Подробности

Андрей Драгунов

Теперь, когда не кровь – вода из вен – подкрашенная капает на землю – нет смысла ждать каких-то перемен, тем более каких-нибудь известий – от тех, кто мог бы что-то рассказать – в подробностях – как всё происходило, от тех, кто помнил книги, стол, кровать у длинного окна, что вечно мимо свет уводило, комкая черты того, кто жил в означенном пространстве… Лишь иногда переходя на «ты», но ненадолго – лишь на время «здравствуй».

«Я расплатился на почте за телефон…»

Коль жизнь есть дар — то будней не бывает.

Пётр Вайль

Я расплатился на почте за телефон,

за разговор с другой половиной света.

С той частью суши, где над столом плафон

помнит лицо хозяина. Жжёт предметы

жёлтым свечением. А на траве дрова,

т. е. — обрубки жизни. Лицо за дверью —

точно в старинной раме. И все слова

переместились в трубку и стали тенью.

Как бы ещё живые, но этот грех —

преодолим со временем. Часть потери —

в произношении. Из-за земных помех,

радиоволны гибнут — на самом деле,

где-то уже за дверью, на полпути,

за полцены по льготе — такая малость,

чтоб попрощаться с жизнью. И не спасти

парой банальных слов то, что осталось.

Даже не вымолвить. Чтоб не сойти с ума,

перебираю в памяти дни недели

с нашей последней встречи — тогда луна

не поднималась выше ближайшей ели,

т. е. висела прямо под потолком,

перебивая свет над столом плафона,

что округляет жизнь за твоим окном

до колеса стола, до размеров дома

в той части света… От почты иду домой,

где пересчёт потерь и холодный ужин.

В радиоволнах застывший земной покой —

без продолжения. И без любви, к тому же.

Январь 10 2013 г.