Последняя любовь президента

Андрей Курков, 2007

«Последняя любовь президента» – почти детективная история, которая произошла с человеком, пришедшем на вершину власти и заплатившим за это своим сердцем в прямом и переносном смысле. У президента чужое сердце, более того, это сердце можно остановить в любую минуту. Кто за этим стоит и кому это выгодно? Что может спасти президента и вернуть ему способность чувствовать и любить?

47

Киев. Июль 2015 года.

Специалист по стрессу появился ровно через полчаса после того, как я получил в руки контракт с Майей Войцеховской. Почти двухметровый великан в приталенном костюме с лицом неславянского типа. Встреть я его на улице, подумал бы, что итальянский манекенщик. Но на улице я не бываю. На той, где можно кого-то неожиданно встретить. У моих улиц есть потолки и ковровые дорожки.

— Николай Львович про меня.

— Знаю, — сердито оборвал его я, откладывая страницы дурацкого контракта. — Давай!

— Что давать? — испугался он.

— Стресс снимай!

Глаза этого худого великана округлились. К моему стрессу он оказался не готов. Полез руками в карманы пиджака, оглянулся по сторонам.

— Мне бы сначала определить причину стресса.

— Читай! — кивнул я на контракт.

Он подошел к столу, взял верхнюю страницу, достал из кармана очки для чтения и водрузил их на тонкий нос. Лицо приобрело на мгновение умное выражение, которое уже через несколько секунд скомкалось, он напрягся. В глазах блеснул испуг. Очки сорвались с носа, и он едва успел их поймать.

— Я это не буду… не могу это читать… Это государственная тайна. Скажите Николаю Львовичу, что я этого не читал!

— Тогда снимай стресс не читая!

По его лицу было видно, что наступила очередь ему снимать стресс. Но он держался. Он пытался думать, и это легко прочитывалось на его неславянском лице.

— Выпить хочешь? — спросил я.

Он кивнул. Потом вдруг вскинул голову, словно хотел спросить что-то. Снова успокоился.

— Эй, — крикнул я негромко, и в кабинет заглянул мой помощник. — «Хэннесси» принеси!

— Тебе никогда ничего не пересаживали? — спросил я специалиста по стрессу после второго бокала коньяка.

— Нет.

— И не соглашайся!

Коньяк меня отпускал. Про контракт я на какое-то время забыл. Теперь меня интересовал специалист по стрессу.

— А кому ты тут еще стресс снимаешь?

— Николаю Львовичу. — Он поднял глаза к потолку, словно память его растворилась в коньяке. — Петру Алексеевичу, Семену Владимировичу.

— А это кто такой? — удивился я, услышав незнакомое имя-отчество.

— Это ваш первый советник по вопросам семьи и брака.

— Да?!. А у Коли Львовича часто стресс бывает?

— Каждый день.

— И как же ты его снимаешь?

— По-разному. Иногда вот так же, — он кивнул на бутылку коньяка. — Иногда иглоукалывание. Но он иголок боится.

— А этот Семен Владимирович. У него часто стресс?

— Тоже каждый день.

— А у него, интересно, отчего?

— У него мания преследования.

— И кто же его преследует?

— Он думает, что вы.

— Да я его вообще не знаю! Он недавно стал советником?

— Год назад.

— Ни хера себе! — Я перевел взгляд на дверь. — Эй! — крикнул я, и тут же в проеме возникло лицо помощника. — А ну сюда Колю Львовича!

Дверь закрылась, а в глазах специалиста по стрессу появился ужас.

— Зачем вы его?..

— Надо же когда-нибудь с собственным советником по семье и браку познакомиться!

Коля Львович зайдя пронзил вопросительным взглядом специалиста по стрессу и только потом нежно и вопросительно посмотрел на меня.

— Скажи мне, кто такой Семен Владимирович? — попросил я его подчеркнуто вежливо.

— Это брат Майи Владимировны, — ответил глава администрации, косясь на контракт, лежавший на столе.

— Налей себе, — я кивнул на бутылку.

Пока он наливал, я следил за его руками. Они дрожали. Рука специалиста по стрессу тоже дрожала, когда он подносил ко рту бокал с коньяком.

— Год назад ты взял на работу советника, которого я ни разу не видел, — заговорил я, упершись недовольным взглядом в его глаза. — Это еще до моей операции.

— Вам нельзя беспокоиться! — запричитал вдруг Коля Львович. — Это опасно! Сердце может не выдержать! Я сейчас, я на минутку!..

И он выбежал из кабинета.

Мой взгляд упал на контракт. Я взял его, поднес к глазам.

— «Сердце, как в случае успешной операции, так и в случае неудачи, остается собственностью Майи Владимировны Войцеховской и подлежит возвращению ей по истечении надобности в нем или при невозможности его дальнейшего использования», — прочитал я, потом поднял глаза на специалиста по стрессу. — Так что ты об этом думаешь?

Он заморгал, уцепился взглядом за бокал с недопитым коньяком.

— Это очень стрессовая ситуация. Традиционные методы тут не подойдут.

— Что ты называешь традиционными методами? — поинтересовался я.

— Вот это, — он кивнул на бутылку «Хэннесси». — И агрессивный секс.

— Да, секс здесь не подойдет, — согласился я. — А что подойдет?

Я сам услышал, как в моем голосе прозвенел металл. На самом деле еще минут пять — и меня понесет так, что только держись!

— Агрессивная трудотерапия, — негромко произнес специалист по стрессу.

— Агрессивная трудотерапия? — Мысль меня заинтересовала. — Это что? Как в армии? Копать канаву от забора и до обеда?

— Почти. Нет, не совсем. Я, конечно, могу. Но надо Николая Львовича спросить. — Специалист по стрессу оглянулся на закрытые двери в кабинет.

— А действительно, где этот мудак? — вырвалось у меня, и я крикнул: — Эй!

Помощник отозвался, заглянул в кабинет.

— Найди Львовича — и быстро его сюда!

Через пару минут голова помощника снова появилась в проеме двери.

— Он не может встать. Он у себя в кабинете.

— Что, напился? — спросил я.

Помощник кивнул.

— Вот как! Он себе стресс снял, а мне? — Я опять начинал заводиться, и взгляд мой сам собой жестко прошелся по лицу специалиста по стрессу.

Он отшатнулся, побледнел.

— Если вы действительно хотите, я могу… — залепетал он, — но вопросы безопасности… Нужна машина, шофер, охрана, несколько мощных фонариков.

— Ты это кому говоришь? — зарычал я и снова обернулся к двери. Крикнул: — Эй! Зайди!

Помощник залетел в кабинет и остановился как вкопанный перед столом.

— Ему скажи, что надо!

Возникла роскошная пауза. Двое напуганных до бледности взрослых мужчин смотрели друг другу в глаза, боясь бросить лишний взгляд на меня. Словно загипнотизированные, они стояли неподвижно, боясь нарушить возникшую тишину и сопровождавшую ее неподвижность момента.

Мне надоело ждать. Я стукнул рукой по столу, и мои истуканы ожили. Специалист по стрессу дрожащим голосом рассказал помощнику обо всем необходимом. Помощник кивнул и вышел.

За окном молчал вечерний город, которому было наплевать на все — на меня, на мой стресс, на мое сердце, которое мне не принадлежало.