Последняя любовь президента

Андрей Курков, 2007

«Последняя любовь президента» – почти детективная история, которая произошла с человеком, пришедшем на вершину власти и заплатившим за это своим сердцем в прямом и переносном смысле. У президента чужое сердце, более того, это сердце можно остановить в любую минуту. Кто за этим стоит и кому это выгодно? Что может спасти президента и вернуть ему способность чувствовать и любить?

32

Киев. Октябрь 1983 года.

Без четверти восемь. Вечер. За «шестнадцатыми» домами готовится драка. Не обычная, а почти ритуальная — «стенка на стенку». С нашей стороны — человек пятьдесят. Наша сторона — это ребята из «шестнадцатых» и «восемнадцатых» домов. Плюс десять пацанов, живущих возле школы № 27. Большинству бойцов — лет шестнадцать-семнадцать. Мне — 22. Я — штабной. Мы с Женькой думаем о стратегии и тактике.

— Дай трешку, я схожу за портвейном, — к нам подбегает Витя Лысый. — Гастрик закроется!

Я нехотя достаю трешку. Витя Лысый убегает. Шумит ветер. Наш то-ли-парк-то-ли-сад раскачивается кронами и тоже шумит. Где-то далеко гремит гром.

— Знаешь, — шепчу я Женьке, — оставайся за меня. А я сбегаю за подстраховкой. Скажи нашим, чтобы цепи доставали в самом конце и в крайнем случае. Только если увидят, что «круги» дерутся нечестно!

Как разведчик, я тихонько прохожу мимо толпы «кругов» — наших соперников с улицы Щербакова. Замедляю шаг, прислушиваюсь.

— Прутами по ногам! — доносится до моих ушей. — Потом ногами замесим.

Я возвращаюсь к Женьке.

— Слышишь, дело серьезное. У них железные пруты. Скажи ребятам, чтобы сразу били цепями. По ногам.

Через пятнадцать минут я, запыхавшись от бега по темноте, залетаю в милицейский райотдел.

— О! А ты чего здесь? — окрикивает меня из окошка дежурного лейтенант Марат Гусейнов.

Я просовываю голову в окошко.

— Щас месиво будет, стенка на стенку. Между «шестнадцатыми» и садом. У «кругов» — железные пруты.

— А у твоих?

— Цепи.

— Пруты тяжелее, — задумчиво кивает лейтенант. — Так что, предлагаешь спугнуть?

— Не сразу. Минут десять надо подраться, чтобы посмотреть, на чьей стороне сила, а потом — спугнуть.

Лейтенант Гусейнов поднимает голову и смотрит на настенные часы в дежурке.

— Через полчаса футбол. «Динамо» Киев — «Динамо» Тбилиси. Надо бы успеть.

— Я побежал! — говорю я. — Через пятнадцать минут!

— Ладно, — спокойно кивает лейтенант, и рука его тянется к толстой белой клавише на громоздкой мини-АТС.

Драка начинается почти спонтанно. Со стороны «кругов» в толпу наших ребят летит половинка кирпича. Кто-то кричит от боли, и тут же вся рать, вытащив цепи и раскручивая их, мчится на противников. С балкона третьего этажа ближайшего дома всматривается в драку мужик в белой майке. Всматривается, перегибаясь через перила, и кричит: «Вызовите милицию! Кто-нибудь! Вызовите милицию, у меня нет телефона!»

Со стороны общежития овощной фабрики выплескивается на дерущуюся толпу свет автомобильных фар. Слышна милицейская сирена.

Я пытаюсь понять, кто побеждает, но не могу. Приходится все время уклоняться от ударов. Уже два раза прут пролетал над моей головой. «А еще говорили"по ногам"», — возмущаюсь я двойной нечестностью противника.

— Менты! — кричит кто-то.

И драка начинает распадаться, рассыпаться, растворяться в темноте.

Ментовский «газон» едет медленно. Ясно, что они никого не хотят ловить. Если поймают — надо составлять протокол, сажать в клетку. А футбол?

Из-за ствола старой вишни я наблюдаю за опустевшим полем боя. Два милиционера в свете фар поднимают с земли пруты и цепи. И вдруг оба поворачивают головы в сторону куста орешника. Оттуда слышен стон.

«Кто это может быть? — нервно думаю я. — Не дай бог кто-то из наших!»

Менты вытаскивают парня из-под куста и подводят к машине. При свете фар осматривают и ощупывают ему голову.

Это же Белый! Сын учительницы!

Я выхожу из-за дерева. Иду к машине.

— Это Вася Белый, — говорю ментам. — Давайте я его домой отведу!

— А ты кто такой? — спрашивает озадаченный прапорщик с побитым оспой лицом. — Ты что, тоже из этой банды?

Я всматриваюсь в лицо второго мента — тоже незнакомое.

— Давай их обоих в машину! — командует прапорщик.

«Газон» разворачивается, и мы с Васей молча смотрим, как остаются позади ребра хрущевских пятиэтажек, деревья сада-парка, общага овощной фабрики.

Я напряжен. Мне кажется, что это какие-то другие менты. Может, этих вызвал кто-то из «кругов»? А мои просто забыли?

Но «газон» подъезжает к знакомому, много раз подметенному мною райотделу.

Там уже нас встречает Гусейнов. Васе на разбитую голову выливают пузырек зеленки, и потом мы вместе с ментами смотрим футбол.

После первого тайма счет 2:1 в нашу пользу.