Последняя любовь президента

Андрей Курков, 2007

«Последняя любовь президента» – почти детективная история, которая произошла с человеком, пришедшем на вершину власти и заплатившим за это своим сердцем в прямом и переносном смысле. У президента чужое сердце, более того, это сердце можно остановить в любую минуту. Кто за этим стоит и кому это выгодно? Что может спасти президента и вернуть ему способность чувствовать и любить?

36

Киев. Июль 2015 года. Понедельник. 7 утра.

На столике в гостиной — серебряный кофейник и серебряная ваза с теплыми пирожками. Я наливаю кофе в чашечку из мейсенского фарфора и слушаю звон колоколов Андреевской церкви. Звонят в колокола по моей просьбе. В такое солнечное утро хочется чувствовать себя поближе к Богу. Хочется чувствовать его одобрение.

Нет, я не стал истинно верующим, но перестал быть атеистом. Я понял, что важность церкви и важность веры — это две разные важности. Церковь — часть государственной системы, очень важная во время выборов. Вера — это повод и стимул для верующих избирателей доверять церкви. Я уже не говорю о том, что церковь — это красиво, это как иностранный театр, в котором ничего без перевода не поймешь, но зато у глаз никаких претензий!

Кстати, о театре. Послезавтра — встреча со скульптором Здобой. Это приятная часть внутренней политики. Президент должен проявлять заботу об искусстве.

Кофе ненавязчиво горчит. В дверях появляется помощник. Лицо напугано — сразу понятно, кто пришел.

Коля Львович все-таки извиняется за столь раннее вторжение.

— В России ЧП, — говорит он. — Я думаю, вам важно знать.

— Говори!

— Ночью похищен губернатор Приморского края с пятью заместителями и двенадцатью начальниками отделов.

— Ничего себе! — удивляюсь я. — А зачем мне об этом знать?

— Восемь из похищенных — этнические украинцы. Если их выкрали чеченцы — можно вступиться за них и поиграть с Россией в игру «Кто лучший негоциатор?»

— Но паспорта-то у них все равно российские, — размышляю я вслух. — Зачем нам в это дело вмешиваться?

— Но я буду держать вас в курсе. Россия ценит помощь в таких ситуациях.

— Хорошо, будешь докладывать, — соглашаюсь я.

Странно, но ранний визит Коли Львовича не портит мне настроения. Хотя колокольный звон и появление главы администрации — вещи диаметрально противоположные. Но новость, принесенная Колей Львовичем, кажется мне интересной, и я прошу помощника срочно разыскать генерала Светлова.

Через двадцать минут мы уже пьем кофе вместе с генералом.

Мои добрые подозрения оправдались — вся эта «приморская» команда сейчас летит к нам в Украину. Это первый результат операции «Чужие руки». В этот раз руки были украинскими.

— Мы построили для них небольшую тюрьму в Карпатах, в горах. На триста человек, — докладывает генерал. — Строили турки. Как гостиницу. Так что условия в ней отличные. Периметр и службы достраивал стройбат.

— Так мы скоро для России Кубой станем, — усмехаюсь я.

— Почему? — не понимает Светлов.

— Кубой для российского «талибана». Шучу, — добавляю я, понимая, что шутка моя не прошла.

— Надо подготовить список для их спецкоманды. Регион я уже выбрал — Запорожье. Самое время наводить там порядок.

— Наводи. А замена на освобождающиеся посты подготовлена?

— Да. В основном из бывших наших.

— Это хорошо, только ты и на «пехоту» обрати внимание. А то мне потом военные скажут: «Почему вы только чекистам доверяете?»

— Есть и военные. — Светлов пожимает плечами. — Хорошо, парочку возьмем.

— И пирожок возьми. Свеженький. — Я показываю взглядом на серебряную вазу. — И я возьму.

Мы оба жуем нежные пирожки с клубникой, запиваем кофейком, и я думаю, что понедельник может быть лучшим днем недели, если его правильно начинать — с колокольного звона.