Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу,
что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Сбежал с кафедры и
что силы есть хвать стулом об пол.
Крестьяне, как заметили,
Что не обидны барину
Якимовы слова,
И сами согласилися
С Якимом: — Слово верное:
Нам подобает
пить!
Пьем — значит,
силу чувствуем!
Придет печаль великая,
Как перестанем
пить!..
Работа не свалила бы,
Беда не одолела бы,
Нас хмель не одолит!
Не так ли?
«Да, бог милостив!»
— Ну,
выпей с нами чарочку!
— Не знаю я, Матренушка.
Покамест тягу страшную
Поднять-то поднял он,
Да в землю сам ушел по грудь
С натуги! По лицу его
Не слезы — кровь течет!
Не знаю, не придумаю,
Что будет? Богу ведомо!
А про себя скажу:
Как выли вьюги зимние,
Как ныли кости старые,
Лежал я на печи;
Полеживал, подумывал:
Куда ты,
сила, делася?
На
что ты пригодилася? —
Под розгами, под палками
По мелочам ушла!
Стародум. Поверь мне, всякий найдет в себе довольно
сил, чтоб
быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего
будет легче не делать того, за
что б совесть угрызала.
Он не
был ни технолог, ни инженер; но он
был твердой души прохвост, а это тоже своего рода
сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но
был убежден,
что стоит только указать: от сих мест до сих — и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево,
будет продолжать течь река.
Но он не без основания думал,
что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных
сил.]
есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь,
что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный со стола, положи под себя. И тогда все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
Другого градоначальника я знал весьма тощего, который тоже не имел успеха, потому
что едва появился в своем городе, как сразу же
был прозван от обывателей одною из тощих фараоновых коров, и затем уж ни одно из его распоряжений действительной
силы иметь не могло.
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига
были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как не
было той
силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении
чего бы то ни
было, то в этом случае невежество являлось не только равносильным знанию, но даже в известном смысле
было прочнее его.
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том,
что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только
что хотели спустить туда же пятого Ивашку, как
были остановлены именитым гражданином
Силой Терентьевым Пузановым.
14) Микаладзе, князь, Ксаверий Георгиевич, черкашенин, потомок сладострастной княгини Тамары. Имел обольстительную наружность и
был столь охоч до женского пола,
что увеличил глуповское народонаселение почти вдвое. Оставил полезное по сему предмету руководство. Умер в 1814 году от истощения
сил.
Конечно, современные нам академии имеют несколько иной характер, нежели тот, который предполагал им дать Двоекуров, но так как
сила не в названии, а в той сущности, которую преследует проект и которая
есть не
что иное, как «рассмотрение наук», то очевидно,
что, покуда царствует потребность в «рассмотрении», до тех пор и проект Двоекурова удержит за собой все значение воспитательного документа.
Сила Терентьев Пузанов при этих словах тоскливо замотал головой, так
что если б атаманы-молодцы
были крошечку побойчее, то они, конечно, разнесли бы съезжую избу по бревнышку.
В первый раз бригадир понял,
что любовь народная
есть сила, заключающая в себе нечто съедобное.
Видно
было, как кружатся в воздухе оторванные вихрем от крыш клочки зажженной соломы, и казалось,
что перед глазами совершается какое-то фантастическое зрелище, а не горчайшее из злодеяний, которыми так обильны бессознательные
силы природы.
После помазания больному стало вдруг гораздо лучше. Он не кашлял ни разу в продолжение часа, улыбался, целовал руку Кити, со слезами благодаря ее, и говорил,
что ему хорошо, нигде не больно и
что он чувствует аппетит и
силу. Он даже сам поднялся, когда ему принесли суп, и попросил еще котлету. Как ни безнадежен он
был, как ни очевидно
было при взгляде на него,
что он не может выздороветь, Левин и Кити находились этот час в одном и том же счастливом и робком, как бы не ошибиться, возбуждении.
Он не верит и в мою любовь к сыну или презирает (как он всегда и подсмеивался), презирает это мое чувство, но он знает,
что я не брошу сына, не могу бросить сына,
что без сына не может
быть для меня жизни даже с тем, кого я люблю, но
что, бросив сына и убежав от него, я поступлю как самая позорная, гадкая женщина, — это он знает и знает,
что я не в
силах буду сделать этого».
— Опасность в скачках военных, кавалерийских,
есть необходимое условие скачек. Если Англия может указать в военной истории на самые блестящие кавалерийские дела, то только благодаря тому,
что она исторически развивала в себе эту
силу и животных и людей. Спорт, по моему мнению, имеет большое значение, и, как всегда, мы видим только самое поверхностное.
—
Что? о вчерашнем разговоре? — сказал Левин, блаженно щурясь и отдуваясь после оконченного обеда и решительно не в
силах вспомнить, какой это
был вчерашний разговор.
Анна говорила,
что приходило ей на язык, и сама удивлялась, слушая себя, своей способности лжи. Как просты, естественны
были ее слова и как похоже
было,
что ей просто хочется спать! Она чувствовала себя одетою в непроницаемую броню лжи. Она чувствовала,
что какая-то невидимая
сила помогала ей и поддерживала ее.
Досадно
было,
что повторялось это вечное неряшество хозяйства, против которого он столько лет боролся всеми своими
силами.
Получив письмо мужа, она знала уже в глубине души,
что всё останется по-старому,
что она не в
силах будет пренебречь своим положением, бросить сына и соединиться с любовником.
— Я боюсь,
что она сама не понимает своего положения. Она не судья, — оправляясь говорил Степан Аркадьич. — Она подавлена, именно подавлена твоим великодушием. Если она прочтет это письмо, она не в
силах будет ничего сказать, она только ниже опустит голову.
Она благодарна
была отцу за то,
что он ничего не сказал ей о встрече с Вронским; но она видела по особенной нежности его после визита, во время обычной прогулки,
что он
был доволен ею. Она сама
была довольна собою. Она никак не ожидала, чтоб у нее нашлась эта
сила задержать где-то в глубине души все воспоминания прежнего чувства к Вронскому и не только казаться, но и
быть к нему вполне равнодушною и спокойною.
Только
что кончилась двухверстная скачка, и все глаза
были устремлены на кавалергарда впереди и лейб-гусара сзади, из последних
сил погонявших лошадей и подходивших к столбу.
— Когда найдено
было электричество, — быстро перебил Левин, — то
было только открыто явление, и неизвестно
было, откуда оно происходит и
что оно производит, и века прошли прежде,
чем подумали о приложении его. Спириты же, напротив, начали с того,
что столики им пишут и духи к ним приходят, а потом уже стали говорить,
что это
есть сила неизвестная.
Принц пользовался необыкновенным даже между принцами здоровьем; и гимнастикой и хорошим уходом за своим телом, он довел себя до такой
силы,
что, несмотря на излишества, которым он предавался в удовольствиях, он
был свеж, как большой зеленый глянцовитый голландский огурец.
— Да, но спириты говорят: теперь мы не знаем,
что это за
сила, но
сила есть, и вот при каких условиях она действует. А ученые пускай раскроют, в
чем состоит эта
сила. Нет, я не вижу, почему это не может
быть новая
сила, если она….
Она знала,
что никогда он не
будет в
силах понять всей глубины ее страданья; она знала,
что за его холодный тон при упоминании об этом она возненавидит его.
Он не считал себя премудрым, но не мог не знать,
что он
был умнее жены и Агафьи Михайловны, и не мог не знать того,
что, когда он думал о смерти, он думал всеми
силами души.
— Нет, это ужасно.
Быть рабом каким-то! — вскрикнул Левин, вставая и не в
силах более удерживать своей досады. Но в ту же секунду почувствовал,
что он бьет сам себя.
У всех
было то же отношение к его предположениям, и потому он теперь уже не сердился, но огорчался и чувствовал себя еще более возбужденным для борьбы с этою какою-то стихийною
силой, которую он иначе не умел назвать, как «
что Бог даст», и которая постоянно противопоставлялась ему.
Лошадь не
была еще готова, но, чувствуя в себе особенное напряжение физических
сил и внимания к тому,
что предстояло делать, чтобы не потерять ни одной минуты, он, не дожидаясь лошади, вышел пешком и приказал Кузьме догонять себя.
Положение
было мучительно для всех троих, и ни один из них не в
силах был бы прожить и одного дня в этом положении, если бы не ожидал,
что оно изменится и
что это только временное горестное затруднение, которое пройдет.
Он не мог признать,
что он тогда знал правду, а теперь ошибается, потому
что, как только он начинал думать спокойно об этом, всё распадалось вдребезги; не мог и признать того,
что он тогда ошибался, потому
что дорожил тогдашним душевным настроением, а признавая его данью слабости, он бы осквернял те минуты. Он
был в мучительном разладе с самим собою и напрягал все душевные
силы, чтобы выйти из него.
Как ни старался Левин преодолеть себя, он
был мрачен и молчалив. Ему нужно
было сделать один вопрос Степану Аркадьичу, но он не мог решиться и не находил ни формы, ни времени, как и когда его сделать. Степан Аркадьич уже сошел к себе вниз, разделся, опять умылся, облекся в гофрированную ночную рубашку и лег, а Левин все медлил у него в комнате, говоря о разных пустяках и не
будучи в
силах спросить,
что хотел.
Он чувствовал,
что, кроме благой духовной
силы, руководившей его душой,
была другая, грубая, столь же или еще более властная
сила, которая руководила его жизнью, и
что эта
сила не даст ему того смиренного спокойствия, которого он желал.
Но в глубине своей души,
чем старше он становился и
чем ближе узнавал своего брата, тем чаще и чаще ему приходило в голову,
что эта способность деятельности для общего блага, которой он чувствовал себя совершенно лишенным, может
быть и не
есть качество, а, напротив, недостаток чего-то — не недостаток добрых, честных, благородных желаний и вкусов, но недостаток
силы жизни, того,
что называют сердцем, того стремления, которое заставляет человека из всех бесчисленных представляющихся путей жизни выбрать один и желать этого одного.
Левин говорил то,
что он истинно думал в это последнее время. Он во всем видел только смерть или приближение к ней. Но затеянное им дело тем более занимало его. Надо же
было как-нибудь доживать жизнь, пока не пришла смерть. Темнота покрывала для него всё; но именно вследствие этой темноты он чувствовал,
что единственною руководительною нитью в этой темноте
было его дело, и он из последних
сил ухватился и держался за него.
Он не верил ни одному слову Степана Аркадьича, на каждое слово его имел тысячи опровержений, но он слушал его, чувствуя,
что его словами выражается та могущественная грубая
сила, которая руководит его жизнью и которой он должен
будет покориться.
Взойдя наверх одеться для вечера и взглянув в зеркало, она с радостью заметила,
что она в одном из своих хороших дней и в полном обладании всеми своими
силами, а это ей так нужно
было для предстоящего: она чувствовала в себе внешнюю тишину и свободную грацию движений.
— Если бы не
было этого преимущества анти-нигилистического влияния на стороне классических наук, мы бы больше подумали, взвесили бы доводы обеих сторон, — с тонкою улыбкой говорил Сергей Иванович, — мы бы дали простор тому и другому направлению. Но теперь мы знаем,
что в этих пилюлях классического образования лежит целебная
сила антинигилизма, и мы смело предлагаем их нашим пациентам… А
что как нет и целебной
силы? — заключил он, высыпая аттическую соль.
Он чувствовал,
что все его доселе распущенные, разбросанные
силы были собраны в одно и с страшною энергией
были направлены к одной блаженной цели.
— Нет, не скучно, я очень занят, — сказал он, чувствуя,
что она подчиняет его своему спокойному тону, из которого он не в
силах будет выйти, так же, как это
было в начале зимы.
— Я только полагаю,
что рабочую
силу надо рассматривать с естествоиспытательской точки зрения, то
есть изучить ее, признать ее свойства и…
Что дает ей эту
силу пренебрегать всем,
быть независимо спокойною?
И Левину и молодому малому сзади его эти перемены движений
были трудны. Они оба, наладив одно напряженное движение, находились в азарте работы и не в
силах были изменять движение и в то же время наблюдать,
что было перед ними.
«Неужели я нашел разрешение всего, неужели кончены теперь мои страдания?» думал Левин, шагая по пыльной дороге, не замечая ни жару, ни усталости и испытывая чувство утоления долгого страдания. Чувство это
было так радостно,
что оно казалось ему невероятным. Он задыхался от волнення и, не в
силах итти дальше, сошел с дороги в лес и сел в тени осин на нескошенную траву. Он снял с потной головы шляпу и лег, облокотившись на руку, на сочную, лопушистую лесную траву.
Если я
буду знать это, тогда я знаю,
что я сделаю», говорила она себе, не в
силах представить себе того положения, в котором она
будет, убедившись в его равнодушии.
Николай сказал,
что он приехал теперь получить эти деньги и, главное, побывать в своем гнезде, дотронуться до земли, чтобы набраться, как богатыри,
силы для предстоящей деятельности. Несмотря на увеличившуюся сутуловость, несмотря на поразительную с его ростом худобу, движения его, как обыкновенно,
были быстры и порывисты. Левин провел его в кабинет.