Тит схватил его за волосы и принялся колотить своею палкой
что было силы. Гибкий черемуховый прут только свистел в воздухе, а Макар даже не пробовал защищаться. Это был красивый, широкоплечий парень, и Ганне стало до смерти его жаль.
Неточные совпадения
Домнушка, Катря и казачок Тишка выбивались из
сил: нужно
было приготовить два стола для панов, а там еще стол в сарайной для дозорных, плотинного, уставщиков и кафтанников и самый большой стол для лесообъездчиков и мастеров во дворе. После первых рюмок на Домнушку посыпался целый ряд непрошенных любезностей, так
что она отбивалась даже ногами, особенно когда пробегала через крыльцо мимо лесообъездчиков.
—
Сила солому ломит, Петр Елисеич… Ну, да
что сделано, то сделано, и покойников с кладбища назад не носят. Как же ты теперь жить-то
будешь, голубчик?
Известие,
что на его место управителем назначен Палач, для Петра Елисеича
было страшным ударом. Он мог помириться с потерей места, с собственным изгнанием и вообще с
чем угодно, но это
было свыше его
сил.
Обоз с имуществом
был послан вперед, а за ним отправлена в особом экипаже Катря вместе с Сидором Карпычем. Петр Елисеич уехал с Нюрочкой. Перед отъездом он даже не зашел на фабрику проститься с рабочими: это
было выше его
сил. Из дворни господского дома остался на своем месте только один старик сторож Антип. У Палача
был свой штат дворни, и «приказчица» Анисья еще раньше похвалялась,
что «из мухинских» никого в господском доме не оставит.
Раз после первого спаса шла Аглаида по Мохнатенькой, чтобы набрать травки-каменки для матери Пульхерии. Старушка недомогала, а самой
силы нет подняться на гору. Идет Аглаида по лесу, собирает траву и тихонько
напевает раскольничий стих. У самого святого ключика она чуть не наступила на лежавшего на земле мужика. Она хотела убежать, но потом разглядела,
что это инок Кирилл.
Сделав несколько шагов вперед, Аглаида остановилась за деревом и стала смотреть,
что будет делать Кирилл. Он лежал попрежнему, и только
было заметно, как вздрагивало все его тело от подавленных рыданий. Какая-то непонятная
сила так и подталкивала Аглаиду подойти поближе к Кириллу. Шаг за шагом она опять
была у ключа.
— А вот и пойдет… Заводская косточка, не утерпит: только помани. А
что касаемо обиды, так опять свои люди и счеты свои… Еще в
силе человек, без дела сидеть обидно, а главное — свое ведь кровное заводское-то дело! Пошлют кого другого — хуже
будет… Сам поеду к Петру Елисеичу и
буду слезно просить. А уж я-то за ним — как таракан за печкой.
Но теперь старый Тит опять наложил свою железную руку на все хозяйство, хотя уж прежней
силы у него и не
было: взять подряд на куренную работу
было не с
чем — и вся снасть позорена, и своей живой
силы не хватило бы.
Главная
сила антихриста
будет в том,
что он всех «изоймет гладом», пока все не покорятся ему и не примут его печать.
Разговор вообще плохо вязался, и Нюрочка выбивалась из
сил, чтобы занять чем-нибудь мудреных гостей. Прежде всего, конечно, явился чай, но Таисья отказалась. О. Сергей все покашливал. Нюрочка предчувствовала,
что вся эта сцена разрешится какою-нибудь неприятностью, — так и случилось.
Выпив свой стакан, о. Сергей обратился к Таисье с таким вопросом...
— Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и
что есть силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли все четыре ноги разом.
Пастух под тенью спал, надеяся на псов, // Приметя то, змея из-под кустов // Ползёт к нему, вон высунувши жало; // И Пастуха на свете бы не стало: // Но сжаляся над ним, Комар,
что было сил, // Сонливца укусил. // Проснувшися, Пастух змею убил; // Но прежде Комара спросонья так хватил, // Что бедного его как не бывало.
— Ну, я боролся
что было сил во мне, — ты сама видела, — хватался за всякое средство, чтоб переработать эту любовь в дружбу, но лишь пуще уверовал в невозможность дружбы к молодой, прекрасной женщине — и теперь только вижу два выхода из этого положения…
Вероятно, они заметили, по нашим гримасам, что непривычным ушам неловко от этого стука, и приударили
что было сил; большая часть едва удерживала смех, видя, что вместе с усиленным стуком усилились и страдальческие гримасы на наших лицах.
— А-ай! — закричала старушонка, но Мити и след простыл; он побежал
что было силы в дом Морозовой. Это именно было то время, когда Грушенька укатила в Мокрое, прошло не более четверти часа после ее отъезда. Феня сидела со своею бабушкой, кухаркой Матреной, в кухне, когда вдруг вбежал «капитан». Увидав его, Феня закричала благим матом.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная
сила побудила. Призвал
было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу,
что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Сбежал с кафедры и
что силы есть хвать стулом об пол.
Крестьяне, как заметили, //
Что не обидны барину // Якимовы слова, // И сами согласилися // С Якимом: — Слово верное: // Нам подобает
пить! //
Пьем — значит,
силу чувствуем! // Придет печаль великая, // Как перестанем
пить!.. // Работа не свалила бы, // Беда не одолела бы, // Нас хмель не одолит! // Не так ли? // «Да, бог милостив!» // — Ну,
выпей с нами чарочку!
— Не знаю я, Матренушка. // Покамест тягу страшную // Поднять-то поднял он, // Да в землю сам ушел по грудь // С натуги! По лицу его // Не слезы — кровь течет! // Не знаю, не придумаю, //
Что будет? Богу ведомо! // А про себя скажу: // Как выли вьюги зимние, // Как ныли кости старые, // Лежал я на печи; // Полеживал, подумывал: // Куда ты,
сила, делася? // На
что ты пригодилася? — // Под розгами, под палками // По мелочам ушла!
Стародум. Поверь мне, всякий найдет в себе довольно
сил, чтоб
быть добродетельну. Надобно захотеть решительно, а там всего
будет легче не делать того, за
что б совесть угрызала.