Неточные совпадения
Гаврило Афанасьевич
Из тарантаса выпрыгнул,
К крестьянам подошел:
Как лекарь,
руку каждому
Пощупал,
в лица глянул им,
Схватился за бока
И покатился со смеху…
«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»
Здоровый смех помещичий
По утреннему воздуху
Раскатываться стал…
Крестьяне речь ту слушали,
Поддакивали барину.
Павлуша что-то
в книжечку
Хотел уже писать.
Да выискался пьяненький
Мужик, — он против барина
На животе лежал,
В глаза ему поглядывал,
Помалчивал — да вдруг
Как вскочит! Прямо к барину —
Хвать карандаш
из рук!
— Постой, башка порожняя!
Шальных вестей, бессовестных
Про нас не разноси!
Чему ты позавидовал!
Что веселится бедная
Крестьянская душа?
Так вот что с парнем сталося.
Пришел
в село да, глупенький,
Все сам и рассказал,
За то и сечь надумали.
Да благо подоспела я…
Силантий осерчал,
Кричит: «Чего толкаешься?
Самой под розги хочется?»
А Марья, та свое:
«Дай, пусть проучат глупого!»
И рвет
из рук Федотушку.
Федот как лист дрожит.
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие
из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к
руке. Еремеевна взяла место
в стороне и, сложа
руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Скотинин. Смотри ж, не отпирайся, чтоб я
в сердцах с одного разу не вышиб
из тебя духу. Тут уж
руки не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри, не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой не принять.
Стародум. Любезная Софья! Я узнал
в Москве, что ты живешь здесь против воли. Мне на свете шестьдесят лет. Случалось быть часто раздраженным, ино-гда быть собой довольным. Ничто так не терзало мое сердце, как невинность
в сетях коварства. Никогда не бывал я так собой доволен, как если случалось
из рук вырвать добычь от порока.
Цыфиркин. А кто виноват? Лишь он грифель
в руки, а немец
в двери. Ему шабаш из-за доски, а меня ради
в толчки.
4. По вынутии
из печи, всякий да возьмет
в руку нож и, вырезав
из средины часть, да принесет оную
в дар.
На минуту Боголепов призадумался, как будто ему еще нужно было старый хмель
из головы вышибить. Но это было раздумье мгновенное. Вслед за тем он торопливо вынул
из чернильницы перо, обсосал его, сплюнул, вцепился левой
рукою в правую и начал строчить...
Выслушав такой уклончивый ответ, помощник градоначальника стал
в тупик. Ему предстояло одно
из двух: или немедленно рапортовать о случившемся по начальству и между тем начать под
рукой следствие, или же некоторое время молчать и выжидать, что будет. Ввиду таких затруднений он избрал средний путь, то есть приступил к дознанию, и
в то же время всем и каждому наказал хранить по этому предмету глубочайшую тайну, дабы не волновать народ и не поселить
в нем несбыточных мечтаний.
Ходили по
рукам полемические сочинения,
в которых объяснялось, что горчица есть былие, выросшее
из тела девки-блудницы, прозванной за свое распутство горькою — оттого-де и пошла
в мир «горчица».
Градоначальник, с топором
в руке, первый выбежал
из своего дома и как озаренный бросился на городническое правление.
На этот призыв выходит
из толпы парень и с разбега бросается
в пламя. Проходит одна томительная минута, другая. Обрушиваются балки одна за другой, трещит потолок. Наконец парень показывается среди облаков дыма; шапка и полушубок на нем затлелись,
в руках ничего нет. Слышится вопль:"Матренка! Матренка! где ты?" — потом следуют утешения, сопровождаемые предположениями, что, вероятно, Матренка с испуга убежала на огород…
Оказалось на поверку, что «человечек» — не кто иной, как отставной приказный Боголепов, выгнанный
из службы «за трясение правой
руки», каковому трясению состояла причина
в напитках.
Между тем Амалия Штокфиш распоряжалась: назначила с мещан по алтыну с каждого двора, с купцов же по фунту чаю да по голове сахару по большой. Потом поехала
в казармы и
из собственных
рук поднесла солдатам по чарке водки и по куску пирога. Возвращаясь домой, она встретила на дороге помощника градоначальника и стряпчего, которые гнали хворостиной гусей с луга.
Долгое время находилась я
в состоянии томления, долгое время безуспешно стремилась к свету, но князь тьмы слишком искусен, чтобы разом упустить
из рук свою жертву!
В соседней бильярдной слышались удары шаров, говор и смех.
Из входной двери появились два офицера: один молоденький, с слабым, тонким лицом, недавно поступивший
из Пажеского корпуса
в их полк; другой пухлый, старый офицер с браслетом на
руке и заплывшими маленькими глазами.
С той минуты, как Алексей Александрович понял
из объяснений с Бетси и со Степаном Аркадьичем, что от него требовалось только того, чтоб он оставил свою жену
в покое, не утруждая ее своим присутствием, и что сама жена его желала этого, он почувствовал себя столь потерянным, что не мог ничего сам решить, не знал сам, чего он хотел теперь, и, отдавшись
в руки тех, которые с таким удовольствием занимались его делами, на всё отвечал согласием.
Девушка взяла мешок и собачку, дворецкий и артельщик другие мешки. Вронский взял под
руку мать; но когда они уже выходили
из вагона, вдруг несколько человек с испуганными лицами пробежали мимо. Пробежал и начальник станции
в своей необыкновенного цвета фуражке. Очевидно, что-то случилось необыкновенное. Народ от поезда бежал назад.
— Успокойся, милая, успокойся! — сказал он, погладив ее еще
рукой по заду, и с радостным сознанием, что лошадь
в самом хорошем состоянии, вышел
из денника.
— Пошел, пошел! — сказал он кучеру, высунувшись
в окно, и, достав
из кармана трехрублевую бумажку, сунул ее оглянувшемуся кучеру.
Рука извозчика ощупала что-то у фонаря, послышался свист кнута, и карета быстро покатилась по ровному шоссе.
Неприятнее всего была та первая минута, когда он, вернувшись
из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены
в руке, не нашел жены
в гостиной; к удивлению, не нашел ее и
в кабинете и наконец увидал ее
в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской
в руке.
Теперь Алексей Александрович намерен был требовать: во-первых, чтобы составлена была новая комиссия, которой поручено бы было исследовать на месте состояние инородцев; во-вторых, если окажется, что положение инородцев действительно таково, каким оно является
из имеющихся
в руках комитета официальных данных, то чтобы была назначена еще другая новая ученая комиссия для исследования причин этого безотрадного положения инородцев с точек зрения: а) политической, б) административной,
в) экономической, г) этнографической, д) материальной и е) религиозной; в-третьих, чтобы были затребованы от враждебного министерства сведения о тех мерах, которые были
в последнее десятилетие приняты этим министерством для предотвращения тех невыгодных условий,
в которых ныне находятся инородцы, и в-четвертых, наконец, чтобы было потребовано от министерства объяснение о том, почему оно, как видно
из доставленных
в комитет сведений за №№ 17015 и 18308, от 5 декабря 1863 года и 7 июня 1864, действовало прямо противоположно смыслу коренного и органического закона, т…, ст. 18, и примечание
в статье 36.
Аннушка уже дремала, держа красный мешочек на коленах широкими
руками в перчатках,
из которых одна была прорвана.
Она вздохнула еще раз, чтобы надышаться, и уже вынула
руку из муфты, чтобы взяться за столбик и войти
в вагон, как еще человек
в военном пальто подле нее самой заслонил ей колеблющийся свет фонаря.
Старичок-священник,
в камилавке, с блестящими серебром седыми прядями волос, разобранными на две стороны за ушами, выпростав маленькие старческие
руки из-под тяжелой серебряной с золотым крестом на спине ризы, перебирал что-то у аналоя.
— А! Мы знакомы, кажется, — равнодушно сказал Алексей Александрович, подавая
руку. — Туда ехала с матерью, а назад с сыном, — сказал он, отчетливо выговаривая, как рублем даря каждым словом. — Вы, верно,
из отпуска? — сказал он и, не дожидаясь ответа, обратился к жене своим шуточным тоном: — что ж, много слез было пролито
в Москве при разлуке?
Два мальчика
в тени ракиты ловили удочками рыбу. Один, старший, только что закинул удочку и старательно выводил поплавок из-за куста, весь поглощенный этим делом; другой, помоложе, лежал на траве, облокотив спутанную белокурую голову на
руки, и смотрел задумчивыми голубыми глазами на воду. О чем он думал?
Он молча вышел
из двери и тут же столкнулся с Марьей Николаевной, узнавшей о его приезде и не смевшей войти к нему. Она была точно такая же, какою он видел ее
в Москве; то же шерстяное платье и голые
руки и шея и то же добродушно-тупое, несколько пополневшее, рябое лицо.
— Идите, идите, вы найдете дорогу на мельницу! — крикнул Левин и, оглянувшись, с удовольствием увидел, что Весловский, нагнувшись и спотыкаясь усталыми ногами и держа ружье
в вытянутой
руке, выбирался
из болота к мужикам.
Священник зажег две украшенные цветами свечи, держа их боком
в левой
руке, так что воск капал с них медленно, и пoвернулся лицом к новоневестным. Священник был тот же самый, который исповедывал Левина. Он посмотрел усталым и грустным взглядом на жениха и невесту, вздохнул и, выпростав из-под ризы правую
руку, благословил ею жениха и так же, но с оттенком осторожной нежности, наложил сложенные персты на склоненную голову Кити. Потом он подал им свечи и, взяв кадило, медленно отошел от них.
В это время один
из молодых людей, лучший
из новых конькобежцев, с папироской во рту,
в коньках, вышел
из кофейной и, разбежавшись, пустился на коньках вниз по ступеням, громыхая и подпрыгивая. Он влетел вниз и, не изменив даже свободного положения
рук, покатился по льду.
Больной удержал
в своей
руке руку брата. Левин чувствовал, что он хочет что-то сделать с его
рукой и тянет ее куда-то. Левин отдавался замирая. Да, он притянул ее к своему рту и поцеловал. Левин затрясся от рыдания и, не
в силах ничего выговорить, вышел
из комнаты.
И, заметив полосу света, пробившуюся с боку одной
из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко дню рождения
в прошлом году), обделанные
в золотистый сафьян туфли и по старой, девятилетней привычке, не вставая, потянулся
рукой к тому месту, где
в спальне у него висел халат.
Когда Анна вошла
в комнату, Долли сидела
в маленькой гостиной с белоголовым пухлым мальчиком, уж теперь похожим на отца, и слушала его урок
из французского чтения. Мальчик читал, вертя
в руке и стараясь оторвать чуть державшуюся пуговицу курточки. Мать несколько раз отнимала
руку, но пухлая ручонка опять бралась за пуговицу. Мать оторвала пуговицу и положила ее
в карман.
Но Каренина не дождалась брата, а, увидав его, решительным легким шагом вышла
из вагона. И, как только брат подошел к ней, она движением, поразившим Вронского своею решительностью и грацией, обхватила брата левою
рукой за шею, быстро притянула к себе и крепко поцеловала. Вронский, не спуская глаз, смотрел на нее и, сам не зная чему, улыбался. Но вспомнив, что мать ждала его, он опять вошел
в вагон.
Он держался одною
рукой за окно остановившейся на углу кареты,
из которой высовывались женская голова
в бархатной шляпе и две детские головки, и улыбался и манил
рукой зятя.
Помощник швейцара, незнакомый Анне молодой малый, только что отворил ей дверь, как она уже вошла
в нее и, вынув
из муфты трехрублевую бумажку, поспешно сунула ему
в руку.
— Приходи же скорее, — сказала она ему, уходя
из кабинета, — а то без тебя прочту письма. И давай
в четыре
руки играть.
Она вытянула лицо и, полузакрыв глаза, быстро изменила выражение лица, сложила
руки, и Вронский
в ее красивом лице вдруг увидал то самое выражение лица, с которым поклонился ему Алексей Александрович. Он улыбнулся, а она весело засмеялась тем милым грудным смехом, который был одною
из главных ее прелестей.
Этого Левин уже не мог выдержать; он решительно вырвал у него
из рук пузырек и побежал
в большие стеклянные двери.
Большой дом со старою семейною мебелью; не щеголеватые, грязноватые, но почтительные старые лакеи, очевидно, еще
из прежних крепостных, не переменившие хозяина; толстая, добродушная жена
в чепчике с кружевами и турецкой шали, ласкавшая хорошенькую внучку, дочь дочери; молодчик сын, гимназист шестого класса, приехавший
из гимназии и, здороваясь с отцом, поцеловавший его большую
руку; внушительные ласковые речи и жесты хозяина — всё это вчера возбудило
в Левине невольное уважение и сочувствие.
— Ничего, — сказала она, со свечей
в руке выходя из-за перегородки. — Мне нездоровилось, — сказала она, улыбаясь особенно милою и значительною улыбкой.
— Нет. Вы взгляните на него, — сказал старичок, указывая расшитою шляпой на остановившегося
в дверях залы с одним
из влиятельных членов Государственного Совета Каренина
в придворном мундире с новою красною лентою через плечо. — Счастлив и доволен, как медный грош, — прибавил он, останавливаясь, чтобы пожать
руку атлетически сложенному красавцу камергеру.
Весело было пить
из плоской чаши теплое красное вино с водой, и стало еще веселее, когда священник, откинув ризу и взяв их обе
руки в свою, повел их при порывах баса, выводившего «Исаие ликуй», вокруг аналоя.
«Ты видел, — отвечала она, — ты донесешь!» — и сверхъестественным усилием повалила меня на борт; мы оба по пояс свесились
из лодки; ее волосы касались воды; минута была решительная. Я уперся коленкою
в дно, схватил ее одной
рукой за косу, другой за горло, она выпустила мою одежду, и я мгновенно сбросил ее
в волны.
Как быть! кисейный рукав слабая защита, и электрическая искра пробежала
из моей
руки в ее
руку; все почти страсти начинаются так, и мы часто себя очень обманываем, думая, что нас женщина любит за наши физические или нравственные достоинства; конечно, они приготовляют, располагают ее сердце к принятию священного огня, а все-таки первое прикосновение решает дело.
Из нее вышел человек среднего роста,
в татарской бараньей шапке; он махнул
рукою, и все трое принялись вытаскивать что-то
из лодки; груз был так велик, что я до сих пор не понимаю, как она не потонула.
Вулич молча вышел
в спальню майора; мы за ним последовали. Он подошел к стене, на которой висело оружие, и наудачу снял с гвоздя один
из разнокалиберных пистолетов; мы еще его не понимали; но когда он взвел курок и насыпал на полку пороха, то многие, невольно вскрикнув, схватили его за
руки.
В глазах у меня потемнело, голова закружилась, я сжал ее
в моих объятиях со всею силою юношеской страсти, но она, как змея, скользнула между моими
руками, шепнув мне на ухо: «Нынче ночью, как все уснут, выходи на берег», — и стрелою выскочила
из комнаты.