Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так
и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части
и уведомляет начальство».
Взял да
и распечатал.
Хлестаков. Поросенок ты скверный… Как же они едят, а я не ем? Отчего же я, черт
возьми, не могу так же? Разве они не такие же проезжающие, как
и я?
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе
и подорожную
возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили
и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Пусть каждый
возьмет в руки по улице… черт
возьми, по улице — по метле!
и вымели бы всю улицу, что идет к трактиру,
и вымели бы чисто…
Право, на деревне лучше: оно хоть нет публичности, да
и заботности меньше;
возьмешь себе бабу, да
и лежи весь век на полатях да ешь пироги.
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если
и взял с иного, то, право, без всякой ненависти.
Городничий. О, черт
возьми! нужно еще повторять! как будто оно там
и без того не стоит.
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете?
Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда головы
и кулек! Подавай все! все пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай
и веревочку, —
и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь
и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его
и без того на следующий год
возьмут в рекруты».
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем
взяли свои меры: чем ближе к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то
и так умрет; если выздоровеет, то
и так выздоровеет. Да
и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.
Следовало
взять сына портного, он же
и пьянюшка был, да родители богатый подарок дали, так он
и присыкнулся к сыну купчихи Пантелеевой, а Пантелеева тоже подослала к супруге полотна три штуки; так он ко мне.
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный
и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе
взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал
и не живет где-нибудь инкогнито…
Купцы (подносят ему на серебряном подносе деньги).Уж, пожалуйста,
и подносик вместе
возьмите.
И тут настала каторга
Корёжскому крестьянину —
До нитки разорил!
А драл… как сам Шалашников!
Да тот был прост; накинется
Со всей воинской силою,
Подумаешь: убьет!
А деньги сунь, отвалится,
Ни дать ни
взять раздувшийся
В собачьем ухе клещ.
У немца — хватка мертвая:
Пока не пустит по миру,
Не отойдя сосет!
Клим выпустил обидчика,
Обидчик сел на бревнышко,
Платком широким клетчатым
Отерся
и сказал:
— Твоя
взяла!
и диво ли?
Где хватит силы — выручит,
Не спросит благодарности,
И дашь, так не
возьмет!
Мужик я пьяный, ветреный,
В амбаре крысы с голоду
Подохли, дом пустехонек,
А не
взял бы, свидетель Бог,
Я за такую каторгу
И тысячи рублей,
Когда б не знал доподлинно,
Что я перед последышем
Стою… что он куражится
По воле по моей...
Пришел дьячок уволенный,
Тощой, как спичка серная,
И лясы распустил,
Что счастие не в пажитях,
Не в соболях, не в золоте,
Не в дорогих камнях.
«А в чем же?»
— В благодушестве!
Пределы есть владениям
Господ, вельмож, царей земных,
А мудрого владение —
Весь вертоград Христов!
Коль обогреет солнышко
Да пропущу косушечку,
Так вот
и счастлив я! —
«А где
возьмешь косушечку?»
— Да вы же дать сулилися…
Замолкла Тимофеевна.
Конечно, наши странники
Не пропустили случая
За здравье губернаторши
По чарке осушить.
И видя, что хозяюшка
Ко стогу приклонилася,
К ней подошли гуськом:
«Что ж дальше?»
— Сами знаете:
Ославили счастливицей,
Прозвали губернаторшей
Матрену с той поры…
Что дальше? Домом правлю я,
Ращу детей… На радость ли?
Вам тоже надо знать.
Пять сыновей! Крестьянские
Порядки нескончаемы, —
Уж
взяли одного!
«Тсс! тсс! — сказал Утятин князь,
Как человек, заметивший,
Что на тончайшей хитрости
Другого изловил. —
Какой такой господский срок?
Откудова ты
взял его?»
И на бурмистра верного
Навел пытливо глаз.
А князь опять больнехонек…
Чтоб только время выиграть,
Придумать: как тут быть,
Которая-то барыня
(Должно быть, белокурая:
Она ему, сердечному,
Слыхал я, терла щеткою
В то время левый бок)
Возьми и брякни барину,
Что мужиков помещикам
Велели воротить!
Поверил! Проще малого
Ребенка стал старинушка,
Как паралич расшиб!
Заплакал! пред иконами
Со всей семьею молится,
Велит служить молебствие,
Звонить в колокола!
«А статских не желаете?»
— Ну, вот еще со статскими! —
(Однако
взяли — дешево! —
Какого-то сановника
За брюхо с бочку винную
И за семнадцать звезд.)
Купец — со всем почтением,
Что любо, тем
и потчует
(С Лубянки — первый вор!) —
Спустил по сотне Блюхера,
Архимандрита Фотия,
Разбойника Сипко,
Сбыл книги: «Шут Балакирев»
И «Английский милорд»…
Цыфиркин. Не за что. Я государю служил с лишком двадцать лет. За службу деньги брал, по-пустому не бирал
и не
возьму.
Г-жа Простакова. Подите ж с Богом. (Все отходят.) А я уж знаю, что делать. Где гнев, тут
и милость. Старик погневается да простит
и за неволю. А мы свое
возьмем.
Стародум(читает). «…Я теперь только узнал… ведет в Москву свою команду… Он с вами должен встретиться… Сердечно буду рад, если он увидится с вами…
Возьмите труд узнать образ мыслей его». (В сторону.) Конечно. Без того ее не выдам… «Вы найдете… Ваш истинный друг…» Хорошо. Это письмо до тебя принадлежит. Я сказывал тебе, что молодой человек, похвальных свойств, представлен… Слова мои тебя смущают, друг мой сердечный. Я это
и давеча приметил
и теперь вижу. Доверенность твоя ко мне…
В следующую речь Стародума Простаков с сыном, вышедшие из средней двери, стали позади Стародума. Отец готов его обнять, как скоро дойдет очередь, а сын подойти к руке. Еремеевна
взяла место в стороне
и, сложа руки, стала как вкопанная, выпяля глаза на Стародума, с рабским подобострастием.
Скотинин. Да коль доказывать, что ученье вздор, так
возьмем дядю Вавилу Фалелеича. О грамоте никто от него
и не слыхивал, ни он ни от кого слышать не хотел; а какова была голоушка!
Стародум. Оставя его, поехал я немедленно, куда звала меня должность. Многие случаи имел я отличать себя. Раны мои доказывают, что я их
и не пропускал. Доброе мнение обо мне начальников
и войска было лестною наградою службы моей, как вдруг получил я известие, что граф, прежний мой знакомец, о котором я гнушался вспоминать, произведен чином, а обойден я, я, лежавший тогда от ран в тяжкой болезни. Такое неправосудие растерзало мое сердце,
и я тотчас
взял отставку.
Стародум.
Взяв отставку, приехал я в Петербург. Тут слепой случай завел меня в такую сторону, о которой мне отроду
и в голову не приходило.
Простаков. От которого она
и на тот свет пошла. Дядюшка ее, господин Стародум, поехал в Сибирь; а как несколько уже лет не было о нем ни слуху, ни вести, то мы
и считаем его покойником. Мы, видя, что она осталась одна,
взяли ее в нашу деревеньку
и надзираем над ее имением, как над своим.
Вот в чем дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам, грешным, где б
и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка,
взять на себя труд
и посмотреть, как он у нас выучен?
А Бородавкин все маневрировал да маневрировал
и около полдён достиг до слободы Негодницы, где сделал привал. Тут всем участвующим в походе роздали по чарке водки
и приказали петь песни, а ввечеру
взяли в плен одну мещанскую девицу, отлучившуюся слишком далеко от ворот своего дома.
4. По вынутии из печи, всякий да
возьмет в руку нож
и, вырезав из средины часть, да принесет оную в дар.
— Не к тому о сем говорю! — объяснился батюшка, — однако
и о нижеследующем не излишне размыслить: паства у нас равнодушная, доходы малые, провизия дорогая… где пастырю-то
взять, господин бригадир?
Но пастух на все вопросы отвечал мычанием, так что путешественники вынуждены были, для дальнейших расспросов,
взять его с собою
и в таком виде приехали в другой угол выгона.
Создавать" — это значит представить себе, что находишься в дремучем лесу; это значит
взять в руку топор
и, помахивая этим орудием творчества направо
и налево, неуклонно идти куда глаза глядят.
Разумеется, все это повествовалось
и передавалось друг другу шепотом; хотя же
и находились смельчаки, которые предлагали поголовно пасть на колена
и просить прощенья, но
и тех
взяло раздумье.
Небо раскалилось
и целым ливнем зноя обдавало все живущее; в воздухе замечалось словно дрожанье
и пахло гарью; земля трескалась
и сделалась тверда, как камень, так что ни сохой, ни даже заступом
взять ее было невозможно; травы
и всходы огородных овощей поблекли; рожь отцвела
и выколосилась необыкновенно рано, но была так редка,
и зерно было такое тощее, что не чаяли собрать
и семян; яровые совсем не взошли,
и засеянные ими поля стояли черные, словно смоль, удручая взоры обывателей безнадежной наготою; даже лебеды не родилось; скотина металась, мычала
и ржала; не находя в поле пищи, она бежала в город
и наполняла улицы.
Но вот в стороне блеснула еще светлая точка, потом ее закрыл густой дым,
и через мгновение из клубов его вынырнул огненный язык; потом язык опять исчез, опять вынырнул —
и взял силу.
— Миленькие вы, миленькие! — говорил он им, — ну, чего вы, глупенькие, на меня рассердились! Ну,
взял бог — ну,
и опять даст бог! У него, у царя небесного, милостей много! Так-то, братики-сударики!
Поняли, что кому-нибудь да надо верх
взять,
и послали сказать соседям: будем друг с дружкой до тех пор головами тяпаться, пока кто кого перетяпает.
Только впоследствии, когда блаженный Парамоша
и юродивенькая Аксиньюшка
взяли в руки бразды правления, либеральный мартиролог вновь восприял начало в лице учителя каллиграфии Линкина, доктрина которого, как известно, состояла в том, что"все мы, что человеки, что скоты, — все помрем
и все к чертовой матери пойдем".
Хотя очевидно было, что пламя
взяло все, что могло
взять, но горожанам, наблюдавшим за пожаром по ту сторону речки, казалось, что пожар все рос
и зарево больше
и больше рдело.
Шли головотяпы домой
и воздыхали. «Воздыхали не ослабляючи, вопияли сильно!» — свидетельствует летописец. «Вот она, княжеская правда какова!» — говорили они.
И еще говорили: «Та́кали мы, та́кали, да
и прота́кали!» Один же из них,
взяв гусли, запел...
Начались подвохи
и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как рыба
и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат,
взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской
и с тех пор затосковал.
— Смотрел я однажды у пруда на лягушек, — говорил он, —
и был смущен диаволом.
И начал себя бездельным обычаем спрашивать, точно ли один человек обладает душою,
и нет ли таковой у гадов земных!
И,
взяв лягушку, исследовал.
И по исследовании нашел: точно; душа есть
и у лягушки, токмо малая видом
и не бессмертная.
Пытались было зажечь клоповный завод, но в действиях осаждающих было мало единомыслия, так как никто не хотел
взять на себя обязанность руководить ими, —
и попытка не удалась.
Между тем новый градоначальник оказался молчалив
и угрюм. Он прискакал в Глупов, как говорится, во все лопатки (время было такое, что нельзя было терять ни одной минуты)
и едва вломился в пределы городского выгона, как тут же, на самой границе, пересек уйму ямщиков. Но даже
и это обстоятельство не охладило восторгов обывателей, потому что умы еще были полны воспоминаниями о недавних победах над турками,
и все надеялись, что новый градоначальник во второй раз
возьмет приступом крепость Хотин.
Ну, он это взглянул на меня этак сыскоса:"Ты, говорит, колченогий (а у меня, ваше высокородие, точно что под Очаковом ногу унесло), в полиции, видно, служишь?" —
взял шапку
и вышел из кабака вон.
Очевидно, что когда эти две энергии встречаются, то из этого всегда происходит нечто весьма любопытное. Нет бунта, но
и покорности настоящей нет. Есть что-то среднее, чему мы видали примеры при крепостном праве. Бывало, попадется барыне таракан в супе, призовет она повара
и велит того таракана съесть.
Возьмет повар таракана в рот, видимым образом жует его, а глотать не глотает. Точно так же было
и с глуповцами: жевали они довольно, а глотать не глотали.