Просвещённое время

Те же и Блинков с Прихвосневым, а за ними лакеи вносят ужин и вино и ставят все это на стол. Блинков садится рядом с Софьей Михайловной, а Прихвоснев около него.

Софья Михайловна (подвигая гостям своим блюда). Кушайте… А мне дайте еще проплакаться… Слез уж много накопилось. (Закрывает себе лицо руками.)

Все смотрят на нее с удивлением и даже некоторым страхом.

(Вдруг открывая лицо, хватая бокал и обращаясь к Блинкову.) Налейте мне вина и всем налейте!

Блинков наливает.

(Поднимает бокал.) За здоровье всех лореток, кокеток и камелий! (Гостям своим.) Что ж вы не пьете? Вы только их и любите нынче! Они вам милей всякой честной женщины, и не почему другому, как потому, что менее затрагивают ваш эгоизм: их можно бросить каждоминутно, без всякого зазрения совести, хоть умри она от того, и сейчас же найти другую, лучше, моложе… красивее!.. Пейте. (Выпивает залпом бокал свой.)

Вслед за ней и прочие выпивают вино свое, и при этом один только Прихвоснев негромко восклицает: «Ура!»

Аматуров (грустно-насмешливым тоном). Вы, может быть, не хотите ли, как Лукреция Борджиа, отравить нас?

Софья Михайловна (устремляя на него проницательный взгляд). А хорошо было бы… хорошо! И с вас начать первого… Впрочем, где же всех перетравить! Все вы такие: и здесь все сидящие и там вон! Но зачем же уж вас так во всем винить? Вон он (показывает на мужа) бил меня, когда я не хотела участвовать в некоторых проделках его.

Дарьялов (ходивший в глубине сцены). Когда ж это было?

Софья Михайловна. Было! Не запирайся! (Снова обращаясь к Аматурову.) Но вы… Вы, пожалуй, еще хуже его были против меня. Я вас любила как высшее какое-то существо… Я думала, что вы уврачуете вашим участием все душевные страдания мои, которые у меня накопились от жизни с этим человеком… (Показывает опять на мужа.) Но вы… Я не говорю уже об изменах, а когда вы, может быть, и верны еще были мне, вы всегда видели во мне какую-то чувственную игрушку вашу… Помните, сколько раз я плакала и говорила вам, что я женщина, а не животное и хочу, чтобы меня любили не за одно красивое лицо. Вы мне отвечали на это одними полусловами. Вам, кажется, смешно было слышать такое мое желание… А этот (показывает на Блинкова) совсем уж меня, как вещь какую простую, купить хочет! (Строго Блинкову.) Но только я не дамся вам!.. Вы меня не купите! Я не хочу вас обманывать: вы мне гадки!.. Нате вам ваши деньги! (Бросает ему расписку Аматурова.)

Блинков, совсем растерявшийся, берет эту расписку.

Софья Михайловна (вставая). Хотела было с добрым чувством проститься с вами, но и того не могу. (Идет к выходу.)

Все прочие тоже встают из-за стола.

Надя (слушавшая Софью Михайловну с потупленным лицом, вдруг бежит за ней). Софья Михайловна, возьмите и меня с собой, хоть опять в горничные!

Софья Михайловна (оборачиваясь к ней и каким-то мрачным голосом). Зачем?.. Разве ты спасешься куда-нибудь от этих людей? От них уйдешь, других встретишь, и, может быть, полгода, год какой-нибудь поборешься, но в конце концов опять будет то же! Иначе жить нельзя, пойми ты это! Не порок!.. Как вот он же выучил меня этой фразе! (Показывает на Аматурова.) Не порок, а добродетель должна умолять, чтоб ей позволили существовать! (Окончательно мрачным голосом.) Я иду на презрение, на нищету и на что-нибудь еще худшее, а тебе разве хочется того?.. Да и зачем это делать? Смотри: вас тут уважают, вам весело тут, привольно, нарядно! Оставайся!.. (Машет рукой и уходит.)

Надя остается в глубине сцены сильно смущенною.

Аматуров (на авансцене). Это бог знает что такое! Бред какой-то!

Блинков (почти плачущим голосом). За что это на меня Софья Михайловна рассердилась, сам не знаю.

Дарьялов (снова с каким-то рассвирепелым лицом). Но кому же все-таки я должен теперь остаюсь? (Блинкову.) Вам, что ли?

Блинков. Ничего не мне-с! Я вот сейчас разорву расписку господина Аматурова! (Рвет расписку, которую ему подала Софья Михайловна.)

Дарьялов. (Аматурову). Вам, значит?.. Не доберусь — какая путаница вышла!

Аматуров (ему с досадой). Убирайтесь вы с вашим долгом! Очень он мне нужен! Я так тогда подал в сердцах ко взысканию… Я завтра же напишу в суд, что вы мне заплатили. (Блинкову, кидая ему чек его.) Возьмите и вы ваш чек назад.

Блинков (каким-то почти героическим тоном). Нет, уж вы его взяли и получите по нему. Это извините… Софья Михайловна хоть и говорит, что я хотел ее, как вещь, купить! Я не хотел того! Я только влюблен был в нее, в этом каюсь.

В это время раздается выстрел.

Все (в один голос). Что такое?

Вбегает лакей.

Лакей (перепуганным голосом). Госпожа, что вышла сейчас, застрелилась на дорожке.

Блинков и Надя (совсем опешенные). Господи!

Препиратов (значительно мотнув головой и в сторону). Я ожидал этого!

Аматуров (побледневший, как полотно). Но где же и откуда она могла взять пистолет?

Блинков (от страха окончательно пришептывая, так что едва можно понять, что он говорит). Она давно его носила, говорила все, что вас хочет застрелить!

Все бегут в ту сторону, откуда раздался выстрел.

Дарьялов (оставшийся еще на сцене и тоже, как видно, сильно пораженный). Какова соколиха?.. А?.. Какова?..

Прихвоснев (совсем склоняя голову перед публикой). Странная женщина, особенно в наше просвещенное время.

Занавес падает.