Зависть

За́висть — социально-психологический конструкт/концепт, охватывающий целый ряд различных форм социального поведения и чувств, возникающих по отношению к тем, кто обладает чем-либо (материальным или нематериальным), чем хочет обладать завидующий, но не обладает. По Словарю Даля, зависть — это «досада по чужом добре или благе», завидовать — «жалеть, что у самого нет того, что есть у другого». По Словарю Ушакова, называется «желанием иметь то, что есть у другого». Спиноза определял зависть как «неудовольствие при виде чужого счастья» и «удовольствие в его же несчастье». «Зависть полагает начало раздору [среди людей]», — отмечал Демокрит (фр. 631).

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Жена роднее, ближе всего к мужу, одна плоть с ним. В подобное близкое отношение к добродетели и ведению, или мудрости, должен поставить себя каждый христианин. Добродетель и мудрость должны сродниться с ним, войти в его плоть и кровь. Так и бывает. Говорят про иного: это воплощенная мудрость, воплощенная честность, кротость и тому подобное. Смысл в этих отзывах такой: если хотите иметь ясное понятие о том, что такое то или другое из названных духовных качеств, то посмотрите на этого человека, – они в нем отразились всей полнотой, стали неотделимыми от него. «Хваля Афанасия, буду хвалить добродетель», – говорил святой Григорий Богослов об Афанасии Великом. Бывает и противное: «это воплощенная злоба, скупость, зависть», – говорят про иного. В иных эти злые свойства постоянно живут, составляют их характер, господствуют всецело над их душой. Но и добродетельные и благочестивые не избавлены от опасности испытать на себе подобную силу зла. Не равен час, – и ими иногда овладевает, например, ярость до такой степени, что в этом состоянии, перестав владеть собой, они способны совершить самые тяжкие грехи, – делаются воплощенным бешенством.

Епископ Виссарион (Нечаев), Уроки покаяния по библейским сказаниям

Под конец мы стали бы жить среди людей и с самими собой, как среди природы, без похвалы, порицания, рвения, наслаждаясь, как зрелищем, многим, чего доселе мы могли только бояться. Мы освободились бы от напыщенности и не ощущали бы подстрекательства мысли, что человек – это не только природа или нечто большее, чем природа. Правда, для этого требуется, как сказано, хороший темперамент, крепкая, кроткая и в основе жизнерадостная душа, настроение, которое не должно было бы остерегаться козней и внезапных взрывов и в своих проявлениях было бы совершенно свободно от ворчащего тона и озлобленности – этих известных неприятных качеств старых собак и людей, которые долго сидели на цепи. Напротив, человек, с которого в такой мере спали обычные цепи жизни, что он продолжает жить лишь для того, чтобы всё лучше познавать, – такой человек должен уметь без зависти и досады отказываться от многого, и даже от всего, что имеет цену для других людей; его должно удовлетворять, как самое желанное состояние, такое свободное парение над людьми, обычаями, законами и привычными оценками. Радость от такого состояния он охотно делит с другими, и, быть может, у него нет ничего иного, чем бы он мог поделиться, – что, впрочем, есть еще одно лишение, еще одно лишнее отречение. Если, несмотря на это, от него потребуют большего, то он благожелательно покачает головою, покажет на своего брата, свободного человека действия, и, быть может, не скроет некоторой насмешки: ибо «свобода» последнего есть дело особое.

Фридрих Вильгельм Ницше, Учиться у Заратустры

Несомненно, что люди от природы склонны к ненависти и зависти, и что воспитание только усиливает эти качества. Ибо родители обыкновенно поддерживают в детях добродетель только мерами, рассчитанными на их честь или зависть.

Группа авторов, Мудрые афоризмы на все случаи жизни, 2017

Поистине, лучшее – враг хорошего. А перфекционизм, во-первых, привязывает человека к тому, что тот сумел совершить, делает его рабом собственных успехов и, во-вторых, так или иначе грозит ему большими неприятностями в мире, пронизанном соперничеством, завистью и злобой. Вообще говоря, стремление к совершенству от природы присуще людям, и отказываться от него равносильно нравственному самоубийству, но только тот извлечет из него пользу, кто поймет, что настоящий результат совершенствования есть внутреннее удовлетворение, открытие незыблемой опоры своей жизни в самом себе, а не в пустых понятиях света. Жить славой – значит губить себя. Истинное совершенство не требует совершенствования. Даосская мудрость учит жить просто живостью жизни. И это означает: не бежать вперед, а вновь и вновь возвращаться к всегда уже заданной, внутренней полноте своего бытия. Небесный Путь противоположен людским путям, но как раз по этой причине не противостоит им. Просто, в отличие от решительно всех человеческих занятий, он дарит безмятежный покой и отдохновение. Вся глава служит иллюстрацией к максиме Лао-цзы: «Обратное движение – действие Пути».

Лао-цзы, Книга о Пути жизни (Дао-Дэ цзин). С комментариями и объяснениями

Первоначально зависть проявляется в виде не самой приятной эмоции. На данном этапе завистник, будем так условно называть человека, испытывающего зависть, не может нанести вред другому. Сначала он всего лишь сравнивает собственную жизнь или какие-то иные факторы с жизнью другого и делает выводы, которые оказываются не в его пользу. В дальнейшем есть несколько вариантов развития событий. В первом случае зависть остается на таком же «зачаточном» уровне, т. е. человек в принципе сознает, что у другого все складывается намного лучше, но не придает этому особого значения. В данном случае можно констатировать, что человек справился с проявлениями зависти.

Аурика Луковкина, Защита от дурного глаза, 2013

В четвёртой части речь идёт о страстях зависти, гнева и печали. Они также представляют собой извращение сил души и являются результатом их неверного применения. Силу вожделевательную, которая дана нам Богом для того, чтобы мы стремились к добру, мы обращаем в зависть и злость, а присущую нам от рождения раздражительную силу, которой должны пользоваться для мужественной борьбы со злом, направляем против ближнего. И, наконец, страсть печали и уныния лишает нас возможности радоваться богатым дарованиям Божиим и ослабляет духовно. Старец отличает эту печаль от печали по Богу, которая происходит от покаяния и наполняет душу сладостным утешением.

преподобный Паисий Святогорец, Слова. Том V. Страсти и добродетели, 2006

Я уж не говорю о зависти, которая преследует живущих счастливо, а также о том, что видимое благополучие в жизни легко уязвимо людским коварством, и что всякий, не получивший столь же счастливой доли, питает какую-то утробную ненависть к тому, кто его превосходит; и что по этой самой причине, из-за подозрительности, жизнь доставляет более печали, нежели удовольствия тем, кто представляется нам благоденствующим. Но допустим, что и зависть не действует против них, хотя трудно найти человека, который бы достигал вместе и того, и другого: чтобы и счастлив был более других, и зависти избежал. Предположим, если угодно, что жизнь их свободна от всех неприятностей такого рода, и посмотрим, могут ли быть счастливыми живущие и в таком благополучии.

Г. Н. Святитель, О девстве, -1

Таким же образом несуществующее «я» принимается за [реальное] «я». Отсюда рождаются сомнения об истинной сути и множество ложных воззрений. На основе страстной привязанности к собственному телу, богатству и прочему развиваются гордость, зависть, жадность. В отношении других возникает злость, а ее следствием становятся жгучая злоба, ненависть и прочее.

Джамгон Конгтрул, Светоч уверенности. Краткие последовательные наставления по четырем, основным и непосредственным, предварительным практикам Великой печати, -1

Еще одна магистральная тема книги Александра Ткаченко – духовная жизнь, православное понимание добродетели, страсти, борьбы с грехом и страстями: «Удару предшествует замах, злому делу – соответствующее устроение сердца. И если не остановить в себе зло на этом, внутреннем этапе, оно может вырваться наружу уже в виде безнравственного поступка или преступления. А может и не вырваться, но самому человеку от этого не станет намного легче, ибо не всякое зло направлено вовне, на других людей. Ну, к примеру, какая беда окружающим от чьей-то зависти? Они могут и не знать о ней вовсе, а вот сам этот несчастный просто зеленеет от одних только мыслей о чужом преуспеянии и медленно убивает себя собственной страстью. То же самое можно сказать о гордости или об унынии».

А. Б. Ткаченко, Бабочка в ладони, 2010

Понятие Царства Небесного употребляется в Библии и для обозначения, как душевного состояния человека, так и его поведения. Это выражается в таких словах Спасителя «и сказал: истинно говорю вам, если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3). В этих словах Спасителя говорится о том, что люди должны быть искренними и чистыми душой как дети, которые не знают злобы, зависти, коварства, ненависти, вражды и мести. В другом месте Библии Спаситель поясняет Свои слова о детях и Царстве Небесном. «Итак, кто умалится, как это дитя, тот и больше в Царстве Небесном» (Мф. 18, 4). Слово «умалиться» обозначает «то же, что и уменьшиться, стать меньше, слабее по степени проявления». То есть Спаситель рекомендует людям снизить свою роль, приуменьшить свое значение в области своей гордыни и себялюбия, быть скромным и не выдвигать своих заслуг, не выпячивать себя среди других людей. То есть Спаситель советует людям вести себя как вот этот не запятнанный грехом ребенок, который не стремится выпячивать себя в обществе и не выставляет напоказ свои достоинства и достижения. А живет, проявляя искрение светлые эмоции с чистой душой не загрязненной злобой, завистью, местью и другими негативными человеческими чувствами.

А. В. Фомин, О жизни вечной на том свете в райских обителях. Чудесные описания святыми угодниками Божьими Царства Небесного, 2009

Во-вторых, это мнение противоречит опыту, ничего не объясняя. Если предположить, что дух и плоть противоборствуют в нас по самой своей природе; если, пока дух влечет нас к добру, плоть так же естественно влечет нас ко злу, то почему дух в нас слабее плоти? Почему влечение ко злу преобладает над влечением к добру? Почему они хотя бы не равносильны между собой? С другой стороны, хотя справедливо, что некоторые страсти и пороки имеют основание в нашей психосоматической организации, например – гнев, которому особенно бывают подвержены люди холерического темперамента; но зато другие страсти и пороки, такие как самолюбие, гордость, зависть, честолюбие, которые не зависят от темперамента и зарождаются прямо в душе, именно в душе и находят для себя и начало и поле для деятельности.

Галина Калинина, Что играет мной? Беседы о страстях и борьбе с ними в современном мире, 2014

«На народном языке жалеть значит любить. И это верное определение того рода любви, который больше всего связывает людей и вызывает их любовную деятельность. Есть любовь, когда, видя высоту, правду, радость человека – существа, чувствуешь свое единство с ним, желаешь быть им. Это любовь низшего существа к высшему. И есть любовь, и самая нужная – перенесение себя в другого, страдающего человека, сострадание, желание помочь ему. Это: жалеть – любить. Первая любовь может перейти в зависть, вторая может перейти в отвращение. – Первая любовь: любовь к Богу, к святым, к лучшим людям, свойственная человеку, но особенно важно развить в себе вторую и не дать ей извратиться в отвращение. В первой любви мы жалеем, что мы не такие, как те, кто лучше нас, во второй любви мы жалеем, что люди не такие, как мы: мы здоровы, целы, а они больны, калеки. Вот тут надо особенно стараться выработать в себе такое же отношение к духовно больным людям, развращенным, заблуждающимся, гордым (что особенно трудно), как и к больным телесно. Не сердиться на них, не спорить с ними, не осуждать их, а если не можешь помочь, то жалеть их за то, те духовные качества и болезни, которые они несут, не легче, а еще тяжелее телесных» (55.278–279).[20]

И. Б. Мардов, Лев Толстой. Драма и величие любви. Опыт метафизической биографии, -1

В психоанализе комплекс Каина традиционно рассматривается как комплекс обделенности любовью, сопровождаемый завистью и ревностью к тем, кому любви досталось больше. Поскольку комплекс Каина связан с убийством, он проявляется в нас в двух формах: или как страх наказания, осуждения, презрения и в конечном счете смерти; или в аффекте враждебности, ненависти и желании убить кого-либо. Если вы, читая эти строки, узнаете в себе только первую форму, то вторая точно присутствует в бессознательном. Именно поэтому психотерапевты всегда точно знают: страх и гнев – две стороны одной медали. Если человек «погибает» от тревожности, – ищи вытесненный гнев и активируй его. Если много раздражительности, нетерпимости, воинственности, – ищи страх.

Елена Моник, Несовершенное – значит человеческое. Этюды из психотерапевтической практики, 2017

Иными словами, не будь гордыни, люди не похвалялись бы своими выдающимися качествами и не стремились бы выпячивать свои невидимые, или нематериальные, качества. Т. е. исчез бы повод для чужой зависти, которая истребляет духовные ценности. Если в поле Вашего зрения попадают люди с душевным расстройством, если у Вас в голове временами возникает необъяснимо скверное ощущение, если у Ваших родителей, у прародителей либо у Ваших детей бывали психические расстройства, то высвободите свою гордость, и Вы укрепите не только свое собственное душевное здоровье, но и здоровье Ваших потомков. Вы перестанете стыдиться собственных недостатков, недостатков своих близких, перестанете отчаянно их скрывать, и Ваша душевная боль перестанет представлять интерес в глазах окружающих.

Лууле Виилма, Прощение подлинное и мнимое: Книга гордости и стыда, 2009

Я высказываю уверенность, что читатель тщательно будет различать те мнения, которые, как драматическая принадлежность, изъясняют изображаемые характеры, от тех мыслей, которые принадлежат лично мне. Так, например, я нападаю на ошибочное и унизительное представление о Верховном Существе, которое оставили себе люди, но я не нападаю на само Верховное Существо. То мысленное утверждение, которое некоторые суеверия, выведенные мною на сцену, поддерживают касательно Божества, оскорбительное для Его благоволения, весьма отличается от моего. Точно так же, взывая к великой и важной перемене в области Бога, оживляющего общественные учреждения человечества, я избегал всякого потакания тем насильственным и зловредным страстям нашей природы, которые всегда наготове, чтобы смешаться и перепутаться с самыми благодетельными нововведениями. Здесь нет места отмщению, или Зависти, или Предубеждению. Везде прославляется только Любовь, как единственный закон, долженствующий управлять нравственным миром.

Перси Шелли, Возмущение Ислама, -1

Он вспомнил случай из детства: как пошел с отцом посмотреть ритуальное вспахивание поля перед первым севом года. Нянька оставила его под яванским яблоком, побежав на церемонию, а маленький Гаутама стал присматриваться, что происходит вокруг. Нежные ростки травы были грубо вырваны плугом вместе с комьями земли, в результате чего погибли жившие там насекомые.19 Гаутама ощутил боль, словно умерли его собственные родственники. Этот миг сочувствия вывел его за пределы себя: он обрел «освобождение ума» (чето-вимутти). Он ощутил чистую радость, хлынувшую откуда-то из глубин его существа. Он сел в йогическую позу (хотя никогда доселе в своей короткой жизни не учился йоге) и сразу вошел в состояние транса. И вот сейчас, уже взрослым человеком, Гаутама понял: в те счастливые минуты его ум был полностью свободен от жадности, ненависти, зависти и похоти. А значит, надо не обуздывать свою природу аскетическими крайностями, но культивировать чувства, которые привели к «чето-вимутти»: сострадание, радость и благодарность. Более того, «пяти запретам» должны сопутствовать позитивные аналоги. Мало подавлять агрессивные импульсы: надо развивать любовь и доброту. Мало воздерживаться от вранья: надо следить, чтобы речь была «разумной, точной, ясной и полезной».20 Мало избегать воровства: надо довольствоваться минимумом необходимого.

Карен Армстронг, Дао религии: Как лучшие духовные принципы работают на ваше счастье, 2012

«Моя исповедь» появилась здесь не случайно. Если человек слаб, развращен, не способен контролировать должным образом свои чувства, помыслы и поступки, то необходимо наставить его на путь истины, привести к строгому идеалу и избавить от сколь угодно привлекательных химер воображения. Для того должно использовать как холод, так и жар, как здравый смысл, твердость и осмотрительность (сфера практической политики, где Карамзин выступает последовательным сторонником самодержавия и противником либеральных мечтаний), так и чувствительность и артистизм, потребные для облагораживания «внутреннего» человека и формирования общественного идеала. Республика лучше монархии, когда это республика мудрецов, а сделать всех людей мудрецами невозможно. Следовательно, в реальности эта форма правления, с одной стороны, предъявляет человеку непосильные требования, с другой же – споспешествует имущественному расслоению, пестует зависть и взаимную вражду, приучает к лицемерию, политиканству и безответственности, что в итоге ведет к деградации государства. Потому должно быть «республиканцем в душе» и верным подданным русского царя.

А. С. Немзер, При свете Жуковского. Очерки истории русской литературы, 2013

Зависти корень и начало есть гордость. Гордый, поскольку хочет выше прочих вознестись, не может терпеть, чтобы кто-нибудь ему равен, а тем более выше в благополучии был, потому и негодует о возвышении его. Смиренный же завидовать не может, ибо видит и признает свое недостоинство, прочих же достойнее себя считает; потому и о дарованиях их негодования не имеет. Страсть эта есть только у тех, которые мнят о себе, что они нечто в мире, и, так о себе высоко мечтая, прочих ни во что вменяют. [1, т. 3, с. 382.]

М. В. Строганова, Берегись греха, человек. По творениям святителя Тихона Задонского, 2012

Итак, первое, что делает Ницше, – это соглашается с тем, что ему известно. Атеизм – «конструктивный и радикальный» – для него подразумевается сам собой. Свое высшее призвание Ницше видит в том, чтобы спровоцировать нечто вроде кризиса и поставить окончательную точку в вопросе атеизма. Мир движется наугад, у него нет целеполагания. Следовательно, Бог бесполезен, ведь он ничего не хочет. Если бы он чего-то хотел, и здесь мы узнаем традиционную формулировку проблемы зла, ему пришлось бы взять на себя ответственность «за всю сумму страдания и нелогичности, которая снижает общую ценность будущего». Известно, что Ницше не скрывал своей зависти к Стендалю, сказавшему: «Единственное, что извиняет Бога, – это то, что он не существует». Лишенный божественной воли, мир одновременно лишается единства и конечной цели. Вот почему его нельзя судить. Всякое ценностное суждение о мире в конечном итоге приводит к клевете на жизнь. Мы судим то, что есть, с позиции того, что должно быть, – царства небесного, вечных идей или нравственного императива. Но того, что должно быть, нет, и нельзя судить мир во имя ничто. «Вот преимущества нашего времени: ничто не истинно, и все позволено». Этих формул, находящих отражение в тысяче других, пафосных или ироничных, в любом случае достаточно, чтобы доказать, что Ницше согласен нести весь груз, налагаемый нигилизмом и бунтом. В своих рассуждениях о «дрессировке и отборе», звучащих, впрочем, ребячески, он даже сформулировал крайнюю логику нигилистической аргументации: «Проблема: какими средствами достижима строгая форма великого заразительного нигилизма, который вполне научно проповедовал бы и практиковал добровольную смерть?»

Альбер Камю, Бунтующий человек. Недоразумение (сборник), -1

Несмотря на драгоценный дар рождения человеком, люди проживают свою жизнь хуже, чем животные. Животных не терзает зависть, они не гордятся своим имуществом. У них нет счета в банке и ежемесячного жалованья. Они живут, радуясь настоящему моменту, и довольствуются любой пищей и любым укрытием. Хотя уровень знаний и умений человека вырос, его моральные качества снизились. Людям нужно открыть для себя тайну благочестивой жизни и понять, что они рождены на свет не для того, чтобы наслаждаться мирскими утехами, но чтобы осознать свое Божественное предназначение, стараясь стать лучше и совершая праведные поступки. Если люди ведут себя как демоны, имея человеческий облик, это означает полную деградацию человеческой природы.

Шри Сатья Саи Баба Бхагаван, Божественный источник радости и счастья. Духовная Анатомия, 2014

Буддисты вследствие своих более глубоких метафизических воззрений отправляются в этике не от коренных добродетелей, а от коренных пороков, и первые выводятся из вторых только как их противоположность или отрицание. Шмидт в своей «Истории восточных монголов» приводит следующие коренные пороки буддистов: сладострастие, леность, гнев и скупость. Но, вероятно, вместо лености должно быть поставлено высокомерие: так именно указаны они в «Lettres édifiantes et curieuses» (edit. de 1819, vol. 6, р. 362)[2], где, однако же, приведен ещё пятый порок – ненависть, или зависть. За мою поправку показания Шмидта говорит ещё согласие её с учением суфиев[3], несомненно находившихся под влиянием браманизма и буддизма. Они ставят те же самые коренные пороки и приводят их весьма удачно попарно: сладострастие рядом со скупостью, а гнев с высокомерием (см.: Tholuck's, Blüthensammlung aus der morgenländischen Mystik). Сладострастие, гнев и скупость как коренные пороки встречаются уже в «Бхагават-Гите» (XVI, 31), что свидетельствует о глубокой древности доктрины. Равным образом в философско-аллегорической драме «Prabodha Chandrodaya», которая в высшей степени важна для изучения философии Веданты, эти три порока выступают в качестве военачальников царя-Страсти в войне его с королем-Разумом. Противоположные этим коренным порокам коренные добродетели будут: целомудрие и щедрость, милосердие и смирение.

Артур Шопенгауэр, Parerga und Paralipomena, -1

Грех уныния происходит от чрезмерной занятости собой, своими переживаниями, неудачами, и как результат – угасание любви к окружающим, равнодушие к чужим страданиям, неумение радоваться чужим радостям, зарождение зависти. Основа и корень нашей духовной жизни – любовь ко Христу – жить следует мыслью о Нём, а не о своих мелких суетных удачах и неудачах…

Игумен Митрофан (Гудков), Помоги, Господи, не унывать, 2009

Неверно мнение тех, которые думают, что это зло имеет один вид или что оно кратковременно и заключено в тесных пределах. Гибель от ревности далеко простирается: она многообразна и многоплодна. Это – корень всех зол, источник опустошений, рассадник грехов, причина преступлений. Отсюда возникает ненависть; отсюда происходит задор. Ревность возжигает корыстолюбие, когда кто не может довольствоваться своим, видя другого богаче. Ревность возбуждает честолюбие, когда видишь другого в почестях выше тебя. Коль скоро ревность ослепила наши чувства и овладела тайными помыслами – тотчас презирается страх Божий, пренебрегается учение Христово, не помышляется о дне суда; надмевает гордость, усиливается жестокость, умножается вероломство, мучит нетерпение, свирепствует раздор, кипит гнев – и не может уже удержать себя или управлять собою тот, кто подпал чужой власти. Отсюда – разрыв связи мира Господня, нарушение братской любви, извращение истины, рассечение единства; отсюда – переход к ересям и расколам, когда кто поносит священников, завидует епископам, жалуется – почему не он поставлен или не хочет признавать другого начальником. Отсюда происходит то, что восстает и упорствует от ревности нечестивец, от задора и зависти враг – враг не человека, но почести.

А. Н. Доброцветова, Святые отцы о ревности и зависти, 2016

Долго ли надмеваться нам тем, что маловажно и пресмыкается по земле? Долго ли играть с детьми в куклы и проходить в восторг от рукоплесканий? Прейдем отсюда; станем мужами, бросим грезы, не будем останавливаться на тенях, предоставим другим приятности или, чаще, горести жизни. Пусть над другими издеваются, другими играют и мечут зависть, время и случай, как называют непостоянство и неправильность всего человеческого. Прочь от нас высокие чины, властвование, богатства, блеск, превозношение, падение – эта малостоящая и презренная слава, превозносимый которой терпит больше бесславия, нежели осмеянный! Прочь от нас эти детские игрища и лицедейства на этом великом позорище! Мы будем держаться Слова и взамен всего возжелаем иметь Бога – единое вечное и свойственное нам благо – чтобы заслужить нам одобрение даже здесь за то, что, будучи еще так малы, ищем столь великого, или непременно – там. Поскольку награда добродетели – стать богом, озариться чистейшим светом, созерцаемым в Троичной Единице, от Которой имеем теперь едва несколько лучей, то к этому шествуй, в этом преуспевай, окрыляйся мыслью, берись за вечную жизнь. Ни на чем не останавливай своих надежд, пока не достигнешь вожделенной и блаженной вершины. И очень знаю, похвалишь меня теперь не много, а вскоре несравненно больше, когда увидишь себя в том состоянии, какое обещаю, и найдешь, что это не пустое блаженство, не вымыслы ума, но сама действительность.

И. В. Бакулина, Блага земные и блага небесные. Священное Писание и церковный опыт, 2016

Вот почему люди нашей эпохи стыдятся положительных и добрых чувств и не предаются им. И самая благотворительность становится у них делом расчета, черствого ума, организации, делом показным и недобрым. И самые разговоры их о «гуманности» звучат фальшиво и толкуются партийно и двусмысленно. Но если человек не живет сердцем, то нет ничего удивительного, что оно глохнет и отмирает и что это отмирание становится наследственно-потомственным. При этом люди не замечают, однако, что отрицательные чувства, дурные и злые (гнев, злоба, зависть, мстительность, ревность, жадность, тщеславие, гордость, жестокость и др.), остаются и беспрепятственно расцветают, тем более что они, по-видимому, проявляют силу человека. Они импонируют большинству людей, ибо обнаруживают в человеке энергию, волю, настойчивость и властность; они внушают окружающим сначала опасение, а потом и страх, и даже незаслуженное уважение… Отсюда эта жалкая картина: современный «культурный» человек стыдится своей доброты и нисколько не стыдится своей злобы и порочности.

И. А. Ильин, Путь к очевидности, 1957

4. Мокша – освобождение от невежества, осознание того, что жизнь есть нечто большее, чем вышеуказанные вещи, освобождение от анартх, или врагов ума, врагов, которые не дают нам прогрессировать в духовном плане, да и просто мешают нормально жить. Зовут этих «товарищей» так: вожделение, гнев, жадность, иллюзии, страх и зависть. О них мы поговорим позже.

Я. Н. Раздобурдин, Аюрведа. Философия и травы, 2014

Мотив зависти в европейской литературе традиционно возводится к известной библейской притче о Каине и Авеле. Старший сын Адама и Евы, первый человек, родившийся на земле, позавидовав своему брату и не в силах вынести его превосходства, полученного от Бога, становится и первым убийцей [Быт. 4: 1-22]. Именно через этот мотив в поэме Пушкина разбойничество как явление психологически соотносится со страшным грехом братоубийства, запечатленным в Библии. Так тема греха и нравственного закона, возникающая уже в самом начале поэмы, находит свое воплощение и во второй ее части.

Н. П. Жилина, Творчество А.С. Пушкина в контексте христианской аксиологии, 2017

Концепция эта формировалась на протяжении столетий и отчасти продолжает развиваться и сейчас. Первые попытки выделить самые страшные грехи обнаруживаются в трудах католических священников начиная с IV в. К таким грехам относили следующие: гнев, гордыня, зависть, лень, скупость, сладострастие, чревоугодие, – а иногда также и: воровство, кощунство, неверие, оговор, притеснение убогого и беззащитного, расточительность, ревность, умышленное убийство, а также чрезмерное упование на Божие милосердие и некоторые другие. В это же время греческий богослов-мистик Евгарий Понтийский (345–399) создает учение, согласно которому, для достижения перехода к озарению ума (жизни гностической) другая сторона жизни, практическая, должна включать очищение души от 8-ми таких страстей и помыслов, как: блуд, гнев, гордость, печаль, сребролюбие, тщеславие, уныние, чревоугодие. В 553 г. на 5-м Вселенском соборе учение Евгария было осуждено и признано еретическим. Однако сами названия страстей и помыслов были переведены с греческого на латынь и использовались в католических молитвах для обозначения 7-ми самых страшных грехов: Алчность (сребролюбие), блуд, гнев, гордыня (гордость), обжорство (чревоугодие), отчаяние (печаль и уныние), тщеславие. В 590 г. Римский папа Григорий Великий «исправил» данный список, заменив отчаяние на уныние, блуд – на похоть, а также объединил тщеславие с гордыней и добавил зависть.

А. Ю. Кожевников, Семь смертных грехов и семь добродетелей, 2011

Невозможное дело – довести до твердости добродетель, не растворив ее любовью. Ибо кто из вас будет иметь весь разум и всю веру, так что и горы может переставлять, по изречению апостола (см. 1 Кор. 13, 2), любви же не будет иметь, то никакой не получит пользы, но останется далеким от прямой стези, ведущей ко вратам небесным. Поэтому имеем мы нужду во многих стезях, чтобы освободиться нам от уз ненависти, зависти, гордыни и всякой диавольской скверны.

Т. Н. Терещенко, О любви. Священное Писание и церковный опыт, 2013

Невозможное дело – довести до твердости добродетель, не растворив ее любовью. Ибо кто из вас будет иметь весь разум и всю веру, так что и горы может переставлять, по изречению апостола (см. 1 Кор. 13, 2), любви же не будет иметь, то никакой не получит пользы, но останется далеким от прямой стези, ведущей ко вратам небесным. Поэтому имеем мы нужду во многих стезях, чтобы освободиться нам от уз ненависти, зависти, гордыни и всякой диавольской скверны.

Т. Н. Терещенко, О любви, о браке, о детях. Священное Писание и церковный опыт, 2016

Кроме этого нужно знать, что все, принадлежащее человеку, не может и не должно почитаться за важное и великое, а потому не может являться предметом зависти. Для христианина истинные блага должны составлять блага небесные, а все остальное: здоровье, богатство, почести – это тленное, временное и не должно рождать зависти. Постараемся, возлюбленные, иметь мир между собою, потому что нет ничего на свете сладостнее мира. Помолимся Господу, чтобы Он даровал, утвердил мир между нами и чтобы мы могли избавиться от гнусного порока зависти и избежать наказания от Господа на Его страшном и праведном Суде. Аминь.

архимандрит Кирилл (Павлов), Проповеди, 2017

Грех – поступок, противный Закону Божию, вина перед Господом. Слово происходит от глагола греть, грех – это то, что жжет душу, совесть человека. Совесть называют гласом Божиим в душе. Потому любой человек, верующий и неверующий, не суть, согрешив, испытывает угрызения совести, совесть буквально грызет душу. Другие названия греховных поступков в церковнославянском языке – скверна, то есть мерзость, нечистоты души, беззакония, душетленные страсти. Слово страсть резко изменило свое значение в русском языке, ныне это сильная любовь, безудержное влечение, но славянский язык хранит исконное значение этого слова, связанное с понятием страдания, страсть по-церковнославянски – именно страдание, страсти Христовы – нечеловеческие муки, которые принял Господь Иисус Христос. Но есть и страсти душетленные, страдания души, которые губят ее, ведут к духовной смерти. Если такой человек молится, перед тем не покаявшись, слышит ли его Бог? Больной вопрос, ведь сегодня толпы губителей Отечества и народа, сознательных убийц, воров, грабителей, которые важно стоят в храмах, величаво кланяются и прикладываются к иконам, молятся, наверное… И что? – их молитва, их жертвы, их поклонение угодны Богу? Думать об этом скорбно. Но вот ответ на мучающий нас вопрос у Григория Богослова: «Угодно ли знать отличительные свойства лукавого нрава? Это ненависть, зависть, клевета, это кичливость и гордость, корысть, страстное желание, это недуг славолюбия. Этими чертами отличается образ дьявола. Поэтому если очернивший себя подобными сквернами будет призывать Отца, то какой отец услышит его? Тот отец, что состоит в родстве с призывающим его человеком, а это отец не небесный, но отец преисподний».

Т. Л. Миронова, Кто управляет Россией?, 2011

Эта страсть все извратила, она породила любостяжание, зависть, клеветы, наветы. Она вооружает и ожесточает людей, не потерпевших никакой обиды, против тех, которые никакой обиды не сделали. Подверженный этой болезни не знает дружбы, не помнит приязни, нисколько не хочет никого уважить, – напротив, все доброе изверг из души, непостоянный, неспособный к любви, против всех вооружается. Сила гнева, хотя и она мучительна и несносна, не постоянно, однако ж, возмущает дух, а только в то время, когда его раздражают другие. Напротив, страсть тщеславия – всегда, и нет, так сказать, времени, в которое она могла бы оставить, потому что разум не препятствует ей и не укрощает ее; она всегда остается и не только побуждает ко грехам, но, если бы мы успели сделать что-нибудь и доброе, она похищает добро из рук. А бывает так, что она не допускает и начать доброго дела. И если Павел лихоимание называет идолослужением (см.: Еф. 5, 5), то как, по справедливости, назвать матерь его, корень и источник, то есть тщеславие? Нельзя найти и названия, достойного этого зла!

Т. А. Копяткевич, Что значит быть христианином. Сборник поучений святителя Иоанна Златоуста, 2015

Иисус Христос об этом напомнил – жизнью Своей, смертью и заповедями. Как Я возлюбил вас, так и вы да любите друг друга (Ин. 13: 30) – одновременно и повеление человеку незамедлительно начать огромную работу души. Ведь любовь не умеет жить среди злобы, корысти, зависти, лжи. Иисус Христос дал заповеди в помощь решившим изжить в себе эти пороки, сделать душу такой, в которую любовь могла бы прийти и поселиться навек. Об этом же неустанно, на протяжении веков заботится христианская Церковь. И в дошедших до нас трудах ранних ее отцов о такой любви говорится очень много.

С. И. Милов, Сила любви. По творениям преподобного Ефрема Сирина, 2014

Только лишь начнет христианин борьбу, например, с грубыми проявлениями гордости, как тут же появляются то страх, то печаль, то зависть. Страх от того, что нечем теперь защитить себя и ближних от врагов. Печаль, потому что нельзя теперь применять старые надежные способы решения жизненных проблем. Зависть к тем, кто продолжает греховными средствами стяжать земные блага. В этом смысле христиане «отстают» от прочих, не боящихся пользоваться «услугами» сатаны в достижении намеченных целей, потому что не могут делать того, что делают люди, живущие по страстям и грехам. Но боясь расстаться с греховным прошлым, мы похожи на стоящих в болоте: пока вытаскиваем одну ногу, проваливается другая. Чем больше возимся, тем глубже погружаемся в трясину, а на твердый берег выбраться никак не можем. От таких неудачных попыток подступает печаль, а за нею и отчаяние: желание прекратить всякие «эксперименты» с верой и вернуться на старое. Апостол Петр обличает нас: с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи (2 Пет. 2, 22).

Сергей Масленников, Примирение со Христом, -1

Дела плоти известны… идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси… (Гал. 5,19–20). Что общего с плотью в этих грехах? – Особое состояние в теле, томления, напряжения, волнения крови. Закон Джемса Ланге многое здесь объясняет. Огромно значение также телесных процессов во всех наших душевных переживаниях – в грехе и в молитве.

Александр Ельчанинов, Православие для многих. Отрывки из дневника и другие записи, 2013

– отвержение проявлений низшей природы – отвержение идей, идущих от ума, мнений, предпочтений, привычек, схем – чтобы истинное знание могло найти себе место в безмолвном уме; отвержение желаний витальной природы, ее требований, страстных хотений, ощущений, страстей, эгоизма, гордости, высокомерия, вожделения, алчности, ревности, зависти, враждебности к Истине – чтобы истинные сила и радость могли излиться свыше в спокойное, широкое, сильное и преданное витальное существо; отвержение тупости физической природы, ее сомнений, неверия, омраченности, упрямства, мелочности, лени, нежелания измениться, тамаса – чтобы подлинная непоколебимость Света, Силы, Ананды могла прочно утвердиться в теле, становящемся все более божественным;

Шри Ауробиндо, Духовное устремление. Из работ Шри Ауробиндо и Матери, 2007

Л. Толстой. Дело жизни не в том, чтобы быть великим, богатым, славным, а в том, чтобы соблюсти душу. Грех богатства, не только богатства, но излишка, а тем более большого богатства, кроме своего внутреннего греха пользования трудом, отнимания для себя труда других людей, еще и в том, что он возбуждает зависть и нелюбовь людей.

В. А. Алехин, Душевный разговор. Диалог с Л. Н. Толстым, 2016

как сказал Пушкин… Мечтать и любить – предаться человеческой страсти – да что же скажет свет?.. Нет, не такова благовоспитанная девушка высшего тона: она может выдвинуться из толпы, но красотою, если бог наградил ею, нарядом, если ее papa[4] богаче других, но не душою, не сердцем и не другими мещанскими странностями. Она выйдет замуж; – даже если и другие не похлопочут об этом, сама все устроит, но это замужство будет блестящее, способное возбуждать зависть, а не толки. Вот что делает истинное воспитание из девушек! А юноши? – О, об них я боюсь и говорить: все они, и умные и глупые, и ученые и невежды, – все они с таким философским равнодушием смотрят на жизнь, в которой для них нет ничего ни таинственного, ни удивительного, ни непостижного; все они с такою «львиного» наглостию наводят на вас свой лорнет… прекрасные молодые люди!.. А как свободно, с какою небрежностию говорят они по-французски – словно на родном языке, и как мило не умеют связать двух русских фраз, написать русской строки без орфографических ошибок – педантизма в них нет ни тени!..

В. Г. Белинский, О детских книгах, 1840

Закон посредством символов учил иудеев чистоте жизни. Был, например, обычай омывать чаши и блюда после прикосновения грешников; иудеи не пользовались той посудой, из которой ели грешные люди, считая ее нечистой. Таким образом они как бы устранялись не только от общения с грешниками, с их утварью, но и от самого греха. Между тем излишняя тщательность соблюдения обычая привела к тому, что, считая себя чистыми, тщательно моя предметы быта, сами фарисеи грешили не меньше, постоянно пребывая в беззаконии, тщеславии, злобе, зависти и корысти. А ведь лучше всякого омовения смогли бы очистить и лицо их, и душу слезы раскаяния, истинно праведная жизнь.

митрополит Владимир (Иким), Вечное сокровище: Свет Преображения, 2014