Неточные совпадения
В это
время из лесу
показался и Сафоныч. Кирьян позазевался на него. Павел юркнул у него из рук и — прямо к егерю.
— Да! — возразила Александра Григорьевна, мрачно нахмуривая брови. — Я, конечно, никогда не позволяла себе роптать на промысл божий, но все-таки в этом случае воля его
казалась мне немилосердна… В первое
время после смерти мужа, мне представлялось, что неужели эта маленькая планетка-земля удержит меня, и я не улечу за ним в вечность!..
Первая об этом решении узнала Фатеева, приехавшая к Имплевым ранее Павла. Известие это,
кажется, очень смутило ее. Она несколько
времени ходила по комнате.
Полковник,
кажется, некоторое
время недоумевал, об чем бы еще поговорить ему с Ванькой.
— А о чем же? — возразил в свою очередь Павел. — Я,
кажется, — продолжал он грустно-насмешливым голосом, — учился в гимназии, не жалея для этого ни
времени, ни здоровья — не за тем, чтобы потом все забыть?
Полковник, начавший последнее
время почти притрухивать сына, на это покачал только головой и вздохнул; и когда потом проводил, наконец, далеко еще не оправившегося Павла в Москву, то горести его пределов не было: ему
казалось, что у него нет уже больше сына, что тот умер и ненавидит его!.. Искаженное лицо солдата беспрестанно мелькало перед глазами старика.
Он чувствовал некоторую неловкость сказать об этом Мари; в то же
время ему хотелось непременно сказать ей о том для того, чтобы она знала, до чего она довела его, и Мари,
кажется, поняла это, потому что заметно сконфузилась.
В это
время в одном из номеров с шумом отворилась дверь, и на пороге ее
показалась молодая девушка в одном только легоньком капоте, совершенно не застегнутом на груди, в башмаках без чулок, и с головой непричесанной и растрепанной, но собой она была прехорошенькая и, как видно, престройненькая и преэфирная станом.
— Некогда все! — отвечал Салов, в одно и то же
время ухмыляясь и нахмуриваясь. Он никогда почти не ходил в университет и все был на первом курсе, без всякой,
кажется, надежды перейти на второй.
Ничто,
кажется, так быстро не проходит, как
время студенческого учения.
Вообще, он был весьма циничен в отзывах даже о самом себе и,
казалось, нисколько не стыдился разных своих дурных поступков. Так, в одно
время, Павел стал часто видать у Салова какого-то молоденького студента, который приходил к нему, сейчас же садился с ним играть в карты, ерошил волосы, швырял даже иногда картами, но, несмотря на то, Салов без всякой жалости продолжал с ним играть.
Госпожа Татьяна эта, я уверен, в то
время, как встретилась с Онегиным на бале, была в замшевых башмаках — ну, и ему она могла
показаться и светской, и неприступной, но как же поэт-то не видел тут обмана и увлечения?
— Очень жаль! — отвечал тот механически, а сам в это
время не спускал глаз с m-me Фатеевой, которая, когда надела шляпку,
показалась ему еще прелестнее.
Проехали почти половину до того места, от которого они сбились. Вдруг послышался треск и как бы шлепанье лошадиных ног, и в то же
время между кустами
показался ехавший верхом мужик.
Неведомов при этом потупился и несколько
времени ничего не отвечал. Он,
кажется, совершенно не ожидал, чтобы Павел когда-нибудь сказал подобный вздор.
Неведомов несколько
времени,
кажется, был в страшной борьбе с самим собою.
Павел, когда он был гимназистом, студентом, все ей
казался еще мальчиком, но теперь она слышала до мельчайших подробностей его историю с m-me Фатеевой и поэтому очень хорошо понимала, что он — не мальчик, и особенно, когда он явился в настоящий визит таким красивым, умным молодым человеком, — и в то же
время она вспомнила, что он был когда-то ее горячим поклонником, и ей стало невыносимо жаль этого
времени и ужасно захотелось заглянуть кузену в душу и посмотреть, что теперь там такое.
Ей
казалось, что после такой долгой разлуки ему бы лучше было заняться любовью, чем чтением романа. «Он любил, вероятно, в это
время какую-нибудь другую женщину!» — объясняла она себе, и на лицо ее опять набежала тень печали.
Он полагал, что раздирающие душу и в то же
время, как ему
казалось, исполненные житейской правды сцены непременно поразят его слушательниц, но те решительно мало были ими тронуты…
— Сто сорок восемь-с, — отвечал доктор солидным и немножко даже мрачным голосом. Вихрову он
показался в одно и то же
время смешон и противен.
Вихров несколько
времени молчал. Он очень хорошо видел, что скажи он только Клеопатре Петровне, что женится на ней — и она прогнала бы от себя всех докторов на свете; но как было сказать это и как решиться на то, когда он знал, что он наверное ее разлюбит окончательно и, пожалуй, возненавидит даже; злоупотреблять же долее этой женщиной и оставлять ее своей любовницей ему
казалось совестно и бесчеловечно.
Описанное мною объяснение происходило,
кажется, между двумя только лицами, но, тем не менее, об нем в весьма непродолжительном
времени узнали весьма многие.
Они сели оба. У Вихрова смутно мерцали перед глазами: какая-то серенькая комната, дама на картине, нюхающая цветок, огромное яйцо, привязанное на ленте под лампадой… Прежняя женщина в это
время принесла две свечи и поставила их на столик; вскоре за ней вошла еще другая женщина, как видно, несколько поопрятнее одетая; она вошла и села невдалеке от Павла. Он осмотрел ее тусклыми глазами… Она ему никакой не
показалась.
Мари давно уже и очень сильно возмущалась существующими порядками, а последние действия против литературы и особенно против Вихрова за его правдивые и честные, как ей
казалось, сочинения вывели ее окончательно из себя. Муж ее в этом случае совершенно расходился с ней в мнениях и, напротив, находил все действия против литературы прекрасными и вызываемыми, как он где-то подслушал фразу, «духом
времени».
— Прежде всего — вы желали знать, — начал Абреев, — за что вы обвиняетесь… Обвиняетесь вы, во-первых, за вашу повесть, которая,
кажется, называется: «Да не осудите!» — так как в ней вы хотели огласить и распространить учения Запада, низвергнувшие в настоящее
время весь государственный порядок Франции; во-вторых, за ваш рассказ, в котором вы идете против существующего и правительством признаваемого крепостного права, — вот все обвинения, на вас взводимые; справедливы ли они или нет, я не знаю.
Парень стоял все
время, отвернувшись от трупа, и,
кажется, даже старался не слышать того, что читают. Доктор непременно потребовал, чтобы все мужики дали правые руки для доверия в рукоприкладстве тому же корявому мужику: он, кроме важности, был, как видно, и большой формалист в службе.
Он читал громко и внятно, но останавливался вовсе не на запятых и далеко,
кажется, не понимал, что читает; а равно и слушатели его, если и понимали, то совершенно не то, что там говорилось, а каждый — как ближе подходило к его собственным чувствам; крестились все двуперстным крестом; на клиросах по
временам пели: «Богородицу», «Отче наш», «Помилуй мя боже!».
С той стороны в самом деле доносилось пение мужских и женских голосов; а перед глазами между тем были: орешник, ветляк, липы, березы и сосны; под ногами — высокая, густая трава. Утро было светлое, ясное, как и вчерашний вечер. Картина эта просто
показалась Вихрову поэтическою. Пройдя небольшим леском (пение в это
время становилось все слышнее и слышнее), они увидели, наконец, сквозь ветки деревьев каменную часовню.
В самом деле, в весьма недолгое
время на горизонте
показалось как бы зарево от пожара, и затем выплыл совершенно красный лик луны.
Груша,
кажется, хотела еще что-то спросить, но в это
время послышался звонок, затем говор и шум шагов.
— Дай только в лоб нацелиться, чтобы верный был выстрел, — шипел Вихров и готов был спустить курок, но в это
время вбежал Симонов — и сам бог,
кажется, надоумил его догадаться, в чем тут дело и что ему надо было предпринять: он сразу же подбежал к Вихрову и что есть силы ударил его по руке; ружье у того выпало, но он снова было бросился за ним — Симонов, однако, схватил его сзади за руки.
Он,
кажется, все это сам уж очень хорошо знал и только не хотел расспросами еще более растравлять своих душевных ран; ходившей за ним безусыпно Катишь он ласково по
временам улыбался, пожимал у нее иногда руку; но как она сделает для него, что нужно, он сейчас и попросит ее не беспокоиться и уходить: ему вообще,
кажется, тяжело было видеть людей.
Героя моего последнее
время сжигало нестерпимое желание сказать Мари о своих чувствах; в настоящую минуту, например, он сидел против нее — и с каким бы восторгом бросился перед ней, обнял бы ее колени, а между тем он принужден был сидеть в скромнейшей и приличнейшей позе и вести холодный, родственный разговор, — все это начинало уж
казаться ему просто глупым: «Хоть пьяну бы, что ли, напиться, — думал он, — чтобы посмелее быть!»
«Зачем это она пришла ко мне?» — думал он, желая в это
время куда-нибудь провалиться. Первое его намерение было продолжать спать; но это оказалось совершенно невозможным, потому что становиха, усевшись в соседней комнате на диване, начала беспрестанно ворочаться, пыхтеть, кашлять, так что он, наконец, не вытерпел и, наскоро одевшись, вышел к ней из спальни; лицо у него было страшно сердитое, но становиха этим,
кажется, нисколько не смутилась.
Побеседовав еще некоторое
время, Вихров и Живин отправились, наконец, домой; последний,
кажется, земли под собой не чувствовал по случаю своего назначения на службу — да еще и в Петербурге.
— Прекрасно-с! — возразил Абреев. — Но английские лорды, встречая насмешки и порицания, находят в то же
время защиту и поддержку в своей партии; мы же в ком ее найдем?.. В непосредственном начальстве нашем, что ли? — заключил он с насмешкою и хотел,
кажется, еще что-то такое пояснить, но в это
время раздались шаги в зале.
Видимо, что Плавин и Абреев с первого же блюда начали блаженствовать и только по
временам переглядывались между собой и произносили немногосложные похвалы каждому почти блюду; Марьеновский ел совершенно равнодушно; Живин — очень робко и даже некоторые кушанья не умел как взять и решительно,
кажется, не знал — что такое он ест; зато Замин вкушал все с каким-то омерзением.