Неточные совпадения
Старший сын
хозяев, должно
быть, очень неглупый мальчик, заметил это, и когда Александра Григорьевна перестала говорить, он сейчас же подошел к Сереже и вежливо сказал ему...
Разговаривать далее, видимо,
было не об чем ни гостье, ни
хозяевам. Маремьяна Архиповна, впрочем, отнеслась
было снова к Александре Григорьевне с предложением, что не прикажет ли она чего-нибудь закусить?
— А ведь хозяин-то не больно бы, кажись, рачительный, — подхватила Анна Гавриловна, показав головой на барина (она каждый обед обыкновенно стояла у Еспера Иваныча за стулом и не столько для услужения, сколько для разговоров), — нынче все лето два раза в поле
был!
Выйдя на двор, гостьи и молодой
хозяин сначала направились в яровое поле, прошли его, зашли в луга, прошли все луга, зашли в небольшой перелесок и тот весь прошли. В продолжение всего этого времени, m-lle Прыхина беспрестанно уходила то в одну сторону, то в другую, видимо, желая оставлять Павла с m-me Фатеевой наедине. Та вряд ли даже, в этом случае, делала ей какие-либо особенные откровенности, но она сама догадалась о многом: о, в этом случае m-lle Прыхина
была преопытная и предальновидная!
Барин наш терпел, терпел, — и только раз, когда к нему собралась великая компания гостей, ездили все они медведя поднимать, подняли его, убили, на радости, без сумнения, порядком
выпили; наконец, после всего того, гости разъехались, остался один
хозяин дома, и скучно ему: разговоров иметь не с кем, да и голова с похмелья болит; только вдруг докладывают, что священник этот самый пришел там за каким-то дельцем маленьким…
Таким образом приятели разговаривали целый вечер; затем Живин и Кергель отужинали даже в Воздвиженском, причем выпито
было все вино, какое имелось в усадьбе, и когда наконец гости уселись в свои пошевни, чтоб ехать домой, то сейчас же принялись хвалить
хозяина.
— Пойдем, водки
выпьем,
хозяин тебя приглашает! — сказал он, мотнув Вихрову головой. Тот с большим удовольствием встал и пошел за ним.
Тогда Александр Иванович посмотрел как-то мрачно на Доброва и проговорил ему: «
Пей ты!» Тот послушался и
выпил. Александр Иванович, склонив голову, стал разговаривать с стоявшим перед ним на ногах
хозяином.
Та притворилась, что будто бы ей крепко очень, и отплевывалась в разные стороны. Точно так же Александр Иванович заставил
выпить и
хозяина.
Для наших друзей
хозяин простер свою любезность до того, что в своем собственном самоваре приготовлял им глинтвейн, которым они в настоящее время заменили жженку, так как с ним
было меньше возни и он не так
был приторен.
Самовар с приготовленным в нем глинтвейном внес сам
хозяин. Вихров сел на пустое место перед столом; лицо у него в одно и то же время
было грустное и озлобленное.
Все это
было принесено. Следователи сели. Ввели двух баб: одна оказалась жена
хозяина, старуха, — зачем ее держали и захватили — неизвестно!
— Позвольте, я сам
буду допрашивать и писать, — сказал он, почти насильно вырывая у Миротворского перо и садясь писать: во-первых, в осмотре он написал, что подлобники хотя и
были раскиданы, но домовладелец объяснил, что они у него всегда так лежат, потому что на них молятся его домашние, что ладаном хотя и пахнуло, но дыма, который бы свидетельствовал о недавнем курении, не
было, — в потолке две тесины, по показанию
хозяина,
были не новые.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле… ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «Да нельзя, говорит,
было: у нас сегодня ночью у
хозяина сын жену убил».
Вихров, разумеется, очень хорошо понимал, что со стороны высокого мужика
было одно только запирательство; но как его
было уличить: преступник сам от своих слов отказывался, из соседей никто против богача ничего не покажет, чиновники тоже не признаются, что брали от него взятки; а потому с сокрушенным сердцем Вихров отпустил его, девку-работницу сдал на поруки
хозяевам дома, а Парфена велел сотскому и земскому свезти в уездный город, в острог.
— От бедности, в кабале большой
был у
хозяина.
Лакеи в продолжение всего вечера беспрестанно разносили фрукты и конфеты. Наконец подана
была груша — по два рубля штука. Виссарион, несмотря на то, что разговаривал с начальником губернии, не преминул подбежать к m-me Пиколовой и упросил ее взять с собой домой пяток таких груш. Он знал, что она до страсти их любила и
ела их обыкновенно, лежа еще в постели поутру. За такого рода угощенье m-me Пиколова
была в восторге от вечеров Захаревского и ужасно их хвалила, равно как и самого
хозяина.
Вскоре после того гости и
хозяева спали уже мертвым сном. На другой день Катишь почему-то очень рано проснулась, все копошилась у себя в комнате и вообще
была какая-то встревоженная, и потом, когда Мари вышла в гостиную, она явилась к ней. Глаза Катишь
были полнехоньки при этом слез.
Обед
был прекрасно сервирован и прекрасно приготовлен. Несколько выпитых стаканов вина заметно одушевили
хозяина. Когда встали из-за стола и все мужчины перешли в его кабинет
пить кофе и курить, он разлегся красивым станом своим на диване.
Вихрова точно кольнуло что-то неприятное в сердце — это
был Плавин. Он гордо раскланялся с некоторыми молодыми людьми и прямо подошел к
хозяину.
Плавин жил в казенной квартире, с мраморной лестницей и с казенным, благообразным швейцаром; самая квартира, как можно
было судить по первым комнатам,
была огромная, превосходно меблированная… Маленькое общество
хозяина сидело в его библиотеке, и первый, кого увидал там Вихров, —
был Замин; несмотря на столько лет разлуки, он сейчас же его узнал. Замин
был такой же неуклюжий, как и прежде, только больше еще растолстел, оброс огромной бородищей и
был уже в не совершенно изорванном пальто.
Вслед за тем юноша, по приказанию
хозяина, представил еще пьяного департаментского сторожа и даже купца со Щукина двора; но все это как-то выходило у него ужасно бездарно, не смешно и, видимо, что все
было заимствованное, а не свое.
Вместе с Вихровым стал прощаться и Замин с Плавиным. Обоих их
хозяин проводил до самой передней, и когда он возвратился в зало, то Пенин обратился
было к нему...