Неточные совпадения
Но Павел об Саше грустил несколько дней и вместе
с тем стал просить отца,
чтобы тот отдал ему свое ружье.
— Для чего, на кой черт? Неужели ты думаешь, что если бы она смела написать, так не написала бы? К самому царю бы накатала,
чтобы только говорили, что вот к кому она пишет; а
то видно
с ее письмом не только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого дела я пять тысяч казенной недоимки
с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за
то; дадут еще третий, и под суд!
Княгиня стала просить мужа,
чтобы тот познакомился
с ним.
«Все дяденькино подаренье, а отцу и наплевать не хотел,
чтобы тот хоть что-нибудь сшил!» — пробурчал он про себя, как-то значительно мотнув головой, а потом всю дорогу ни слова не сказал
с сыном и только, уж как стали подъезжать к усадьбе Александры Григорьевны, разразился такого рода тирадой: «Да, вона какое Воздвиженское стало!..
— Господин Сперанский, как, может быть, небезызвестно вам, первый возымел мысль о сем училище,
с тем намерением,
чтобы господа семинаристы, по окончании своего курса наук в академии, поступали в оное для изучения юриспруденции и, так как они и без
того уже имели ученую степень, а также и число лет достаточное,
то чтобы сообразно
с сим и получали высший чин — 9-го класса; но богатые аристократы и дворянство наше позарились на сие и захватили себе…
— Нас затем и посылают в провинцию,
чтобы не было этого крючкотворства, — возразил правовед и потом, не без умыслу, кажется, поспешил переменить разговор. — А что, скажите, брат его тоже у вас служит, и
с тем какая-то история вышла?
— Все мы, и я и господа чиновники, — продолжал между
тем Постен, — стали ему говорить, что нельзя же это, наконец, и что он хоть и муж, но будет отвечать по закону… Он, вероятно,
чтобы замять это как-нибудь, предложил Клеопатре Петровне вексель, но вскоре же затем,
с новыми угрозами, стал требовать его назад… Что же оставалось
с подобным человеком делать, кроме
того, что я предложил ей мой экипаж и лошадей,
чтобы она ехала сюда.
— Друг мой!.. — воскликнула Фатеева. — Я никак не могла тогда сказать вам
того! Мари умоляла меня и взяла
с меня клятву,
чтобы я не проговорилась вам о
том как-нибудь. Она не хотела, как сама мне говорила, огорчать вас. «Пусть, говорит, он учится теперь как можно лучше!»
Герой мой не имел никаких почти данных,
чтобы воспылать сильной страстию к Мари; а между
тем, пораженный известием о любви ее к другому, он на другой день не поднимался уже
с постели.
— Справедливое слово, Михайло Поликарпыч, — дворовые — дармоеды! — продолжал он и там бунчать, выправляя свой нос и рот из-под подушки
с явною целью,
чтобы ему ловчее было храпеть, что и принялся он делать сейчас же и
с замечательной силой. Ванька между
тем, потихоньку и, видимо, опасаясь разбудить Макара Григорьева, прибрал все платье барина в чемодан, аккуратно постлал ему постель на диване и сам сел дожидаться его; когда же Павел возвратился, Ванька не утерпел и излил на него отчасти гнев свой.
— Ты, однако, прежде хотел поступить на математический
с тем,
чтобы идти в военную службу, — продолжала Мари
с участием.
И профессор опять при этом значительно мотнул Вихрову головой и подал ему его повесть назад. Павел только из приличия просидел у него еще
с полчаса, и профессор все ему толковал о
тех образцах, которые он должен читать, если желает сделаться литератором, — о строгой и умеренной жизни, которую он должен вести,
чтобы быть истинным жрецом искусства, и заключил
тем, что «орудие,
то есть талант у вас есть для авторства, но содержания еще — никакого!»
Анна Ивановна была дочь одного бедного чиновника, и приехала в Москву
с тем,
чтобы держать в университете экзамен на гувернантку. Она почти без копейки денег поселилась в номерах у m-me Гартунг и сделалась какою-то дочерью второго полка студентов: они все почти были в нее влюблены, оберегали ее честь и целомудрие, и почти на общий счет содержали ее, и не позволяли себе не только
с ней, по даже при ней никакой неприличной шутки: сама-то была она уж очень чиста и невинна душою!
Барышня между
тем, посаженная рядом
с ним, проговорила вслух, как бы ни к кому собственно не относясь, но в
то же время явно желая,
чтобы Павел это слышал...
— Я сначала написала к нему… Я года полтора жила уже у матери и оттуда написала ему, что — если он желает,
то я к нему приеду. Он отвечал мне,
чтобы я приезжала, но только
с тем,
чтобы вперед ничего подобного не повторялось. В письмах, разумеется, я ничего не говорила против этого, но когда приехала к нему,
то сказала, что
с моей стороны, конечно, никогда и ничего не повторится, если только
с его стороны не повторится.
Все повернули назад. В перелеске m-lle Прыхина опять
с каким-то радостным визгом бросилась в сторону: ей, изволите видеть, надо было сорвать росший где-то вдали цветок, и она убежала за ним так далеко, что совсем скрылась из виду. M-me Фатеева и Павел, остановившись как бы затем,
чтобы подождать ее, несколько времени молча стояли друг против друга; потом, вдруг Павел зачем-то, и сам уже не отдавая себе в
том отчета, протянул руку и проговорил...
Чтобы больше было участвующих, позваны были и горничные девушки. Павел, разумеется, стал в пару
с m-me Фатеевой. М-lle Прыхина употребляла все старания,
чтобы они все время оставались в одной паре. Сама, разумеется, не ловила ни
того, ни другую, и даже, когда горничные горели, она придерживала их за юбки, когда
тем следовало бежать.
Те, впрочем, и сами скоро догадались, что молодого барина и приезжую гостью разлучать между собою не надобно; это даже заметил и полковник.
В день отъезда, впрочем, старик не выдержал и
с утра еще принялся плакать. Павел видеть этого не мог без боли в сердце и без некоторого отвращения. Едва выдержал он минуты последнего прощания и благословения и, сев в экипаж, сейчас же предался заботам,
чтобы Петр не спутался как-нибудь
с дороги. Но
тот ехал слишком уверенно: кроме
того, Иван, сидевший рядом
с ним на козлах и любивший, как мы знаем, покритиковать своего брата, повторял несколько раз...
— Да, не измените! — произнесла она недоверчиво и пошла велеть приготовить свободный нумер; а Павел отправил Ивана в гостиницу «Париж»,
чтобы тот с горничной Фатеевой привез ее вещи.
Те очень скоро исполнили это. Иван, увидав, что горничная m-me Фатеевой была нестарая и недурная собой, не преминул сейчас же начать
с нею разговаривать и любезничать.
— Сделай милость, не догадался! — произнесла Фатеева, покачав головой. — Ни один мужчина, — прибавила она
с ударением, — никогда не показал бы женщине такого большого участия без
того,
чтобы она хоть на капельку, хоть немножко да не нравилась ему.
— Я полагаю, весьма подлое, — проговорил Павел и ушел; он очень рассердился на Салова и прошел прямо на Кисловку к Макару Григорьеву,
с тем,
чтобы рассказать ему все откровенно, посоветоваться
с ним, — что делать и что предпринять. Он видел и заметил еще прежде, что Макар Григорьев был к нему как-то душевно расположен.
— Здорова, — отвечал торопливо Павел. — Дело мое в
том, что мы затеваем театр устроить и просим,
чтобы и вы
с нами играли.
На роль Лоренцо, значит, недоставало теперь актера; для няньки Вихров тоже никого не мог найти. Кого он из знакомых дам ни приглашал, но как они услышат, что этот театр не
то,
чтобы в доме где-нибудь устраивался, а затевают его просто студенты, — так и откажутся. Павел, делать нечего,
с глубоким душевным прискорбием отказался от мысли о театре.
Ехать к матери не было никакой возможности, так как
та сама чуть не умирала
с голоду; воротиться другой раз к мужу — она совершенно не надеялась,
чтобы он принял ее.
Павел опять предался при этом горестным мыслям и воспоминаниям. «Милый, дорогой родитель, — шептал он сам
с собой. — Вся твоя жизнь была заботой обо мне,
чтобы как-нибудь устроить мою будущность; малейшее желание мое ты всегда хотел исполнить, а я между
тем грубил тебе, огорчал тебя!»
М-r Леон кроме
того и обирал мать; все деньги ее он прогуливал где-то и
с кем-то, так что мы недели по две сидели на одном хлебе и колбасе; мать заставляла меня самое гладить себе платьи, замывать юбки — для
того,
чтобы быть всегда, по обыкновению, нарядно одетою.
—
С моей стороны очень просто вышло, — отвечал Салов, пожимая плечами, — я очутился тогда, как Ир, в совершенном безденежье; а там слух прошел, что вот один из этих же свиней-миллионеров племянницу свою, которая очутилась от него, вероятно, в известном положении, выдает замуж
с тем только,
чтобы на ней обвенчаться и возвратить это сокровище ему назад… Я и хотел подняться на эту штуку…
Он заказал для них чай и ужин официанту
с тем,
чтобы, отпраздновав эту братскую трапезу, лечь в повозку, заснуть, если это возможно в ней, и уехать!
Иной раз спешная казенная работа
с неустойкой, а их человек десять из артели-то загуляют; я уже кажинный раз только и молю бога,
чтобы не убить мне кого из них, до
того они в ярость меня вводят.
Когда Вихров возвращался домой,
то Иван не сел, по обыкновению,
с кучером на козлах, а поместился на запятках и еле-еле держался за рессоры:
с какой-то радости он счел нужным мертвецки нализаться в городе. Придя раздевать барина, он был бледен, как полотно, и даже пошатывался немного, но Вихров,
чтобы не сердиться, счел лучше уж не замечать этого. Иван, однако, не ограничивался этим и, став перед барином, растопырив ноги, произнес диким голосом...
— Нет-с, — возразил священник, — это не
то,
чтобы мысль или мнение одного человека была, а так как-то в душе каждый как бы подумал, что поляки это делают!
—
С Саловым ужасная вещь случилась; он там обыгрывал какого-то молодого купчика и научил его,
чтобы он фальшивый вексель составил от отца;
тот составил. Салов пошел продавать его, а на бирже уж было заявлено об этой фальши, так что их теперь обоих взяли в часть; но, вероятно, как прибавляет Марьеновский, и в острог скоро переведут.
Поддерживаемый буржуазией, 2 декабря 1852 года совершил государственный переворот и объявил себя императором.],
то он
с удовольствием объявил, что
тот, наконец, восторжествовал и объявил себя императором, и когда я воскликнул, что Наполеон этот будет
тот же губернатор наш, что весь род Наполеонов надобно сослать на остров Елену,
чтобы никому из них никогда не удалось царствовать, потому что все они в душе тираны и душители мысли и, наконец, люди в высшей степени антихудожественные, — он совершенно не понял моих слов.
Они — муравьи, трутни, а ты — их наблюдатель и описатель; ты срисуешь
с них картину и дашь ее нам и потомству,
чтобы научить и вразумить нас
тем, — вот ты что такое, и, пожалуйста, пиши мне письма именно в такой любезной тебе форме и практикуйся в ней для нового твоего романа.
«Очень-с рад, говорит, что вы
с таким усердием приступили к вашим занятиям!» Он, конечно, думает, что в этом случае я ему хочу понравиться или выслужить Анну в петлицу, и велел мне передать весь комитет об раскольниках, все дела об них; и я теперь разослал циркуляр ко всем исправникам и городничим,
чтобы они доставляли мне сведения о
том, какого рода в их ведомстве есть секты, о числе лиц, в них участвующих, об их ремеслах и промыслах и, наконец, характеристику каждой секты по обрядам ее и обычаям.
Выбор такой большой пьесы, как «Гамлет», произвел удивление и смех в публике; но m-me Пиколова хотела непременно,
чтобы пьесу эту играли, — хотел
того, значит, и грозный начальник губернии и в этом случае нисколько не церемонился: роль короля, например, он прислал
с жандармом к председателю казенной палаты, весьма красивому и гордому из себя мужчине, и непременно требовал,
чтобы тот через неделю выучил эту роль.
Что касается до инженера,
то он молчал и как бы собирался
с силами,
чтобы грознее разразиться над произведением моего героя.
— Может быть! — согласился
с этим и Вихров и затем, попросив секретаря,
чтобы тот прислал ему дело, отпустил его в суд.
Тем же днем Вихров начал и следствие. Прежние понятые,
чтобы их не спросили другой раз, разбежались. Он позвал других и пригласил священника для привода их к присяге. Священник пришел в ужасно измятой, но новой рясе и
с головой, для франтовства намоченной квасом. Он был очень широколиц и
с какой-то необыкновенно добродушной физиогномией. Мужиков сошлось человек двенадцать.
— Это точно что! Что говорить, — затараторила она, — гулять — я
с ним гуляла, каюсь в
том; но
чтобы хозяйку его убить научала, — это уж мое почтенье! Никогда слова моего не было ему в
том; он не ври, не тяни
с собой людей в острог!
Парфен и родные его, кажется, привыкли уже к этой мысли; он, со своей стороны, довольно равнодушно оделся в старый свой кафтан, а новый взял в руки;
те довольно равнодушно простились
с ним, и одна только работница сидела у окна и плакала; за себя ли она боялась,
чтобы ей чего не было, парня ли ей было жаль — неизвестно; но между собой они даже и не простились.
С Вихровым священник (тоже, вероятно, из опасения,
чтобы тот не разболтал кому-нибудь) лег спать в одной комнате и уступил даже ему свою под пологом постель, а сам лег на голой лавке и подложил себе только под голову кожаную дорожную подушку.
В одном предписании в самом деле было сказано: на моленную в селе Корчакове оставить незапечатанною и отдать ее в ведение и под присмотр земской полиции
с тем,
чтобы из оной раскольниками не были похищаемы и разносимы иконы ».
— Что же, вы зайдете ли когда-нибудь к нам? Осчастливите ли вашим посещением? — полушутил, полусерьезно говорил он, вставая
с тем,
чтобы уйти.
— Не по закону, а из жалости молю вас это сделать!.. Взгляните на мою жену, она не перенесет вашей строгости! — говорил Клыков и, вскочив, схватил Вихрова за руку
с тем, кажется,
чтобы вести его в спальню к жене.
«О,
чтобы тебя черт побрал!» — подумал Вихров и вместе
с тем не удержался и сам зевнул.
— Казенный! Всю семью он нашу извел: сначала
с родителем нашим поссорился;
тот в старшинах сидел — он начет на него сделал, а потом обчество уговорил,
чтобы того сослали на поселенье; меня тоже ладил,
чтобы в солдаты сдать, — я уже не стерпел
того и бежал!
— В кабаке! За вином всего в третий раз
с Сарапкой пришли, — тут и захватили, а прочую шайку взяли уж по приказу от Сарапки: он им
с нищим рукавицу свою послал — и будто бы приказывает,
чтобы они выходили в такое-то место;
те и вышли, а там солдаты были и переловили их.
Сотский сейчас и
с заметным удовольствием развязал его. Вихров в это время оглянулся,
чтобы посмотреть, как старуха идет;
та шла покойно. Вихров хотел опять взглянуть на старика, но
того уж не было…
Первым делом Вихрова, по прочтении этого письма, было ехать к губернатору
с тем,
чтобы отпроситься у него в отпуск в Петербург.