Про Еспера Иваныча и говорить нечего: княгиня для него была святыней, ангелом чистым, пред которым он и подумать ничего грешного не смел; и если когда-то
позволил себе смелость в отношении горничной, то в отношении женщины его круга он, вероятно, бежал бы в пустыню от стыда, зарылся бы навеки в своих Новоселках, если бы только узнал, что она его подозревает в каких-нибудь, положим, самых возвышенных чувствах к ней; и таким образом все дело у них разыгрывалось на разговорах, и то весьма отдаленных, о безумной, например, любви Малек-Аделя к Матильде […любовь Малек-Аделя к Матильде.
Неточные совпадения
Она горячо любила Имплева и презирала мужа, но никогда, ни при каких обстоятельствах жизни своей, из одного чувства самоуважения, не
позволила бы
себе пасть.
— И того не могу сделать, — возразил Павел, опять пожимая плечами, — никак не могу
себе позволить оскорбить человека, который участвовал и благодетельствовал мне.
— Послушай, Макар Григорьев, я не могу от тебя этого принять, — начал Павел прерывающимся от волнения голосом. — Чтобы я на свое… как, быть может, ты справедливо выразился… баловство стал у тебя деньги, кровным трудом нажитые, брать, — этого я не могу
себе позволить.
— Играть, я полагаю, — снова начал Павел, — «Ромео и Джульету». Я, если вы
позволите, возьму на
себя Ромео — молод еще, строен, немного трагического жара есть… А вы — Лоренцо, — отнесся он к Неведомову.
— Да, — подтвердил Павел, не вслушавшись в последние слова Макара Григорьева, — а между тем это может страшно ей повредить, наконец встревожит и огорчит умирающего человека, а я не хочу и не могу
себе позволить этого.
Клеопатра Петровна уехала из Москвы, очень рассерженная на Павла. Она дала
себе слово употребить над
собой все старания забыть его совершенно; но скука, больной муж, смерть отца Павла, который, она знала, никогда бы не
позволил сыну жениться на ней, и, наконец, ожидание, что она сама скоро будет вдовою, — все это снова разожгло в ней любовь к нему и желание снова возвратить его к
себе. Для этой цели она написала ему длинное и откровенное письмо...
Вихров не без удовольствия взглядывал на свою хорошенькую служанку, но никакой шутки, никакой вольности, конечно,
себе не
позволял с нею.
— Так втюрился, — продолжал Добров, — что мать-то испугалась, чтоб и не женился; ну, а ведь хитрая, лукавая, проницательная старуха: сделала вид, что как будто бы ей ничего,
позволила этой девушке в горницах даже жить, а потом, как он стал сбираться в Питер, — он так ладил, чтоб и в Питер ее взять с
собой, — она сейчас ему и говорит: «Друг мой, это нехорошо!
— Я судить
себя никому и не
позволю! — возразил ему самолюбиво Кергель.
Походивши таким образом, она села, как бы утомившись от бальных танцев, и распустила зачем-то свой корсет, и в этом распущенном виде продолжала сидеть перед зеркалом и любоваться на
себя; но негу таковую, впрочем, она не долго
себе позволила: деятельная натура сейчас же заставила ее снова одеться, позвать свою горничную и приняться вместе с ней устраивать бальный наряд.
— Ах, непременно и, пожалуйста, почаще! — воскликнула Мари, как бы спохватившись. — Вот вы говорили, что я с ума могу сойти, я и теперь какая-то совершенно растерянная и решительно не сумела, что бы вам выбрать за границей для подарка;
позвольте вас просить, чтобы вы сами сделали его
себе! — заключила она и тотчас же с поспешностью подошла, вынула из стола пачку ассигнаций и подала ее доктору: в пачке была тысяча рублей, что Ришар своей опытной рукой сейчас, кажется, и ощутил по осязанию.
— И мне уж
позвольте, — сказал кучер. Он был старик, но еще крепкий и довольно красивый из
себя. — Не знаю, как вашего табаку, а нашего так они не любят, — продолжал он, выпуская изо рта клубы зеленоватого дыма, и комары действительно полетели от него в разные стороны; он потом пустил струю и на лошадей, и с тех комары слетели.
— Да уж буду милости просить, что не
позволите ли мне взять это на
себя: в лодке их до самого губернского города сплавлю, где тут их на телеге трясти — все на воде-то побережнее.
— Помилуйте, да разве я могу
себе позволить это, — произнес Клыков, опять разводя руками и склоняя перед Вихровым голову.
— Видно могли
себе позволить; но, во всяком случае, извольте сейчас же мне написать, что все, что вы говорили о голоде, о пожарах и холере, — все это вы лгали.
— Я не то что сутяга, — возразил ему судья, — а уж, конечно, никому не
позволю наступать
себе на ногу, если я знаю, что я в чем-нибудь прав!..
— Очень жаль, — отвечал он. — Только
позвольте!.. — прибавил он и, торопливо встав с постели, торопливо надев на
себя халат и туфли, подошел к столу и вынул оттуда триста рублей.
— Ивана этого выпустили; он найден невинным, — начала она, — но он сам желает наказать
себя и продается в солдаты;
позволь ему это!
— Да, — продолжал Абреев, — но я вынужден был это сделать: он до того в делах моих зафантазировался, что я сам мог из-за него подпасть серьезной ответственности, а потому я позвал его к
себе и говорю: «Николай Васильич, мы на стольких пунктах расходимся в наших убеждениях, что я решительно нахожу невозможным продолжать нашу совместную службу!» — «И я, говорит, тоже!» — «Но, — я говорю, — так как я сдвинул вас из Петербурга, с вашего пепелища, где бы вы, вероятно, в это время нашли более приличное вашим способностям занятие, а потому
позвольте вам окупить ваш обратный путь в Петербург и предложить вам получать лично от меня то содержание, которое получали вы на службе, до тех пор, пока вы не найдете
себе нового места!» Он поблагодарил меня за это, взял жалованье за два года даже вперед и уехал…
— Я возьму на
себя, если только мне это
позволите! — произнес скороговоркою Виссарион. — Я в этом тоже кой-что знаю, хорошего мало в жизни сделал, а едал порядочно.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. А мы-то что?
Позволь, мой батюшка, проводить
себя и мне, и сыну, и мужу. Мы все за твое здоровье в Киев пешком обещаемся, лишь бы дельце наше сладить.
— Отчего же? Я не вижу этого.
Позволь мне думать, что, помимо наших родственных отношений, ты имеешь ко мне, хотя отчасти, те дружеские чувства, которые я всегда имел к тебе… И истинное уважение, — сказал Степан Аркадьич, пожимая его руку. — Если б даже худшие предположения твои были справедливы, я не беру и никогда не возьму на
себя судить ту или другую сторону и не вижу причины, почему наши отношения должны измениться. Но теперь, сделай это, приезжай к жене.
Развод, подробности которого он уже знал, теперь казался ему невозможным, потому что чувство собственного достоинства и уважение к религии не
позволяли ему принять на
себя обвинение в фиктивном прелюбодеянии и еще менее допустить, чтобы жена, прощенная и любимая им, была уличена и опозорена.
― Я сказал вам, что не
позволю вам принимать вашего любовника у
себя.
Я не покорюсь ему; я не
позволю ему воспитывать
себя.