Неточные совпадения
Ванька не только из грамоты ничему не выучился, но даже, что
и знал
прежде, забыл; зато — сидеть на лавочке за воротами
и играть на балалайке
какие угодно песни, когда горничные выбегут в сумерки из домов, — это он умел!
— Я никак этого
прежде и не мог сказать, никак! — возразил Павел, пожимая плечами. — Потому что не знал,
как я кончу курс
и буду ли иметь право поступить в университет.
Еще
и прежде того,
как мы знаем, искусившись в писании повестей
и прочитав потом целые сотни исторических романов, он изобразил пребывание Поссевина в России в форме рассказа: описал тут
и царя Иоанна,
и иезуитов с их одеждою, обычаями,
и придумал даже полячку, привезенную ими с собой.
— Ужасно
как трудно нам, духовенству, с ним разговаривать, — начал он, — во многих случаях доносить бы на него следовало!.. Теперь-то еще несколько поунялся, а
прежде, бывало, сядет на маленькую лошаденку, а мужикам
и бабам велит платки под ноги этой лошаденке кидать; сначала
и не понимали, что такое это он чудит; после уж только раскусили, что это он патриарха, что ли, из себя представляет.
— А это вот — угольная, или чайная,
как ее
прежде называли, — продолжала хозяйка, проводя Павла через коридор в очень уютную
и совершенно в стороне находящуюся комнату. — Смотрите,
какие славные диваны идут кругом. Это любимая комната была покойного отца мужа. Я здесь буду вас ожидать! — прибавила она совершенно тихо
и скороговоркой.
М-me Фатеева, когда он сблизился с ней, напомнила ему некоторыми чертами жизни своей героинь из романов Жорж Занд, которые, впрочем, он
и прежде еще читал с большим интересом; а тут,
как бы в самой жизни, своим собственным опытом, встретил подтверждение им
и стал отчаянным Жорж-3андистом.
— Совершенно справедливо, все они — дрянь! — подтвердил Павел
и вскоре после того, по поводу своей новой,
как сам он выражался, религии, имел довольно продолжительный спор с Неведомовым, которого
прежде того он считал было совершенно на своей стороне. Он зашел к нему однажды
и нарочно завел с ним разговор об этом предмете.
Потеряв надежду исправить каллиграфию
и орфографию Клеопатры Петровны, Павел решился лучше заняться ее общим образованием
и прежде всего вознамерился подправить ее литературные понятия, которые,
как заметил он, были очень плоховаты.
Все это
прежде монастырское было, к монастырю было приписано;
как наша матушка Екатерина-то воцарилась —
и отняла все у монастыря; а монастырь, однако ж, озеро-то удержал за собой: тысяч пять он собирал каждый год за позволенье крестьянам ловить в озере рыбу.
Павел между тем глядел в угол
и в воображении своем представлял, что, вероятно, в их длинной зале расставлен был стол,
и труп отца, бледный
и похолоделый, положен был на него, а теперь отец уже лежит в земле сырой, холодной, темной!.. А что если он в своем одночасье не умер еще совершенно
и ожил в гробу? У Павла сердце замерло, волосы стали дыбом при этой мысли. Он
прежде всего
и как можно скорее хотел почтить память отца каким-нибудь серьезно добрым делом.
Когда он принялся работать, то снял свой синий кафтан
и оказался в красной рубахе
и плисовых штанах. Обивая в гостиной мебель
и ползая на коленях около кресел, он весьма тщательно расстилал
прежде себе под ноги тряпку. Работая, он обыкновенно набивал себе полнехонек рот маленькими обойными гвоздями
и при этом очень спокойно, совершенно полным голосом, разговаривал,
как будто бы у него во рту ничего не было. Вихров заметил ему однажды, что он может подавиться.
—
И того нет: хозяйничать в том смысле,
как прежде хозяйничали, то есть скопидомничать, не желаю, а агрономничать,
как другие делают из наших молодых помещиков, не решусь, потому что сознаю, что не понимаю
и не умею этого делать.
Дом блестящего полковника Абреева находился на Литейной; он взял его за женой, урожденной княжной Тумалахановой. Дом
прежде имел
какое то старинное
и азиатское убранство; полковник все это выкинул
и убрал дом по-европейски. Жена у него, говорят, была недальняя, но красавица. Эту прекрасную партию отыскала для сына еще Александра Григорьевна
и вскоре затем умерла. Абреев за женой, говорят, получил миллион состояния.
—
Прежде всего — вы желали знать, — начал Абреев, — за что вы обвиняетесь… Обвиняетесь вы, во-первых, за вашу повесть, которая, кажется, называется: «Да не осудите!» — так
как в ней вы хотели огласить
и распространить учения Запада, низвергнувшие в настоящее время весь государственный порядок Франции; во-вторых, за ваш рассказ, в котором вы идете против существующего
и правительством признаваемого крепостного права, — вот все обвинения, на вас взводимые; справедливы ли они или нет, я не знаю.
Когда инженер ушел, молодые люди, оставшись вдвоем, заметно конфузились друг друга. Герой мой
и прежде еще замечал, что Юлия была благосклонна к нему, но
как и чем было ей отвечать на то — не ведал.
начальник губернии опять при этом прослезился, но что привело его в неописанный восторг, это — когда Пиколова явилась в костюме сумасшедшей Офелии. Она, злодейка,
прежде и не показалась ему в этом наряде,
как он ни просил ее о том… Начальник губернии
как бы заржал даже от волнения: такое впечатление произвела она на него своею поэтическою наружностью
и по преимуществу еще тем, что платье ее обгибалось около всех почти форм ее тела…
— Что мы — осьмиголовые, что ли, что в чужое-то дело нам путаться: бог с ним… Мы найдем
и неподсудимых, слободных людей идти за нас!
Прежде точно, что уговор промеж нас был, что он поступит за наше семейство в рекруты; а тут,
как мы услыхали, что у него дело это затеялось, так сейчас его
и оставили.
— Сильно раскольничье! — отвечал кучер. —
И там не один раскол, а всего есть. Ныне-то вот потише маленько стало, а
прежде они фальшивую монету делали; все едино,
как на монетном дворе в Питере… я еще, так доложить, молодым мальчиком был,
как переловили их на этом.
Это звонили на моленье,
и звонили в последний раз; Вихрову при этой мысли сделалось как-то невольно стыдно; он вышел
и увидел, что со всех сторон села идут мужики в черных кафтанах
и черных поярковых шляпах, а женщины тоже в каких-то черных кафтанчиках с сборками назади
и все почти повязанные черными платками с белыми каймами; моленная оказалась вроде деревянных церквей,
какие прежде строились в селах,
и только колокольни не было, а вместо ее стояла на крыше на четырех столбах вышка с одним колоколом, в который
и звонили теперь; крыша была деревянная, но дерево на ней было вырезано в виде черепицы; по карнизу тоже шла деревянная резьба; окна были с железными решетками.
Луна, поднимаясь вверх, действительно все светлей
и светлей начала освещать окрестность. Стало видно
прежде всего дорогу, потом — лесок по сторонам; потом уж можно было различать поля
и даже
какой хлеб на них рос. Лошади все веселей
и веселей бежали, кучер только посвистывал на них.
Юлия по крайней мере с полчаса просидела на своем месте, не шевелясь
и ни с кем не говоря ни слова; она была,
как я уже
и прежде заметил, девушка самолюбивая
и с твердым характером.
Во всем этом разговоре Вихрова по преимуществу удивила смелость Виссариона, с которою тот говорил о постройке почтового дома. Груня еще
прежде того рассказывала ему: «Хозяин-то наш, вон, почтовый дом строил, да двадцать тысяч себе
и взял, а дом-то теперь весь провалился». Даже сам Виссарион, ехавши раз с Вихровым мимо этого дома, показал ему на него
и произнес: «Вот я около этого камелька порядком руки погрел!» — а теперь он заверял губернатора, что чист,
как солнце.
Народ-то нынче трусоват стал, — продолжал Петр Петрович, мотнув головой, — вон
как в старину
прежде дворяне-то были — Бобков
и Хлопков.
— Нет, не глупости! — воскликнул, в свою очередь, Живин. —
Прежде, когда вот ты, а потом
и я, женившись, держали ее на пушкинском идеале, она была женщина совсем хорошая; а тут,
как ваши петербургские поэты стали воспевать только что не публичных женщин, а критика — ругать всю Россию наповал, она
и спятила, сбилась с панталыку: сначала объявила мне, что любит другого; ну, ты знаешь,
как я всегда смотрел на эти вещи. «Очень жаль, говорю, но, во всяком случае, ни стеснять, ни мешать вам не буду!»
— Пожалуй, что это так!.. — согласилась Мари. —
И, знаешь, этого рода чинолюбцев
и крестолюбцев очень много ездит к мужу —
и, прислушиваясь к ним, я решительно недоумеваю, что же такое наша матушка Россия: в самом ли деле она страна демократическая,
как понимают ее нынче, или военная держава,
как разумели ее
прежде,
и в чем состоит вкус
и гений нашего народа?