Неточные совпадения
— Для чего, на кой черт? Неужели ты
думаешь, что если бы она смела написать, так не написала бы? К самому царю бы накатала, чтобы только говорили, что вот к кому она пишет; а то видно с ее письмом не только что до графа, и до дворника его не дойдешь!.. Ведь как надула-то, главное: из-за этого
дела я пять тысяч казенной недоимки с нее не взыскивал, два строгих выговора получил за то; дадут еще третий, и под суд!
Про Еспера Иваныча и говорить нечего: княгиня для него была святыней, ангелом чистым, пред которым он и
подумать ничего грешного не смел; и если когда-то позволил себе смелость в отношении горничной, то в отношении женщины его круга он, вероятно, бежал бы в пустыню от стыда, зарылся бы навеки в своих Новоселках, если бы только узнал, что она его подозревает в каких-нибудь, положим, самых возвышенных чувствах к ней; и таким образом все
дело у них разыгрывалось на разговорах, и то весьма отдаленных, о безумной, например, любви Малек-Аделя к Матильде […любовь Малек-Аделя к Матильде.
— Очень вам благодарен, я
подумаю о том! — пробормотал он; смущение его так было велико, что он сейчас же уехал домой и, здесь,
дня через два только рассказал Анне Гавриловне о предложении княгини, не назвав даже при этом дочь, а объяснив только, что вот княгиня хочет из Спирова от Секлетея взять к себе девочку на воспитание.
«Не отпущу я его, —
думал он, — в университет: он в этом Семеновском трактире в самом
деле сопьется и, пожалуй, еще хуже что-нибудь над собой сделает!» — Искаженное лицо засеченного солдата мелькало уже перед глазами полковника.
По трусоватости своей Ванька
думал, что Макар Григорьев в самом
деле станет его сечь, когда только ему вздумается, и потому, по преимуществу, хотел себя оградить с этой стороны.
«Да это в самом
деле не монах!» —
подумал Павел, услыхав такого рода ответ.
Герой мой вышел от профессора сильно опешенный. «В самом
деле мне, может быть, рано еще писать!» —
подумал он сам с собой и решился пока учиться и учиться!.. Всю эту проделку с своим сочинением Вихров тщательнейшим образом скрыл от Неведомова и для этого даже не видался с ним долгое время. Он почти предчувствовал, что тот тоже не похвалит его творения, но как только этот вопрос для него, после беседы с профессором, решился, так он сейчас же и отправился к приятелю.
— У меня написана басня-с, — продолжал он, исключительно уже обращаясь к нему, — что одного лацароне [Лацароне (итальян.) — нищий, босяк.] подкупили в Риме англичанина убить; он раз встречает его ночью в глухом переулке и говорит ему: «Послушай, я взял деньги, чтобы тебя убить, но завтра
день святого Амвросия, а патер наш мне на исповеди строго запретил людей под праздник резать, а потому будь так добр, зарежься сам, а ножик у меня вострый, не намает уж никак!..» Ну, как вы
думаете — наш мужик русский побоялся ли бы патера, или нет?..
— Куда? — спросил Павел,
думая, что
дело шло о сборах куда-нибудь в Москве.
— Не слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом
дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди, герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а
думали, что это песни целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
Вихров посмотрел ему в лицо. «Может быть, в самом
деле он ни на что уж больше и не годен, как для кельи и для созерцательной жизни», —
подумал он.
И Павел в самом
деле искренно
думал, что он совершил против отца страшнейшие злодеяния, и затем он снова перешел к прежней своей мысли почтить память старика серьезно добрым
делом.
«Неужели Неведомов прав, —
думал он, — что мы можем прочно любить только женщин безупречных?» Ко всему этому хаосу мыслей и чувствований присоединилось еще представление своей собственной жизни, в которой не было ни цели, ни
дела никакого.
Дедушка ваш… форсун он этакий был барин, рассердился наконец на это, призывает его к себе: «На вот, говорит, тебе, братец, и сыновьям твоим вольную; просьба моя одна к тебе, — не приходи ты больше ко мне назад!» Старик и сыновья ликуют; переехали сейчас в город и заместо того, чтобы за
дело какое приняться, — да, пожалуй, и не умеют никакого
дела, — и начали они пить, а сыновья-то, сверх того, начали батьку бить: давай им денег! —
думали, что деньги у него есть.
Петр,
думая, что он говорит правду, в самом
деле дал ему одну из лучших лошадей.
«Все уж разболтали ей», —
подумал Вихров и решительно не находился, что ей отвечать. Он вообще был как-то грустен в этот
день. Разрыв с Фатеевой мучил и волновал его.
«Очень-с рад, говорит, что вы с таким усердием приступили к вашим занятиям!» Он, конечно,
думает, что в этом случае я ему хочу понравиться или выслужить Анну в петлицу, и велел мне передать весь комитет об раскольниках, все
дела об них; и я теперь разослал циркуляр ко всем исправникам и городничим, чтобы они доставляли мне сведения о том, какого рода в их ведомстве есть секты, о числе лиц, в них участвующих, об их ремеслах и промыслах и, наконец, характеристику каждой секты по обрядам ее и обычаям.
Перед наступлением первой репетиции он беспрестанно ездил ко всем участвующим и долго им толковал, что если уж играть что-либо на благородных спектаклях, так непременно надо что-нибудь большое и умное, так что все невольно прибодрились и начали
думать, что они в самом
деле делают что-то умное и большое; даже председатель казенной палаты не с таким грустным видом сидел и учил роль короля Клавдия; молодежь же стала меньше насмешничать.
Инженер немного сконфузился; он сам понял, что немного проговорился, но в глубине души своей, в самом
деле,
думал так.
Так меня, знаете, злость взяла,
думал требовать дополнения по
делу — пользы нет, я и говорю этому мальчику-то (он шел в губернский город — хлопотать по своему определению): «Ступай, говорю, скажи все это губернатору!» Мальчик-то, вероятно, пошел да и донес.
«Черт знает, ничего тут не понимаю!» —
думал между тем инженер, в самом
деле поставленный в недоумение: Груню он считал главной и единственною виновницею того, что Вихров не делал предложения его сестре.
— Вторая моя просьба, — начал он, сам не зная хорошенько, зачем это говорит, и, может быть, даже
думая досадить этим губернатору, — вторая… уволить меня от производства следствий по
делам раскольников.
Герой мой, в самом
деле, ни о чем больше и не
думал, как о Мари, и обыкновенно по целым часам просиживал перед присланным ею портретом: глаза и улыбка у Мари сделались чрезвычайно похожими на Еспера Иваныча, и это Вихрова приводило в неописанный восторг.
Груша между тем,
думая, что барин скучает, не преминула сейчас же начать развлекать его своими разговорами. По случаю таких великих
дней, она по преимуществу старалась говорить о божественном.
Он, однако,
день — другой
подумал и согласился: поклонился сатане, а сам при этом все держит ручку вверх, — и, батюшки, весь ад восплескал от радости, что царь Соломон сатане поклонился…
— Так, так!.. — подхватила радостно Груша. — Я сама тоже
думала, что это он только в мнении своем имел; вот тоже, как и мы, грешные, делаем одно
дело, а
думаем совсем другое.
— Какое же это ты
дело делаешь, а
думаешь другое? — спросил ее Вихров.
— Ни-ни-ни! — воскликнул Живин. — И не
думай отговариваться! А так как свадьба моя в воскресенье, так не угодно ли вам пожаловать ко мне в субботу — и вместе поедем на девичник. Надеюсь, что ты не потяготишься
разделить со мной это, может быть, первое еще счастливое для меня
дело в жизни?! — заключил Живин с чувством.
— Есть это, есть!
Дело в том, что вы и сами в отношении там одной своей привязанности были со мной откровенны, и потому я хочу говорить с вами прямо: у меня есть там на стороне одна госпожа, и я все
думаю, что не это ли жену огорчает…
«Ну, из этой гадости, конечно, уж ты сама — первая!» —
подумал про себя Вихров, и как ни мало он был щепетилен, но ему все-таки сделалось не совсем ловко стоять среди белого
дня на Невском с этими чересчур уж провинциальными людьми, которые, видимо, обращали на себя внимание проходящих, и особенно m-me Живина, мимо которой самые скромные мужчины, проходя, невольно делали удивленные физиономии и потупляли глаза.
— У вас-то, по вашему железнодорожному
делу, я
думаю, больше смысла, — проговорил он.
Неточные совпадения
Хлестаков. Ты растолкуй ему сурьезно, что мне нужно есть. Деньги сами собою… Он
думает, что, как ему, мужику, ничего, если не поесть
день, так и другим тоже. Вот новости!
Хлестаков. Нет, вы этого не
думайте: я не беру совсем никаких взяток. Вот если бы вы, например, предложили мне взаймы рублей триста — ну, тогда совсем
дело другое: взаймы я могу взять.
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, // Неделя за неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни
думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
Батрачка безответная // На каждого, кто чем-нибудь // Помог ей в черный
день, // Всю жизнь о соли
думала, // О соли пела Домнушка — // Стирала ли, косила ли, // Баюкала ли Гришеньку, // Любимого сынка. // Как сжалось сердце мальчика, // Когда крестьянки вспомнили // И спели песню Домнину // (Прозвал ее «Соленою» // Находчивый вахлак).
У вас товар некупленный, // Из вас на солнце топится // Смола, как из сосны!» // Опять упали бедные // На
дно бездонной пропасти, // Притихли, приубожились, // Легли на животы; // Лежали, думу
думали // И вдруг запели.