Слишком поздно для «прости»

Ольга Емельянова, 2023

Это потом двадцатые назовут "ревущими", а Нью-Йорк обрастёт городскими легендами о гангстерских перестрелках и роковых красавицах из джаза. Но для тех, кто начинает утро в маленькой Италии под хриплый шорох радиолы, 5 июня 1921 года – всего лишь дата на календаре, синоним "сегодня". И неизвестно ещё, кому из них предстоит сорвать банк, а кому – схватить дозу свинца. Комбинацию карт знает только раздающий.

22:50

До дна Гудзона мистер Алонсо добрался быстро, утюгом."Укутанный в кимоно", он и не мог поступить иначе: при таком количестве потраченного цемента неблагодарно торчать поплавком перед носом горожан. Успешно сыграл в молчанку и синьор Абруццо, обладатель нескольких доходных домов на берегу Ист-Ривер (пара выстрелов лупары, мешок, стройка). К концу ноября воздух Нью-Йорка ощутимо наполнился туманом: объяснить исчезновение главных дойных коров враждующих семей не мог даже Фрэнк Конте, единственный человек, способный удерживать в состоянии худого мира оскаленные друг на друга кланы. Подумать только, на протяжении почти двадцати лет ему удавалось сохранять шаткий баланс между настоящими владельцами города — криминальными силами боро — но именно сейчас, когда в пальцах мастера марионеток нити держались как никогда прочно, куклы решили начать свою бесконтрольную игру. О том, к чему ведёт подобное непослушание, Фрэнк Конте, обосновавшийся в Нью-Йорке ещё в начале нулевых, знал не понаслышке. Когда он начинал (портовый профсоюз, где горячим нравом и умением найти общий язык с самим дьяволом, можно вырастить авторитет размером с Манхэттен), правила игры были просты и бесхитростны: стая считается с тем, кто доказывает своё право на добычу. Фрэнк это умел, и к прибытию из Неаполя грузового корабля с двумя будущими капореджиме на борту он уже мог предложить своим верным солдатам и лучшие квартиры в районе, и достойную работу по зачистке того самого района от излишне амбициозных коллег. Неразлучная парочка Карлучи ("Коротышка") Марино — Винченцо Герра быстро подхватила ритм шумного города, и в одночасье принесла своему боссу хороший кусок постоянной прибыли: несколько игорных домов, десяток букмекерских контор, два ипподрома. Но главным оружием Фрэнка, об этом знали немногие, стал блестящий ум и змеиная хватка Сандры Марино, жены"Коротышки", которая втайне от названных братьев стала настоящим консильери дона. Именно ей принадлежали лучшие комбинации по распространению могущества Фрэнка не только в Манхэттене, но и в Бруклине, Бронксе, чуть позже — в Куинсе. С её мягкой, но уверенной руки в карман мафии упали не пешки, но главные фигуры правительства целого штата: прокурор, губернатор, сенатор. Фрэнк быстро оброс неуязвимой бронёй, но мир жесток. И также, как Конте когда-то убрал своих соперников, чья-то более молодая и сильная рука однажды могла убрать и его — равнодушный закон каменных джунглей. Тогда-то они с Сандрой и задумались над ролью серого кардинала, мирового судьи для города, где каждый дон сможет получать прибыль своего района, не беспокоясь за личную безопасность. Семь непростых лет ушло на создание нового порядка, но результат стоил потраченных усилий — уйдя в тень с поля боя, Фрэнк остался гарантом мира для самых уважаемых людей города. Тот, кто отказывался играть по новым правилам, становился объявленной жертвой для всех семей Нью-Йорка, что обеспечивало молниеносную ликвидацию и честное разделение «бизнеса» на равные части. Схема не давала сбоев на протяжении нескольких лет, пока приступ жадности не свалил самого Карлучи Марино — опьяненный успехом и тесными отношениями с Конте, «Коротышка» внезапно решил утопить в крови некогда близкого соратника, Винченцо Герра, запланировав показательный расстрел его особняка на раннее утро. Не успел. Ночной звонок, раздавшийся в спальне Фрэнка, нарушил планы неаполитанского Каина. Оставалось только открыть сезон охоты и решить вопрос с разделением подконтрольной территории, но это означало крайне жестокую участь для всей семьи Марино, в том числе и для Сандры. Такого Конте допустить не мог. Пришлось устранять Карлучи собственными силами, пока Винченцо не успел узнать о предательстве, и, соответственно, не отправил несчастных в лапы своего палача, больного садиста Маурицио Профачи, чьё имя стало легендой, синонимом ужаса для всех, кто хоть раз слышал о шедеврах этого маньяка. С Карлучи разделались быстро, без эмоций — оросили окна «Лимончелло» пулемётным огнём с кузова грузовика, и умчали по пустынным рассветным улицам за город, никто и испугаться не успел. А вот с Гвидо, любимым старшим сыном, хоть и бешеным гангстером (папина кровь), Сандра проститься не смогла. Упросила Фрэнка отправить его на фронт (благо, мировая война слепо хватала новобранцев) — так далеко Герра искать не станет. Но самой сложной задачей для Конте оказалось спасение самой Сандры и её младшего сына, Джованни, который умудрился остаться в стороне только потому, что отец считал его мягкотелым слабаком, а потому к семейному делу не подпускал. Фрэнку пришлось пойти на сделку с Герра, и передать ему весь бизнес «Коротышки» за исключением бара: пенсионный фонд для Сандры, хоть и уязвимый без прикрытия мафии. Долю Винченцо, конечно же, принял, но слабость дону не простил. Выстроил свою империю, используя уязвимость Конте как поводок на шее ротвейлера: дёргал за него нечасто и ненастойчиво, но достаточно ощутимо, чтобы обеспечить себе сильнейшие позиции на десятилетие вперёд. А потом в городе появился человек новой формации. Молодой и энергичный Бен Риччи предпочитал работать чистыми руками, в драку не лез, к Фрэнку относился с почётом любимого внука, клиентам предлагал свои услуги улыбчиво и делово, вместо угроз выбирая подход бизнесмена. Такой не мог долго оставаться в тени, и уже через пару лет, шаг за шагом, не нарушая заповедей, Бен унаследовал Даунтаун у гангстера старой закалки по прозвищу «Хруст». Когда между Беном и Винченцо успела пробежать кошка, никто не знал. Но странные случаи подковёрной возни, жертвами которой становились то несколько бочек сырца, украденных с машин Риччи, то пара пакетов наркоты, отобранных у курьеров Герра, совсем скоро превратились в непрерывную череду претензий друг к другу. Ставки постепенно росли, страсти накалялись добела, и Фрэнку всё чаще приходилось вести долгие беседы с каждой из сторон, чтобы не допустить новой войны. Он не знал, да и не мог знать, что большинство этих акций было устроено с подачи третьей стороны — человека, который рассчитывал на падение обеих держав. Томас Бэнкс, он же «Финансист», был известен в кругу людей чести как руководитель самой тихой группировки, курирующей западную часть Статен-Айленда. Именно к нему и пришёл в поисках работы Ривера сразу после того, как получил отказ у именитых итальянских семей (слишком недоверчиво те относились к американцам), и после трёх лет службы «разнорабочим» дорос, наконец, до своего первого серьёзного дела. Проверка или выпускной экзамен, но новая акция, продуманная до мелочей Бэнксом и его помощником Ллойдом, обещала стать последней каплей в чаше терпения Винченцо Герра. После такого врагов не прощают. А в том, что врагом является именно Бен Риччи сомнений не будет — «финансист» собирался позаботиться об этом самостоятельно.

Когда Ллойд, закрыв дверь кабинета на ключ, уселся в глубокое кресло напротив патрона, в комнате воцарилась не тишина, но звенящая увертюра триумфа. Бэнкс улыбался, он был буквально наэлектризован идеей, обросшей тонкими деталями в одну бессонную ночь. Оставалось проговорить (он особенно любил облекать свои планы в слова, наполняя эфирные смыслы рельефом и прочностью), наметить действующие лица, да сверить даты. Ллойд подходил для роли слушателя как никто — долгие годы дружбы закалили в нём и сухую практичность, иначе и не получится управлять десятком солдат, и осторожную хватку дипломата. Молчал уместно, говорил с усмешкой и уважением, непременно по делу, ставил под сомнения спорные вопросы, на рожон, однако, не лез — мог бы стать отличным дворецким, но предпочёл роль генерала.

— Во вторник Герра получил свежую партию товара, — начал Бэнкс раскладывать свою схему, — забил пакгауз, поставил охрану. Три дня охрана будет настороже, но в четверг груз скинут, и на складе останутся только старые добрые ящики с сигарами — продукт хоть и ценный, но в сравнение с наркотиками не идёт, а значит, часть охраны переведут на более важные точки. Тогда-то нашим ребятам и нужно наведаться на склад.

— Ты хочешь украсть сигары?

— Я хочу украсть машины. Как ты знаешь, в начале месяца гараж Бена Риччи лишился пары грузовиков (надеюсь, мальчишка по-прежнему думает на Герра), а значит, у него есть причины забрать если не своё, то хотя бы похожее…

— Значит, нам нужно два водителя?

— Лучше три. Задача сложная, не уверен, что к финишу придут в полном составе.

Они выскользнули из проулка тремя бродячими котами, двинулись вдоль забора развязно, шатко — чёрные проворные тени на чёрном же фоне заводских улиц. Ворота нашли не сразу. В полумраке промзоны и руки своей не разглядишь, не то, что квадрат металла среди квадратов бетона. Спасибо строителям нового района, пожалевшим света для дорог — прожектора били лучами только во внутренние территории фабрик, оставив улицам лишь тусклые лампы водонапорных башен. Под одной из таких и остановились, прислушались. Мелко моросил дождь. Где-то скрипела ржавая створка. Со стороны пустыря раздался протяжный вой собаки, следом — дружная перекличка лаем. Тихо. Бросив по сторонам быстрые взгляды, достали из-за отворотов рабочих курток короткие дубинки. Первым через забор перекинулся Люк, шаркнул гравием по ту сторону, замолк. Следом на стену бросился Билл. Коннор остался держать подъездную дорогу. Три секунды, хлопок двери за стеной, короткий выкрик, прерванный звуками борьбы. Ещё минута, и цепь по ту сторону ворот заскрежетала, запела в потных ладонях Люка. Крохотная калитка, такую и днём не заметишь, осторожно приоткрылась, впустила Риверу, и снова сомкнулась в единый массив с мрачной оградой.

— в будке будет один охранник — основные силы обычно собираются в офисе. Так что этому парню и придётся лечь в больницу. Потрепать его нужно крепко, но непременно оставить в живых.

— свидетель?

— да, он будет тем, кто передаст Герра, что налёт совершили парни Бена Риччи

— откуда он это узнает?

— от твоего человека.

Когда Коннор вошёл в будку охранника, тот уже перестал стонать и только мелко подрагивал раздробленным коленом по полу, залитому чёрно-алой жижей. Смятый в ливер профиль был обращëн к грязному, в брызгах, потолку. Билл смахнул старую газету со стола и привычным жестом вытер руки. В поросячьих глазках бывшего боксёра не было ни напряжения, ни жалости, ни вопроса. Внутри Риверы что-то не слышно хрустнуло. Он быстро облизал губы, списывая головокружение на духоту.

— Какого чёрта?! Сказали же, без шума. Он что, сдох? — из последних сил сдерживая позыв рвоты, Коннор толкнул ботинком еле дышащее тело, — Вот дерьмо.

— Оставим здесь? Анджело не одобрит.

— Нет времени, уходим. И молитесь, чтобы Бен не узнал.

Закончив с текстом (Ллойд заставил тренировать не только реплику, но и интонации), метнулись в холодный воздух улицы, пробежали мимо островков слепящего света к пакгаузу, слились с темнотой у входа. Коннор попытался задержать выдох, не смог. Пульс колотил пулемётом, адреналин выжигал зрачки. Пришлось ограничиться сухим чирканьем кадыка по горлу, и только потом опустить руку на деревянную створку ворот. Кивок, пошли.

— на складе понадобится особая слаженность действий. Они должны успеть забраться в машины, подготовить пути отхода, и уже потом поднимать шум.

— зачем нам ворошить осиное гнездо?

— а как ещё ты напросишься на погоню?

В пакгаузе было темно и сухо, пахло опилками. Два ряда траков, большей частью гружёных, стояли вдоль стен бортами друг к другу — идеальное расположение и для работы, и для угона. Люк двинулся к «Уайтам» первым. Бесшумно и мягко, в каждом движении — подпись воровской элиты, пересёк центральный проезд, с ходу запрыгнул на подножку, нырнул под сидение рукой. В темноте сверкнула улыбка — ключи на месте.

Ривера выбрал монстра, что стыл на рампе рядом с дверью в комнату, где, судя по звукам (хриплые голоса, кашель, прерывистый смех) ночная смена резалась в карты. Ключи оказались в замке. Снова удача. Не повезло только Биллу: встретившись взглядом с Коннором, тот отрицательно покачал головой — ключей в кабине нет. Остальные машины, как назло, были завалены грузом: на таких не прорваться. Сплюнув, Коннор выскочил из своего"Уайта", мелким шагом пробежал к неудачнику, и, выломав кожух под рулевой стойкой, свёл два провода до характерного лязга стартера. Рёв двигателя взорвал тишину, дверь рядом с рампой тут же распахнулась, и парни с Томпсонами застучали каблуками в сторону грохочущего грузовика. Ривера рванулся к задней стенке, застыл тенью, пережидая град выстрелов, бьющих в жестяной уайтовский бок. Надо было смываться, пока люди Герра не подошли ближе, но куда?! Сзади стена, справа, метрах в двадцати, колонна деревянных ящиков. Если бы только добежать, юркнуть за них, и попробовать прорваться к рампе. Но откуда взяться такому шансу. Выручил Билл: уловив манёвр Коннора, выжал газ и швырнул грузовик на гангстеров. Как и ожидалось, те кинулись врассыпную (в любом солдате достаточно человеческого). Отдельное приглашение Ривере не требовалось, он уже мчал к ящикам как к спасению. Не давая противнику опомниться, Билл круто развернул неуклюжую тушу, и бросил её мордой в закрытые ворота. Следом двинулся Люк. Люди Герра метнулись на улицу к припаркованным у склада"Лянчам". Оседлав свой грузовик, вырвался из темноты пакгауза и Коннор. Куски разорванных ворот, срикошетили от фургона Люка, ударили в борт. Погоня не заставила себя долго ждать.

— нужно привести людей Герра в Даунтаун. Вот здесь, — жёлтый ноготь упёрся в карту, — небольшой тупик. Хватит только на пару машин, но, как я уже сказал, сомневаюсь, что доберётся больше.

Шли плотным строем. Коннора пустили вперёд (все же ответственный за маршрут), следом — мастер тарана Билл. Замыкающим оказался Люк, и сейчас он так резво вилял хвостом, отгоняя назойливое «шакальë» от заднего моста, что на каждом вираже рисковал выйти в кювет (хорошо хоть окраины пусты: меньше шансов влететь в чужака). Вот только «Лянчи» не собирались так легко сдаваться: две из них зажали грузовик Люка с обеих сторон, третья напирала сзади. Эскорт, мать её Величества. А дождь ревел. Дождь смывал шоссе с лобового окна, обдавал левый бок спецовки Риверы мерзкой влагой. На кой черт эту модель «Уайта» лишили дверей, он не знал, но был уверен, что отморозил бы и печенку, если бы не погоня, и не лихорадочный жар по телу накатом. Сквозь шум моторов и ветра внезапно пробился стрекот выстрелов. Коннор утопил педаль в пол, направляя процессию к огням центральных улиц, а когда кинул в зеркало взгляд, обмер. Грузовик Люка отдалялся, объяв кабиной остов фонарного столба. Для человека в смятой консервной банке места уже не осталось. Как не осталось и времени на траур — «Лянчи», почувствовав вкус крови, с хищным азартом принялись за живых. Ривера выкрутил руль, и лёг в поворот на Лексингтон-авеню. Тогда-то Билл и показал своё умение размазывать по обочине мелкий транспорт. Первую «Лянчу» он буквально втёр в фасад дома, проволок с гулким скрежетом по стене, и отпустил только когда впереди возникла парадная лестница. Удар. Минус один — после такого к погоням не возвращаются. Вытянув грузовик к центру дороги, Билл пошёл нагонять вторую «Лянчу», но было уже поздно. Коннор уловил движение слева, дёрнулся телом в сторону, когда раздался грохот, и боль вошла раскалённой звёздочкой в плечо. Осколки лобового со звоном запрыгали по капоту. Он упустил руль, а, выпрямившись, заметил, что машина упрямой торпедой катится под откос. Резко ударив по тормозам, обрёк грузовик на тяжёлое вращение по дороге. Рывок ручника. Машина зашипела покрышками и встала как вкопанная боком к движению. Билл увозил преследователей вперёд. Пришлось срочно убираться с пути встречного «Форда» и нагонять компанию. Левая рука висела плетью, голова кружилась от происходящего, но, когда Ривера увидел, как из окна несущейся впереди «Лянчи» высунулось чёрное дуло, направленное в грузовик Билла, зрение подвело. Всё вокруг поплыло размытыми краями, и только глянцево-красная крышка багажника впереди оставалась резкой. Прямо в неё Коннор и пустил «Уайта», выжимая газ до последней капли. Удар был похож на выстрел из обреза в упор. Голову резко дёрнуло вперёд, шмякнуло лобовой костью о что-то твёрдое, и тут же откинуло назад. Сознание чудом удалось оставить при себе. Как бродячий пёс Ривера стряхнул головой чёрно-жёлтые пятна перед глазами, и, не оглядываясь назад, потащил растерзанный в схватке грузовик вперёд. Машина сопротивлялась, парила дымом из смятого капота, но держалась на ходу. До Нижнего Манхэттена оставалось совсем немного.

— люди Герра должны видеть, куда заехали грузовики. Только нельзя допустить, чтобы водителей взяли, иначе Профачи сделает из них говорящий фарш. А потом придёт зa нами.

— ты тоже купился на байки старого Винченцо? Брось, этого Профачи не видел никто. Давай лучше подумаем, как обеспечить отход нашим водителям.

В неспящих улицах Даунтауна (залитые огнями силуэты прохожих, густой поток машин) люди Герра присмирели, затянули оружие в салон — чужая территория, как оказалось, могла справиться и с дикими кабанами, привыкшими жить животным инстинктом. Только это и спасло Риверу, грузовик которого чихал в предсмертной горячке и на последней дистанции в полсотни метров отказывался идти быстрее, чем 5 миль в час, став лёгкой целью даже для велосипедиста. Гангстеры, однако, следовали за угонщиками как конвой, неотступной угрожающей тенью. То ли копили силы на финальный бросок в пункте назначения, то ли решили, что знакомства с адресатом и вовсе будет достаточно для отчёта боссу. В обоих случаях они просчитались: как только грузовики свернули с главной улицы в неприметный двор, на дороге появились две машины с сиренами. Копы резво пересекли широкую улицу и встали на въезде в тупик, прикрывая боками машин задние борта «Уайтов». «Лянче» ничего не оставалось кроме, как пронестись мимо.

— Даунтаун — это не территория Герра, его ребята не посмеют спорить с местными копами. А знать о том, что копы на самом деле неместные им совсем необязательно.

— хорошо, грузовики остаются в тупике, чтобы быть найденными утром. Наши копы умчатся в родной район. Но водителям надо ещё выбраться из каменного мешка… Причём сделать это незаметно и для людей Герра, и для людей Риччи…

— здесь всё просто. Нам поможет крупнейшая сеть Нью-Йорка.

Когда грузовик издал последний выхрип и замер, Коннор тяжело повалился на сидение — его словно догнала тёмная удушливая волна, завернула в мутные вихри, поглотила под собой. В спасительном ничто уже не надо было бежать, спасаться, там не было изувеченных лиц ни в чём не повинных охранников, и гулкого потока выстрелов тоже не было. Только усталость, да дурнота, из которой, однако, Риверу кто-то упрямо тащил.

— Да что б тебя! Вставай, разлёгся!

Физиономия Билла показалась в кружении пятен перед глазами не сразу, а когда черты его, наконец, стали резкими, Коннор смог разглядеть только как напарник зло сплёвывает в сторону и уходит из зоны видимости. Пришлось стаскивать себя с сидения и грандиозным усилием воли выбрасывать ноющее каждой частичкой тело из кабины. Во дворе было тихо. Пахло мочой, откуда-то издалека доносились сирены. Билл копошился где-то в ногах, отодвигая тяжёлый металлический люк в сторону. Плечо резко вспыхнуло болью от мерзкого запаха, который двинулся на них из отверстия вместе с плотной завесой пара.

— Добро пожаловать домой, мистер! — ухмыльнулся Билл, свесив ноги в люк. Прыжок, и коренастый боксёр, чиркнув плечами по ободу, ушёл в канализацию. Путь к большим деньгам, как оказалось, идёт совсем не через тернии…