Провокатор

Борис Селеннов, 2023

Журналистская биография автора романа «Провокатор» Б. Селеннова – путь от внештатного корреспондента радиостанции «Юность» до руководителя детских и юношеских программ Первого канала ТВ. В его творческом багаже не только десятки радио- и телепередач («Спокойной ночи, малыши», «Умники и умницы», «До 16 и старше», «Марафон-15», «Пока все дома» и многих других), но и немалый опыт общения с детьми и подростками. Во многом это общение и дало понимание, что каждое из этих поколений (как, впрочем, и нынешнее) было уверено, что именно на его долю выпали самые большие трудности и проблемы, не подозревая, что эти трудности и проблемы существовали всегда, в любых сферах общества, при любом строе. Ведь время меняет лишь «декорации»: костюмы, маски, манеры, пристрастия, но суть человеческой жизни остаётся незыблемой. Во все времена человек рано или поздно оказывается перед нравственным выбором, от которого порой зависит весь его жизненный путь. Этот выбор особенно труден в период «великих переломов», таких, как революция, война, перестройка. Герои романа «Провокатор» – сыщики царской охранки и террористы-эсеры – ведут беспощадную борьбу друг с другом за счастливое будущее России в канун первой русской революции 1905 года. Но, кроме кровавых побед и не менее кровавых поражений, они, как и все люди, испытывают любовь, ревность, дружбу, предательство, компромиссы с собственной совестью – десятки других мотивов, которые порой заставляют их совершать, казалось бы, необъяснимые поступки.

50. Визит Берга

Постучав, вошёл дежурный и доложил: только что принял телефонный звонок. Полковник Берг едет сюда и просил быть на месте.

У Харлампиева сразу испортилось настроение. Вот уж кого он сейчас не хотел видеть, так это Берга.

Полковник Берг, фамилия которого не значилась в штабном расписании министерства, был главой всего политического сыска России, перед которым, по слухам, заискивал сам министр. В последнее время Берг что-то зачастил в Москву.

Это нервировало. Харлампиев попробовал пожаловаться московскому полицеймейстеру, но Трепов только замахал руками: мол, ты уж сам выкручивайся как-нибудь!..

Но «как-нибудь» не получалось, несмотря на то что Харлампиев умел ладить с начальством. За полтора десятка лет службы он давно понял: хорошо работать и быть в хороших отношениях с начальством — вещи абсолютно разные. Это была целая наука: как видеть расставленные на каждом шагу капканы и как уметь их обходить стороной. Скажем, докладывать начальству следовало не так, как было на самом деле, а так, как оно хотело это видеть, чтобы не вызывать недовольства, лишних вопросов. Иначе потом не дадут спокойно работать, начнут совать всюду нос, поучать, наставлять, ничего не смысля в нюансах сыска. Кроме того, надо было быть всегда готовым к внезапным инициативам начальства, которому в любой момент могло что-нибудь плеснуть в голову и тем самым застать подчинённого врасплох. Наученный горьким опытом Харлампиев никогда не убирал подчистую всех выявленных злодеев, оставляя кого-то на свободе, разумеется, под наблюдением, так сказать, «на разводку»: вдруг кто-нибудь заглянет на огонёк, кого ещё не выявили, просмотрели. Кроме того, такой манёвр подстраховывал от внезапных «наездов» начальства, которое долгое затишье могло обеспокоить: не спит ли охранка? В этом случае на любой вопрос был готов ответ: мол, работаем, раскрываем заговор, готовящийся теракт. На кого? Тут уж смотри сам, кого назвать, исходя из ситуации. Лучше, конечно, того, кто повыше, но только не первых лиц! Лишний шум тоже ни к чему. Главное — вовремя отчитаться и показать: охранка не дремлет. Нужны арестованные? Вот они.

Правда, Берг был поумней многих прежних начальников. С поучениями, как надо работать, не лез. Только требовал докладывать ему обо всём. И Харлампиев докладывал. Разумеется, как считал нужным. Вот только не раз ему начинало казаться, что Берг о каких-то новостях, добытых сложным оперативным путём, знает не меньше, чем сам начальник охранки. Откуда? Вопрос, который вызывал в Харлампиеве беспокойство.

Московское охранное отделение по праву считалось лучшим в России, и, казалось бы, никаких причин для столь явного внимания начальства не было. Но Берг продолжал приезжать один, а то и два раза в месяц, не объясняя причины своих визитов. Порой Харлампиеву начинало казаться, что он как-то слишком многозначительно посматривал на него, как будто ждал ответа на вопрос, который уже задавал ему однажды.

Харлампиев ждал его и боялся, потому что этот вопрос касался одного его необдуманного поступка, о котором он не раз сожалел и который был связан с гибелью террориста Льва Барашкова.

Этот случай вновь вспомнился во всех деталях, когда однажды, придя на работу, Харлампиев понял, что ночью в его кабинете кто-то был. И более того, что-то искал. Всё лежало на своих местах, но иное положение волоса на дверце книжного шкафа доказывало, что ночной гость её открывал. То же самое было с метками на ящиках письменного стола, крышке сейфа, которые Харлампиев не ленился запирать, уходя домой.

Кто был в его кабинете? Разумеется, Берг или кто-то из его людей. Что искал? Тут тоже не было никаких загадок. Ночной посетитель искал те окровавленные пол-листа бумаги, которые совершенно случайно попали в руки Харлампиева и хранились сейчас здесь, в кабинете, в тайнике старинного книжного шкафа.

…Перед глазами Харлампиева до мельчайших подробностей встал день, когда вместе с Бергом они везли арестованного Барашкова из Москвы в Петербург.

…Спецвагон состоял из трёх отделений. В первом с входной бронированной дверью располагалась охрана. Во втором ехали они вдвоём с Бергом. В третьем отделении, по сути — камере без окон, содержался арестованный Барашков. К нему, отпирая ключом железную дверь, заходил лишь Берг.

Вот и сейчас он был там. Его голос глухо — слов было не разобрать! — звучал через стенку.

Харлампиев задремал, когда вдруг в камере грохнул выстрел. Он выхватил пистолет, шагнул к двери. Из камеры с окровавленными руками выскочил Берг:

— Набросился, сволочь!

Он прошёл мимо, захлопнув за собой дверь, в отделение охраны.

Харлампиев заглянул в камеру. Арестованный лежал на полу, судорожно сжимая руками края разорванной и окровавленной рубахи. В разрыве ворота белела полоска бумаги. Зачем-то (совершенно не сознавая зачем) Харлампиев, потянув за уголок, вытащил половину листа. Вторая, размокшая от крови, осталась под рубашкой. За стеной у охранников что-то упало. Он шагнул назад в свой отсек, сунув бумагу в карман. Не взглянув на него, Берг и двое жандармов пошли в камеру. Харлампиев остался, всё более и более понимая, что сделал то, чего ни в коем случае делать было нельзя. Дверь открылась, жандармы протащили голое тело арестованного в охранный отсек. Когда его позвал Берг, Харлампиев шагнул в камеру.

На полу валялась разбросанная одежда арестованного. Берг, стоя у стола, осторожно расправлял и разглаживал влажную от крови половину листа бумаги.

— Ты сюда заходил?

— Никак нет.

Харлампиев выдержал ледяной взгляд начальника. Он мгновенно пожалел о своём ответе, но понимал, что момент был упущен и признаваться поздно.

…Сколько раз потом он ругал себя за это. Сколько раз хотел вернуть несчастный, залитый кровью обрывок бумаги! Но чем дальше отделяло его время от памятных событий в спецвагоне, тем — Харлампиев понимал! — труднее это было сделать, пока не стало совсем невозможно.

На всякий случай Харлампиев тщательно осмотрел хранящийся у него обрывок бумаги. С помощью сильной лупы он понял, что на нём погибший террорист описал приметы какого-то человека. Какого? На этот вопрос Харлампиев ответить не мог, и тогда после недолгих раздумий он спрятал бумагу в тайнике стоящего в кабинете массивного книжного шкафа, решив посмотреть, что будет дальше.

…И вдруг его озарило. А если события в спецвагоне, частые визиты Берга в Москву, обыск в кабинете, пол-листа в тайнике книжного шкафа — это всё звенья одной цепи? Если всё дело в записке убитого террориста, которая находится у Харлампиева и которая была очень нужна Бергу. Вопрос только — зачем?

Дверь распахнулась. В кабинет вошёл Берг.

Как и предполагал Харлампиев, разговор сразу пошёл о происшествии на Поварской.

— Государь недоволен, — строго начал Берг. — В центре города, средь бела дня!.. Как это могло случиться? Как вы могли это допустить!

Харлампиев молчал.

— Государь приказал принять все меры, чтобы найти злодеев. Что вы предприняли?

Начальник охранки коротко рассказал о плане розыскных мероприятий.

— Результат?

— Думаю, скоро будет.

— Когда?

— Конкретный день, — сдерживая себя, проговорил Харлампиев, — я сейчас назвать не могу.

Берг нахмурился.

— По-моему, вы не поняли то, что я сказал. Государь не-до-во-лен, — произнёс он по слогам. — Государь приказал принять все меры, чтобы отыскать злодеев. Если результата нет — значит, не все меры приняты или… — взглянув на подчинённого, он покачал головой, но продолжать не стал. — Как вы считаете, кто эти злодеи?

— Думаю, одна-две «спящие» пятёрки, которые до поры до времени не давали о себе знать.

— И что же их разбудило?

— Пока, — Харлампиев пожал плечами, — не готов вам ответить.

Берг молча походил по кабинету, остановился напротив начальника охранки.

— Я думаю, террористов разбудил приезд Виртуоза. Следовательно, в самое ближайшее время надо ожидать ещё какой-нибудь неприятности.

— Пока, — возразил Харлампиев, — нет никаких данных об участии Виртуоза в нападении на нашу засаду. И вообще, это не его стиль.

— А по моим данным, — веско заявил Берг, — он руководил действиями этих злодеев. И если в ближайшее время что-нибудь произойдёт подобное, вас, господин Харлампиев, на этом месте не будет. Поэтому необходимо сосредоточить все силы на поисках Виртуоза. Вам ясно?

— Так точно.