Юридический факт

Юриди́ческий факт — конкретное жизненное обстоятельство (условие, ситуация), с которым норма права связывает возникновение, изменение или прекращение правоотношения.

Юридические факты, как правило, возникают и существуют помимо права, но придание им законодателем правового характера необходимо для их регулирования и упорядочивания.

Юридические факты служат непосредственными поводами, основаниями для возникновения, изменения, прекращения правовых отношений.

Некоторые юридические факты (например, акты гражданского состояния) подлежат обязательной государственной регистрации.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Основаниями возникновения, изменения или прекращения трудовых правоотношений являются определенные юридические факты, т. е. объективные обстоятельства, закрепленные в нормах права в качестве основания наступления соответствующих юридических последствий. В теории трудового права юридические факты классифицируются по различным основаниям: по правовым последствиям – на правообразующие, правоизменяющие и правопрекращающие; в зависимости от связи с волей субъектов соответствующих правоотношений – на действия (выделяют правомерные действия, которые в свою очередь подразделяются на юридические поступки и юридические акты, и неправомерные) и события (абсолютные и относительные); по продолжительности действия по времени – на кратковременные и длящиеся; по составу – на простые и сложные и др.[14]

Наталья Тарасевич, Трудовое право, 2014

Норма права сама не создает правоотношение, но определяет круг субъектов и обстоятельства, при наличии которых возникновение (изменение, прекращение) правоотношения возможно. Именно юридические факты связывают право с жизнью. Они обеспечивают переход от общей модели прав и обязанностей к конкретной. Обеспечивая надежное изменение, прекращение правовых отношений, юридические факты способствуют тем самым стабильному и надежному функционированию всей системы правового регулирования[3]. Право – и дееспособность также не могут появляться без юридических фактов. Трудовая праводееспособность возникает на основе юридических фактов, которые не носят волевого характера. Несмотря на то, что она признается единым свойством[4], каждую из ее составляющих характеризуют свои юридические факты. Что касается правоспособности, то это, очевидно, событие рождения или, точнее, факт физического бытия человека. Конечно, физическое бытие невозможно без рождения, но само по себе рождение вовсе не означает, что родился именно будущий субъект трудовых правоотношений. Кроме события рождения для создания правоспособности могут иметь значение гражданство, образование и др. Основаниями возникновения дееспособности потенциального субъекта трудового права являются возраст и состояние здоровья, дающие ему возможность лично реализовать права и обязанности. Событие рождения имеет юридическое значение главным образом потому, что возраст и состояние здоровья могут быть только у реально существующего лица.

Э. Н. Бондаренко, Трудовой договор как основание возникновения правоотношения, 2004

1) юридические поступки – это поступки, вызывающие юридические последствия независимо от того, сознавал или не сознавал субъект их правовое значение, например создание автором изобретения;2)юридические акты – это действия, непосредственно направленные на достижение юридических результатов, например сделки, административные акты; 3) состояние – это длительно существующее юридическое свойство, выраженное в длящемся правоотношении, например брак и т. д. Таким образом, некоторые правоотношения сами по себе способны выступать в виде юридических фактов.

Группа авторов, Гражданское право. Общая и Особенная части. Шпаргалки, 2014

Юридический факт – это конкретные жизненные обстоятельства (события, действия), с которыми нормы права связывают возникновение, изменение, прекращение административных правоотношений. Юридические факты, как правило, возникают в результате активно выраженного действия (пассивного бездействия). В любом случае действия или бездействия связаны с волей человека. Такие факты называются волевыми. Например, большинство административных правонарушений является результатом активных волевых действий, а ст. 5.35 КоАП расценивает как правонарушение невыполнение родителями или лицами, их замещающими, обязанностей по воспитанию детей, являющееся результатом бездействия.

И. В. Куртяк, Административное право, 2011

По мнению К. В. Карпова, обязательства из действий в чужом интересе без поручения относятся к разряду регулятивно-охранительных. Свою позицию он аргументирует тем, что это «обусловлено фактическим и юридическим характером действий гестора. Так как, с одной стороны, заключение сделки в чужом интересе направлено на перераспределение материальных благ и опосредует нормальное функционирование экономических отношений, с другой – совершение действий фактического характера направлено на предотвращение вреда, что указывает на охранительную функцию»[30] Однако определение места рассматриваемых обязательств в системе обязательств не может осуществляться по направленности действий гестора, так как они являются одним из фактов юридического состава, влекущего возникновение рассматриваемых обязательств. К тому же автор, по сути, отождествляет правовые формы отношений, формирующиеся между гестором и доминусом по поводу заключения сделки и складывающиеся между доминусом и третьим лицом в силу данной сделки[31]

Коллектив авторов, Внедоговорные охранительные обязательства. Учебное пособие, 2015

Также нуждается в уточнении место способов самозащиты в системе юридических фактов – правомерных действий. Традиционно «юридические» способы (меры оперативного воздействия, удержание, зачет) причисляют к юридическим актам, противопоставляя их «фактическим» способам самозащиты (юридическим поступкам). Учитывая, что юридические акты принято подразделять на административные, судебные, семейно-правовые акты и сделки[107], возникает вопрос о возможности отнесения юридических способов самозащиты к одной из указанных категорий, а именно к сделкам. Означает ли это, что две основные группы способов самозащиты имеют различную природу? Современные исследователи не без оснований дают отрицательный ответ на оба вопроса. В частности, Т. И. Илларионова утверждает, что одна волевая направленность акта на правовой результат вряд ли может быть достаточным основанием для отнесения действия к односторонним сделкам и что действия по самозащите являются содержанием охранительного правоотношения и не могут быть направлены на возникновение нормальных регулятивных отношений, т. е. являться сделками[108]. Способы самозащиты гражданских прав должны квалифицироваться как акты реализации охранительного права. Поэтому предложение С. Н. Веретенниковой выделить действия по самозащите гражданских прав в особую группу юридических фактов, которые не могут быть отнесены ни к односторонним сделкам, ни к поступкам[109], является в целом правильным. Тем не менее представляется некорректным безоговорочное отнесение указанным автором всех актов самозащиты к группе правомерных действий.

Д. В. Микшис, Самозащита гражданских прав, 2013

Действия – это юридические факты, которые осуществляются в процессе назначение лица на должность, поощрение, отправка корреспонденции с соответствующим оформлением и т. д. Большинство юридических фактов несут правомерные действия, но могут выделять и неправомерные действия, например незаконные распоряжения. События – юридические факты, которые не зависят от воли людей и часто являются волевыми и по источнику их происхождения, например стихийное бедствие.

С. Е. Великанова, Административное право. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Изучение правовой презумпции также ставит перед исследователями задачу по ее отграничению от юридической фикции в связи с тем, что оба эти понятия основываются на фактах, которые не всегда отражают реальные события, явления или процессы. В связи с этим, необходимо четкое определение назначения юридической фикции в праве и ее соотношение с правовой презумпцией. Под юридической фикцией обычно понимается несуществующее положение, которое признается законодательством существующим и, вследствие этого обязательным к применению. Например, ч. 3 ст. 45 Гражданского кодекса Российской Федерации устанавливает: «Днем смерти гражданина, объявленного умершим, считается день вступления в законную силу решения суда об объявлении его умершим». Данное утверждение изначально не является истинным, поскольку вероятность того, что день смерти человека совпадет с датой вступления решения суда в законную силу – практически ничтожна. В то же время есть определенная вероятность, что признанный умершим по решению суда человек спустя определенное время окажется живым. В таком случае суд будет обязан признать данный факт, если признанный умершим человек подтвердит свою личность соответствующими документами и тем самым опровергнет факт своей смерти. Указанная норма императивна и носит заведомо фиктивный характер. Признание гражданина умершим – это признание юридического факта, а как уже нами рассматривалось, факт – это жизненное обстоятельство, с которым нормы права связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений. Поэтому нельзя допустить неопределенность в их установлении, ссылаясь на вероятностный, презумптивный характер. Данная юридическая норма-фикция в гражданском законодательстве необходима для поддержания четкого действия целого ряда правовых норм, и в первую очередь тех норм, которые непосредственно связанны с указанной юридической фикцией.

С. А. Мосин, Презумпции и принципы в конституционном праве Российской Федерации, 2009

Для того чтобы у данного лица возникли те или иные субъективные права, недостаточно одной лишь правосубъектности, но необходимо также наступление определенных, законом предусмотренных юридических фактов. Это относится и к таким субъективным правам, которые возникают одновременно с возникновением правосубъектности. Например, одновременно с рождением у лица появляется правосубъектность и право советского гражданства. Но для возникновения правосубъектности достаточно одного лишь факта рождения, а для того, чтобы у родившегося возникло право советского гражданства, необходимы иные юридические факты (например, рождение от родителей, являющихся советскими гражданами). Таким образом, между правосубъектностью и субъективным правом имеется промежуточное звено в виде юридических фактов, каковыми могут быть не только события, но и действия, причем действия, которые отнюдь не всегда представляют собой осуществление субъективного права. Так, если лицо находит утерянную гражданином вещь, то оно совершает правомерное действие, порождающее для него и обязанности (вернуть вещь собственнику) и права (право на вознаграждение). Но само это правомерное действие не является, конечно, осуществлением субъективного права.

О. С. Иоффе, Избранные труды. Том IV, 2009

О юридическом факте, влекущем возникновение охранительно-предупредительных отношений. Безусловно, здесь в качестве такого факта не выступает совершение лицом преступления. Специфика анализируемых уголовно-правовых отношений заключается как раз в том, что они являются не негативными, а позитивными уголовно-правовыми отношениями[67]. Одновременно два юридических факта— совокупность фактов – лежат в основе каждого из таких отношений: установление государством уголовно-правового запрета (принятие уголовного закона или его изменение) и достижение лицом возраста уголовной ответственности. В отношениях же, связанных с обстоятельствами, исключающими преступность деяния, юридическим фактом выступает конкретное обстоятельство (например, посягательство, дающее право на необходимую оборону).

Н. А. Лопашенко, Основы уголовно-правового воздействия, 2004

До момента заключения контракта, материальный объект отношений представлен в виде ориентира (имущественное отношение), который по мере совершения процедур теряет свою абстрактность, также как и действия сторон, которые направлены на совершение поведения, с которым закон связывает желаемое ими возникновение, изменение и прекращение правоотношений. В отличие от организационных действий, которые повсеместно представлены в поведении различных участников, материальный объект отношения появляется на завершающем этапе, при этом конкурентный характер процедур допускает его наличие исключительно в отношениях с их победителем. В этот момент можно говорить о завершении формирования юридических фактов организационного отношения и о начале существования нового имущественного правоотношения.

А. А. Юрицин, Особенности механизма правового регулирования организационных отношений в рамках контрактной системы закупок для удовлетворения государственных и муниципальных нужд, 2017

В качестве примера можно было бы взять и любую другую сферу имущественных отношений, участниками которых являются Российская Федерация, субъекты РФ и муниципальные образования. В таком случае научные выводы и практические рекомендации принципиально не отличались бы от тех, которые сделаны применительно к разграничению публичной собственности. Данное утверждение касается как личности участников имущественных отношений, так и тех юридических фактов, которые влекут возникновение, изменение и прекращение правоотношений.

Д. В. Пятков, Участие Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и муниципальных образований в гражданских правоотношениях, 2003

При отсутствии легально определенной иерархии между нормативными правовыми актами одинаковой юридической силы (например, между различными федеральными законами) следует исходить из того, что при прочих равных условиях положения материального права имеют приоритет над положениями процессуального права, что из двух положений различных отраслей материального права приоритет имеет положение той отрасли права, которая регламентирует «основной» юридический факт, в связи с которым возникают все последующие правоотношения. Из сказанного следует, что нормы уголовного закона однозначно обладают высшей юридической силой только над нормами смежных с ним отраслей законодательства – уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного. Поэтому необоснованным следует признать положение, например, ст. 28 УПК РФ в первоначальной ее редакции, о возможности освобождения от уголовной ответственности в связи с деятельным раскаянием лица, совершившего преступление средней тяжести, при том, что согласно ст. 75 УК РФ (далее – УК) на этот момент можно было говорить о действии данного правила применительно только к преступлениям небольшой тяжести. Аналогичный вывод необходимо сделать и по поводу содержания ст. 176 УИК РФ, предусматривающей дополнительные требования к применению условно-досрочного освобождения, в сравнении с содержанием ст. 79 УК в редакции, существовавшей до момента принятия Федерального закона от 8 декабря 2003 г. № 162-ФЗ[7].

И. Э. Звечаровский, Ответственность в уголовном праве, 2009

В основе изменения любого договора, в том числе и трудового, лежат юридические факты. По устоявшейся в теории права классификации это могут быть действия (правомерные и неправомерные), события, состояния. Все эти виды юридических фактов характерны для стадии изменения трудового договора.

Коллектив авторов, Актуальные проблемы трудового законодательства в условиях модернизации экономики, 2011

В литературе также отмечается следующая особенность юридических фактов в административном праве: основным видом правомерных действий служат правовые акты субъектов исполнительной власти, имеющие индивидуальный характер, относящиеся к конкретному адресу и делу.

Д. С. Белоусов, Административное право. Шпаргалка, 2009

При этом, как уже неоднократно отмечалось выше, в нормах, которые посвящены ответственности (где упоминается этот термин в ретроспективном его аспекте), законодатель чаще всего делает ссылку на другие законы или кодексы – т. е. специфических семейных норм «наказания» в тексте закона мы не увидим. Поэтому если выделять виды ответственности только по ретроспективному признаку наступления неблагоприятных последствий (а это чаще всего и происходит), то мы вынуждены будем говорить уже не о видах семейно-правовой ответственности, а о видах ответственности в семейном праве[110] – уголовной, административной, гражданско-правовой и т. д. Т. к. спецификой семейно-правовой ответственности является ее акцентированность на позитивном аспекте и защите прав, а не наказании виновного, то представляется, что наиболее приемлемым в данном случае было бы закрепление в семейном кодексе двух видов семейно-правовой ответственности: договорной (возникающей в случае заключения брачного договора, договора о приемной семье и т. д. – и тогда это дополнило бы определение ответственности отношениями, сходными с семейными (опекунство, приемная семья)) и внедоговорной (возникающей из юридического факта в силу закона). Это деление не противоречило бы данному выше определению ответственности через понятие обязательства.

С. О. Карибян, Семейно-правовая ответственность. Сущность и правоприменение, 2018

В сегодняшней российской правовой теории достаточно широко распространена точка зрения, согласно которой право (отождествляемое с правовыми нормами, а фактически с правовыми текстами) может существовать и реализоваться и помимо правовых отношений (например, предполагается, что вне правовых отношений реализуются уголовно-правовые запреты при их соблюдении); что правовые отношения возникают лишь при наличии определенных юридических фактов, т. е. конкретных жизненных обстоятельств, которые могут до поры до времени и не наступать, что не мешает существованию права, и т. д. Представляется, что такой взгляд на право игнорирует его коммуникативную природу.

Е. В. Тимошина, Общая теория права. Учебник, 2017

Действия связаны с волеизъявлением субъекта. Их можно классифицировать на юридические акты и юридические поступки. Как правило, развитие правоотношения, его движение побуждается целой системой, цепью юридических фактов.

Коллектив авторов, Конституционное право России. Краткий курс, 2016

Специфической особенностью юридических фактов, которые лежат в основе возникновения семейных правоотношений, является то, что в семейном праве чаще всего определенные правовые последствия связаны не с одним юридическим фактом, а с их совокупностью – фактическим составом.

М. И. Петров, Учебное пособие для ССУЗов по семейному праву, 2009

Отсутствие же соответствующих договоров о выдаче, объясняющее в ряде случаев использование суррогатных способов решения проблемы ответственности лиц, скрывающихся от правосудия, должно служить не оправданием, а стимулом к заключению экстрадиционных соглашений. Именно на базе соглашений о выдаче и формируется экстрадиционно-правовое отношение, представляющее собой урегулированную нормами экстрадиционного права конкретную юридическую связь между индивидуально определенными субъектами, имеющими юридические права и обязанности. Специфика его предопределяется самим международным уголовным правом, обусловливающим особенности субъектного и объектного состава данного правоотношения, а также своеобразие его содержания и юридических фактов, на основе которых оно возникает.

А. И. Бойцов, Выдача преступников, 2004

Для возникновения административно-правового отношения требуются: 1) норма, предусматривающая возможность таких отношений; 2) как минимум два субъекта; 3) юридические факты, то есть обстоятельства (деяния или события), при которых в соответствии с требованиями соответствующей нормы между сторонами должны (или могут) возникнуть конкретные правовые отношения.

И. С. Петров, Административное право, 2010

Добросовестная, добровольная реализация прав и обязанностей есть процесс, динамика ответственности, противовес правонарушению и наказанию за его совершение. В процессе реализации прав и обязанностей субъект должен постоянно соизмерять свое поведение с той моделью, которая указана в правовой норме и которая является мерой свободы и ответственности личности. Позитивная юридическая ответственность не может возникнуть из вакуума. Она должна быть предусмотрена правовой нормой, установлена правовой нормой. Поэтому юридической ответственности не существует без обязанностей, сформулированных в норме права. Наличие конкретных обязанностей по соблюдению правовых норм есть статика юридической ответственности. Реализация этих обязанностей – уже динамика ответственности. Реальное правомерное поведение и правоотношение не могут возникнуть без той модели поведения, которая сформулирована в правовой норме. В своем развитии добровольная ответственность проходит несколько стадий: закрепление правила поведения в правовой норме, наличие соответствующих обязанностей, оформление правового статуса субъекта; осознание этих обязанностей, выработка к ним определенного психического отношения и мотивов поведения; правомерное поведение. Концепция «позитивная юридическая ответственность – правомерное поведение» отражает динамику юридической ответственности, ее развитие и воплощение в юридически значимые действия. Как для негативной ответственности имеет значение юридический факт правонарушения, так для позитивной – юридический факт правомерного поведения.

Р. Л. Хачатуров, Общая теория юридической ответственности, 2007

Таким образом, в пользу точки зрения о раздельном существовании субъективных прав на пользование социальным благом, на требование должного поведения от обязанных лиц и на обращение за защитой своего нарушенного права к уполномоченным лицам или на самозащиту говорит и тот факт, что для возникновения каждого из них требуется различный состав юридических фактов. «Производными» чаще всего бывают субъективные права, предусмотренные нормами процессуального права, – по отношению к правам, предусмотренным нормами материального права. Однако, о чем уже было сказано выше, можно найти примеры отмеченного соотношения субъективных прав и среди только лишь процессуальных: право на обжалование процессуальных действий и др.

Д. А. Малый, Конституционное право на объединение в Российской Федерации, 2003

М. А. Гурвич выделяет особую категорию исков – преобразовательные иски – и указывает, что решение по такому иску имеет материально-правовое действие – правообразующее, правоизменяющее или правопрекращающее.[69] По мнению Н. И. Масленниковой, «потребность в подобном виде защиты возникает, если право на изменение или прекращение соответствующего правоотношения не реализуется самими заинтересованными лицами в договоре или соглашении по обоюдному волеизъявлению либо преобразование правоотношения согласно закону возможно лишь при наличии судебного решения… Решение суда по преобразовательному иску служит юридическим фактом, завершая юридический состав, предусмотренный конкретной нормой материального права»[70].

В. Л. Толстых, Международное частное право: коллизионное регулирование, 2004

В любом случае речь идет о правоотношении, которое возникает на основе норм права и при наличии юридических фактов и где абстрактная программа трансформируется в конкретное правило поведения для соответствующих субъектов. Оно конкретизируется в той степени, в какой индивидуализируются интересы сторон, а точнее, основной интерес управомоченного лица, выступающий критерием распределения прав и обязанностей между противостоящими в правоотношении лицами.

С. Ю. Чапчиков, Механизм правового регулирования в сфере национальной безопасности России. Теоретико-методологические проблемы: монография, 2012

Н. Г. Кадников, отмечая необходимость выделения ряда условий правомерности осуществления своего права, первым из них называет действительность права, то есть принадлежность его лицу на основании какой-либо нормы права[21]. Выделение такого условия правомерности, характеризующего основание осуществления законного права, представляется обоснованным. Действительность означает, что юридические факты, порождающие право на причинение вреда, существуют в объективной реальности. При заблуждении лица относительно этих фактов может иметь место мнимое осуществление лицом своего права.

Коллектив авторов, Проблемы применения уголовного закона в современных условиях. Сборник научных статей, 2014

В связи с этим индивидуальные особенности потерпевшего можно определить как особые жизненные обстоятельства, неразрывно связанные с личностью субъекта права, обусловливающие возникновение у причинителя вреда обязанности возместить его с учетом этих обстоятельств. На особый характер юридических фактов такого рода указывается в исследовании Р. П. Мананковой[127]. Применительно к индивидуальным особенностям потерпевшего это могут быть факты:

Т. П. Будякова, Индивидуальность потерпевшего и моральный вред, 2005

Правоприменительные акты – это юридические акты, принимаемые компетентными (правоприменительными) органами или должностным лицом по какому-либо делу (вопросу) в отношении конкретного субъекта на основе соответствующих юридических фактов (составов). Эти акты имеют индивидуально-определенный характер, форму и исчерпываются (прекращают свое действие) однократным применением. Они, как и все правовые акты, обязательны для соблюдения и исполнения всеми адресатами, обеспечиваются силой государственного принуждения. Правоприменительным актом индивидуализируются (персонифицируются) субъективные права и юридические обязанности конкретных участников общественных (зачастую спорных) правоотношений исходя из конкретной жизненной ситуации.[99]

Ю. Н. Андреев, Гражданско-правовая ответственность государства по деликтным обязательствам: Теория и судебная практика, 2006

Для применения данного подхода на практике Д.В. Новак предлагает следующую последовательность действий. Сначала необходимо выяснить, лежит ли в основе обогащения соответствующий юридический факт, породивший правоотношение, предполагающее перемещение материальных благ, направленное на осуществление той или иной экономической цели. Затем, если данный юридический факт будет установлен, необходимо определить, действительно ли имеет место цель имущественного предоставления, достижима ли она, не отпала ли она впоследствии. Положительный результат этих действий будет означать, что обогащение правомерно, отрицательный – неправомерно[51].

Н. Г. Соломина, Обязательство из неосновательного обогащения: понятие, виды, механизм возмещения, 2009

Для цели динамики обязательства, последней стадией которого выступает его прекращение, индивидуализация любого обязательства происходит за счет его содержания. Только наличие определенного права и соответствующей этому праву обязанности позволяет из всей совокупности существующих между сторонами правоотношений выделить данное обязательство. Это означает, что стороны конкретного правоотношения одновременно могут состоять и в других правоотношениях как с другими субъектами гражданского оборота, так и между собой. Более того, кредитор и должник в рамках одного обязательства, могут оставаться в этом же статусе в рамках другого обязательства. Некоторые из таких обязательств могут возникать из одного договора. Между тем, связь между субъектами гражданского оборота обеспечивается не возникшим правоотношением, а наличием различного рода юридических фактов, что не противоречит общему подходу к пониманию гражданского правоотношения как правоотношения, возникающего между субъектами гражданского права по поводу различного рода благ.

Н. Г. Соломина, Прекращение обязательства по российскому гражданскому праву, 2014

Законность приговора означает, что он построен на достоверных доказательствах, рассмотренных в их совокупности по правилам УПК РФ. По словам М. К. Треушникова, «вопрос о соотношении допустимости доказательств и достижения истины возникает логически закономерно. Если бесспорно, что судебные доказательства направлены к познанию истинных взаимоотношений сторон, фактов действительности, то не является ли отступлением от цели достижения истины исключение самим же процессуальным законом и санкциями норм гражданского права отдельных средств доказывания из процесса судебного познания… Представляется, что при исследовании данной проблемы должны быть учтены существенные факторы. При выяснении влияния института допустимости доказательств на установление фактических обстоятельств по делу нельзя не учитывать, что этот институт включает в себя нормы с “позитивным” и “негативным” содержанием… Нормы о допустимости доказательств с положительным, “позитивным” характером содержания полностью соответствуют цели достижения верного знания о фактических обстоятельствах спорного правоотношения, и никаких коллизий этих норм и целей правосудия нет и быть не может. Обязанность подтверждения юридических фактов только определенными средствами доказывания, установленная рядом норм права, гарантирует правильное рассмотрение и разрешение дела».[98]

В. И. Телятников, Убеждение судьи, 2004

Отсюда можно сделать вывод о том, что капитан судна не наделен даже полномочием по непосредственному установлению юридических фактов как обстоятельств, с которыми связано возникновение, изменение и прекращение гражданских правоотношений. Это полномочие капитана предопределено специфическими условиями деятельности торгового судна, носит чрезвычайный характер (направлено на оперативную фиксацию фактов) и не заменяет юридически значимых действий органов государственной власти.

Б. Б. Инжиева, Участие государства в современном гражданском обороте, 2014

Представляется, что в целях права понятие «экономическая деятельность» приобретает правовое значение только в случаях, когда на эту деятельность законом налагаются определенные ограничения. По аналогии с юридическим фактом как обстоятельством действительности, имеющим правовое значение, экономическая деятельность также приобретает значение юридического обстоятельства только в случае, если она имеет правовое значение. Иная экономическая деятельность для закона безразлична.

М. А. Егорова, Концепция совершенствования механизмов саморегулирования: pro et contra, 2017

И, соответственно, А. А. Рябов делает вывод: «хозяйственный (экономический) результат», т. е. юридический факт, влекущий возникновение налогового правоотношения, одновременно является элементом реализации гражданского правоотношения, а связь между этим результатом и овеществленным в процессе исполнения содержанием гражданского правоотношения носит прямой причинно-следственный характер.

Р. Р. Шигабетдинов, Налоговые споры. От теории к практике, 2018

Особое значение в семейном праве имеют юридические факты-состояния. Они представляют собой события длящегося характера: родство, супружество, несовершеннолетие, беременность, нуждаемость. В семейном праве административно-правовые акты государственных органов часто являются юридическими фактами, порождающими правовые последствия: регистрация брака, рождения, усыновления. Государственные органы в подобных случаях являются субъектами административных отношений и субъектами семейного права не становятся. К элементам семейного правоотношения относятся субъекты, объекты, содержание, которые в совокупности присутствуют в любом семейном правоотношении.

Л. Ю. Грудцына, Семейное право России, 2006

Следовательно, основными отличительными признаками юридической ответственности, которые определяют ее сущность и выделяют среди иных видов государственного принуждения, являются, во-первых, официальное (от имени государства) осуждение лица за совершенное им правонарушение, а, во-вторых, возложение на правонарушителя новой (дополнительной) обязанности, возникающей из юридического факта правонарушения и заключающейся в негативных последствиях в виде лишений личного, имущественного или организационного характера.

В. А. Кинсбурская, Ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах, 2014

В ряду социальных источников уголовного права как отрасли права следует назвать науку уголовного права, под которой можно понимать систему общепринятых и иных мнений, концепций, взглядов на отрасль уголовного права. Наука должна играть ключевую роль на этапе создания уголовно-правовых норм. Не вызывает сомнения тезис о том, что важнейшим принципом правотворчества является принцип научности[216]. При этом следует учитывать возрастающую роль научного обеспечения нормотворчества[217]. Примером взаимодействия уголовно-правовой науки с отраслью уголовного права могут служить принятые в 1991 г. Основы уголовного законодательства Союза ССР, которые строились на разработанной учеными теоретической модели указанного законодательного акта[218]. Но этим значимость данного источника не ограничивается. Наука вырабатывает положения, которые учитываются в рамках реализации норм права, берутся за основу при оценке юридических фактов в уголовном праве. В особенности это касается оценочных понятий (например, «общественная опасность деяния», «малозначительность» и др.). Вместе с тем подобные положения не могут признаваться общеобязательными и должны рассматриваться как рекомендации, которые имеют зачастую высокую степень обязательности.

О. Н. Бибик, Источники уголовного права Российской Федерации, 2006

Экологические правоотношения – это общественные отношения, которые возникают в сфере взаимодействия общества и природы и регулируются нормами экологического права. Основаниями возникновения юридических правоотношений являются юридические факты, которые подразделяются на события и действия. Событие возникает и порождает эколого—правовые отношения независимо от воли человека, например стихийные бедствия, извержения вулканов, лесные пожары, наводнения и т. п. Однако события не всегда выступают как чисто природные явления. Довольно часто они являются следствиями непродуманной человеческой деятельности.

А. В. Сазыкин, Экологическое право, -1

Правовое притязание истца к ответчику имеет своим основанием факт причинения преступлением материального ущерба. Его содержание представляет собой восстановление нарушенного преступлением материального состояния. Между тем для возникновения гражданского иска в уголовном процессе этого недостаточно. Основание его возникновения состоит, по нашему мнению, из совокупности юридических фактов, включающих в себя элементы как уголовно-правового, так и уголовно-процессуального характера.

З. З. Зинатуллин, Избранные труды. Том I, 2012

2. Юридические факты несут в себе информацию о состоянии общественных отношений, входящих в предмет правового регулирования. Юридическими фактами выступают лишь такие обстоятельства, которые затрагивают прямо или косвенно права и интересы общества, государства, социальных коллективов, личности.

А. Г. Степанов, Семейное право. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Основанием гражданского правоотношения может служить единичный юридический факт, называемый простым юридическим фактом. Но также законодательство предусматривает случаи, когда основания возникновения гражданских правоотношений образуют несколько юридических фактов. Такие основания гражданских правоотношений называют сложным юридическим фактом (сложным юридическим составом).

Коллектив авторов, Гражданское право. Часть первая. Краткий курс, 2016