Субъективное право

Субъекти́вное пра́во, пра́во в субъекти́вном смы́сле, или просто пра́во; мн. ч. права́ — признаваемое притязание[словарь] субъекта на какое-либо благо или на форму поведения.

Субъективное право следует отличать от объекти́вного права (права в объективном смысле), представляющего собой сложную систему особых социальных норм и играющего роль социального регулятора.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Если бы субъективное право представляло собой только меру дозволенного управомоченному поведения, то не было бы никакой нужды для обеспечения его осуществления возлагать на других лиц какие-либо обязанности. Дозволенность поведения вытекала бы из самого факта ее государственного признания, и тогда субъективное право действительно могло бы существовать вне правоотношения. Это прекрасно понимают авторы, допускающие подобную возможность. Так, В. И. Серебровский, присоединяясь к теории С. Н. Братуся, пишет: «Исходя из этого понимания субъективного гражданского права, нет оснований не признавать субъективными гражданскими правами принадлежащие данному лицу на основании закона правомочия, заключающиеся в возможности – путем одностороннего волеизъявления – создания, изменения или прекращения правоотношений, причем таким правомочиям не противостоит ничья конкретная обязанность»[52].

Олимпиад Иоффе, Избранные труды. Том IV, 2009

Законные интересы – это не противоречащие правовым нормам, принципам права и нормам морали (нравственности) стремления участников правоотношений, вытекающие из дозволений, очерченных нормами права. Интересы существуют параллельно с субъективными правами, существенным образом дополняя и расширяя спектр воздействия на общественные отношения. Законный интерес находится на стыке таких правовых понятий, как субъективное право и юридические обязанности, дозволения и запреты, правоотношения и механизм правового регулирования. Законные интересы служат как бы переходным мостиком на пути формирования новых субъективных прав, они не адекватны основным принципам права, создающим для интереса благоприятную среду, границы дозволенного поведения, и всегда имеют конкретный, детализированный характер. В отличие от субъективного права как дозволенно-возможного поведения того или иного субъекта права, законный интерес представляет собой дозволенно-устремленное поведение без конкретной юридической обязанности противостоящего субъекта права с возложением на последнего лишь общей юридической обязанности уважать носителя законного интереса, считаться с ним, содействовать в той или иной ситуации осуществлению этого интереса. Законный интерес не предполагает юридической обязанности другой стороны, поскольку законом не предусмотрены для его носителя полномочия требовать соответствующего поведения от других лиц. Носитель законного интереса вправе лишь просить, так как содержание законного интереса состоит лишь из двух элементов (возможностей): 1) пользоваться определенным социальным благом и 2) обращаться в некоторых случаях к судебной защите, в то время как субъективное право, помимо этих элементов, содержит еще два элемента: 1) юридическую возможность действовать, вести себя определенным образом и 2) требовать соответствующего поведения от других лиц.[81]

Ю. Н. Андреев, Ограничения в гражданском праве России, 2011

Таким образом, в пользу точки зрения о раздельном существовании субъективных прав на пользование социальным благом, на требование должного поведения от обязанных лиц и на обращение за защитой своего нарушенного права к уполномоченным лицам или на самозащиту говорит и тот факт, что для возникновения каждого из них требуется различный состав юридических фактов. «Производными» чаще всего бывают субъективные права, предусмотренные нормами процессуального права, – по отношению к правам, предусмотренным нормами материального права. Однако, о чем уже было сказано выше, можно найти примеры отмеченного соотношения субъективных прав и среди только лишь процессуальных: право на обжалование процессуальных действий и др.

Д. А. Малый, Конституционное право на объединение в Российской Федерации, 2003

Противоположность субъективному гражданскому праву составляет гражданско-правовая обязанность. Являясь, как и субъективное право, средством регулирования поведения граждан, осуществляемого нормами объективного права, она выступает не только в качестве функции правовых норм, но и в качестве необходимого коррелята субъективного права. Реальность субъективного права выражается прежде всего в том, что ему соответствует обязанность, возлагаемая на других, противостоящих управомоченному лиц. Поскольку эти лица обязаны к тому же самому, на что имеет право управомоченный, постольку содержание обязанности полностью соответствует содержанию субъективного права. Но поскольку, с другой стороны, то, что может требовать управомоченный, должны исполнить обязанные лица, постольку содержание обязанности диаметрально противоположно содержанию субъективного права. Поэтому сущность гражданско-правовой обязанности при помощи противопоставления может быть непосредственно выведена из сущности субъективного гражданского права.

Олимпиад Иоффе, Избранные труды. Том I, 2003

Очень необычной позиции придерживался другой участник дискуссии, – С.М. Потапов. Ученый полагал, что элементы системы права должны классифицироваться по двум критериям: по способу юридической защиты нарушенного субъективного права и по тому, зависит ли реализация этого права от воли самого лица. Фактически речь здесь идет об элементах метода правового регулирования. Именно он демонстрирует юридическое положение субъектов права, порядок возникновения, изменения и прекращения субъективных прав и юридических обязанностей, средства реализации (в том числе обеспечительного характера) указанных компонентов содержания правовых отношений, а также тип юридических санкций.

Д. М. Азми, Система права и ее строение: методологические подходы и решения, 2014

Однако объективное право существует лишь постольку, поскольку существует взаимодействие между людьми в рамках определенных социальных связей. Следовательно, признание за физическим лицом возможности обладания субъективными правами априори предполагает, что приобретаться и осуществляться эти права будут в определенной системе социальных связей и социального взаимодействия, опосредуемых объективным правом. Отсюда следует, что в подавляющем большинстве случаев для приобретения и (или) осуществления тех или иных субъективных прав человек должен будет вступать в правовые отношения с другими субъектами права. Такое взаимодействие предполагает, что физическое лицо должно обладать волей и сознанием на определенном уровне, в противном случае нормальное социальное взаимодействие (соотнесение своего поведения с поведением контрагента, и наоборот) невозможно. Между тем далеко не всякое лицо в силу своего возраста или состояния психики способно в достаточной мере понимать значение своих действий или руководить ими. Как же поступить объективному праву? Оно нашло следующий компромиссный выход из положения: лицо, не способное самостоятельно совершать юридические акты, не может быть участником определенных правоотношений и, соответственно, обладать субъективными правами, возникающими из этих правоотношений, однако такое лицо может становиться участником других правоотношений и обладателем соответствующих субъективных прав путем совершения от его имени и в его интересах юридически значимых действий другим лицом.

М. М. Харитонов, Множественность лиц на стороне работодателя. Научно-практическое пособие, 2011

Социальная обязанность приобретает форму юридической обязанности в результате обусловленной экономическим развитием общества потребности обеспечить частный (индивидуальный) интерес каждого его члена. В связи с этим социальная обязанность из оценки приобретает форму либо долженствования (долга), либо обременения, что обусловливается природой общественного отношения, составной частью которого она является. Данное утверждение представляет собой базовую гипотезу, необходимую для дальнейшего исследования юридического аспекта обязанности. Мы полагаем, что следует различать «правовую обязанность» и «юридическую (субъективную) обязанность». Правовая обязанность представляет собой выраженное в норме права необходимое долженствование субъекта права и является по своей природе необходимым вариантом будущего поведения лица; в свою очередь, юридическая обязанность находит выражение в конкретном поведении человека и осуществляется в рамках конкретно-определенного правоотношения. Вопрос о соотношении данных категорий решается в рамках проблемы соотношения объективного и субъективного права. По справедливому утверждению Ю. Г. Ткаченко, правоотношения могут быть разделены на «правоотношения-модели» и «правоотношения-отношения»; причем правоотношения-модели выражаются в правах и обязанностях, закрепленных в правовой норме, а правоотношение-отношение – «это предметное реальное общественное отношение, действия участников которого подверглись правовой регламентации, поскольку оно, как всякое общественное отношение, характеризуется наличием субъектов и определенной предметной деятельностью, имеющей социальный характер».[91] Таким образом, правовая обязанность и обязанность, выраженная в правовой норме, являются синонимами. Юридическая обязанность есть необходимое долженствование или необходимое обременение, выраженное в предметной деятельности конкретного субъекта в рамках частноправового или публично-правового правоотношения.

А. Н. Жеребцов, Общая теория публично-правовой обязанности, 2013

По мнению Л. О. Красавчиковой, неправильно определять личное неимущественное право, как и любое другое субъективное право, только с негативной стороны. Кроме того, не каждое личное неимущественное право, как полагает Н. Д. Егоров, связано с правильной оценкой индивидуальных особенностей личности в обществе[247]. Поэтому она предлагает следующее позитивное определение субъективного гражданского личного неимущественного, не связанного с имущественным, права: это право на свободу определения своего поведения в индивидуальной жизнедеятельности по своему усмотрению, исключающую какое-либо вмешательство со стороны других лиц, кроме случаев, прямо предусмотренных федеральным законом[248].

М. Л. Нохрина, Гражданско-правовое регулирование личных неимущественных отношений, не связанных с имущественными, 2004

Субъективное право и законный интерес не совпадают и по содержанию. Остановимся на этом несколько подробнее. Субъективное право можно кратко определить как гарантированную законом меру возможного (дозволенного, разрешенного) поведения гражданина.[183] Более подробно субъективное право определяется как «создаваемая и гарантируемая государством через нормы объективного права особая юридическая возможность действовать, позволяющая субъекту (как носителю этой возможности) вести себя определенным образом, требовать соответствующего поведения от других лиц, пользоваться определенным социальным благом, обращаться в случае необходимости к компетентным органам государства за защитой – в целях удовлетворения личных интересов и потребностей, не противоречащих общественным».[184]

А. В. Малько, Законные интересы как правовая категория, 2004

Совокупность взаимосвязанных правомочий образует субъективное право – социально признанную меру возможного поведения конкретного субъекта, обеспеченную правовыми обязанностями тех субъектов, которые находятся в коммуникативном пространстве управомоченного. Правовая обязанность – это мера должного поведения субъекта, определяемая социально признанными притязаниями управомоченного. Правовые обязанности имеют сложную структуру и могут носить или пассивный характер – обязанность не мешать действиям управомоченного субъекта, или активный характер – обязанность совершить определенные действия в интересах управомоченного. В этом смысле правомочие также невозможно без поддерживающей его обязанности, как север невозможен без юга, а правое невозможно без левого. Использование сравнения в данном случае имеет место потому, что опять-таки логически обосновать и доказать необходимость существования описанной выше связи правомочия и обязанности нельзя, в этом можно лишь убедиться, увидев наличие такой связи, т. е. познав ее эйдетически.

Е. В. Тимошина, Общая теория права. Учебник, 2017

Говоря о предмете ювенального права, нельзя не упомянуть о понятии ювенального правоотношения. Последнее можно определить как систему общественных отношений, в рамках которых несовершеннолетний наделяется специфическими субъективными правами и несет особые юридические обязанности, посредством которых он связан с другими субъектами этих отношений. Спецификой ювенальных правоотношений является возможность ребенка участвовать в них как непосредственно (в личном контакте со вторым субъектом правоотношения), так и опосредованно (например, через законных представителей); с одной стороны, при регулировании этих отношений несовершеннолетним устанавливаются определенные льготы (привилегии), с другой – сужаются или расширяются некоторые общие возможности участия в соответствующих правоотношениях его субъектов. Не все ювенальные отношения подлежат правовому регулированию. Многие из них упорядочиваются существующими традициями и общественной моралью (например, отношения дружбы, товарищества, уважения, преданности, любви). Нормы права должны применяться для регулирования существующих отношений при условии признания за последними особой социальной значимости и лишь в случае такой необходимости.

Коллектив авторов, Ювенальное право, 2005

Вне зависимости от формы изложения содержания нормы уголовно-процессуального права (дозволения или запрета) она непременно содержит указания на то, как должен или может вести себя (т. е. действовать или воздержаться от действия) субъект уголовно-процессуальных отношений. При этом субъективные права и обязанности взаимосвязаны, так как не существует субъективного процессуального права, реализация которого не означала бы выполнения соответствующей обязанности. Вот почему процессуальные нормы носят двусторонний, представительно-обязывающий характер.

Наталья Ольшевская, Уголовно-процессуальное право: Конспект лекций, 2010

Следует полностью поддержать вывод Д. Н. Кархалева о том, что данное правоотношение в своем содержании имеет право на защиту и обязанность по восстановлению права, которых не было до правонарушения. Права и обязанности не могут существовать вне правоотношения, равно как и правоотношение без содержания (права и обязанности). Появившись в результате нарушения субъективного права, данные право и обязанность составляют содержание особого правоотношения по защите нарушенного права, поэтому оно не может быть разновидностью регулятивного правоотношения или особой стадией его реализации. Это самостоятельное, независимое (от регулятивного), имеющее специфическое основание возникновения, содержание и способы реализации (меры принуждения) правоотношение[62].

И. Е. Кабанова, Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: опыт межотраслевого исследования, 2016

Под обязанностью участника информационного правоотношения понимается установленная законом мера должного или требуемого поведения, которой, как правило, корреспондирует субъективное право другого лица. Как и субъективное информационное право, юридическая обязанность обладает внутренней структурой, которая характеризуется наличием следующих элементов:

О. А. Городов, Основы информационного права России, 2003

Появление поощрения в праве в различные исторические эпохи свидетельствует о возможностях индивидов действовать, осуществляя сознательный выбор того или иного варианта поведения. Однако не каждый индивид мог быть субъектом права, иметь права и обязанности, быть включенным в правовую жизнь общества. Чтобы стать субъектом права на поощрение, лицо должно быть носителем предусмотренных правовыми нормами субъективных прав и обязанностей, иметь возможность своими действиями приобретать конкретное право на поощрение, быть способным самостоятельно реализовывать свои субъективные права и обязанности, своими действиями порождать новые права и обязанности. По справедливому замечанию А. В. Полякова, «будучи субъектом права, лицо должно находиться хотя бы в общих правоотношениях правосубъектности со всеми, кто находится под юрисдикцией определенной правовой системы и самим государством».[69]

Н. А. Гущина, Поощрительные нормы российского права, 2003

Граждане, организации, учреждения и иные коллективные образования своими действиями и поступками реализуют большую часть действующих норм и на собственном опыте убеждаются в том, насколько совершенны и эффективны нормы, закрепленные законами и иными нормативно-правовыми актами. Понятно, что далеко не все нормативно-правовые установления государства по объективным и субъективным причинам удовлетворяют граждан и иных лиц. Например, нормы права могут закреплять ценности и интересы, не совпадающие с ценностными ориентациями и интересами определенной части населения, отдельной социальной группы. Норма может быть несовершенной и вследствие законотворческих ошибок, допущенных законодателем. Несовершенная, малоэффективная норма не способна должным образом регулировать общественные отношения и постоянно создает правовые конфликты, ситуации, при которых гарантированные нормой субъективные права не могут быть реализованы управомоченным лицом либо нарушенное право не получает надлежащей правовой защиты со стороны государства. Возможны иные ситуации, когда общественные отношения, нуждающиеся в правовом регулировании, остаются не урегулированными правом.

Коллектив авторов, Социология права: Учебник, 2004

Следовательно, говорить об абстрактном содержании правоотношения, выраженном в совокупности субъективных прав и юридических обязанностей, не приходится, т. к. данные элементы статуса участников заключены во всем многообразии норм права, обозначающих границы правового поведения. В свою очередь, действия субъектов, имеющие правовое значение, обладают исключительно конкретным единичным содержанием, а все не реализованные права и обязанности составляют правовые возможности развития правоотношений. Совершение действий, урегулированных иными нормами права, в т. ч. охранительными, лишь демонстрирует динамику развития правоотношений, которые сами по себе являются конкретными, т. е. протекают между известным кругом лиц в определенный момент времени.

А. А. Юрицин, Особенности механизма правового регулирования организационных отношений в рамках контрактной системы закупок для удовлетворения государственных и муниципальных нужд, 2017

Во-вторых, сам механизм сужения пределов осуществления исключительного права в рассматриваемых случаях отличается: обременение предполагает установление в отношении обособленного за управомоченным субъектом объекта прав третьих лиц по его использованию. Эта позиция является преобладающей в современной цивилистике. Так, В. А. Белов предлагает определить «ограничения – как известные условия (границы или рамки), урезающие содержание элементов статической правоспособности либо секундарных прав (прямые) или вводящие определенные стеснения (затруднения, неудобства) в осуществление субъективных прав (косвенные ограничения), установленные в пользу неопределенного круга лиц; обременения – как ограничения субъективных прав, установленные в пользу определенных частных лиц»[22]. В. А. Микрюков, в целом соглашаясь с таким подходом, утверждает, что «обременения носят активный, положительный характер. Вследствие установления обременения собственник стесняется в правах из-за наличия прав третьих лиц в отношении его имущества… В качестве обременений исключительного права нужно рассматривать права третьих лиц на обремененный результат интеллектуального труда, установленные дополнительно к основному исключительному праву и следующие за основным правом независимо от смены его субъекта»[23]. В. В. Долинская отмечает, что «в качестве обременений устанавливаются дополнительные права, зависимые от права собственности, а ограничение относится только к существующему субъективному праву на объект и не приводит к установлению нового права»[24]. Сходной точки зрения придерживается В. П. Камышанский: «Обременение – это привнесенное извне право третьих лиц, препятствующее собственнику вещи свободно в полном объеме реализовать свои правомочия»[25].

И. А. Соболь, Свободные лицензии в авторском праве России, 2014

Данный подход не был поддержан большинством правоведов, в адрес его были высказаны справедливые возражения. Как отмечается в литературе, процессуальная правоспособность – это прежде всего общая абстрактная предпосылка правообладания в сфере процессуального права,[139] это только потенциальная возможность иметь при известных условиях субъективные процессуальные права.[140] В то же время право на обращение за судебной защитой имеет достаточную степень конкретизации, чтобы быть субъективным правом.[141] Конкретизирующим обстоятельством является связь с определенным лицом и конкретным содержанием, указанным в законе. Таким образом, право на обращение в суд в отличие от правоспособности является самостоятельным субъективным процессуальным правом.

К. А. Чудиновских, Подведомственность в системе гражданского и арбитражного процессуального права, 2004

При этом применение терминов «свободная оценка» и «внутреннее убеждение» обеспечило конкретность познания обстоятельств отдельного дела многочисленными субъектами процессуальной деятельности в соответствии с возложенными на них обязанностями. В уголовно-процессуальной деятельности понятие «внутреннее убеждение» обеспечило возможность проверки правильности принятых решений по уголовным делам на уровне «вертикали» власти и проверку принимаемых решений на каждой стадии уголовного процесса, каждым участником процесса. Такое понимание понятия «внутреннее убеждение судьи» отражает публичность судебной власти и позволяет поставить вопрос о проблеме публичного права. Соответственно имеются основания говорить о правосубъектности судьи и проблемах соотношения публичного в деятельности судов общей юрисдикции с проблемой применения ими частного права. Исследователи уголовно-процессуального аспекта механизма правового регулирования обоснованно отмечают, что «отсутствие четкого представления об уголовно-процессуальной правосубъектности (праводееспособности) отрицательно сказывается на определении круга лиц, которые могут вступать в уголовно-процессуальные правоотношения, а также объема их субъективных прав и юридических обязанностей».[72] В условиях, когда судебная система по существу становится субъектом познания, такое положение снижает уровень эффективности процессуальной деятельности судей. Более того, в гражданском процессе, в котором отражается публичное, императивное начало, но реализуются интересы частные, обеспечение свободы процессуальной деятельности участников невозможно без исследования правового положения судьи в процессе, его субъективных прав и обязанностей.

В. И. Телятников, Убеждение судьи, 2004

Содержание семейных правоотношений – это субъективные права и обязанности их участников. Субъективное право – это гарантируемая правовой нормой мера возможного поведения управомоченного лица. В то время как обязанность – это мера должного (необходимого) поведения субъекта.

М. И. Петров, Учебное пособие для ССУЗов по семейному праву, 2009

3. Субъективное право – мера возможного поведения управомоченного лица. Субъективное гражданское право необходимо отличать от гражданского права в объективном смысле, представляющего собой совокупность гражданско-правовых норм, регулирующих общественные отношения. Субъективная обязанность – мера должного поведения лица.

Коллектив авторов, Гражданское право. Часть первая. Краткий курс, 2016

Как отмечает Е.А. Суханов, с позиций современной цивилистической науки, объектом правового регулирования может быть лишь поведение, деятельность участников правоотношений. В свою очередь, явления окружающей действительности, способные удовлетворять потребности субъекта, составляют объект или предмет этой деятельности. При таком подходе объектом правоотношения признается поведение его участников, а объектом права именуются материальные или нематериальные блага или процесс их создания, по поводу которых субъекты вступают в юридические отношения, осуществляют субъективные права и исполняют субъективные обязанности. Однако субъективные права и обязанности составляют содержание правоотношения. Получается, что категория объекта права совпадает с понятием объекта правового отношения, или же понятие объекта права следует признать весьма условным. Между тем по сложившейся традиции и терминологии закона (ст. 128 ГК РФ[78]), к числу объектов гражданских прав относятся различные материальные и нематериальные (идеальные) блага либо процесс их создания. Смысл категории объекта гражданского права (объекта гражданского правоотношения) заключается в установлении конкретного правового режима, определяющего поведение участников правоотношений по поводу соответствующих материальных или нематериальных благ, возможности или невозможности совершения с ними определенных действий (сделок), влекущих известный юридический результат[79].

Е. А. Зверева, Правовой режим информации в отношениях с участием субъектов предпринимательской деятельности, 2008

Самозащита гражданских прав является неотъемлемой частью механизма защиты субъективных прав, взаимодействуя с субъективным гражданским правом двояким образом – через нормативные положения (меры самозащиты) и деятельность управомоченного субъекта (способы самозащиты); выполняет одновременно несколько различных функций. Она представляет собой комплексное явление, выходящее далеко за рамки категории правомерных действий или бездействия, как можно было бы заключить из дефиниции, сформулированной нами в предыдущей главе. Поэтому не представляется возможным охарактеризовать роль самозащиты в рамках какой-либо отдельно взятой правовой категории (например, юридических фактов). Поскольку самозащита является частью механизма гражданско-правовой защиты, прежде всего, она должна рассматриваться как правовое средство в широком смысле[168]. В литературе правовым средствам дано несколько определений. Так, С. С. Алексеев считает, что правовые средства суть институционно обособленные правовые формы – субъективные гражданские права и обязанности, правовые нормы, юридические институты, правовые режимы и другие структурные комплексы («институционная теория»)[169]. Б. И. Пугинский, исследуя средства правового обеспечения, понимает под средствами защиты правомерные действия[170]. По мнению А. В. Малько, правовые средства – это «правовые явления, выражающиеся в инструментах (установлениях) и деяниях (технологии), с помощью которых удовлетворяются интересы субъектов права, обеспечивается достижение социально полезных целей». Инструментами являются правовые дозволения и запреты, а к деяниям относятся акты реализации прав и обязанностей как самостоятельный элемент механизма правового регулирования[171]. С позиции вышеуказанной концепции к первой категории средств (инструментам) относится предусмотренное законом субъективное право на защиту, а самозащита гражданских прав принадлежит ко второй категории средств (технологиям). Иными словами, право на самозащиту и акт его реализации являются средствами охраны субъективного гражданского права.

Д. В. Микшис, Самозащита гражданских прав, 2013

Правопрекращающие факты – это по большей части акты реализации субъективных прав и обязанностей, акты, при помощи которых правовое регулирование достигает своих целей.[493] В связи с этим возникает вопрос о моменте прекращения общерегулятивных правоотношений. Н. И. Матузов отмечает, что общерегулятивные правоотношения, складывающиеся между государством и налогоплательщиком, наиболее стабильные и постоянные (длящиеся).[494] В другой работе он пишет, что «конституционные нормы при их прямом действии могут порождать как общие, так и конкретные правоотношения. Первые возникают с момента вступления в силу указанных норм и существуют постоянно (как правоотношения состояния)».[495] Это действительно так: трудно представить себе государство, в котором отношения по сбору налогов носили бы временный, а не постоянный характер. Подобные отношения будут существовать ровно столько, сколько существует само государство. Признаки, характеризующие правосубъектность лица, не являются неизменными и влияют на участие субъекта в общерегулятивных правоотношениях. Например, факт-событие достижения пенсионного возраста (при условии, что субъект прекратил трудовую деятельность) исключает его из общерегулятивных правоотношений по уплате налогов. Общерегулятивные правоотношения являются постоянными, но является ли субъект включенным в эти отношения или выбывает из них, зависит от конкретных юридических фактов.[496] Если же абстрагироваться от вопроса, когда тот или иной субъект становится участником общерегулятивных правоотношений, то следует согласиться с Н. И. Матузовым в том, что «их длительность равна длительности действия самого закона».[497]

Р. Л. Хачатуров, Общая теория юридической ответственности, 2007

6. Правоотношения – волевые общественные отношения. Особенность их волевой природы заключена в том, что, во-первых, через соответствующие нормы права в них выражена воля субъектов правотворчества; во-вторых, право регулирует общественные отношения путем воздействия на сознание людей, которые должны обладать определенной свободой воли; в-третьих, в большинстве случаев возникновение, изменение и прекращение правоотношений связаны с волей их участников; в-четвертых, обеспечение защиты субъективных прав и юридических обязанностей осуществляется при помощи волевых актов (решений) компетентных органов (должностных лиц уголовного процесса).

А. Ю. Епихин, Обеспечение безопасности личности в уголовном судопроизводстве, 2004

Содержание избирательных правоотношений представляет собой прежде всего субъективные права и юридические обязанности их участников. Именно избирательные права и их гарантии (как специфическая юридическая разновидность обязанностей) составляют основной компонент содержания правоотношений. Через них определяются модели возможного и должного поведения субъектов избирательной кампании. Вместе с тем следует иметь в виду, что содержание правоотношения не одномерно, имеет различные проявления. Поэтому вполне оправданно наряду с юридическим содержанием правоотношения (единство прав и обязанностей) различать и материальное (фактическое) содержание.

В. Б. Исраелян, Избирательное право, 2008

По нашему мнению, смешение разнопорядковых правовых категорий, имеющих самостоятельное значение, не только не является обоснованным, но и вносит лишнюю путаницу в юриспруденцию. По сути, то, что сторонники двухаспектного понимания юридической ответственности именуют «позитивной юридической ответственностью», представляет собой надлежащее исполнение обязанностей и реализацию субъективных прав лица в соответствии с их целевым предназначением, при отсутствии признаков злоупотребления правом. Безусловно, проблематика, поднятая в теории позитивной юридической ответственности, важна с юридической точки зрения. Тем не менее, соответствующие вопросы все же подлежат рассмотрению исключительно в рамках таких правовых категорий, как исполнение юридической обязанности, правомерное поведение, правосознание, правовая культура.

В. А. Кинсбурская, Ответственность за нарушение законодательства о налогах и сборах, 2014

В общей теории права утвердилось мнение, что акты применения права выступают средством реализации тех правовых норм, которые не могут быть реализованы без соответствующих властных предписаний надлежащих государственных органов.[51] Их издание обусловлено ситуацией, когда субъективные права и субъективные обязанности не вытекают непосредственно из закона и не могут возникнуть у конкретных лиц из их односторонних действий или заключенных договоров, когда есть необходимость восстановить нарушенное право, устранить препятствия к его реализации.

Ю. В. Старых, Усмотрение в налоговом правоприменении, 2011

Четвертая стадия – реализация субъективных прав и юридических обязанностей, при которой правовое регулирование достигает своих целей – позволяет интересу субъекта удовлетвориться. Акты реализации субъективных прав и обязанностей – это основное средство, при помощи которого права и обязанности претворяются в жизнь – осуществляются в поведении конкретных субъектов. Эти акты могут выражаться в трех формах:

С. Ю. Чапчиков, Механизм правового регулирования в сфере национальной безопасности России. Теоретико-методологические проблемы: монография, 2012

В зависимости от обязательности коллизионных норм они делятся на императивные и диспозитивные. Императивные коллизионные нормы подлежат применению независимо от воли сторон. Действие диспозитивных коллизионных норм может быть устранено соглашением сторон о выборе права, регулирующего их отношения (институт автономии воли). Диспозитивных норм в законодательстве РФ немного. В основном все они относятся к области обязательственных отношений (ст. 1210, ч. 3 ст. 1219, ч. 1 ст. 1223 ГК РФ). Использование диспозитивных коллизионных норм в сфере обязательственных отношений оправдано тем, что в данной области действие коллизионных норм не всегда эффективно (например, договор купли-продажи не всегда в большей степени связан с правом покупателя[109]). Кроме того, нет оснований не доверять сторонам в этом вопросе. Какое право будет регулировать договор, часто не имеет значения с точки зрения материальных государственных интересов, а имеет значение лишь с точки зрения наиболее справедливого разрешения спора и определения прав и обязанностей субъектов отношения. «Собственные интересы сторон делают их лучшими судьями в этом вопросе»[110], – отмечает М. Вольф. В других областях международного частного права на момент возникновения субъективных прав и обязанностей стороны либо не способны выбрать применимое право, либо их выбор может не отражать реальную связь отношения и права.

В. Л. Толстых, Международное частное право: коллизионное регулирование, 2004

Правоспособность понимается как предусмотренная нормами права способность лица иметь субъективные права и юридические обязанности. Деятельный аспект субъектов трудового права охватывается понятием дееспособность, которая понимается как способность субъектов права вступать в конкретные (в частности, трудовые) отношения и своими действиями приобретать права и обязанности, осуществлять и использовать их.

А. Л. Анисимов, Трудовые отношения и трудовые споры, 2008

Субъективным правом называется мера юридически возможного поведения. При этом субъект правоотношения использует данную ему возможность по своему усмотрению. Например, гражданин имеет право избирать и быть избранным на основании ст. 32 Конституции РФ, однако эта норма не обязывает его к активным действиям, а лишь предусматривает возможность такого поведения.

Л. В. Дудкина, Конституционное право. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

При этом метод правового регулирования является довольно емким понятием, состоящим из многих компонентов: порядка установления юридических прав и обязанностей; степени определенности прав и автономности действий субъектов; подбора юридических фактов, влекущих правоотношения; характера взаимоотношения сторон в правоотношении; путей и средств обеспечения субъективных прав.[56]

А. Г. Кибальник, Современное международное уголовное право, 2003

Существование права как общесоциального регулятора имеет смысл только тогда, когда юридические нормы реализуются в фактическом поведении людей. При этом завершает свое действие механизм правового регулирования, что свидетельствует о нормальном функционировании правовой системы. Главной же юридической целью правовых норм является «обеспечение исполнения требований права (охрана законности)»[134], поэтому с точки зрения юридического принципа социальной справедливости реализация юридической нормы будет «объективно должной», если поведение адресатов нормы адекватно заложенной в ней модели поведения[135], соответствует смыслу и букве правовых предписаний. Именно в этом заключается «функциональное» требование принципа социальной справедливости. Его осуществление равнозначно правопорядку, который складывается в результате неукоснительного соблюдения и исполнения юридических обязанностей и правомерного использования субъективных прав, возникающих на основе правовых норм.

Сборник статей, Сборник научно-практических статей III Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы предпринимательского и корпоративного права в России и за рубежом». РАНХиГС, юридический факультет им. М. М. Сперанского Института права и национальной безопасности (25 апреля 2016 года, г. Москва), 2016

Изложенное позволяет констатировать, что индивидуализация субъективного права и субъективной обязанности происходит не только за счет их содержания (т. е. соответствующих правомочий и долженствований), но и за счет субъектов, находящихся на стороне должника и кредитора, а также за счет объекта обязательства. Вместе с тем, дефект в любом элементе обязательства приводит к прекращению последнего только в том случае, если такой дефект прерывает непосредственную связь конкретного субъективного права и соответствующей этому праву обязанности.

Н. Г. Соломина, Прекращение обязательства по российскому гражданскому праву, 2014

Говоря о моральном вреде, прежде всего следует обратить внимание на само понятие вреда. В цивилистической литературе под вредом понимается «всякое умаление охраняемого правом блага, имущественного или неимущественного».[181] Отмечается также, что вред является социальным понятием и его можно определить «как последствие посягательства на общественные отношения, как последствие нарушения охраняемых законом прав и интересов государства, организаций или граждан».[182] По мнению ряда авторов, в данной категории усматривается наличие одновременно социального и правового аспектов. С одной стороны, каждое нарушение социальных норм отрицательно влияет на общественные отношения, т. е. приносит социальный вред. Но, с другой стороны, не всякое нарушение закона влечет за собой вред с юридической точки зрения. Противоправные действия нарушают одновременно и нормы объективного права, и субъективные права граждан и юридических лиц. Поэтому вред как последствие гражданского правонарушения рассматривается как нарушенное субъективное гражданское право. Причинить вред – значит нарушить субъективное право лица или организации. Вместе с тем гражданско-правовой вред – это социальное понятие, так как нарушение субъективного права лица сопровождается нарушением объективного права, нарушением установленных и защищаемых законом общественных (гражданско-правовых) отношений.[183]

С. В. Нарижний, Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности, 2004

Таким образом, при определении содержания избирательных прав, подлежащих охране нормами уголовного закона, следует исходить из того, что избирательное право – это не только субъективное право избирать и быть избранным. По мнению М. С. Матейковича, охрана избирательных прав имеет более широкий смысл, включает как правозащитную, так и правообеспечительную деятельность, связанную с правомерным поведением по реализации субъективного права[151].

Н. Ю. Турищева, Преступления против избирательных прав и права на участие в референдуме, 2010

Вышеизложенное о системе российского права относилось к объективному праву и, соответственно, не касалось субъективных прав участников правоотношений. Поэтому в докладе оказалась не рассмотренной проблема публичного и частного права. Мы придерживаемся мнения, высказанного в свое время Рудольфом Иерингом, относившим понятие частного и публичного права к субъективным правам участников правоотношений, но не к нормам объективного права[16]. Объективное право всегда имеет публичный характер. Правовые же отношения, возникающие на основании норм объективного права, могут быть публичноправовыми и частноправовыми. Соответственно аналогичная градация применима и к субъективным правам участников правоотношений в обществе с рыночной экономикой.

В. П. Мозолин, Современная доктрина и гражданское законодательство, 2008

Под гражданским правонарушением обычно понимают не соответствующее закону действие (бездействие), охватываемое понятием «противоправное поведение». Противоправное поведение может заключаться в совершении запрещенного либо в несовершении предписанного законом (подзаконными правовыми актами, инструкциями, должностными обязанностями и т. п.) обязательного действия (противоправное действие и противоправное бездействие). Известный цивилист М. М. Агарков писал, что противоправное действие всегда является нарушением объективного права.[257] Не менее известный исследователь гражданского права О. С. Иоффе отмечал, что противоправный характер действия вытекает из факта запрещенности его законом, иными нормативными актами. Гражданский кодекс РФ не содержит в себе исчерпывающего перечня запрещаемых им действий. Критерием неправомерности совершенных действий служит закон в сочетании с принципами морали, правилами общежития, которые привлекаются для выявления содержания закона и обеспечения его правильного применения на практике.[258] В. П. Грибанов указывал, что поведение, нарушающее моральные нормы, может быть противоправным только тогда, когда закон придает конкретным моральным правилам правовой характер.[259] По мнению В. А. Тархова, вопрос о юридической ответственности возникает с нарушением правовых норм, вследствие чего мы говорим о противоправности как юридическом основании ответственности.[260] По утверждению Н. Д. Егорова, противоправным признается поведение лица, причиняющее вред личности или имуществу гражданина либо имуществу юридического лица.[261] Противореча праву в объективном смысле, гражданское правонарушение нарушает и субъективное право лица, которому причиняется вред.[262]

Ю. Н. Андреев, Ответственность государства за причинение вреда, 2013

С таким мнением трудно согласиться. В рассуждениях указанных авторов, на наш взгляд, усматривается определенное противоречие. Дело в том, что придание трудовому договору (и любому индивидуальному договору вообще) значения источника права зависит от позиции исследователя в вопросе понятия права, а в него указанные авторы включают и объективное, и субъективное право. Однако субъективное право является элементом правоотношения и не может быть реализовано без юридической обязанности. Но субъективное право и юридическая обязанность – это юридическое содержание правоотношения. Видимо, трудовой договор здесь рассматривается как правоотношение и включается в содержание права. В то же время, по мнению цитируемых авторов, трудовой договор является источником права. Источник же права – это внешняя форма права. Получается, что трудовой договор одновременно и содержание, и форма права.

Э. Н. Бондаренко, Трудовой договор как основание возникновения правоотношения, 2004

• Предоставление возможности действовать (не действовать) по своему усмотрению, то есть совершать (не совершать) предусмотренные административно-правовой нормой действия в определенных ею условиях. Как правило, это имеет место при реализации субъективных прав. Например, гражданин сам решает вопрос, нужно ли обжаловать действия должностного лица, которые он оценивает как противоправные. Это мягкий вариант дозволения. Необходимо подчеркнуть, что фактически дозволительные варианты управляющего воздействия обладают всеми чертами официального разрешения на совершение определенных действий. Разрешительный метод является наиболее перспективным.

В. И. Кайнов, Административное право, 2011

3. Норма права обладает признаком формальной определенности. Норма права как раз и является таковой, поскольку содержит вполне конкретное правило поведения. Границы субъективного права и юридической обязанности определены, правовые нормы формулируются в виде четких и детализированных правил, чем обеспечивается их правильное понимание и применение.

Е. Г. Шаблова, Актуальные проблемы гражданского и предпринимательского права, 2014

Рассмотрение юридической природы правового отношения целесообразно начать с определения сущностных критериев, положенных в основание данного феномена. Представляется, что таких критериев два. Во-первых, правовое отношение (правоотношение) – это форма социального взаимодействия, в рамках которой реализуются субъективные права и обязанности членов сообщества. Во-вторых, поведение участников правоотношений (субъектов) регламентировано нормами права.

Коллектив авторов, Правоведение. Учебник для вузов морского и речного транспорта, 2008