Норма (правило)

Норма (от лат. norma — дословно «науго́льник», переносное значение — руководящее начало, правило, образец) — правило или предписание, действующее в определённой сфере и требующее своего выполнения.

Нормы не основываются на опыте, а априори являются субъективно определёнными требованиями.В то же время норма представляет собой точное предписание или обязательное правило поведения в определённой ситуации. Норма, установленная в качестве узаконенного постановления, принимает признанный обязательный порядок.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

При этом следует учитывать, что нормативность является необходимым признаком нормы права. Если какие-либо предписания, содержащиеся в тексте нормативно-правового акта, не обладают свойством нормативности, то они, соответственно, не могут использоваться в качестве регуляторов общественных отношений. Это, в частности, могут быть индивидуальные предписания, касающиеся непосредственно лиц, поименно названных в тексте нормативно-правового акта, либо так называемые организационные предписания, направленные на исполнение действующих норм права, либо предписания-рекомендации и др.

В. М. Сырых, Теория государства и права: Учебник для вузов, 2006

Эффективность норм законодательства имеет принципиально иную сущность, связана с несколько иным комплексом факторов. Как известно, закон (как и другой нормативный акт) является формой выражения норм права, формальным источником права. Законодательство в узком смысле понимается как совокупность законов, в широком – как совокупность действующих в государстве нормативных актов. Поэтому традиционно соотношение права и закона рассматривается как соотношение содержания и формы. В таком случае термин «эффективность норм законодательства» может пониматься лишь как эффективность законодательной формы выражения норм права, эффективность предписаний государства, соответствующих или не соответствующих правовым началам. Сам же по себе нормативный акт представляет собой слишком разноплановый правовой феномен, чтобы говорить об его единой эффективности. К некоторым частям нормативного акта оценка эффективности просто неприменима, например, к дате принятия, преамбуле, не имеющей нормативного значения, и т. д. Нормативный акт может включать оперативные поручения государственным органам, должностным лицам, то есть ненормативные, индивидуальные предписания. Такие предписания, направленные определенному кругу лиц по поводу конкретной ситуации, будут вызывать эффект, принципиально иной по сфере распространения.

Сергей Жинкин, Психологические проблемы эффективности права, 2009

Во-первых, если обычно указание, которое в предписании содержится, ограничивается лишь наименованием предписываемых действий, то в нормах социалистического права, особенно в тех, которые направлены на регулирование производственно-хозяйственной деятельности, значительное внимание уделяется также характеристике подлежащего обязательному достижению объективного результата. Именно такой характер носят нормы-задания, широко распространенные в советском законодательстве[115]. Нормы такого рода включаются в законы о государственных планах развития народного хозяйства и на данной стадии не имеют или могут не иметь какого-либо конкретного адресата. Издаваемые же в соответствии с ними акты планово-регулирующих органов разверстывают задания этих норм между отдельными хозяйственными организациями и, таким образом, придают им вполне конкретную адресованность. В целях выполнения полученных плановых заданий хозяйственные организации вступают в разнообразные (гражданские, административные и т. д.) правоотношения с вышестоящими органами, друг с другом и с гражданами, подчиняясь при установлении таких отношений как регулирующим их нормам, так и норме-заданию. Предписание, содержащееся в правовой норме, считается выполненным, если достигнут результат, указанный в самой норме-задании и в конкретизирующих ее актах государственных планово-регулирующих органов[116].

Олимпиад Иоффе, Избранные труды. Том IV, 2009

Существует понятие рефлексивной нормы, которая не предполагает, что исполняющий ее человек следует внутренним побуждениям. Такой норме всегда подчиняются как внешнему основанию действия принудительно или добровольно. Рефлексивные нормы бывают двух видов: правовые нормы и условные правила. Правовая норма предполагает принуждение. Согласие человека на ее выполнение не требуется. К таким нормам относят законы и другие акты государственной власти. Условное правило предполагает согласие человека принять его. К условным правилам относят обычаи, традиции, правила этикета. Нормы также делятся на формальные и неформальные.

П. Г. Аленин, Институциональная экономика, 2013

В доктрине отмечается, что «сверхимперативные» нормы должны учитываться и соблюдаться как органом, рассматривающим спор, так и самими сторонами договора[160]. Указанные нормы, имеющие обязательный характер, предпочтительно включать в текст договора и исполнять. Однако в литературе неоднократно указывалось на неоднозначность определения круга норм, относимых к «нормам непосредственного применения», или «сверхимперативным» нормам, в соответствии с законодательством того или иного государства, включая Россию[161]. Определенные разъяснения на этот счет были даны в Информационном письме Президиума ВАС РФ № 158 от 9 июля 2013 г., в котором, в частности, было отмечено, что нормы об исковой давности к нормам непосредственного применения не относятся.

Дина Павловна Стригунова, Правовое регулирование международных коммерческих договоров. В 2 томах. Том 2, 2017

Особое место в ситуации неопределенности гражданско-правового регулирования занимает неясность, связанная с вопросом о подлинности текста нормативного акта и о его юридической силе. Традиционно указанная неопределенность преодолевается посредством особого правового механизма – «критики» подлинности норм. Различают две стадии деятельности правоприменителя: проверка юридической обязательности норм («высшая критика») и установление ее подлинного текста («низшая критика»). В первом случае необходимо удостовериться в компетентности органа, принявшего нормативный акт, соблюдении порядка принятия акта, сохранении этого акта в силе на момент его применения. Деятельность высшей критики сводится к проверке соблюдения требований публичного права относительно порядка составления, издания и отмены законов (и вообще юридических норм). Во втором случае необходимо проверить правильность текста нормы[62].

Слесарев А. В., Судебно-арбитражное толкование норм гражданского права, 2005

Даже среди специалистов ведется дискуссия о том, не являются ли предписания локальных актов нормами права, а сами эти акты – нормативными правовыми[71]. Подобные рассуждения вызывают у нас недоумение. Достаточно отметить лишь то, что указание на локальный характер акта предполагает узость его действия в пространстве и по субъектам права, в то время как неотъемлемым признаком нормы права является общеобязательность. Этот признак означает, что норма права обязательна для всего населения государства либо для его индивидуально-неопределенной, но, в любом случае, категориальной части, выделенной ввиду специфики соответствующего правового статуса. На уровне международного права этот признак означает, соответственно, обязательность правовой нормы для всех субъектов международного общения или для той их части, которая признала за соответствующим правилом поведения свойство юридической обязательности.

Азми Д. М., Система права и ее строение: методологические подходы и решения, 2014

При изложении правовых норм следует избегать как чрезмерно обобщенных, так и чрезмерно детализированных формулировок, а также дублирования нормативных предписаний и их множественности по одному и тому же вопросу. При подготовке проекта акта не допускается включение в него норм действующих актов, кроме случаев, когда такие акты (их структурные элементы) в соответствии с проектом акта предлагается признать утратившими силу (такие структурные элементы предлагается исключить из действующего акта) либо когда воспроизведение норм действующих актов обусловлено необходимостью последовательного изложения нормативных предписаний в проекте акта. Наряду с нормативными предписаниями не формулируются предписания однократного действия, индивидуальные правила, за исключением положений, содержащих поручения государственным органам (организациям). В акт временного характера, как правило, не включаются нормативные предписания, действие которых не ограничено сроком.

Михалева Т. Н., Правотворческий процесс, 2015

В отсутствие у прецедентов четкой формулировки, обязательной для дальнейшего руководства судов, часто усматривают существенное отличие от законодательных актов (статутов), нормы которых имеют четкие формулировки. Учитывая ту гибкость, с которой суды могут подходить к определению ratio вынесенного ранее решения, трудно однозначно утверждать, что судебные решения устанавливают нормы, обязательные для дальнейшего применения судами. Ламонд признает указанное отличие судебных решений от законодательных актов, однако считает, что его не следует преувеличивать. В обоих случаях норма права, для которой дело или положение закона является источником, должна выводиться из дела или закона и не тождественна тексту соответствующего акта. Настоящая же разница между прецедентом и законодательным актом, по его мнению, заключается в том, что для толкования закона выработаны широко признаваемые подходы, а для толкования прецедентов таковых не выработано. Однако это лишь показывает, что право, выводимое из прецедентов, может быть менее ясным и определенным, чем право, выводимое из законодательных актов, но не означает, что прецеденты не создают правовые нормы[55].

Золотарёва А. Б., Роль прецедента в налоговом праве, 2014

Как известно, норма права – признаваемое и обеспечиваемое государством общеобязательное правило, из которого вытекают права и обязанности участников общественных отношений, чьи действия призвано регулировать данное правило в качестве образца, эталона, масштаба поведения[124]. Они по своей структуре включают в себя три элемента (части): диспозицию, гипотезу, санкцию[125]. Под все названные характеристики безусловно подпадают указанные моральные кодексы и присяги. В связи с этим нельзя, на наш взгляд, относить их к группе нравственных норм, которые содержатся в документах ненормативного характера.

Антонов И. А., Нравственно-правовые критерии уголовно-процессуальной деятельности следователей, 2003

В-третьих, если согласиться, что нормы других отраслей права следует считать уголовно-правовыми в силу необходимости обращения к ним в процессе применения бланкетных норм УК, то придется признать, что первые нормы утрачивают свою «первоначальную» отраслевую принадлежность: в отличие от нормативного правового акта, норма не может быть комплексной! «Одна и та же норма не может одновременно регулировать два разных вида общественных отношений и заключать в себе два разных метода правового регулирования. Именно поэтому одно и то же предписание не может быть одновременно включено в две разные отрасли права»[210].

Шишко И. В., Экономические правонарушения: Вопросы юридической оценки и ответственности, 2004

Если исходить из фактически сложившегося положения, то следует согласиться с мнением о том, что закрепление в позитивном праве принципов правоприменительной деятельности может быть двояким: непосредственное, при котором соответствующее требование предусмотрено социальной нормой (нормами), т. е. «буквой» закона, и опосредованное, при котором правовые принципы вытекают из совокупности юридических прав, из содержания правовых институтов и законодательства в целом, т. е. из «духа» закона. Поскольку принцип, чтобы выполнить регулятивную функцию, должен выступать вовне не как пожелание, рекомендация, а как требование, предписание, обязательное для определенных субъектов, то первый способ закрепления основополагающих требований предпочтительнее. Кроме того, вероятность неоднозначного толкования «духа» закона весьма велика, что естественно, вносит субъективизм в содержание принципов правоприменительной деятельности. Таким образом, в максимально возможной мере необходимо стремиться к тому, чтобы принципы получили непосредственное текстуальное закрепление в законе. В этом плане новый УК Азербайджанской Республики проделал один очень важный шаг. Несмотря на то, что в юридической литературе говорилось о принципах уголовного права, в правотворческой и правоприменительной практике руководствовались ими, эти принципы не были закреплены в старом уголовном законе. УК Азербайджанской Республики 1999 г. включает отдельные статьи, закрепляющие систему и понятия принципов уголовного права (ст. 4–9).

Велиев С. А., Принципы назначения наказания, 2004

Перекликается с определением уголовно-правовой нормы Ф. Р. Сундурова понятие нормы, предложенное Т. В. Кленовой: «Уголовно-правовая норма представляет собой законодательно оформленное правило, в котором регламентируется поведение субъектов уголовно-правового отношения»[129]. Автор исходит, по ее определению, из «традиционной концепции» нормы, трактующей ее только как правило поведения, и все попытки иного взгляда объявляет «необоснованными и сопряженными с отрицательными последствиями»[130], не объясняя, впрочем, в чем состоят последние. Правда, далее она пишет: «Признание возможности определения правовой нормы без указания объектом ее приложения поведения людей приводит к ложному выводу о ее непринадлежности к числу социальных норм. Если в определении не указывается конкретный объект приложения регламентированного правила, то оно поддается произвольному толкованию и может послужить теоретическим обоснованием вывода о декларативном характере законодательных положений. Если такие законодательные положения, как, например, определение задач и принципов Кодекса, его действия во времени и в пространстве, противопоставлять правовой норме, значит поставить под сомнение их участие в регламентации поведения субъектов регулируемых отношений»[131].

Лопашенко Н. А., Основы уголовно-правового воздействия, 2004

5. Содержание правовой нормы определяется объективной природой того вида общественного отношения, на упорядочение которого она направлена. Между тем следует заметить, что понятие правовой нормы не следует понимать слишком упрощенно. Правовые нормы помимо установления конкретных правил поведения в тех или иных жизненных ситуациях, четких прав и обязанностей субъектов содержат принципы, определения и т. д. Таким образом, есть и другие нормы, отличающиеся по содержанию, структуре, функциям. К ним, например, относятся нормы-принципы, нормы-дефиниции, коллизионные нормы и другие. В теории права и отраслевых юридических науках отмечается, что в области правовых норм существует определенное «разделение труда» и что в системе права, помимо норм, предписывающих конкретные модели поведения («дозволено», «обязательно», «запрещено»), есть и другие нормы. Обобщенно в теории права их предложено именовать специализированными правовыми нормами, о чем речь пойдет в последующих параграфах настоящей главы.

Шаблова Е. Г., Актуальные проблемы гражданского и предпринимательского права, 2014

Обоснованной, по нашему мнению, является позиция тех ученых, которые усматривают санкцию не только в предусмотренной правовой нормой мере государственного принуждения. Санкция может быть заключена и в том атрибуте правовой нормы, который дозирует меру ее государственного обеспечения.[10] И дело здесь не только в поощрительных нормах, на которые обычно ссылаются сторонники этой точки зрения. Меры государственного обеспечения являются обязательным атрибутом, в частности, всех норм, регулирующих применение уголовной ответственности, так как каждая из них, устанавливая то или иное правило ее применения, формулирует его в повелительной, императивной форме, не допускающей никаких отступлений от закрепленных в ней требований. В случае нарушения этих требований решение, принятое государственным органом, подлежит отмене.

Филимонов В. Д., Норма уголовного права, 2004

Значение принципов заключается и в том, что они выступают регулятором правоприменительной деятельности. Практика, ориентируясь на них, осуществляет правоприменительную деятельность не только в строгом соответствии с буквой закона, но и в согласии с духом уголовно-политических требований. Руководящие начала здесь служат в известном смысле гарантом правильности, безошибочности применения правовых предписаний. Замечено также, что эффективность реализации уголовно-правовой политики в целом и уголовного законодательства в частности в немалой степени зависит от правильного понимания гражданами основных принципов. Результаты многочисленных исследований показывают, что в сфере массового правосознания при соблюдении правовых предписаний гораздо большее значение имеет усвоение уголовно-правовых принципов, чем знание конкретных норм.

Коллектив авторов, Полный курс уголовного права. Том I. Преступление и наказание, 2008

Определение перечня источников права через строго заданную форму возможно далеко не всегда. Поэтому вызывает сомнение тезис о том, что норма обретает силу юридической нормы через внешнюю форму[21]. Указанная сила присуща норме права по иным причинам. Норма права является таковой не ввиду соответствия точно установленной форме ее выражения, а в силу реализации ею своей специфической функции – регулирования общественных отношений. Поэтому главным признаком, например, нормативного правового акта как источника права выступает именно его правотворческий характер, который проявляется в установлении норм права[22]. В связи с этим основанием включения в состав законодательства отдельных актов служит не только форма, но и содержание соответствующих актов[23].

Бибик О. Н., Источники уголовного права Российской Федерации, 2006

Вся правовая, т. е. регулятивная, информация записывается в правовых нормах, которые как носители информации образуют базовый уровень системы права. Сами правовые нормы обладают определенной структурой. В них могут быть выделены следующие части: диспозиция (собственно правило поведения); гипотеза (условия применения правила); санкция (указание на последствия, которые могут наступить в случае нарушения установленного правила). Дальнейшему делению правовые нормы не подвергаются, так как в более дробном виде они утратили бы свое главное качество носителя правовой информации и перестали бы существовать именно как правовые нормы.

Лебедев К. К., Предпринимательское и коммерческое право, 2002

Тем не менее сказанное вовсе не означает отсутствия у государства международного обязательства применять международные договоры в сфере труда с учетом их аутентичного толкования, т. е. принимать законодательство, реализующее нормы международных трудовых стандартов в том виде, как они понимаются контрольными органами. Несмотря на отсутствие указания на обязательность применения решений контрольных органов, процедуры рассмотрения жалоб и в контрольных органах МОТ, и Совета Европы схожи с судебными и административными процедурами, применяющимися во внутреннем праве в отношении юридически обязательных актов. Уже это дает основания авторитетным специалистам в области международного трудового права говорить об обязательности для государств, например, рекомендаций Комитета по свободе объединения[39]. Однако с точки зрения международного права важнее в данном случае то, что сами государства в течение многолетней повторяющейся практики не возражают против того, что данные решения применяются в их отношении в качестве обязательных. Следовательно, в данном случае имеет место «международный обычай как доказательство всеобщей практики, признанной в качестве правовой нормы», упомянутый в той же ст. 38 Статута Международного суда. Такой теоретический подход подтверждается практикой Европейского суда по правам человека, прямо ссылающегося на акты аутентичного толкования международных договоров (см. выше).

Лютов Н. Л., Российское трудовое законодательство и международные трудовые стандарты: соответствие и перспективы совершенствования: научно-практическое пособие, 2012

Бесспорно, реформа отечественного уголовно-процессуального законодательства должна осуществляться с учетом ч.4 ст. 15 Конституции РФ, устанавливающей, что «общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы». Но, несмотря на кажущуюся простоту и ясность принятого в науке определения общепризнанных принципов и норм международного права как правил поведения, закрепляющих достигнутый уровень сотрудничества государств, их всеобщую заинтересованность в решении назревших проблем и признаваемых в качестве универсальных всеми или подавляющим большинством государств, которые широко представляют различные социально-экономические системы мира41, в сущности же оно является достаточно схематичным и определяет лишь одно оценочное понятие через комплекс других оценочных категорий, и поэтому не дает ответа на главный вопрос, составляющий стержень проблемы, – какие же непосредственно нормы международного права необходимо относить к общепризнанным. Аналогичного имения придерживается и С. Бабенко, указывающий на то, что с учетом современного состояния российского законодательства общепризнанные принципы и нормы международного права фактически не подлежат применению при производстве по уголовным делам в силу их неопределенности42.

Ягофаров С. М., Международные стандарты в уголовном судопроизводстве, 2013

Вторым видом правового обычая, признаваемого в качестве источника МЧП, является международный обычай, под которым в соответствии со ст. 38 Статута Международного Суда ООН понимается «доказательство всеобщей практики, признаваемой в качестве правовой нормы». Исходя из этого понятия, выделяются два признака международного обычая: 1 – длительность применения какого-либо правила поведения в отношениях между государствами; 2 – использование данного правила как регулятора правоотношений всеми или большинством государств. В международном (публичном) праве существует ряд подходов относительно момента превращения правила поведения в обычно-правовую норму, исходя из которых он (т. е. этот момент) наступает тогда, когда правило поведения рассматривается как доказательство при разрешении спора и (или) государства ссылаются на него в официальной переписке. Но данные положения действуют в сфере публично-правовых отношений. Применительно к частноправовым отношениям международного характера международный обычай можно рассматривать в качестве источника МЧП лишь в том случае, если государство в той или иной форме явно признает его в данном качестве. Так, например, ч. 2 ст. 285 КТМ РФ содержит прямую отсылку к Йорк-Антверпенским правилам об общей аварии в ред. 1994 г., в Законе Украины от 16 апреля 1991 г. о внешнеэкономической деятельности говорится, что «при составлении внешнеэкономических контрактов их субъекты имеют право использовать известные международные обычаи». Иногда такое санкционирование применения международного обычая содержится в разъяснениях или обзорах высших судебных и арбитражных органов. В пункте 11 информационного письма Президиума ВАС РФ от 25 декабря 96 г. № 10 установлено, что «арбитражный суд при решении спора применяет обычаи в сфере международной торговли, используя формулировки «ИНКОТЕРМС», если стороны договорились об этом при заключении внешнеэкономического контракта».

Прокопьев Е. В., Международное частное право. Общая часть: курс лекций, 2008

1) нормативный договор содержит в себе правовые нормы – правила общего и обязательного характера. Общий характер означает многократность применения и повторения, а также распространение его действия на неопределенный круг лиц. Обязательность правовой нормы означает ее защищенность государством, возможность применения мер государственного принуждения в случае противоправных деяний. В тех случаях, когда хотя бы одной из сторон нормативно-правового договора является негосударственный институт – орган или организация, то обязательный характер «договорной» нормы обеспечивается не только государственными, но и негосударственными средствами;

Краснослободцева Н. К., Основы техники юридического письма, -1

Выделяя в обширном массиве международно-правовых предписаний общепризнанные принципы и нормы международного права, Конституция не называет характеризующие их признаки. Кроме того, отсутствует юридически обязательный перечень таких норм и принципов, что вполне обоснованно, так как с развитием общества и международно-правового общения будут формироваться иные принципы, которые потребуют их законодательного оформления.

Коллектив авторов, Международно-правовые стандарты в уголовной юстиции Российской Федерации. Научно-практическое пособие, 2013

Что касается возможности издания закона на определенное время, то решение это полностью относится к компетенции законодателя. Поэтому эксперимент по выявлению эффективности уголовно-правовых норм практически возможен, если: 1) он проводится на территории союзной республики или страны в целом; 2) он осуществляется на основании закона, принятого в установленном Конституцией порядке; 3) норма, применение которой экспериментируется, принята на точно определенный срок; 4) одновременно с экспериментальной нормой принимается закон, разрешающий проведение эксперимента и устанавливающий порядок его проведения; 5) отсутствуют другие пути и средства выявления эффективности нормы. Думается, что некоторой робостью автора объясняется его оговорка, что «общим правилом допустимости правового эксперимента должно быть условие, что вводимая норма направлена на снижение уголовной ответственности (в любых формах) или ее дифференциацию. И, наоборот, исключить всякую возможность принятия в экспериментальном порядке норм, устанавливающих или усиливающих уголовную ответственность».[122]

Беляев Н. А., Избранные труды, 2003

Итак, нормы становятся правовыми тогда, когда получают коммуникативный смысл и значение, т. е. когда они объективно получают признание со стороны общества в качестве оснований для прав и обязанностей субъектов и реально их таковыми наделяют. Но нормы создаются в результате интерпретации различных правовых текстов (как первичных, так и вторичных). Поэтому существование, например, законов, которые содержат правила или невыполнимые, или никем никогда не выполняемые, говорит о том, что в этом случае правовой нормы не возникло и право отсутствует. Но и фактические отношения, связывающие двух субъектов, с их точки зрения, правами и обязанностями, таковыми не являются, если они не нормативны, т. е. не вытекают из социально признанных правовых текстов – особых эталонов, критериев «права» и «неправа».

Поляков А. В., Общая теория права. Учебник, 2017

Императивные нормы содержат властные, категоричные, строго обязательные к исполнению государственные предписания (например, нормы уголовного права). Диспозитивные нормы предоставляют субъекту право выбора поведения в рамках закона (например, нормы гражданского права). Рекомендательные нормы содержат наиболее приемлемые правила поведения для общества и государства, однако их несоблюдение не влечет ответственности.

Белоусов М. С., Правоведение. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Что касается ненормативных правовых актов, то они выражают государственную волю не в виде общего правила поведения, а в виде конкретного предписания непосредственно обращённого к определённым лицам. Поэтому ненормативные правовые предписания не содержат элементов, свойственных правовой норме. В них нет ни гипотезы, поскольку они сами по себе являются фактами применения правовой нормы к конкретным жизненным случаям, ни санкции, так как последствия содержатся в правовой норме.

Иванова М. А., Правовые акты органов управления, 2008

Первый вопрос в цепочке всех последующих рассуждений и аргументации о сущности основных начал – это вопрос об обязательности положений, установленных в статье 1 ЖК РФ. Нельзя утверждать, что эти предписания совпадают по форме с типичными правовыми нормами, но и не следует отрицать, что если предписание включено в текст закона, то оно обретает общеобязательный характер. Ведь текст любого закона – это определенная система нормативных предписаний. Содержание, формулировка и место, отведенное им в структуре нормативного акта, различны. Это нельзя не учитывать при их теоретическом и практическом применении.

Филиппова Е. С., Жилищное право, 2007

Нормы юридической ответственности обладают классической трехэлементной структурой, т. е. состоят из гипотезы, диспозиции и санкции. По своему содержанию они включают правило-предписание, очерчивающее границы возможного и должного поведения. Они содержат масштаб, образец, эталон поведения людей, их коллективов, должностных лиц и государства. В них, как и в других правовых нормах, выражается формальная определенность права, закрепляется в установленных формах государственная воля. Нормы юридической ответственности благодаря формальной определенности обладают способностью точно закрепить государственную волю, выразить ее в системе субъективных прав и обязанностей, четко очертить границы поведения. Содержанием нормы юридической ответственности выступает не текст статьи закона, а требуемое от адресатов нормы правило поведения.

Хачатуров Р. Л., Общая теория юридической ответственности, 2007

В предмет административного надзора не включается эффективность, целесообразность, качество исполнения поручений, достижение прогнозных показателей. Иное противоречило бы принципу свободы предпринимательской деятельности. Вместе с тем, если требования, например, к эффективности имеют количественную форму, являются общеобязательными и установлены норма тивным правовым актом[112], то проверка их соблюдения вполне может и должна осуществляться в рамках административно-надзорной деятельности.

Коллектив авторов, Правовое регулирование государственного контроля, 2013

В принципе, подобные договоры, видимо, потому и «выпадают» из общей системы договорных моделей, потому что фактически не являются договорами в их классическом понимании, т. е. сделками, порождающими конкретные правоотношения, а представляют собой нормативные правовые акты как источники права, принятые одновременно двумя правотворческими органами в пределах их компетенции, направленные на установление правовых норм и рассчитанные на неоднократное применение в отношение неопределенного количества лиц.

Забоев К. И., Правовые и философские аспекты гражданско-правового договора, 2003

По этим и иным причинам применение конкретных норм права в конкретной ситуации непременно предполагает уяснение смысла и содержание указанной нормы, ее расширительного толкования, объяснения, увязки с поведением отдельных людей. Прежде чем приступить к толкованию закона в рассматриваемой сфере, применяющий норму таможенного права субъект права должен удостоверится в наличии данного закона (или статьи) и в подлинности текста. Наличие данного закона и его текста должно быть установлено субъектом, применяющим рассматриваемую норму, по официальному изданию конкретного закона или кодекса, а не по перепечатке последних в книге либо сборнике статей. Необходимо убедиться, действует ли в этот момент исследуемый закон и не отменен ли он; одновременно нужно удостовериться, не вносились ли в него какие-либо изменения и дополнения. После установления наличия интересующего закона и его текста очень важно определить, что именно в нем содержится необходимое вам правовое предписание (норма) и что это предписание (норма) имеет юридическую силу и является обязательной для исполнения.

Филиппова Е. О., Таможенное право, 2013

По поводу соотношения законодательной техники с нормотворческой техникой высказано мнение, что второе обозначение «имеет смысл более узкий, чем термин “законодательная техника”»[37]. Мотивируется это тем, что многие нормативные предписания имеют с правовыми нормами мало общего (так называемые нетипичные нормативные предписания в праве). Существует и иной взгляд, согласно которому законодательная и нормотворческая техника никак не пересекаются, поскольку находятся на разных уровнях деятельности. В частности, нормотворческая техника применяется при «приготовлении» подзаконных нормативных актов[38]. Нам представляется правильным иное мнение: и законы, и подзаконные акты носят нормативный характер, равно как и нетипичные («нестандартные») предписания в праве хотя и необычны по форме, но также в конечном счете являются нормативными. Поэтому нормотворческую технику следует рассматривать (исходя из сферы приложения) в качестве понятия, более широкого, нежели техника законодательная.

Спиридонова О. Е., Юридические конструкции и символы в уголовном праве, 2005

1. Одним из основных принципов технического регулирования является принцип единства установления требований к объектам технического регулирования. Его особая значимость для всего процесса технического регулирования объясняется следующим. До принятия Закона требования к продукции разрабатывались в различных ведомствах, которые выпускали множество зачастую дублирующих друг друга или взаимоисключающих требований. К примеру, в результате подобного нормотворчества для будней российского бизнеса типичной стала ситуация, когда приходящий с проверкой пожарный, ссылаясь на существующие нормы, требует снять с окон решетки. Вслед за ним является милиционер и, также ссылаясь на определенные нормативы, требует установить решетки на окна. В стране не было единой системы технических требований, но зато имелось огромное количество (около 30 тыс.!) различных документов, регулирующих деятельность предприятий. До принятия Закона в России действовало более 20 тыс. госстандартов времен СССР, а также созданных уже в перестроечный и постперестроечный периоды. Кроме того, применялись тысячи санитарных норм и правил, примерно такое же количество строительных нормативов и сотни отраслевых стандартов, технических условий и инструкций. Понятно, что все это «изобилие» не только не решало проблемы контроля над соблюдением производителем стандартов и требований безопасности, но, напротив, создавало в данной сфере полную неразбериху. Именно этим объясняется новый подход Закона к принципу установления единых требований и правил.

Чапкевич Л. Е., Комментарий к Федеральному закону «О техническом регулировании» (постатейный), 2010

М. Л. Якуб пишет: «К принципам уголовного процесса относятся такие наиболее общие положения, руководящее значение которых признано законодателем и которые в силу этого подлежат обязательному осуществлению в процессуальном законодательстве, во всей регулируемой им сфере отношений. Но такого правового значения не имеют положения, не признанные законодателем руководящими, и, следовательно, они не могут рассматриваться как принципы процесса»[9]. При всей внешней убедительности этой формулы она глубоко не верна. Принцип, даже и сформулированный в законе, как правило, не может быть осуществлен непосредственно, принцип может быть реализован лишь в более частных процессуальных нормах. Принцип же, не проведенный в конкретных процессуальных нормах, не будет осуществляться, даже если он сформулирован в законе.

Томин В. Т., Избранные труды, 2004

Характерной особенностью субсидиарных коллизионных норм является определение одного или нескольких правил выбора применимого права, тесно связанных с главным. Субсидиарная норма используется тогда, когда норма генеральная по какой-либо причине не может быть применена или оказывается недостаточной для установления компетентного правопорядка. Статья 1211 ГК РФ формулирует субсидиарную норму, которая вступает в действие в случае, когда стороны не договорились о подлежащем применению праве. Она содержит даже не одну, а несколько субсидиарных норм, которые детализируются по объему. В соответствии с этой статьей к правам и обязанностям сторон по внешнеэкономической сделке подлежит применению закон страны учреждения, местожительства или основного места деятельности «активной» стороны договора – продавца, наймодателя, лицензиара, перевозчика, хранителя и т. д.

Попова А. В., Международное частное право, 2009

Нормативность выступает собирательным признаком права. Наличие или отсутствие именно этого признака решает вопрос о признании предписания правом. Нормативность имеет много проявлений. Первое: правовые предписания рассчитаны на вид общественных отношений (регистрация брака, выплата заработной платы и др.), т. е. в них закрепляются типичные для неопределенного круга лиц правила поведения. Второе: предписания действуют неопределенное количество раз вне зависимости от того, кто и сколько раз воспользовался ими. Не имеет значения даже тот факт, что никто вообще не пользуется какой-либо нормой. Нормативность проявляется в том, что право не предназначено никому лично. Оно в равной степени адресовано всем потенциальным субъектам, которые разделяются на большие группы. Например, правовые нормы могут быть адресованы пенсионерам, детям, военнослужащим и другим многочисленным коллективам субъектов.

Бошно С. В., Теория государства и права, 2016

Источники трудового права следует разграничивать с актами применения норм трудового права, к которым относятся организационно-распорядительные документы нанимателя (например, приказы о поощрении работников, об увольнении и т. п.), а также соответствующие решения органов по рассмотрению трудовых споров. Акт применения норм права в отличие от источника права, во-первых, не создает норм права, а только базируется на них (это не результат правотворчества, а результат правоприменения), во-вторых, распространяет свое действие на изначально определенный круг лиц и, в-третьих, рассчитан, как правило, на однократное применение.

Тарасевич Н. И., Трудовое право, 2014

Административно-правовая норма имеет свою структуру, которая включает гипотезу, диспозицию и санкцию. Гипотеза как часть административно-правовой нормы содержит указание на фактические условия реализации нормы в виде юридических фактов (достижение определенного возраста, совершение административного правонарушения и т. п.). Гипотеза устанавливает область действия диспозиции во времени, в пространстве и по кругу лиц. Диспозиция нормы – это предписания, запреты и дозволения. Диспозиция указывает на возможное и должное поведение субъектов, их права и обязанности. Санкция как элемент административно-правовой нормы содержит указание по мерам административного или дисциплинарного принуждения. Однако не все нормы имеют такие санкции. Нормы, регулирующие управленческую деятельность, взаимоотношения между вышестоящими и нижестоящими государственными служащими, определяют лишь содержание дисциплинарной власти.

Глущенко П. П., Административное право, 2011