Доверие

Доверие в социологии и психологии — открытые, положительные взаимоотношения между людьми, содержащие уверенность в порядочности и доброжелательности другого человека, с которым доверяющий находится в тех или иных отношениях. Доверие считается основой всех социальных институтов. В таком качестве исследовалось в этнометодологии.Однако, главным и первым признаком доверия, является наличие такого факта во взаимоотношениях как верность. Это готовность по взаимодействию и обмену конфиденциальной информацией, а также определёнными особыми действиями между субъектами. Доверие зависит от степени соблюдения оговорённых правил, а также от умения правильно действовать, достигая обозначенной цели для субъектов, даже в случаях, когда некоторые правила не оговорены.

Доверие может иметь финансовый или личный характер. Финансовое доверие может выражаться в одалживании средств или возложении полномочий по управлению имуществом. Признаком личного доверия служит откровенность, готовность делиться интимной, секретной информацией.

В рамках ресурсного подхода Ф. Н. Ильясов предлагает следующее понимание: «Доверие – это совокупность представлений и настроений субъекта: а) отражающих его ожидания того, что объект будет реализовывать некоторые функции, способствующие увеличению или сохранению ресурсов субъекта; б) проявляющихся в готовности субъекта делегировать объекту реализацию этих функций. Соответственно, недоверие – это ожидания выполнения функций, приводящих к уменьшению ресурсов субъекта, приводящие к отказу делегировать объекту выполнение соответствующие функций». Доверие по своей психологической природе является установкой, по отношению к политикам, политическим партиям, маркам производителей, товарам, банками т. д.Интересный труд по данной тематике представил Фрэнсис Фукуяма. В его книге «Доверие: социальные добродетели и путь к процветанию» взяты отдельные экономические, политические и социальные модели реальных стран, с разным уровнем доверия (Россия, США, Англия, Франция, Германия, Япония, КНР, КНДР и пр.). Автор рассматривает различные модели управления, введенные в этих странах, «линию» правительства, роль внутрисемейных отношений и воспитания, открытых религиозных организаций и закрытых сект и пр. Все аспекты сплетаются в единую систему, основанную на цифрах и логике, при помощи этой системы автор с лёгкостью показывает важность доверия в пост-индустриальную эпоху.

Фактически в политологических и этнометодологических рассуждениях доверие выступает в двух ролях. Во-первых, как вера в порядочность, доброжелательность другого человека или, в критических ситуациях как вера обоих агентов принадлежность к одному и тому же сообществу (нации), требующая от них той или иной степени солидарности.

Во-вторых, доверие понимается как готовность следовать правилам игры (институтам), принятым в обществе, например, отдавать долги, выполнять должностные обязанности, следовать принятым обычаям.

Эти две роли связаны между собой, но не пропорциональны друг другу. Уровни требований к выполнению правил в разных обществах существенно отличаются друг от друга. Согласно по устойчивости институтов общества делятся на теплые и холодные.

Холодные общества — это те общества, где люди договорились о правилах игры (неважно, как они называются — законы, обычаи, традиции, сакральные заповеди и т. д.) и более не нуждаются в налаживании личных отношений для разрешения стандартных ситуаций (наиболее близки к этой дефиниции западные страны и страны Юго-Восточной Азии). В таких обществах основное разнообразие институтов сосредоточено на верхних уровнях их иерархии и предназначено для разрешения сложных ситуаций.

Тёплые общества — это те, где люди, наоборот, не сумели договориться об общих правилах, и вынуждены компенсировать их отсутствие (иначе говоря, одновременное существование различных правил) личными взаимоотношениями (в том числе коррупционного характера) или временными драконовскими правилами и виртуальной мистической связью каждого с вождем. Отсутствие действенного права вынуждает перманентно обращаться к его первоисточникам, в том числе представлениям о справедливости, поэтому справедливость, часто понимаемая как всеобщее равенство доходов и даже равное бесправие, занимает высокое место в шкале ценностей. И в то же время отсутствие регулятора справедливости (права, обычая и т. д.) очень часто ведет к большей несправедливости и большему имущественному расслоению, чем в холодных обществах. В настоящее время можно даже указать формальный экономический критерий выделения тёплых обществ — значение коэффициента Джини ≥ 0,4-0,5. Нетрудно заметить, что к тёплым культурам прежде всего относится Россия и её западные соседи, а также Латинская Америка. Также на доверии основано социальное влияние.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Все исследователи сходятся во мнении, что в современном обществе все более интенсивным и частым становится тип взаимодействия, когда отсутствует духовная близость или единство целей и ценностей. Нередко взаимодействие носит деперсонифицированный характер. Часто партнеры лишены возможности достаточно хорошо узнать друг друга и заключить надежный договор. Таким образом, взаимодействие протекает в условиях неопределенности и в отсутствии каких-либо гарантий получения эквивалентного блага. И тем не менее люди продолжают доверять друг другу и сотрудничать. Какой же тип доверия может заменить в этом случае рациональное доверие? Этот вопрос возвращает нас к объяснениям кооперации и сотрудничества людей существованием некоторых базовых социальных потребностей (социальных инстинктов, «органической солидарности» по Э. Дюркгейму, «спонтанной социабельности» по Ф. Фукуяме). Действительно существует некоторая базовая социальная потребность, а именно потребность человека в жизни в сообществе, на которой строятся все остальные социальные потребности: в совместности, общности, принадлежности, уважении и т. д. Э. Дюркгейм видел основу органической солидарности людей в единых для всех людей нравственных ценностях, т. е. таких, которые соответствуют «общей концепции человека»: «поскольку в каждом из нас есть доля человечности, совесть каждого индивида содержит нечто божественное и, значит, знает, что должна быть чистой и нерушимой перед другими» [51, с. 52]. Однако в ситуации высокой неопределенности, которая может сопровождаться противоречиями или даже конфликтами мировоззрений, целей и интересов, «органическая солидарность» не может выступать достаточным гарантом безопасности взаимодействия и снизить риски. Поэтому еще одной особенностью современного состояния доверия в обществе является тенденция одновременного присутствия в отношениях доверия и недоверия между партнерами – баланса оптимальных уровней доверия и недоверия.

А. Б. Купрейченко, Психология доверия и недоверия, 2008

При этом не надо думать, что жизнь распадается на фрагменты, часть которых подчиняется исключительно законам, а часть – договоренностям. Деление институтов на формальные и неформальные весьма условно, поскольку большинство институтов предполагают более одной системы принуждения, их наложение и посредством этого взаимное усиление или ослабление. То есть выполнять данное правило принуждают не исключительно общественные санкции или законодательные преследования, а их сочетание в многообразных формах. Ведь очевидно, что положение даже полностью легальной фирмы зависит от таких неформальных практик, как доверие к фирме, ее репутация. А положение человека в неформальной сети существенно зависит от формальных признаков его материальной и интеллектуальной состоятельности. Следовательно, неформальное не может быть сведено к доверию, а формальное не может сводиться к писаному и гарантированному государством. Нет однозначной поляризации формальных и неформальных институтов. Скорее, имеет место континуум действий, опирающихся на разные механизмы поддержки доверия и модели принуждения к исполнению.

С. Ю. Барсукова, Неформальная экономика. Курс лекций, 2009

А если продолжить представлять себе государство в качестве сочетания жизненно важного пространства, жизненно важных ресурсов и жизненно важных интересов? Причем прежде всего и для всех нас. Тогда получается совсем наоборот. Выделенные признаки, пожалуй, и являются одновременно основными ориентирами приемлемого для всех нас правопорядка, и нуждаются в мощном поддерживающем их механизме. Уже потому, что лишенный этих признаков правопорядок способен мешать жить всем нам. И это, пожалуй, один из основных парадоксов правопорядка. Ну хотя бы потому, что эти ориентиры, как и весь правопорядок, нужны всем нам вместе и никому в отдельности. Имеет смысл еще раз подчеркнуть, что правопорядок понимается здесь как некое соотношение реального и нормативно предлагаемого социально значимого поведения людей. Сердце такого механизма – государственное гарантирование власти, понимаемой здесь как феномен обращения избирательского доверия в обязательный закон. В этом случае государственное гарантирование власти, – решающее условие обеспечения правопорядка, сиречь обязательного исполнения закона.

С. А. Капитонов, Юридический парадокс государства, 2012

2. Само явление социального капитала в современных исследованиях носит довольно противоречивый характер по своему содержанию. С одной стороны, в качестве его показателей рассматривают институциональное доверие, доверие региональным властям, а с другой стороны – участие в митингах, демонстрациях, подписание петиций. Очевидно, что доверяющий властям человек, скорее всего, не выйдет на митинг, а тот, кто отличается высокой гражданской ответственностью, далеко не всегда характеризуется высоким институциональным доверием. Вероятно, мера баланса между этими компонентами отражает уровень социально-психологического капитала личности – как человек умеет балансировать – с одной стороны, отстаивать свои права, а с другой стороны, не дестабилизировать общество, в котором он существует. Применение принципа баланса, который с успехом используется в социальной психологии (Heider, 1958; Cartwright, Harary, 1956) позволяет преодолеть это противоречие и рассматривать социально-психологический капитал личности как интегральный ресурс.

Александр Татарко, Социально-психологический капитал личности в поликультурном обществе, 2014

Еще одним важным выводом из работы Патнэма стало противопоставление открытого, обобщенного доверия (generalized trust) и норм «ограниченной морали» (limited morality), подразумевающих доверие и честное поведение по отношению к представителям некоторого круга лиц, которые идентифицируются по какому-либо признаку (семья, соседи, коллеги и т. д.)[20] с точки зрения социально-экономических эффектов. Открытый социальный капитал предполагает готовность к кооперации в рамках деперсонифицированных, одноразовых взаимодействий. Закрытый социальный капитал, несмотря на облегчение достижения целей некоторой узкой группой, может создавать отрицательные экстерналии для всего общества в целом.

П. Н. Павлов, Вопросы модернизации. Роль социального капитала, 2014

Итак, отношенческий маркетинг делает упор на формирование сотрудничества, приверженности и доверия между партнёрами по рыночному обмену. Сотрудничество определяется как сходные или координированные действия независимых друг от друга акторов, предпринимаемые для достижения общих целей и в ожидании реципрокного поведения [Anderson, Narus 1990: 45]. Приверженность трактуется как явное или неявное стремление к продолжению отношений между партнёрами по обмену [Dwyer, Schurr, Oh 1987: 19]. А доверие в большинстве определений представляется как вера в то, что контрагент будет вести себя предсказуемым образом и следовать взаимным интересам [Ganesan 1994][11]. Важность этих отношений не подлежит сомнению. И они действительно способны существенно смягчать и выравнивать фактические последствия неравномерного распределения власти и взаимной зависимости. Но при этом не следует идеализировать отношения в цепи поставок, выдавая желаемое за действительное, ибо в реальных отношениях сотрудничество, приверженность и доверие зачастую не формируются или же возникают в очень слабой степени. Будучи связанным с дополнительными издержками и сталкиваясь с различиями в мотивации, сотрудничество проблематично, то есть оно не возникает само собой, требуя специальных усилий с обеих сторон. Добавим, что доминирующая сторона зачастую может иметь относительно более слабые мотивы к инвестированию в отношения сотрудничества. Более того, она способна использовать сравнительно более высокую зависимость контрагента для злоупотребления своей рыночной властью.

В. В. Радаев, Кому принадлежит власть на потребительских рынках: отношения розничных сетей и поставщиков в современной России, 2011

Под правилами, которые являются интенсивными по своей природе, я подразумеваю формулы, которые постоянно возникают в ходе повседневной деятельности и обусловливают структурирование большей части происходящего в повседневной жизни. Правила языка – это правила как раз такого характера. Но таким же характером, например, обладают и все процедуры, применяемые акторами в организации обмена ролями в разговоре или во взаимодействии. Их можно противопоставить тем правилам, которые, несмотря на очень широкую распространенность, имеют лишь поверхностное влияние на происходящее в социальной жизни. Такое противопоставление очень важно, хотя бы потому, что среди социальных аналитиков широко распространено мнение, что наиболее абстрактные правила – т. е. кодифицированный закон – являются наиболее влиятельными в структурировании социальной деятельности. Я бы сказал, однако, что многие кажущиеся тривиальными процедуры, происходящие в повседневной жизни, имеют более глубокое влияние на общность социального поведения. Остальные категории в схеме, должно быть, более или менее самоочевидны. Большинство правил производства и воспроизводства социальных практик схватываются акторами только внутренне: они знают, как «продолжать». Дискурсивная формулировка правила уже является его интерпретацией и, как я уже отмечал, может изменять форму его применения. Типичным примером правил, которые не просто дискурсивно формулируются, но формально кодифицированы, являются законы. Законы, разумеется, являются наиболее сильно санкционированными типами социальных правил и в современных обществах имеют формально предписанные градации наказаний. Однако было бы серьезной ошибкой недооценивать силу неформально применяемых санкций в отношении всего многообразия ежедневных практик. Как бы ни были задуманы «эксперименты с доверием» Гарфинкеля, они показывают непреодолимую силу, с которой действуют кажущиеся незначительными черты организации разговора.

Коллектив авторов, Западная социология: современные парадигмы. Антология, 2015

Доверие к другим. Д. к д. можно рассматривать, как частный случай доверия к миру. Доверие или его отсутствие является фундаментальным условием формирования таких взаимоотношений между людьми, как дружба, любовь, уважение, вражда, ненависть. Без доверия одного человека другому трудно представить формирование отношения к нему как к авторитетной, значимой личности, без доверия не формируется внутригрупповая сплоченность, без доверия невозможно оказать влияние на другого, убедить его или что-либо внушить ему. Т. о., одна из первых, фундаментальных характеристик доверия заключается в том, что его наличие или отсутствие выступает исходным условием межличностных, внутригрупповых и межгрупповых отношений. Доверие выступает условием формирования всех видов и форм отношений людей и одновр. входит в кач. компонента во все виды и формы отношений человека к миру и к самому себе. При этом в каждом акте О. всегда присутствует опр. количество или мера доверия, без к-рой О. вообще невозможно. Без доверия О. превращается в безличный акт передачи информации.

Коллектив авторов, Психология общения. Энциклопедический словарь, 2011

По степени и характеру организованности группы подразделяют на формальные и неформальные. Формальными называют такие группы, которые создаются обществом или его социальными институтами для решения социально значимых задач. Они имеют четкую структуру, упорядоченную иерархию статусов, строго предписанные ролевые функции. Неформальные группы возникают стихийно на основе дружественных межличностных отношений, общности интересов, симпатий и антипатий. Они также имеют свою структуру и организацию, которые очень подвижны и изменчивы. Тем не менее, доверие ее членов друг к другу, интимный стиль отношений делают деятельность таких групп эффективной. Э. Мейо показал, что неформальные межличностные отношения играют огромную роль в эффективной организации производства.

А. В. Воробьев, Социология, 2009

Но прежде хотелось бы заметить характерную особенность политики демократического государства, которая заключается в ее непосредственной близости экономике. Экономический интерес всякий раз стремится облачиться в политическую форму, в результате чего становится интересом всего общества, тогда как в действительности он сохраняет в себе частнособственническую сущность. Буржуа, чей интерес получает политическую форму существования, несметно рады этому факту и рады вдвойне: во-первых, признанию своего частного интереса как интереса всеобщего, во-вторых, тому, что их капиталы на долгое или короткое время, становясь как бы капиталами всего общества, получают дополнительную защиту от постоянной конкуренции. Они становятся, как жена Цезаря, вне подозрений насчет измены общественному интересу и потому порождают в народе доверие политике, денно и нощно пекущейся о благе народа. Однако давно известно, что у частного интереса нет принципов, он руководствуется только уловками. И потому государство, как руководствующаяся принципами, конституированными принципами, организация гражданского общества, превращается в инструмент преобразования уловок частного интереса в политические принципы. И на этом поприще, в силу невозможности частный интерес перевести в публичный интерес, во всеобщий принцип, государство поджидают коллизии, и такие коллизии, которые явно могут продемонстрировать немощность государства, а то и его предательство в отношении общественного интереса. Поэтому государству как идеологическому инструменту гражданской жизни приходится признать существование той или иной проблемы, построить целую программу решения этой проблемы, поручить реализацию ее такому уровню в иерархии государственного управления, который только и может решать ее формально и тем успокоиться, но при условии, что общество также успокоилось бурной, но не приносящей положительных результатов деятельностью государственной власти.

Г. В. Зазулин, Антинаркотическая политика в России, 2013

По степени консенсуса в обществе между его членами касательно вопросов политического устройства и определения правил политической «игры», У. Розенбаум выделил два крайних положения общества для такой модели: фрагментарное и интегрированное общество. Для фрагментарного общества по У. Розенбауму характерно: отсутствие какого-либо единого согласованного решения касательно политического устройства страны, следующее из этого нестабильное положение правительства, минимальный уровень доверия между общественными группами, отсутствие всеми принятых процедур улаживания социальных конфликтов. Для интегрированного типа общества характерно прямо противоположное: развитое гражданское общество, непротиворечивость и согласованность политических идентификаций, улаживание возникающих социальных конфликтов при помощи гражданских процедур, высокий уровень доверия среди общественных групп, лояльность в отношении существующего политического режима, а также низкий уровень политического насилия. Что примечательно, такой тип политической культуры присущ и поддерживается в странах с высоким уровнем образования и материальной обеспеченности граждан.

Г. Л. Тульчинский, Российская политическая культура. Особенности и перспективы, 2015

Существует достаточно много современных методов изучения харизмы, общим для которых является представление о харизматическом лидерстве как о сложном взаимодействии между характеристиками и умениями, качествами и действиями лидеров, особенностями ситуации и представлениями последователей. Известный исследователь Роберт Хаус считал, что харизматическое лидерство является совокупным результатом действия качеств лидера (сильная потребность во власти, высокая уверенность в себе и в правоте своих взглядов), его поведения (управление впечатлением, установление «видения», мотивирование подчиненных и т. п.) и характеристик ситуации (харизматическое лидерство чаще всего возникает в стрессовых для группы ситуациях) [817]. Он отмечал, что харизма связана с особым типом отношений между лидером и последователями. Последователи считают, что идеи лидера являются абсолютно правильными; безоговорочно принимают и поддерживают лидера; чувствуют к нему привязанность, доверие; эмоционально вовлечены в выполнение миссии лидера; ставят перед собой высокие цели; полагают, что могут внести вклад в конечный коллективный успех [817].

И. В. Котляров, Социология лидерства. Теоретические, методологические и аксиологические аспекты, 2013

В этой связи примечательными являются результаты социологических опросов молодежи[56], согласно которым более двух третей опрошенных оценивает работу властных структур как плохую, еще четверть – на «удовлетворительно», остальные затруднились с оценкой. Говоря о доверии государственным и общественным институтам, респонденты наивысшее доверие выражают к президенту, церкви, вооруженным силам. Наименьшее – к милиции, судам, органам местного самоуправления. Практически поровну распределилось отношение к роли государства и правоохранительных органов в обеспечении личной безопасности человека (48,3 %) и тех, кто считает, что человеку о своей безопасности приходится заботиться самому, действуя в соответствии с собственным чувством справедливости (51,7 %). Иначе говоря, половина респондентов мало верят в силу закона и, скорее, живут, руководствуясь «понятиями» – это следование не правовым нормам и установленному законом порядку, а неким представлениям о благе и справедливости, принятым в криминальных сообществах. Как следствие, большинство молодых людей сегодня воспринимает государство в основном как источник ресурсов для реализации собственных интересов[57]и не хотело бы жертвовать чем-то личным даже ради спасения страны[58].

Коллектив авторов, Коррупция: природа, проявления, противодействие, 2013

Творческие способности расцветают там, где люди могут рассчитывать на честное и справедливое обращение, где дух справедливости царит в судах, в правительстве, в предпринимательстве и в том, как общество открывает людям возможности в реализации своих интересов. Это, в конечном счете, способствует стабильности и прогрессивному развитию общества. Здесь имеет большое значение такой фактор как «радиус доверия», что означает, прежде всего, отождествление с другими членами общества, чувство общности, синоним социальной эмпатии, сопереживания. Когда доверие и отождествление с другими слабы, возникают политическая поляризация, конфронтация и авторитарное правление.

Коллектив авторов, Государство и рынок: механизмы и методы регулирования в условиях преодоления кризиса, 2010

В условиях потери общего основания ценностей и потери доверия индивид оказывается перед новым определением своих прав – быть солипсистом. При отсутствии доверия к другим он доверяет только самому себе. Существует даже представление об индивидуальной корпорации, человеке, который работает в одиночку и сам на себя. Примером таковой может быть Б. Гейтс. Говоря не о нем персонально, отметим, что высокий риск бизнеса нередко рождает реакцию солипсизма и даже аутизма у бизнесмена, когда заранее принята схема индивидуального выхода из рисков на основе доверия только себе или своей семье как превентивной меры против разрушения его индивидуальной корпорации. Бизнесмен знает, что придется начинать все сначала и заранее огораживает себя недоверием и безразличием по отношению к тем, кто не принадлежит к этой индивидуальной корпорации. Любые формы доверия за пределами семьи ему чужды. Разумеется, он поддерживает деловые связи, полезные и нужные ему знакомства, имеет круг друзей, с которыми особо не сближается. Даже будучи убежденным в чьей-то полной расположенности, он относится к этому человеку как к постороннему, не говоря уже об остальных. Это психотип бизнесмена, несмотря на то, что он объективно нуждается в сотрудничестве, а субъективно в дружбе и близости. Никакие дела и никакие слова не могут вырвать его из толстого слоя льда, в который он вмонтировал себя, если перед ним не член его семьи. Чувства, симпатии, дружба – все ничто перед строительством индивидуальной корпорации и внутрисемейных отношений, которые, увы, тоже ненадежны.

В. Г. Федотова, Хорошее общество, -1

В условиях глобализации и информатизации рост диспропорций и неравенства в мире повсюду ведет к конфликту между действующим позитивным правом и представлениями людей о справедливости (равенстве, ответственности, доверии, выполнении взятых обязательств и т. п.), причем законодательное регулирование часто отстает от изменения общественных настроений и устойчивых стереотипов сознания по этим параметрам. В мировой науке обсуждение данной проблематики в настоящее время выходит за рамки национальных границ[53]. Спор об этических основах конституционного права и политических решений типичен для вполне развитых демократий, но тем более актуален для обществ переходного типа[54]. В этих условиях социальный протест и акции гражданского неповиновения, отталкиваясь от провозглашенных норм конституций и законов, все чаще заявляют об их ограниченности, несправедливости или социальной неэффективности.

А. Н. Медушевский, Политические сочинения, 2015

Следовательно, эта модель рассматривает работников, выражаясь словами Д. Геста (Guest,1999а), скорее в качестве средства, а не цели. Мягкая модель УЧР подчеркивает необходимость заслужить приверженность – «сердца и умы» – работников, вовлекая их в деятельность, коммуникацию и другими способами развивая высокий уровень приверженности организации, пользующейся большим доверием. Кроме того, ключевая роль отводится организационной культуре.

М. П. Бондаренко, Управление человеческими ресурсами в сфере физической культуры и спорта, 2012

Одной из наиболее благоприятных для власти мотиваций подчинения является авторитет. Он формируется на базе общей заинтересованности объекта и субъекта власти и убежденности подчиненных в особых способностях руководителя. Авторитет представляет собой наиболее ценимые качества, которыми подчиненные наделяют – обоснованно или нет – руководителя и которые отодвигают их повиноваться без угрозы санкций или убеждения. Авторитет означает уважение к руководящей личности, институту, правящему социальному слою, доверие к ним. Причем, авторитет может быть истинным, когда субъект властвования действительно обладает теми качествами, которыми его наделяют подчиненные, и ложным, основанным на заблуждениях относительно него. В зависимости от тех качеств, которые лежат в его основе, авторитет бывает научным (качество учености), деловым (компетентность, навыки, опыт), моральным (высокие нравственные качества), религиозным (святость), статусным (уважение к должности) и т. д. В целом, можно утверждать, что без авторитета никакая и ничья власть не может быть прочной и эффективной.

А. П. Долгов, Политология. Учебное пособие, 2014

Культура общественного участия в процессе развития находит себе достойное место в большинстве промышленно развитых стран. Она является принятым образом действия в их системе законодательства и в работе исполнительной власти. Развивающееся общество тоже должно выработать в себе такую культуру, так как на пути к достижению идеального развития необходимо очень хорошо узнать политические, социально-экономические и культурные проблемы своего общества, определить конечную цель своего движения и приложить как можно больше усилий к тому, чтобы её добиться. Ведь пока не возникнет всеобщего партнерства и взаимного доверия между простыми людьми и государственными деятелями в качестве руководителей процесса развития, страна не сможет успешно пройти этот путь.

Мухаммад Джамал Джалилийан, Ислам и развитие, 2011

Четвертая глава вводит понятие социального порядка как основу жизнеспособности и устойчивости социума. Отношение к данному термину неоднозначное: одни видят в нем апологетику, другие – покушение на либеральные принципы, третьи – возврат к тоталитаризму и т. п. Мы исходим из того, что социальный порядок есть антипод, с одной стороны, хаосу, неопределенности, сумятице, с другой – волюнтаризму, анархизму и т. п. Последовательно отстаивал данную категорию Т. Парсонс. В его теоретической модели общества социальный порядок – один из краеугольных камней; отказ от него равносилен отрицанию самой социологической науки. Он неоднократно заявлял: «Поэтому в данном вопросе на меня не производит никакого впечатления заградительный огонь настойчивой критики»[8]. Социальный порядок начинается с регулирования дифференциации и уровня расслоения общества. Избыточное неоправданное расслоение (разница доходов богатых и бедных больше чем в пять раз) провоцирует зависть, рождает протестные настроения, потерю доверия, демотивацию и др.

С. А. Шавель, Общественная миссия социологии, 2010

Поскольку экономическое отчуждение приводит к политическому, то индивид в ипостаси подданного оказывается отчужденным от власти бюрократии. Однако индивид в ипостаси гражданина стремится не только защитить, но и расширить пространство своей частной жизни, компенсировать свою политическую отчужденность через свою включенность в структурно организованные по интересам большие или малые социальные группы. Так складывалось гражданское общество как уникальное творчество новоевропейской цивилизации эпохи модерна с ориентиром на снятие конфликтов цивилизованным способом, апеллируя к взаимному доверию и не доводя проблемную ситуацию до вмешательства государства с его достаточно жесткими структурами. В результате оформляется новое качество отношений между подданным государства и гражданином гражданского общества как свободного сообщества равных людей, способных к творческому созиданию своего общежития и осуществлению своих потребностей.

Коллектив авторов, Гражданское общество. Истоки и современность, 2006

Соответственно, целью государства должно быть расширение свободы индивидов через установление общеобязательных нормативов поведения. По словам Гегеля, «идея права есть свобода, и истинное ее понимание достигается лишь тогда, когда она познается в ее понятии и наличном бытии этого понятия».[27] Таким образом, особое место в трудах классиков теории либерализма занимает идея обеспечения прав и свобод граждан. При этом либералы понимали под «свободой человека в обществе» то, что «он не подчиняется никакой другой законодательной власти, кроме той, которая установлена по согласию в государстве, и не находится в подчинении чьей-либо воли и не ограничен каким-либо законом, за исключением тех, которые будут установлены этим законодательным органом в соответствии с оказанным ему доверием».[28] Это определение отличается от понятия «естественной свободы человека», заключающегося в том, что человек «свободен от какой бы то ни было стоящей выше его власти на земле и не подчиняется воле или законодательной власти другого человека, но руководствуется только законом природы».[29] Кроме того, следует обратить внимание на подход Ш. Монтескье к анализу категории «свобода». По его мнению, с одной стороны, свобода выражается в государственном строе и осуществляется посредством разделения и взаимного уравновешивания властей, а с другой, – свобода осуществляется в ее отношении к гражданину и реализуется в безопасности и уверенности гражданина в безопасности.[30]

С. В. Нарижний, Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности, 2004

Особую роль поза играет для выражения отношения к человеку, для подчеркивания «своего» и «чужого» социального статуса, передачи состояний. Позы, как и все компоненты экспрессивного репертуара человека, свидетельствуют об уровне культуры общества, о принадлежности индивида к определенной группе. А. Шефлен рассматривает позу человека как невербальное средство регуляции процесса межличностного отношения, показывая, как изменение поз пациента и врача во время психиатрического интервью позволяет поддерживать оптимальную для лечебного эффекта психологическую дистанцию [Schefl en, 1976]. А. Шютц выделяет следующий паттерн готовности к общению: «улыбка, голова и тело повернуты к партнеру, туловище наклонено вперед». В обществе малознакомых лиц наблюдаются «закрытые», «жесткие» позы: плечи приподняты, шея втянута, руки соединены. Такие позы не способствуют возникновению контакта, доверия между людьми. Изменения поз партнеров, их синхронизация говорят об изменениях в отношениях между ними. Принятие поз друг друга свидетельствует о единстве позиций, взглядов общающихся. Таким образом, позы могут выполнять в ситуации коммуникации следующие функции: расчленять поток речи на единицы и регулировать межличностные отношения в диаде [Schutz, 1972].

А. К. Болотова, Психология коммуникаций, 2015

Все отмеченные меры значительно укрепляют доверие между руководителем и подчиненными. Руководителю приходится работать с людьми различной политической ориентации, религиозных взглядов, национальной принадлежности, с мужчинами и женщинами, молодыми и пожилыми, здоровыми людьми и инвалидами. Он не должен допускать дискриминации по этим признакам, а строить свои отношения с работниками чисто на деловой основе. Основным критерием при этом является отношение подчиненных к работе, исполнение ими своих служебных обязанностей и нравственных норм.

И. В. Мельников, Кадровик: культура делового общения, 2012

Правоприменение связано с разделением властей и наличием конституционных гарантий для судебной власти. В реальной жизни здесь множество нерешенных вопросов. Личность и правоприменительные органы еще не обрели гармоничных форм взаимодействия. Иными словами, граждане не всегда с большим доверием относятся к деятельности правоохранительных органов. Много еще бюрократизма, волокиты при рассмотрении дел. Для преодоления такого положения на уровне правовой политики могут и должны применяться соответствующие меры. Однако недопустимы любые вмешательства в деятельность судов. Другое дело, что граждане и организации, добиваясь справедливых, по их мнению, решений в области применения права, могут использовать все допустимые законные способы.

О. Ю. Рыбаков, Российская правовая политика в сфере защиты прав и свобод личности, 2004

Растущий поток эмпирических исследований последних десятилетий убедительно свидетельствует о том, что страны, регионы и, конечно, города, где люди более сознательны, больше доверяют и уважают друг друга и готовы объединять усилия ради общей цели, добиваются более высоких экономических результатов и удовлетворенности жизнью. Экономисты Филип Кифер и Стивен Нэк, пионеры оценки отдачи на социальный капитал, показали, что доверие и образование вносят сопоставимый вклад в экономический рост; таким образом, отдачи на социальный и человеческий капитал близки друг к другу[1]. При прочих равных условиях города, где больше социального капитала, более безопасны, в них лучше работают больницы, школы и общественный транспорт и более эффективны местные органы власти. Социальный капитал значимо улучшает физическое и психическое здоровье населения; поразительно, что этот эффект обнаруживается и среди тех жителей богатых социальным капиталом стран и городов, которые по тем или иным причинам не вовлечены в социальные сети и коммуникации[2].

Л. И. Полищук, Порознь или сообща. Социальный капитал в развитии городов, 2014

В истории существуют примеры использования и коррекции содержания идеологий в зависимости от условий конкретной исторической обстановки. Так, в период начала Великой Отечественной войны главной установкой в отношении противника был лозунг «Убей немца», сформулированный публицистом Ильей Эренбургом и оформленный в поэтической форме Константином Симоновым: «Сколько раз увидишь его, столько раз и убей». Однако власть изменила этот лозунг для предотвращения массового уничтожения немецкого населения из-за мести за понесенные советским народом страдания. И. В. Сталин в одном из выступлений заявил: «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остается»[16]. Таким образом, из национального контекста конфликт был переведен в политическую плоскость. Тем не менее в подобных условиях проблемой остается инертность общественного сознания, которое часто из-за сильной эмоциональной нагрузки не в силах отказаться от прежней позиции. В период окончания войны только доверие к источнику информации (Сталину) и его авторитет смогли преодолеть такую инертность.

И. Н. Блохин, Журналистика в этнокультурном взаимодействии, 2013

Одной из наиболее благоприятных для власти мотиваций подчинения является авторитет. Он формируется на базе общей заинтересованности объекта и субъекта власти и убежденности подчиненных в особых способностях руководителя (или любого другого человека). Авторитет представляет собой высоко ценимые качества, которыми подчиненные наделяют руководителя и которые детерминируют их повиновение без угрозы санкций или убеждения. Он основывается на согласии и означает уважение к руководящей личности или институту, доверие к ним. Авторитет может быть истинным, когда руководитель действительно обладает теми качествами, которыми его наделяют подчиненные, и ложным, основанным на заблуждениях относительно личности руководителя. В зависимости от лежащих в его основе качеств авторитет бывает научным (качество учености), деловым (компетентность, навыки, опыт), моральным (высокие нравственные качества), религиозным (святость), статусным (уважение к должности) и т. п.

В. П. Пугачёв, Политология, 2010

1. Социальные факторы риска. Риск формирования алкогольного поведения выше у тех лиц, которые имеют проблемы взаимоотношений с учителями, преподавателями, родителями, поведение которых выходит за рамки общепринятых норм в обществе, чаще носит деструктивный характер, которые имеют проблемы с занятостью и проведением свободного времени, а также с особенностями воспитания (условия полного доверия или гиперконтроля).

Коллектив авторов, Молодежь в зоне риска. Социально-культурные основы профилактики пьянства и алкоголизма, 2015

Среди наиболее важных и перспективных задач исследования терроризма на внутригрупповом уровне можно отметить систематизацию имеющихся свидетельств о структуре и динамике террористических групп. Мало известно о том, как распадаются террористические группы и как их участники возвращаются к нормальной жизни в обществе. Здесь можно поставить целый ряд исследовательских вопросов, имеющих большое практическое значение. Что говорится новичкам, вступающим в террористическую организацию, о возможности покинуть ее? Какова психологическая природа изменений, происходящих с бывшими террористами, которые вынужденно (в тюрьме) или добровольно оторваны от своей организации? Какие факторы влияют на снижение интенсивности террористической деятельности через временное перемирие, отказ от участия в конкретном террористическом акте или через вовлечение в другую, например, политическую или чисто криминальную деятельность? При каких обстоятельствах, в каких случаях бывшие террористы чувствуют угрызения совести? Особенно важной является информация о причинах снижения доверия к руководителям, кризиса террористического мировоззрения. Чрезвычайно ценными в этом отношении являются свидетельства о том, что происходит в группе в ситуации неудачной операции: как восстанавливается уверенность группы в собственных силах, как преодолевается кризис доверия к лидерам и эмиссарам.

В. А. Соснин, Психология терроризма и противодействие ему в современном мире, 2016

Проблема эффективности исследуется и в государствоведении. В. Е. Чиркин, например, отмечает, что спор должен вестись не о сильном или слабом государстве, а о государстве эффективном или неэффективном[204]. В литературе указывается, что в современных условиях «при таком социально-психологическом настрое, когда государственной власти, основанной на определенной идеологии, практически отказано в народном доверии, а новые институты государственной власти и вышедшие на политическую арену новые силы еще не выработали идеологии и политики, способных осветить в общественном сознании правомерность новой государственности и необходимость исполнения облеченных в правовую форму государственных велений, эффективность правового регулирования заведомо будет низка»[205].

С. А. Жинкин, Психологические проблемы эффективности права, 2009

Вопрос об институтах и инструментах «передачи» культуры затрагивает методы воспитания детей, ряд аспектов системы образования, религию, деятельность СМИ, политического руководства и программу развития. Из всего перечисленного особое значение с точки зрения экономического развития, по мнению Л. Харрисона, имеет религия. 117 стран были сгруппированы по принципу преобладающих в них конфессий и были проанализированы их достижения на основе 10 показателей, или «индексов прогресса»; два из них непосредственно отражают уровень благосостояния (речь идет об ооновском Индексе человеческого развития [Human Development Index], включающего такие элементы, как объем ВВП на душу населения и три фактора социального порядка, а также данные об объеме ВВП на душу населения, подсчитанных Всемирным банком с учетом паритета покупательной способности). К проблеме благосостояния имеют отношение и несколько других индексов из этой десятки – например, уровень доверия к институтам, уровень коррупции и характер распределения доходов.

Т. В. Гудкова, Особенности корпоративной культуры российских компаний, 2014

– «Существенная» (grand) и «мелкая» (petty) коррупция. Первая существует в высших эшелонах власти и правительственных структурах, вторая представлена обменом небольшими суммами денег, предоставлениями незаконных преимуществ, принятием родственников или друзей на престижную службу. Основная разница между этими формами состоит в том, что первый вид коррупции ведет к дисфункциям государственного управления, к эрозии доверия населения к структурам государственного управления и, в конечном счете, к проблемам экономической стабильности государства (Rose-Ackerman, 2007), второй существует в контексте существующих форм управления.

Коллектив авторов, Социально-психологические исследования коррупции, 2017

Обычно, лидером любой человеческой группы становится человек, который способен организовать коммуникацию с большинством членов группы, понять и выразить их скрытые желания и стремления. Причем форма установления коммуникации может быть любой – от угроз до соблазнения. Умело установивший коммуникации человек получает огромный кредит доверия от окружающих его людей.

Андрей Ващенко, Российский руководитель – гений. Часть 1, 2016