Неточные совпадения
— Что ж ты
стоишь?.. — проговорил полковник, вскидывая
на него
свои серые навыкате глаза.
Новая, навощенная и — вряд ли не солдатскими руками — обитая мебель; горка с серебром, накупленным
на разного рода экономические остатки; горка другая с вещами Мари, которыми Еспер Иваныч наградил ее очень обильно, подарив ей все вещи
своей покойной матери; два — три хорошеньких ковра, карселевская лампа и, наконец, столик молодой с зеркалом, кругом которого
на полочках
стояли духи;
на самом столе были размещены: красивый бювар, перламутровый нож для разрезания книг и черепаховый ящик для работы.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти
свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий
на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном,
на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены,
стояло костяное распятие.
— В чем дело? Слушаю-с!.. — сказала Анна Ивановна, с важностью садясь
на свое креслице. — Впрочем, погодите,
постойте, здорова ли madame Фатеева?
Сам Вихров целые дни ходил в щеголеватом,
на беличьем меху, халате: дом был довольно холодноват по
своей ветхости, а зима
стояла в самом разгаре.
Герой мой оделся франтом и, сев в покойный возок, поехал в собрание. Устроено оно было в трактирном заведении города; главная танцевальная зала была довольно большая и холодноватая; музыка
стояла в передней и, когда Вихров приехал, играла галоп. У самых дверей его встретил, в черном фраке, в белом жилете и во всех
своих крестах и медалях, старик Захаревский. Он нарочно
на этот раз взялся быть дежурным старшиной.
Далее, конечно, не
стоило бы и описывать бального ужина, который походил
на все праздничные ужины, если бы в продолжение его не случилось одно весьма неприятное происшествие: Кергель, по
своей ветрености и необдуманности, вдруг вздумал, забыв все, как он поступил с Катишь Прыхиной, кидать в нее хлебными шариками. Она сначала делала вид, что этого не замечает, а в то же время сама краснела и волновалась. Наконец, терпение лопнуло; она ему громко и
на весь стол сказала...
Угодник, по преданию, сам выбирал это место для поселения
своего; монастырь
стоял на обрыве крутой горы, подошва которой уходила в озеро, раскидывающееся от монастыря верст
на пятнадцать кругом.
Хозяин был в кабинете и
стоял у
своего письменного стола в щегольском расстегнутом мундирном сюртуке, в серо-синих с красными лампасами брюках и в белом жилете. Белый серебряный аксельбант красиво болтался у него
на груди.
Народу в моленной уже не помещалось, и целая толпа
стояла на улице и только глядела
на храм
свой.
Остановившись
на этом месте писать, Вихров вышел посмотреть, что делается у молельни, и увидел, что около дома головы
стоял уже целый ряд икон, которые
на солнце блестели
своими ризами и красками. Старый раскольник сидел около них и отгонял небольшой хворостиной подходящих к ним собак и куриц.
Кучер и писарь сейчас же взяли у стоявших около них раскольников топоры, которые те послушно им отдали, — и взлезли за Вихровым
на моленную. Втроем они стали катать бревно за бревном. Раскольники все
стояли около, и ни один из них не уходил, кроме только головы, который куда-то пропал. Он боялся, кажется, что Вихров что-нибудь заставит его сделать, а сделать — он
своих опасался.
Почти все жители высыпали
на улицу; некоторые старухи продолжали тихонько плакать, даже мальчишке
стояли как-то присмирев и совершенно не шаля; разломанная моленная чернела
своим раскиданным материалом. Лодка долго еще виднелась в перспективе реки…
Начальник губернии в это время сидел у
своего стола и с мрачным выражением
на лице читал какую-то бумагу. Перед ним
стоял не то священник, не то монах, в черной рясе, с худым и желто-черноватым лицом, с черными, сверкающими глазами и с густыми, нависшими бровями.
Мужики из селенья
стояли молча и мрачно смотрели
на все это. Сотский связал руки старику
своим кушаком, а старухе —
своим поясом.
— Все-таки ничего не раскрыли, — подхватил Кнопов, — и то ведь, главное, досадно: будь там какой-нибудь другой мужичонко, покрой они смерть его — прах бы их дери, а то ведь — человек-то незаменимый!.. Гений какой-то был для
своего дела:
стоит каналья у плиты-то, еле
на ногах держится, а готовит превосходно.
Перед Вихровым в это время
стоял старик с седой бородой, в коротенькой черной поддевке и в солдатских, с высокими голенищами, сапогах. Это был Симонов. Вихров, как тогда посылали его
на службу, сейчас же распорядился, чтобы отыскали Симонова, которого он сделал потом управляющим над всем
своим имением. Теперь он, по крайней мере, с полчаса разговаривал с
своим старым приятелем, и все их объяснение больше состояло в том, что они говорили друг другу нежности.
Вихров дал ей денег и съездил как-то механически к господам, у которых дроги, — сказал им, что надо, и возвратился опять в
свое Воздвиженское. Лежащая
на столе, вся в белом и в цветах, Клеопатра Петровна ни
на минуту не оставляла его воображения.
На другой день он опять как-то машинально поехал
на вынос тела и застал, что священники были уже в домике, а
на дворе
стояла целая гурьба соборных певчих. Катишь желала как можно параднее похоронить
свою подругу. Гроб она также заказала пренарядный.
— Очень уж вы, господа, щекотливы, — произнес Вихров, — посмотрите
на английских лордов, —
на них пишут и пасквили и карикатуры, а они себе
стоят, как дубы, и продолжают
свое дело делать.
Неточные совпадения
Мужик что бык: втемяшится // В башку какая блажь — // Колом ее оттудова // Не выбьешь: упираются, // Всяк
на своем стоит!
Гремит
на Волге музыка. // Поют и пляшут девицы — // Ну, словом, пир горой! // К девицам присоседиться // Хотел старик, встал
на ноги // И чуть не полетел! // Сын поддержал родителя. // Старик
стоял: притопывал, // Присвистывал, прищелкивал, // А глаз
свое выделывал — // Вертелся колесом!
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже
своего рода сила, обладая которою можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что
стоит только указать: от сих мест до сих — и
на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему, и направо и налево, будет продолжать течь река.
Если бы Грустилов
стоял действительно
на высоте
своего положения, он понял бы, что предместники его, возведшие тунеядство в административный принцип, заблуждались очень горько и что тунеядство, как животворное начало, только тогда может считать себя достигающим полезных целей, когда оно концентрируется в известных пределах.
Свияжский переносил
свою неудачу весело. Это даже не была неудача для него, как он и сам сказал, с бокалом обращаясь к Неведовскому: лучше нельзя было найти представителя того нового направления, которому должно последовать дворянство. И потому всё честное, как он сказал,
стояло на стороне нынешнего успеха и торжествовало его.