Антипсихогигиеническое значение натуралистического театра, стирающего
границы искусства и реальности, неоднократно доказано выдающимися мастерами русской и советской сцены.
Если за любым из визуальных знаков признаётся равная эстетическая ценность, художник оказывается лишённым возможностей, посредством которых он мог бы нарушать табу, провоцировать, шокировать или расширять существующие
границы искусства – как это имело место на протяжении всей истории модернизма.
Таким образом, деятельность даже «из хлеба» так или иначе соотносится с поиском
границ искусства.
Но разница в том, что за
границей искусство людям просто нравится, это удовольствие, шоу.
Даже философский дух исследования отторгает у воображения одну область за другой, и
границы искусства суживаются по мере того как расширяет свои пределы наука.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: сантал — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При этом самым радикальным проявлением новизны стал пересмотр
границ искусства и представлений о художественности.
Опытом выхода за пределы не только отдельных видов искусства, но и преодоления
границ искусства как такового является скрябинское понимание синтеза.
Впоследствии «миром искусства» стали называть совокупность участников художественного процесса (деятельность галерей, диллеров, музеев, коллекционеров, критиков, аукционов, журналов, публики, художников), систему, определяющую
границы искусства.
Неотвратимость определения
границ искусства возрастает на фоне всё более сногсшибательных выставок, так называемого актуального искусства, новационных театральных постановок и литературных порождений нестандартного сознания, а в целом – сегодняшнего культурного мейнстрима.
Есть ли автономные области, автономные
границы искусства, куда не должна дотягиваться рука судьи?
Решительно новое понимание
границ искусства и современности в итальянском футуризме оказалось не менее, а возможно, и более значимым, нежели его новации в области чистой живописи или чистой литературы.
Довод против авангарда, который субъективно представляется наиболее сильным, был связан с выходом за привычные
границы искусства, что рассматривается как тупик: «Наши “молодые”, в создавшихся условиях безудержного порыва “вперёд” как будто спешат перегнать самих себя… ‹…› Надо ли говорить, что, ‹…› выйдя из плоскости холста, художник тем самым отказывается от живописи ‹…› Искусство ли это?».
Я написал кусочек прозы, в котором дошёл до буквального раздвоения личности: один мой герой олицетворял моё разумное «я»; другой был художник, смелый до безрассудства, который в поисках самости перешагивал собственно
границы искусства, чтобы быть поглощённым жизнью с возможным роковым исходом для себя…
В свою очередь, использование тоталитаризмом синтеза искусств, как абстрактного, так и конкретного, требует переосмысления
границ искусства на основе близости между двумя этими формами синтеза.
Вопрос о
границах искусства раскрывает истинную природу тоталитаризма, а тоталитарное искажение истины проясняет предназначение искусства.
В этом демиургическом процессе
граница искусства и жизни теряется, происходит сочинение такой новой реальности, которая претендует на самое настоящее социально-историческое бытие.