Времена. От Цезаря до Путина

Игорь Анатольевич Карпусь

Новая книга историка-педагога уникальна по содержанию и охвату – более двух тысячелетий. Это занимательная лента политики и истории знаменитых и неизвестных, литературы и искусства, общественных нравов и природы, лирических заметок…Автор поднимает жгучие проблемы современности и пишет о них вдумчиво, живо, искренне. Перед читателем разворачивается яркая панорама российской действительности с глубоким выходом в прошлое.

В тюрьму после расстрела

Казалось бы, сталинские репрессии признаны на государственном уровне, их жертвы реабилитированы. Однако, процесс не доведен до конца, ограничились полупризнанием и полумерами. Воздали по справедливости лишь тем, кому были предъявлены политические обвинения. За рамками закона 1991 года остались многочисленные репрессированные по обвинениям уголовного характера. Они продолжают числиться преступниками, их имена оболганы и скомпрометированы в глазах потомков навечно. Истина же в том, что невинным гражданам предъявлялись сфабрикованные обвинения как политического, так и уголовного содержания, ибо неопровержимые улики в следственных делах отсутствуют.

Примером служит уголовное дело моего 23-летнего дяди Евгения Кутузова. В 1937 г. он был арестован, обвинён в мошенничестве (попытка получения в сберкассе 975 рублей) и 31 марта 1938-го расстрелян. Всё обвинение было построено на личных признаниях арестованных, объективных доказательств их вины в документах не содержится.

Известно, что несуществующую вину принимали на себя сотни тысяч заключённых и объявляли себя «диверсантами, шпионами, предателями, вредителями, бандитами». Они делали это под пытками в кабинетах и камерах, подписывали наспех состряпанные протоколы допросов.

Сталинские органы внутренних дел использовали все средства, чтобы перевыполнить план по репрессиям и раздвинуть масштабы развязанного террора, политические и уголовные обвинения применялись в равной степени, хотя были, разумеется, и исключения. Все ложно обвинённые отправлялись под пулю не судом, а специальными репрессивными органами — двойками и тройками. И это чрезвычайное обстоятельство современные власти и правоохранительные органы отказываются учитывать. Оправдывая одних, они с непонятным упорством продолжают третировать других, с клеймом уголовников.

Но у всех уничтоженных по постановлениям троек общая судьба: они — жертвы преступной политики государства. Во всём мире внесудебный произвол осуждён и запрещён, в современной России он по-прежнему молчаливо одобряется. Единственное, чего мне удалось добиться, так это снижения назначенного наказания: по моим надзорным жалобам областной и Верховный суды фактически признали необоснованность расстрела и назначили казнённому Кутузову новый срок: сначала 5 лет лишения свободы, затем 3 года. Даже если бы дядя совершил то, что ему вменили, вместо расстрела он получил бы по действующему УК всего 3 года тюрьмы! Верховная и судебная власть не готова открыто отмежеваться от кровавой внесудебной практики сталинского режима, вернуть честные имена всем жертвам государственного террора, завершить реабилитацию..

В 1970 канцлер ФРГ В. Брандт посетил Польшу и опустился на колени перед мемориалом жертвам Варшавского гетто. У нас никто из наследников сталинской политики не собирается каяться и просить прощения перед потомками казнённых и замученных в сталинских застенках. Никто из власть имущих пальцем не пошевелил, чтобы спустя десятилетия вернуть честное имя невинно убиенным. И это «новая Россия»?

Её нет и не будет, пока на государственном уровне не свершится акт покаяния. Расправы над невинными людьми продолжаются, война с собственным народом не утихает. Память твоя, милый дядя, жива и не тускнеет, а возмездие над твоими убийцами и теми, кто их покрывает, свершится. Будь уверен! История не простит!