Времена. От Цезаря до Путина

Игорь Анатольевич Карпусь

Новая книга историка-педагога уникальна по содержанию и охвату – более двух тысячелетий. Это занимательная лента политики и истории знаменитых и неизвестных, литературы и искусства, общественных нравов и природы, лирических заметок…Автор поднимает жгучие проблемы современности и пишет о них вдумчиво, живо, искренне. Перед читателем разворачивается яркая панорама российской действительности с глубоким выходом в прошлое.

Слепой музыкант

На рыночном пятачке, среди мясных рядов, где разрубают туши и выкладывают кровавые куски, несколько лет кряду я видел слепого гармониста. Поджав ноги, он сидел на табурете с устремлённым в пространство взором. Пел одну за другой, с короткой передышкой, песни разных лет, старые и новые романсы. Казалось, он знает всё, что когда-нибудь прозвучало в эфире, его репертуар поражал. Рядом всегда стояли несколько женщин, сочувственно слушали, и одна обязательно приближалась к певцу и что-то шептала на ухо. Мужчина согласно кивал головой и начинал заказанную песню:

У церкви стояла карета,

В ней пышная свадьба была,

Все гости нарядно одеты,

Невеста всех краше была.

Худощавый, даже сухой, среднего роста. Глубокие глазницы на оливковом лице, острый нос, впалые щёки. На вид лет 45. Исполнение мастерское, выразительное. Пальцы бегают по клавиатуре, небольшой голос звучит чисто, видно, что гармонист погружается в содержание песни, а это уже признак артиста. Сколько я наблюдал, отказов никогда не было, переключался мгновенно.

Не выдержал и однажды подошёл к одарённому музыканту. «Я кладу вам деньги, 50 рублей. Можно вас спросить?» — «Можно», — и мы познакомились. Певец назвался Виктором, инвалид с детства. «Вас учили играть?» — «Нет, сам выучился. Отец купил гармошку, вот я и стал пиликать с утра до вечера». — «А откуда столько песен знаете?» — «А радио на что? — удивился Виктор. — Как услышу, так тут же и подбираю по слуху, а мать поправляет. Всегда скажет: не туда пошёл, испортил мелодию. Всё, что по радио пели, а потом по телеку, то и я пою». — «А здесь как оказались?» Виктор ответил не сразу, отводя взор в сторону. «Родители померли, я сейчас у сестры живу. Она и пристроила сюда». Ему явно не хотелось продолжать разговор, я поблагодарил и отошёл в сторону.

Вскоре к слепому подошла седая пожилая женщина, сунула ему сосиску в тесте, пластиковый стакан с чаем и пересыпала деньги из железной баночки в свою сумку. Концерт продолжался. Над торговыми рядами, головами торгашей и покупателей звенел высокий усталый голос:

Динь-динь-динь, динь-динь-динь,

Колокольчик звенит.

Этот чудный мотив

О любви говорит.

Накануне нового года слепой музыкант исчез. «Вы не знаете, что с Виктором?» — спросил я у ближней торговки. «Всё, отпел, — откликнулась женщина. — В прошлую субботу схоронили». И я пошёл прочь. В пустом углу остался незанятый табурет.