Неточные совпадения
В этой другой был свободный
номер, и Нехлюдов в
первый раз после двух месяцев очутился опять в привычных условиях относительной чистоты и удобства.
Но, взглянув на часы, он увидал, что теперь уже некогда, и надо торопиться, чтобы не опоздать к выходу партии. Второпях собравшись и послав с вещами швейцара и Тараса, мужа Федосьи, который ехал с ним, прямо на вокзал, Нехлюдов взял
первого попавшегося извозчика и поехал в острог. Арестантский поезд шел за два часа до почтового, на котором ехал Нехлюдов, и потому он совсем рассчитался в своих
номерах, не намереваясь более возвращаться.
Нехлюдов с утра вышел из дома, выбрал себе недалеко от острога в
первых попавшихся, очень скромных и грязноватых меблированных комнатах помещение из двух
номеров и, распорядившись о том, чтобы туда были перевезены отобранные им из дома вещи, пошел к адвокату.
4) Если подсудимая Евфимия Бочкова не виновна по
первому вопросу, то не виновна ли она в том, что 17-го января 188* года в городе N, состоя в услужении при гостинице «Мавритания», тайно похитила из запертого чемодана постояльца той гостиницы купца Смелькова, находившегося в его
номере, 2500 рублей денег, для чего отперла чемодан на месте принесенным и подобранным ею ключом?
Налицо уже было два очень красноречивых факта: во-первых, Привалов остановился в рублевом
номере, во-вторых, он сделал
первый визит Бахаревым на другой же день.
Нам было не до шуток. Жандармы тоже поглядывали подозрительно и, вероятно, принимали нас за бродяг. Наконец мы добрели до поселка и остановились в
первой попавшейся гостинице. Городской житель, наверное, возмущался бы ее обстановкой, дороговизной и грязью, но мне она показалась раем. Мы заняли 2
номера и расположились с большим комфортом.
Первым делом они перестроили «Эрмитаж» еще роскошнее, отделали в том же здании шикарные номерные бани и выстроили новый дом под
номера свиданий. «Эрмитаж» увеличился стеклянной галереей и летним садом с отдельным входом, с роскошными отдельными кабинетами, эстрадами и благоуханным цветником…
В соседнем флигеле дома Мосолова помещался трактир Гусенкова, а во втором и третьем этажах — меблированные комнаты. Во втором этаже
номеров было около двадцати, а в верхнем — немного меньше. В
первый раз я побывал в них в 1881 году, у актера А. Д. Казакова.
Начиная от «Челышей» и кончая «Семеновной», с
первой недели поста актеры жили весело. У них водились водочка, пиво, самовары, были шумные беседы… Начиная с четвертой — начинало стихать.
Номера постепенно освобождались: кто уезжал в провинцию, получив место, кто соединялся с товарищем в один
номер. Начинали коптить керосинки: кто прежде обедал в ресторане, стал варить кушанье дома, особенно семейные.
После спектакля стояла очередью театральная публика. Слава Тестова забила Турина и «Саратов». В 1876 году купец Карзинкин купил трактир Турина, сломал его, выстроил огромнейший дом и составил «Товарищество Большой Московской гостиницы», отделал в нем роскошные залы и гостиницу с сотней великолепных
номеров. В 1878 году открылась
первая половина гостиницы. Но она не помешала Тестову, прибавившему к своей вывеске герб и надпись: «Поставщик высочайшего двора».
Мосолов, сам тамбовский помещик, сдал дом под
номера какому-то земляку-предпринимателю, который умер в конце восьмидесятых годов, но и его преемник продолжал хранить традиции
первого.
Как не понравились ему давеча эта гостиница, эти коридоры, весь этот дом, его
номер, не понравились с
первого взгляду; он несколько раз в этот день с каким-то особенным отвращением припоминал, что надо будет сюда воротиться…
Лестница, на которую князь вбежал из-под ворот, вела в коридоры
первого и второго этажей, по которым и были расположены
номера гостиницы.
«Умираю, потому что, во-первых, нужно же когда-нибудь умереть, а во-вторых, мой
номер вышел в тираж…
Один молодой человек, развязный и красивый, в фуражке с приплюснутыми полями, лихо надетой набекрень, в шелковой рубашке, опоясанной шнурком с кисточками, тоже повел ее с собой в
номера, спросил вина и закуску, долго врал Любке о том, что он побочный сын графа н что он
первый бильярдист во всем городе, что его любят все девки и что он из Любки тоже сделает фартовую «маруху».
Первое, что сделал Горизонт, водворившись в большом, просторном
номере с альковом, это выставил в коридор за двери
номера шесть пар великолепных ботинок, сказав прибежавшему на звонок коридорному...
Дома я встретил два события; во-первых, посреди моего
номера лежал до бесчувствия пьяный Ванька.
Заморив наскоро голод остатками вчерашнего обеда, Павел велел Ваньке и Огурцову перевезти свои вещи, а сам, не откладывая времени (ему невыносимо было уж оставаться в грязной комнатишке Макара Григорьева), отправился снова в
номера, где прямо прошел к Неведомову и тоже сильно был удивлен тем, что представилось ему там: во-первых, он увидел диван, очень как бы похожий на гроб и обитый совершенно таким же малиновым сукном, каким обыкновенно обивают гроба; потом, довольно большой стол, покрытый уже черным сукном, на котором лежали: череп человеческий, несколько ручных и ножных костей, огромное евангелие и еще несколько каких-то больших книг в дорогом переплете, а сзади стола, у стены, стояло костяное распятие.
Вихров вошел; оказалось, что это был тот самый
номер, в котором он в
первый приезд свой останавливался.
И теперь, с гримасами отвращения прихлебывая черную, крепкую горькую бурду, подпоручик глубоко задумался над своим положением. «Гм… во-первых, как явиться без подарка? Конфеты или перчатки? Впрочем, неизвестно, какой
номер она носит. Конфеты? Лучше бы всего духи: конфеты здесь отвратительные… Веер? Гм!.. Да, конечно, лучше духи. Она любит Эссбуке. Потом расходы на пикнике: извозчик туда и обратно, скажем — пять, на чай Степану — ррубль! Да-с, господин подпоручик Ромашов, без десяти рублей вам не обойтись».
Мой родитель был кучер Северьян, и хотя приходился он не из самых
первых кучеров, потому что у нас их было большое множество, но, однако, он шестериком правил, и в царский проезд один раз в седьмом
номере был, и старинною синею ассигнациею жалован.
В
первое воскресение Александров обегал десятка два киосков, спрашивая последние
номера «Вечерних досугов», надеясь на чудо и не доверяя собственным глазам. К его огорчению, все «Досуги» были одинаковы, и ни в одном из них не было его замечательной сюиты «Последний дебют».
— Ну, теперь идите в роту и, кстати, возьмите с собою ваш журнальчик. Нельзя сказать, чтобы очень уж плохо было написано. Мне моя тетушка
первая указала на этот
номер «Досугов», который случайно купила. Псевдоним ваш оказался чрезвычайно прозрачным, а кроме того, третьего дня вечером я проходил по роте и отлично слышал галдеж о вашем литературном успехе. А теперь, юнкер, — он скомандовал, как на учении: — На место. Бегом ма-а-арш.
— Садитесь! — приказал он как будто угрожающим голосом и стал перебирать списки. Потом откашлялся и продолжал: — Вот тут перед вами лежат двести десять вакансий на двести юнкеров. Буду вызывать вас поочередно, по мере оказанных вами успехов в продолжение двухлетнего обучения в училище. Рекомендую избранную часть называть громко и разборчиво, без всяких замедлений и переспросов. Времени у вас было вполне достаточно для обдумывания. Итак,
номер первый: фельдфебель
первой роты, юнкер Куманин!
Со странным двойным чувством гордой радости и унижения увидел Александров свой
номер, ровно сотый, и как раз последний; последняя девятка, дающая право на
первый разряд.
В
первом, вышедшем после 17 октября 1905 года в «свободной России»,
номере «Русского слова» передовая статья, приветствовавшая свободу слова, заканчивалась так...
Картина С.В. Иванова была украшением этого прекрасного, изданного на великолепной бумаге объемистого
номера, где были помещены портреты всех сотрудников журнала, во главе которых стоял
первый издатель Ф.Б. Миллер. Интересно, что в этом
номере были стихи Ф.И. Шаляпина, кажется, никогда до этого не писавшего стихов.
Памятна мне вечеринка перед днем пятидесятилетия журнала, где обсуждался выпуск большого юбилейного
номера. На нем Федор Иванович Шаляпин, еще начинавший только что свою карьеру, восхищал всех своим молодым голосом и в
первый раз в Москве на этой вечеринке спел «Дубинушку», а мы хором подпевали.
Тут же мне вручили пакет, в котором было пятнадцать новеньких,
номер за
номером, радужных сторублевок, билет на шелковой материи от министерства путей сообщения на бесплатный проезд в
первом классе по всей сети российских железных дорог до 1 января 1897 года и тут же на веленевой бумаге открытый лист от Комитета выставки, в котором просят «не отказать в содействии В.А. Гиляровскому, которому поручено озаботиться возможно широким распространением сведений о выставке».
Газета в
первые годы шла слабо, печаталось две тысячи экземпляров, объявлений платных почти не было, кредита никакого, бумагу покупали иногда на один
номер, а назавтра опять выворачивайся, опять занимай деньги на бумагу.
В.М. Дорошевич сидел за столом и подал мне оттиск
первой полосы. Когда
номер был сверстан, В.М. Дорошевич и я поехали осматривать беды урагана в Сокольники, Лефортово и вплоть до самого Карачарова. Уже всходило солнце.
По одну сторону редакции была пивная Трехгорного завода, а с другой — винный погреб Птицына. Наверху этого старого, сломанного в
первые годы революции, двухэтажного дома помещались довольно сомнительные
номера «Надежда», не то для приходящих, не то для приезжающих.
Одним из
первых, желающих посмотреть ее
номера, явился тот же мизерный камергер, ее должник на столь значительную сумму.
Но камергера это не остановило, он стал рассыпаться пред Миропой Дмитриевной в любезностях, как только встречался с нею, особенно если это было с глазу на глаз, приискивал для
номеров ее постояльцев, сам напрашивался исполнять небольшие поручения Миропы Дмитриевны по разным присутственным местам; наконец в один вечер упросил ее ехать с ним в театр, в кресла, которые были им взяты рядом, во втором ряду, а в
первом ряду, как очень хорошо видела Миропа Дмитриевна, сидели все князья и генералы, с которыми камергер со всеми был знаком.
Первая, которую содержал один еврей, была номерная, с платою по пятидесяти копеек за
номер и устроенная для лиц высокого полета.
— Вы рассмотрите-ка под микроскопом каждую женщину и найдите разницу, — предлагал он. — Эту разницу мы любим только в себе, в своих ощущениях, и счастливы, если данный
номер вызывает в нас эти эмоции. В нас — все, а женщины — случайность, вернее — маленькая подробность… Почему нам нравится, когда в наших руках сладко трепещет молодое женское тело, а глаза смотрят испуганно и доверчиво? Мы хотим пережить сами этот сладкий испуг пробудившейся страсти, эти
первые восторги, эту доверчивость к неизведанной силе…
Первое, о чем я полюбопытствовал, умываясь, как Чичиков, у себя в
номере, был именно неопределенный цвет нашего города.
И там на дворе от очевидцев я узнал, что рано утром 25 июня к дворнику прибежала испуганная Ванда и сказала, что у нее в
номере скоропостижно умер офицер. Одним из
первых вбежал в
номер парикмахер И.А. Андреев, задние двери квартиры которого как раз против дверей флигеля. На стуле, перед столом, уставленным винами и фруктами, полулежал без признаков жизни Скобелев. Его сразу узнал Андреев. Ванда молчала, сперва не хотела его называть.
Что Ноздрев будет с капитальцем (особливо ежели деньгами подписчиков распорядится) — это дело возможное. Но чтобы он был"умницей" — с этим я, судя по вышедшим
номерам, никак согласиться не могу. Во-первых, он потому уж не умница, что не понимает, что времена переходчивы; а во-вторых, он до того в двух
номерах обнажил себя, что даже виноградного листа ему достать неоткуда, чтобы прикрыть, в крайнем случае, свою наготу. Говорят, будто бы он меценатами заручился, да меценаты-то чем заручились?
В
первый раз я увидел площадь в декабре 1875 года, когда приехал в Москву из Рязани ночью и остановился у приятеля, актера Селиванова, в его
номере, в «Челышах», так как у меня не было ни копейки денег.
Князь сидел в Петербурге в том же самом
номере гостиницы «Париж», в котором мы некогда в
первый раз с ним встретились.
Громкий процесс игуменьи Митрофании, разбиравшийся Московским окружным судом в октябре 1874 года, привлек к себе всеобщее внимание и нашел отражение в художественной литературе (например, в «Волках и овцах» А.Островского).]: какое дело ни копни, — мать Митрофания
номер первый, мать Митрофания
номер второй и третий!
Долгов, разумеется, по своей непривычке писать, не изложил печатно ни одной мысли; но граф Хвостиков начал наполнять своим писанием каждый
номер, по преимуществу склоняя общество к пожертвованиям и довольно прозрачно намекая, что эти пожертвования могут быть производимы и через его особу; пожертвований, однако, к нему нисколько не стекалось, а потому граф решился лично на кого можно воздействовать и к
первой обратился Аделаиде Ивановне, у которой он знал, что нет денег; но она, по его соображениям, могла бы пожертвовать какими-нибудь ценными вещами: к несчастью, при объяснении оказалось, что у ней из ценных вещей остались только дорогие ей по воспоминаниям.
Первые двое не приехали, но последний явился и в ближайшем
номере той газеты, где сотрудничал, описал торжество брачного пиршества, объяснив читателям, что «молодой и молодая блистали красотою, молодостью и свежестью» — несколько подкрашенною, — смертельно хотелось прибавить графу относительно Домны Осиповны, но он не прибавил этого, потому что она обещала ему за этот фельетон сто целковых.
Во-первых, он научил жителей городка играть в винт; два года тому назад эта игра была здесь неизвестна, теперь же в винт играют от утра до поздней ночи все, даже женщины и подростки; во-вторых, он научил обывателей пить пиво, которое тоже здесь не было известно; ему же обыватели обязаны сведениями по части разных сортов водок, так что с завязанными глазами они могут теперь отличить водку Кошелева от Смирнова
номер двадцать один.
Через час полковой закройщик по фамилии Лехота снял с меня мерку и через два дня обещал одеть меня в рейтузы, подбитые кожей, и даже изготовить белую фуражку с
номером первого эскадрона.
Часа через два мне указано было мое место по возрасту в старшей палате,
номер первый, а по ученью я был назначен в третий класс этажом ниже, занимавший во время уроков помещение второй палаты.
Наши в отеле занимают два
номера; у них четыре комнаты.
Первая — большая — салон, с роялем. Рядом с нею тоже большая комната — кабинет генерала. Здесь ждал он меня, стоя среди кабинета в чрезвычайно величественном положении. Де-Грие сидел, развалясь, на диване.
Первые дни Яков Яковлевич и Четуха только и делали, что «пригоняли» новичкам одежду. Пригонка оказалась делом очень простым: построили весь младший возраст по росту, дали каждому воспитаннику
номер, начиная с правого фланга до левого, а потом одели в прошлогоднее платье того же
номера. Таким образом, Буланину достался очень широкий пиджак, достигавший ему чуть ли не до колен, и необыкновенно короткие панталоны.
— Послушайте, Пикколо. В Будапеште я только что купил большой цирк-шапито, вместе с конюшней, костюмами и со всем реквизитом, а в Вене я взял в долгую аренду каменный цирк. Так вот, предлагаю вам: переправьте цирк из Венгрии в Вену, пригласите, кого знаете из лучших артистов, — я за деньгами не постою, — выдумайте новые
номера и сделайте этот цирк
первым, если не в мире, то по крайней мере в Европе. Словом, я вам предлагаю место директора…