Неточные совпадения
Второе: женился на чучеле, на уроде, потому
только, что у той было полторы тысячи душ, и, как рассказывают, когда они еще были молодыми, с этакого
вот тоже, положим, балу, он, возвратясь с женой домой, сейчас принялся ее бить.
— Что уж мне беречь себя! — полувоскликнула старушка. — Вы бы
только были счастливы,
вот о чем каждоминутно молитва моя! И меня теперь то больше всего тревожит, — продолжала она глубокомысленным тоном, — что Людмила решительно не желает, чтобы Егор Егорыч бывал у нас; а как мне это сделать?..
—
Вот видите, прелесть моя, то, что я вам уже рассказывала и буду дальше еще говорить, мы можем сообщать
только лицам, желающим поступить в масонство и которые у нас называются ищущими; для прочих же всех людей это должно быть тайной глубокой.
— Еще далеко не все кончено и едва
только начато! — возразила gnadige Frau. — Теперь
вот что мы должны делать: сначала ты выпытай у Егора Егорыча, потому что мне прямо с ним заговорить об этом никакого повода нет!
— Нет-с, вы тоже извольте его держать при себе, это будет покойнее для вас и для меня; я
вот только просил бы Катерину Петровну записку Петра Григорьича, которую он мне выдал, изменить на свою!
— Как кажется!.. — отозвалась Катрин, потупляясь несколько. — Изволь, мы поедем; но
вот мое условие: веселись ты в Москве, как тебе угодно,
только и я с тобою буду участвовать во всех твоих развлечениях.
— Ну,
вот видите ли, Василий Иваныч, — начала Катрин внушительным тоном, — мне очень тяжело будет расстаться с вами, но я, забывая о себе, требую от вас, чтобы вы ехали, куда
только вам нужно!.. Ветреничать, как Ченцов, вероятно, вы не станете, и я вас прошу об одном — писать ко мне как можно чаще!
— Почтеннейший господин Урбанович, — заговорил Аггей Никитич, — вы мне сказали такое радостное известие, что я не знаю, как вас и благодарить!.. Я тоже, если не смею себя считать другом Егора Егорыча, то прямо говорю, что он мой благодетель!.. И я, по случаю вашей просьбы,
вот что-с могу сделать…
Только позвольте мне посоветоваться прежде с женой!..
— Если это так, — заговорил он с сильным волнением, — так
вот к вам от меня не просьба, нет, а более того, мольба: когда вы приедете в Петербург, то разузнайте адрес Ченцова и пришлите мне этот адрес; кроме того, лично повидайте Ченцова и скажите, что я ему простил и прощаю все, и пусть он требует от меня помощи, в какой
только нуждается!
— Да такая, что она скорей жидовка, или цыганка, или зырянка из сибирячек, как я
вот видал этаких! — объяснил Аггей Никитич, видимо, начавший с большим одушевлением говорить, как
только речь зашла о женской красоте.
— Но тогда зе ви будете продавать вас хлеб
только где откупа васи,
вот сто вы зтанете делать! — произнес укоризненно еврей.
— Вот-с, в этих самых стенах, — стал он повествовать, — князь Индобский подцепил нашего милого Аркашу; потом пролез ко мне в дом, как пролез и к разным нашим обжорам, коих всех очаровал тем, что умел есть и много ел, а между тем он под рукою распускал слух, что продает какое-то свое большое имение, и всюду, где
только можно, затевал банк…
— Как бы, кажется, не согласиться! Это не весть что такое! — произнес с некоторым раздумьем Савелий Власьев. —
Только сумеют ли они, ваше превосходительство, —
вот что опасно… Не соврали бы чего и пустяков каких-нибудь не наговорили.
— Ты меня совершенно не понимаешь! — перебила мужа с явным неудовольствием gnadige Frau. — Я подозреваю
только, не повлиял ли на Сусанну Николаевну кто-нибудь из ученых и не отвратил ли ее от масонства;
вот что мучит ее теперь…
Положим, что это так; но тут не надо забывать, что цели других обществ слишком ограниченны, замкнуты, слишком внешни и не касаются внутреннего мира работающих вкупе членов,
вот почему наш союз не
только не падает, а еще разрастается, и доказательством тому служит, что к нам постоянно идут новые ищущие неофиты, как и вы оба пришли с открытыми сердцами и с духовной жаждой слышать масонские поучения…
— А между тем хоть масоны, может быть, эту земную любовь считают грехом, но должно сознаться, что я был
только совершенно счастлив, когда наслаждался полной любовью пани Вибель;
вот бы тут надо спросить господ масонов, как бы они объяснили мне это?»
— Янгуржеева нельзя прогнать, ты не знаешь его!.. Если
только я ему нужен, так он всюду будет меня встречать: на этом
вот бульваре, на тротуаре, в обществе! Я всегда его терпеть не мог и никогда не имел силы спастись от него.
—
Вот они, эти господа! Какие-нибудь невинные удовольствия на афинских вечерах запрещают, а тут черт знает что затевают, это ничего! — шепнул он шипящим голосом своему соседу, который в ответ на это
только отвернулся от камергера: явно, что monsieur le chambellan [господин камергер (франц.).] потерял всякий престиж в la haute volee. [в высших сферах (франц.).]
— Нет, Михаил Иваныч Глинка не дилетант! — воскликнул, иронически рассмеявшись, Лябьев. — Что такое его «Жизнь за царя»?.. Это целый мир, который он создал один, без всяких хоть сколько-нибудь достойных ему предшественников, — создал, легко сказать, оперу, большую, европейскую, а мы
только попискиваем романсики. Я
вот просвистал удачно «Соловья» да тем и кончил.
— Я… — отвечала Сусанна Николаевна, как бы боясь остановить свой взгляд на чем-нибудь попристальнее. Комната была освещена
только горевшей перед образом казанской божьей матери лампадкой. — Я, — повторила Сусанна Николаевна, — видела
вот его… — И она указала при этом рукой на портрет Егора Егорыча, — и того!..
— Еще бы тебе не видеть и не слышать, когда ты
только об этом и думаешь! Но
вот что, мое сокровище: я не оставлю тебя здесь и увезу с собой в Москву; ты здесь окружена
только тем, чего уж нельзя возвратить, а того, что ты желаешь видеть, нет около тебя. Кроме того, последнее твое видение может и сбыться: Терхов в самом деле может умереть от тоски! — решилась уж немножко припугнуть сестру Муза Николаевна.
— Сколько раз, по целому году там живал! — соврал камергер, ни разу не бывавший за границей. — Но там номера существуют при других условиях; там в так называемых chambres garnies [меблированные комнаты (франц.).] живут весьма богатые и знатные люди; иногда министры занимают даже помещения в отелях. Но вы решились в нашей полуазиатской Москве затеять то же, виват вам, виват!
Вот что
только можно сказать!
На этом пока и кончился разговор камергера с Миропой Дмитриевной. В следующие за тем дни Миропа Дмитриевна, сама обыкновенно сидевшая за общим столом своих постояльцев, очень хорошо замечала, что камергер был грустен и
только по временам как-то знаменательно взглядывал на нее. Миропа Дмитриевна, несмотря на то, все-таки решилась повыдержать его. Но
вот однажды камергер, встретив ее в коридоре, сказал такого рода фразу...