—
Ну да, как же ведь, благодетель!.. Ему, я думаю, все равно, куда бы ты ни заехал — в Москву ли, в Сибирь ли, в Астрахань ли; а я одними мнениями измучусь, думая, что ты один-одинехонек, с Ванькой-дураком, приедешь в этакой омут, как Москва: по одним улицам-то ходя, заблудишься.
Неточные совпадения
—
Ну,
да: и выйдет в гвардию…
—
Ну,
да теперь, ваше высокородие, Павел Михайлыч еще молоденек. Бог даст, повозмужает и покоренеет, а что барчик прекрасный-с и предобрый! — говорил Симонов.
—
Ну,
да поворотов как не быть — есть. Главная причина тут лес Зенковский, верст на пятнадцать идет; грязь там, сказывают, непроходимая.
—
Да бедных почесть и нет, есть многосемейные только, с малыми детьми;
ну, тем — известно — потяжельше!
— «
Ну, говорит, тебе нельзя, а ему можно!» — «
Да, говорю, ваше сиятельство, это один обман, и вы вот что, говорю, один дом отдайте тому подрядчику, а другой мне; ему платите деньги, а я пока стану даром работать; и пусть через два года, что его работа покажет, и что моя, и тогда мне и заплатите, сколько совесть ваша велит вам!» Понравилось это барину, подумал он немного…
—
Да чем? Кое-что тоже на духовенство, на мужичков поработаю,
ну и прокармливаюсь; насчет платья только вот никак не могу сбиться и справиться!
Я в азарте кричу: «Вот, говорю, я мешок монастырский украл, отдал ему, а он отпирается!..» Дело, значит, повели уголовное: так, выходит, я церковный;
ну и наши там следователи уписали было меня порядочно,
да настоятель, по счастью моему, в те поры был в монастыре, — старец добрый и кроткий, призывает меня к себе.
—
Ну,
да уж это бог с ними; спасибо, что на каторгу не ушел! — отвечал Добров.
—
Ну, и грубили тоже немало, топором даже граживали, но все до случая как-то бог берег его; а тут, в последнее время, он взял к себе девчорушечку что ни есть у самой бедной вдовы-бобылки, и девчурка-то действительно плакала очень сильно;
ну, а мать-то попервоначалу говорила: «Что, говорит, за важность: продержит,
да и отпустит же когда-нибудь!» У этого же самого барина была еще и другая повадка: любил он, чтобы ему крестьяне носили все, что у кого хорошее какое есть: капуста там у мужика хороша уродилась, сейчас кочень капусты ему несут на поклон; пирог ли у кого хорошо испекся, пирога ему середки две несут, — все это кушать изволит и похваливает.
— До начальника губернии, — начал он каким-то размышляющим и несколько лукавым тоном, — дело это, надо полагать, дошло таким манером: семинарист к нам из самых этих мест, где убийство это произошло, определился в суд; вот он приходит к нам и рассказывает: «Я, говорит, гулял у себя в селе, в поле…
ну, знаете, как обыкновенно молодые семинаристы гуляют… и подошел, говорит, я к пастуху попросить огня в трубку, а в это время к тому подходит другой пастух — из деревни уж Вытегры; сельский-то пастух и спрашивает: «Что ты, говорит, сегодня больно поздно вышел со стадом?» — «
Да нельзя, говорит, было: у нас сегодня ночью у хозяина сын жену убил».
—
Да ведь это сын, ваше высокородие, того мужичка, который купил Парфенку-то в рекруты; вот ему это и не по нутру, что я говорю, — отвечал корявый мужик. — Ну-те, черти, — крикнул он затем в окно другим понятым, стоявшим на улице, — подите, пособите покойницу-то вынуть из гроба.
—
Ну,
да которые вам нужны были, вы тоже побрали их себе, — заметил Вихров.
—
Да поди ты вот — глупость-то наша крестьянская: обмануть все думают его!
Ну, где тут, обманешь ли эка-то! — отвечал староста.
—
Ну, паря, модник ты, я вижу,
да еще и какой! — сказала Вихрову становая укоризненным голосом, когда они остались вдвоем.
—
Да сначала хутор у одного барина пустой в лесу стоял, так в нем мы жили;
ну, так тоже спознали нас там скоро; мы перешли потом в Жигулеву гору на Волгу; там отлично было: спокойно, безопасно!
—
Ну,
да ты так бы куда-нибудь от него отпросилась.
—
Ну,
да я, батюшка, и не жалуюся никому, — отвечала Алена Сергеевна, снова потупляя с грустью лицо свое.
—
Ну,
да что-нибудь, досадный какой! — возразила ему Прыхина. — Павел Михайлович хочет тебе рассказать про свою жизнь и службу, — сказала она вслух Фатеевой.
—
Ну,
да это-то уж бог с ней: все мы, женщины, обыкновенно мыслями страдаем; по крайней мере держала бы себя несколько поскромнее.
—
Ну, если завтра, так это еще ничего. Я бы и не знала,
да сынишко у меня гимназист был в театре и говорит мне: «В театре, говорит, маменька, был сочинитель Вихров и в ложе сидел у губернатора!» Ах, думаю, сокол ясный, опять к нам прилетел, сегодня пошла
да и отыскала.
Неточные совпадения
Почтмейстер.
Да из собственного его письма. Приносят ко мне на почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «
Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял
да и распечатал.
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться.
Ну,
да уж попробовать не куды пошло! Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Хлестаков (пишет).
Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми.
Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Анна Андреевна.
Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя,
да и полно! Где ему смотреть на тебя? И с какой стати ему смотреть на тебя?
Осип.
Да так. Бог с ними со всеми! Погуляли здесь два денька —
ну и довольно. Что с ними долго связываться? Плюньте на них! не ровен час, какой-нибудь другой наедет… ей-богу, Иван Александрович! А лошади тут славные — так бы закатили!..