Неточные совпадения
Многие, вероятно, замечали, что богатые дворянские мальчики и богатые купеческие мальчики
как-то схожи между собой наружностью: первые, разумеется, несколько поизящней и постройней, а другие поплотнее и посырее; но как у тех,
так и у других, в выражении лиц есть нечто телячье, ротозееватое: в раззолоченных палатах и на мягких пуховиках плохо, видно, восходит и растет мысль человеческая!
С новым товарищем своим он все
как-то мало сближался, потому что тот целые дни был каким-нибудь своим делом занят и вообще очень холодно относился к Паше,
так что они даже говорили друг другу «вы».
Другие действующие лица тоже не замедлили явиться, за исключением Разумова, за которым Плавин принужден был наконец послать Ивана на извозчике, и тогда только этот юный кривляка явился; но и тут шел
как-то нехотя, переваливаясь, и увидя в коридоре жену Симонова, вдруг стал с нею
так нецеремонно шутить, что та сказала ему довольно сурово: «Пойдите, барин, от меня, что вы!»
«Все дяденькино подаренье, а отцу и наплевать не хотел, чтобы тот хоть что-нибудь сшил!» — пробурчал он про себя,
как-то значительно мотнув головой, а потом всю дорогу ни слова не сказал с сыном и только, уж как стали подъезжать к усадьбе Александры Григорьевны, разразился
такого рода тирадой: «Да, вона какое Воздвиженское стало!..
— Надо быть, что вышла, — отвечал Макар. — Кучеренко этот ихний прибегал ко мне; он тоже сродственником
как-то моим себя почитает и думал, что я очень обрадуюсь ему: ай-мо, батюшка, какой дорогой гость пожаловал; да стану ему угощенье делать; а я вон велел ему заварить кой-каких спиток чайных, дал ему потом гривенник… «Не ходи, говорю, брат больше ко мне, не-пошто!»
Так он болтал тут что-то
такое, что свадьба-то была.
— Вероятно… Машу Кривцову, помните, я к вам приводила… хорошенькая
такая… фрейлиной ее сделали. Она старухе Тучковой
как-то внучкой приходится; ну, а у этой ведь три сына под Бородиным были убиты, она и писала государю, просила за внучку; ту и сделали для нее фрейлиной.
— Да нашу Марью Николаевну и вас — вот что!.. — договорилась наконец Анна Гавриловна до истинной причины,
так ее вооружившей против Фатеевой. — Муж ее
как-то стал попрекать: «Ты бы, говорит, хоть с приятельницы своей, Марьи Николаевны, брала пример — как себя держать», а она ему вдруг говорит: «Что ж, говорит, Мари выходит за одного замуж, а сама с гимназистом Вихровым перемигивается!»
— Ну, батюшка, — обратился он
как-то резко к Неведомову, ударяя того по плечу, — я сегодня кончил Огюста Конта [Конт Огюст (1798—1857) — французский буржуазный философ, социолог, субъективный идеалист, основатель
так называемого позитивизма.] и могу сказать, что все, что по части философии знало до него человечество, оно должно выкинуть из головы, как совершенно ненужную дрянь.
Салов сначала было адресовался к нему весьма дружественно, но вновь прибывший
как-то чересчур сухо отвечал ему,
так что Салов, несмотря на свой обычно смелый и дерзкий тон, немного даже сконфузился и с разговорами своими отнесся к сидевшей в уединении Анне Ивановне.
Любовь к Мари в герое моем не то чтобы прошла совершенно, но она
как-то замерла и осталась в то же время какою-то неудовлетворенною, затаенною и оскорбленною,
так что ему вспоминать об Мари было больно, грустно и досадно; он лучше хотел думать, что она умерла, и на эту тему, размечтавшись в сумерки, писал даже стихи...
— Точно
так. Отец мой тридцать лет казначеем! — проговорила она с какою-то гордостью, обращаясь к Павлу, и затем, поведя
как-то носом по воздуху, прибавила: — Какой вид тут у вас прекрасный — премиленький!
— Были у нас в городе вольтижеры, — говорила она ему, — только у них маленький этот мальчик, который прыгает сквозь обручи и сквозь бочку,
как-то в середину-то бочки не попал, а в край ее головой ударился, да
так как-то пришлось, что прямо теменным швом: череп-то весь и раскололся, мозг-то и вывалился!..
Развивая и высказывая
таким образом свою теорию, Вихров дошел наконец до крайностей; он всякую женщину, которая вышла замуж, родит детей и любит мужа, стал презирать и почти ненавидеть, — и странное дело: кузина Мари
как-то у него была больше всех в этом случае перед глазами!
И она привела Павла в спальную Еспера Иваныча, окна которой были закрыты спущенными зелеными шторами,
так что в комнате царствовал полумрак. На одном кресле Павел увидел сидящую Мари в парадном платье, приехавшую, как видно, поздравить новорожденного. Она похудела очень и заметно была страшно утомлена. Еспер Иваныч лежал, вытянувшись, вверх лицом на постели; глаза его
как-то бессмысленно блуждали по сторонам; самое лицо было налившееся, широкое и еще более покосившееся.
У него было очень скверно на душе: он
как-то сознавал в своей совести, что он что-то
такое думал и делал нехорошо.
«Что же это
такое?» — думал он, глядя на Клеопатру Петровну, сидящую у своего стола и
как-то механически заглядывающую в развернутую перед ней книгу.
То, о чем m-me Фатеева, будучи гораздо опытнее моего героя,
так мрачно иногда во время уроков задумывалась, начало мало-помалу обнаруживаться. Прежде всего было получено от полковника страшное, убийственное письмо, которое, по обыкновению, принес к Павлу Макар Григорьев. Подав письмо молодому барину, с полуулыбкою, Макар Григорьев все
как-то стал кругом осматриваться и оглядываться и даже на проходящую мимо горничную Клеопатры Петровны взглянул
как-то насмешливо.
Исчезновение Салова объяснялось очень просто: он, еще прежде того,
как-то на одном публичном гулянье встретил Анну Ивановну с мужем и вздумал было возобновлять с ней знакомство, но супруг ее, которому она, вероятно, рассказала все, сделал ему
такую сцену, что Салов едва жив от него ушел, а потому в настоящем случае, встретив их снова, он за лучшее счел стушеваться; но Вихров ничего этого не знал.
—
Так уж, не живу, — отвечал мастеровой, и его опять
как-то подернуло.
— Понимаю, вижу, — отвечал мастеровой и совсем уж
как-то заморгал глазами и замотал головой,
так что Вихрову стало, наконец, тяжело его видеть. Он отослал его домой и на другой день велел приходить работать.
— У него и сыновья
такие; весь род у них
такой крепкий, — отвечал
как-то непрямо Кирьян.
Вихрова по преимуществу поражала в юном пастыре явная неразвитость его. «Прежние попы
как-то умней и образованней были», — думал он. Священник, наконец, встал на ноги и, видимо, некоторое время сбирался что-то
такое сказать.
Чтобы объяснить эти слова Клеопатры Петровны, я должен сказать, что она имела довольно странный взгляд на писателей; ей
как-то казалось, что они непременно должны были быть или люди знатные, в больших чинах, близко стоящие к государю, или, по крайней мере, очень ученые, а тут Вихров, очень милый и дорогой для нее человек, но все-таки весьма обыкновенный, хочет сделаться писателем и пишет; это ей решительно казалось заблуждением с его стороны, которое только может сделать его смешным, а она не хотела видеть его нигде и ни в чем смешным, а потому, по поводу этому, предполагала даже поговорить с ним серьезно.
— Monsieur Цапкин
так был добр, — вмешалась в разговор m-me Фатеева, — что во время болезни моего покойного мужа и потом, когда я сама сделалась больна, никогда не оставлял меня своими визитами, и я сохраню к нему за это благодарность на всю жизнь! — прибавила она уже с чувством и
как-то порывисто собирая карты со стола.
— Ну, в
таком случае я с ним поговорю! — произнесла она
как-то знаменательно.
— Да
так уж, потому!.. — отвечал
как-то загадочно Живин, потупляя глаза свои.
— Нет, мало!
Такой же худой, как и был. Какой учености, братец, он громадной! Раз
как-то разговорились мы с ним о Ватикане. Он вдруг и говорит, что там в такой-то комнате такой-то образ висит; я сейчас после того, проехавши в город, в училище уездное, там отличное есть описание Рима, достал, смотрю… действительно
такая картина висит!
— Нет-с, — возразил священник, — это не то, чтобы мысль или мнение одного человека была, а
так как-то в душе каждый как бы подумал, что поляки это делают!
— Да
так, ваше благородие, пошутил раз
как-то, — отвечал тот.
— Тот самый; во-первых — человек безукоризненной честности, во-вторых — самостоятельный, и он вдруг предположил… Они в этом своем величии опьяневают
как-то и забывают всякое приличие!.. Предположил заместить его Пиколовым — этой дрянью, швалью,
так что это почти публичное признанье в своей связи с его женою!
Остальные избы освидетельствовать Вихров послал уже Мелкова. Тот невдолге возвратился и был
как-то сконфужен; с волос и с картуза у него что-то
такое текло.
В карете генерал, когда они поехали, тоже все
как-то поеживался, откашливался; хотел, как видно, что-то
такое сказать и не находился; впрочем, и пространство, которое им надобно было проехать до квартиры Плавина, было слишком небольшое, а лошади несли их быстро,
так что через какие-нибудь минуты они очутились уже у подъезда знакомого нам казенного дома.
— Я
как-то его с ней встретил в Павловске. Это черт знает что
такое — она старуха совсем!
Неточные совпадения
Городничий. Вам тоже посоветовал бы, Аммос Федорович, обратить внимание на присутственные места. У вас там в передней, куда обыкновенно являются просители, сторожа завели домашних гусей с маленькими гусенками, которые
так и шныряют под ногами. Оно, конечно, домашним хозяйством заводиться всякому похвально, и почему ж сторожу и не завесть его? только, знаете, в
таком месте неприлично… Я и прежде хотел вам это заметить, но все
как-то позабывал.
Хлестаков. С хорошенькими актрисами знаком. Я ведь тоже разные водевильчики… Литераторов часто вижу. С Пушкиным на дружеской ноге. Бывало, часто говорю ему: «Ну что, брат Пушкин?» — «Да
так, брат, — отвечает, бывало, —
так как-то всё…» Большой оригинал.
Был, после начала возмущения, день седьмый. Глуповцы торжествовали. Но несмотря на то что внутренние враги были побеждены и польская интрига посрамлена, атаманам-молодцам было
как-то не по себе,
так как о новом градоначальнике все еще не было ни слуху ни духу. Они слонялись по городу, словно отравленные мухи, и не смели ни за какое дело приняться, потому что не знали,
как-то понравятся ихние недавние затеи новому начальнику.
Но
так как Глупов всем изобилует и ничего, кроме розог и административных мероприятий, не потребляет, другие же страны,
как-то: село Недоедово, деревня Голодаевка и проч., суть совершенно голодные и притом до чрезмерности жадные, то естественно, что торговый баланс всегда склоняется в пользу Глупова.
Происходили беспрерывные совещания по ночам; там и сям прорывались одиночные случаи нарушения дисциплины; но все это было
как-то до
такой степени разрозненно, что в конце концов могло самою медленностью процесса возбудить подозрительность даже в
таком убежденном идиоте, как Угрюм-Бурчеев.