Неточные совпадения
Герой мой не имел никаких почти данных, чтобы воспылать сильной страстию к Мари; а между тем, пораженный известием о любви ее к другому, он на другой
день не поднимался уже с постели.
Герой мой вышел от профессора сильно опешенный. «В самом
деле мне, может быть, рано еще писать!» — подумал он сам с собой и решился пока учиться и учиться!.. Всю эту проделку с своим сочинением Вихров тщательнейшим образом скрыл от Неведомова и для этого даже не видался с ним долгое время. Он почти предчувствовал, что тот тоже не похвалит его творения, но как только этот вопрос для него, после беседы с профессором, решился, так он сейчас же и отправился к приятелю.
— Не слепой быть, а, по крайней мере, не выдумывать, как делает это в наше время одна прелестнейшая из женщин, но не в этом
дело: этот Гомер написал сказание о знаменитых и достославных мужах Греции, описал также и богов ихних, которые беспрестанно у него сходят с неба и принимают участие в деяниях человеческих, — словом, боги у него низводятся до людей, но зато и люди,
герои его, возводятся до богов; и это до такой степени, с одной стороны, простое, а с другой — возвышенное создание, что даже полагали невозможным, чтобы это сочинил один человек, а думали, что это песни целого народа, сложившиеся в продолжение веков, и что Гомер только собрал их.
Герой мой очень хорошо видел, что в сердце кузины дует гораздо более благоприятный для него ветер: все подробности прошедшего с Мари так живо воскресли в его воображении, что ему нетерпеливо захотелось опять увидеть ее, и он через три — четыре
дня снова поехал к Эйсмондам; но — увы! — там произошло то, чего никак он не ожидал.
На другой
день, впрочем, началось снова писательство. Павел вместе с своими
героями чувствовал злобу, радость; в печальных, патетических местах, — а их у него было немало в его вновь рождаемом творении, — он плакал, и слезы у него капали на бумагу… Так прошло недели две; задуманной им повести написано было уже полторы части; он предполагал дать ей название: «Да не осудите!».
Герой мой был не таков, чтобы долго мог вести подобную жизнь… В один
день все это ему опротивело и омерзело до последней степени.
Герою моему так понравилась последняя прогулка, что он на другой
день написал Живину записку, в которой просил его прибыть к нему и изобресть какой-нибудь еще променаж.
Ничего подобного и в голову
герою моему, конечно, не приходило, и его, напротив, в этом
деле заняла совершенно другая сторона, о которой он, по приезде в город, и поехал сейчас же поговорить с прокурором.
Говоря по правде,
герой мой решительно не знал, как приняться за порученное ему
дело, и, приехав в маленький город, в уезде которого совершилось преступление, придумал только послать за секретарем уездного суда, чтобы взять от него самое
дело, произведенное земскою полициею.
Первое намерение начальника губернии было, кажется, допечь моего
героя неприятными
делами. Не больше как через неделю Вихров, сидя у себя в комнате, увидел, что на двор к ним въехал на ломовом извозчике с кипами бумаг солдат, в котором он узнал сторожа из канцелярии губернатора.
Герой мой, в самом
деле, ни о чем больше и не думал, как о Мари, и обыкновенно по целым часам просиживал перед присланным ею портретом: глаза и улыбка у Мари сделались чрезвычайно похожими на Еспера Иваныча, и это Вихрова приводило в неописанный восторг.
Каждый почти
день Вихров с ружьем за плечами и в сопровождении Ивана, тоже вооруженного, отправлялся за рябчиками в довольно мрачный лес, который как-то больше гармонировал с душевным настроением
героя моего, чем подозерные луга.
Время шло быстро: известность
героя моего, как писателя, с каждым
днем росла все более и более, а вместе с тем увеличивалось к нему и внимание Плавина, с которым он иногда встречался у Эйсмондов; наконец однажды он отвел его даже в сторону.
Герой мой обыкновенно каждый
день, поработав утром дома, часу во втором отправлялся к Эйсмондам.
Такая жизнь влюбленных могла бы, кажется, почесться совершенно счастливою, но, на самом
деле, это было далеко не так: лицо моего
героя было постоянно мрачно.
Герой мой
день ото
дня исполнялся все более и более уважением к сему достойному человеку.
Неточные совпадения
Он спешил не потому, что боялся опоздать, — опоздать он не боялся, ибо председатель был человек знакомый и мог продлить и укоротить по его желанию присутствие, подобно древнему Зевесу Гомера, длившему
дни и насылавшему быстрые ночи, когда нужно было прекратить брань любезных ему
героев или дать им средство додраться, но он сам в себе чувствовал желание скорее как можно привести
дела к концу; до тех пор ему казалось все неспокойно и неловко; все-таки приходила мысль: что души не совсем настоящие и что в подобных случаях такую обузу всегда нужно поскорее с плеч.
Председатель, казалось, уже был уведомлен Собакевичем о покупке, потому что принялся поздравлять, что сначала несколько смешало нашего
героя, особливо когда он увидел, что и Собакевич и Манилов, оба продавцы, с которыми
дело было улажено келейно, теперь стояли вместе лицом друг к другу.
Автор признается, этому даже рад, находя, таким образом, случай поговорить о своем
герое; ибо доселе, как читатель видел, ему беспрестанно мешали то Ноздрев, то балы, то дамы, то городские сплетни, то, наконец, тысячи тех мелочей, которые кажутся только тогда мелочами, когда внесены в книгу, а покамест обращаются в свете, почитаются за весьма важные
дела.
Как произвелись первые покупки, читатель уже видел; как пойдет
дело далее, какие будут удачи и неудачи
герою, как придется разрешить и преодолеть ему более трудные препятствия, как предстанут колоссальные образы, как двигнутся сокровенные рычаги широкой повести, раздастся далече ее горизонт и вся она примет величавое лирическое течение, то увидит потом.
— Забастовщики подкуплены жидами, это —
дело ясное, и вот хоронили они — кого? А — как хоронили? Эдак-то в прошлом году генерала Келлера не хоронили, а —
герой был!