Неточные совпадения
Тот встал. Александра Григорьевна любезно расцеловалась с хозяйкой; дала поцеловать свою руку Ардальону Васильичу и старшему его сыну и —
пошла. Захаревские, с почтительно наклоненными
головами, проводили ее до экипажа, и когда возвратились в комнаты, то весь их наружный вид совершенно изменился: у Маремьяны Архиповны пропала вся ее суетливость и она тяжело опустилась на тот диван, на котором сидела Александра Григорьевна, а Ардальон Васильевич просто сделался гневен до ярости.
— И то
пойду!.. Да хранит вас бог! — говорил полковник, склоняя
голову и уходя.
Солдат ничего уже ему не отвечал, а только
пошел. Ванька последовал за ним, поглядывая искоса на стоявшую вдали собаку. Выйди за ворота и увидев на
голове Вихрова фуражку с красным околышком и болтающийся у него в петлице георгиевский крест, солдат мгновенно вытянулся и приложил даже руки по швам.
На дворе, впрочем, невдолге показался Симонов; на лице у него написан был смех, и за ним
шел какой-то болезненной походкой Ванька, с всклоченной
головой и с заплаканной рожею. Симонов прошел опять к барчикам; а Ванька отправился в свою темную конуру в каменном коридоре и лег там.
Тряся слегка
головою, она встала и
пошла.
—
Пойдем! — мотнул при этом Кергель
головою и Живину.
—
Пойдем, водки выпьем, хозяин тебя приглашает! — сказал он, мотнув Вихрову
головой. Тот с большим удовольствием встал и
пошел за ним.
Монах кивнул ему в знак согласия
головою и быстрыми шагами
пошел к монастырю, — и когда путники наши вошли в монастырскую ограду, он уже ожидал их на каменном крыльце храма.
Юлия, хотя и не столь веселая, как вчера, по-прежнему всю дорогу
шла под руку с Вихровым, а Живин шагал за ними, понурив свою
голову.
Вихров
пошел наверх. Он застал Юлию в красивенькой столовой инженера за столом, завтракающую; она только что приехала и была еще в теплом, дорожном капоте,
голова у ней была в папильотках. Нетерпение ее видеть Вихрова так было велико, что она пренебрегла даже довольно серьезным неудобством — явиться в первый раз на глаза мужчины растрепанною.
Только один этот впереди мужчинища
идет, как теперь гляжу на него, плешивый эдакой, здоровый черт, как махнул его прямо с плеча дубиной по
голове, так барин только проохнул и тут же богу душу отдал.
Тот надел вицмундир и
пошел. Тысяч около двух мужчин и женщин стояло уж на площади. Против всех их Вихров остановился; с ним рядом также стал и
голова.
К Вихрову сейчас подошел
голова, а за ним
шло человек девять довольно молодых мужиков с топорами в руках и за поясом.
Отпустив затем разбойников и Лизавету, Вихров подошел к окну и невольно начал смотреть, как конвойные, с ружьями под приклад, повели их по площади, наполненной по случаю базара народом. Лизавета
шла весело и даже как бы несколько гордо. Атаман был задумчив и только по временам поворачивал то туда, то сюда
голову свою к народу. Сарапка
шел, потупившись, и ни на кого не смотрел.
— Облили чем-то, дьяволы: я
иду по сеням в тени, вдруг облили помоями сто ли-то… «Девушка, говорит, не видала и вылила на
голову», — ишь какая! — бормотал непременный член.
История этой любви очень проста: он тогда только что возвратился с Кавказа,
слава гремела об его храбрости, все товарищи его с удивлением и восторгом говорили об его мужестве и твердости, —
голова моя закружилась — и я, забыв все другие качества человека, видела в нем только героя-храбреца.
— Тут-с вот есть Иван, что горничную убил у нас, — начал он, показывая в сторону
головой, — он в остроге содержался; теперь это дело решили, чтобы ничего ему, и выпустили… Он тоже воротиться сюда по глупости боится. «Что, говорит, мне
идти опять под гнев барина!.. Лучше позволили бы мне — я в солдаты продамся, меня покупают».
Юлия очень холодно в знак прощания мотнула ему
головой; сам же Живин
пошел провожать его до лестницы.
— Мы высказались… отдаю решение в ваши руки! — проговорил глухо Марк, отойдя на другую сторону беседки и следя оттуда пристально за нею. — Я вас не обману даже теперь, в эту решительную минуту, когда у меня
голова идет кругом… Нет, не могу — слышите, Вера, бессрочной любви не обещаю, потому что не верю ей и не требую ее и от вас, венчаться с вами не пойду. Но люблю вас теперь больше всего на свете!.. И если вы после всего этого, что говорю вам, — кинетесь ко мне… значит, вы любите меня и хотите быть моей…
Тот, мужик, убил в минуту раздражения, и он разлучен с женою, с семьей, с родными, закован в кандалы и с бритой
головой идет в каторгу, а этот сидит в прекрасной комнате на гауптвахте, ест хороший обед, пьет хорошее вино, читает книги и нынче-завтра будет выпущен и будет жить попрежнему, только сделавшись особенно интересным.
В мягких, глубоких креслах было покойно, огни мигали так ласково в сумерках гостиной; и теперь, в летний вечер, когда долетали с улицы голоса, смех и потягивало со двора сиренью, трудно было понять, как это крепчал мороз и как заходившее солнце освещало своими холодными лучами снежную равнину и путника, одиноко шедшего по дороге; Вера Иосифовна читала о том, как молодая, красивая графиня устраивала у себя в деревне школы, больницы, библиотеки и как она полюбила странствующего художника, — читала о том, чего никогда не бывает в жизни, и все-таки слушать было приятно, удобно, и в
голову шли всё такие хорошие, покойные мысли, — не хотелось вставать.
Не знаю, завидовал ли я его судьбе, — вероятно, немножко, — но я был горд тем, что она избрала меня своим поверенным, и воображал (по Вертеру), что это одна из тех трагических страстей, которая будет иметь великую развязку, сопровождаемую самоубийством, ядом и кинжалом; мне даже приходило в
голову идти к нему и все рассказать.
Неточные совпадения
Осип. Ваше высокоблагородие! зачем вы не берете? Возьмите! в дороге все пригодится. Давай сюда
головы и кулек! Подавай все! все
пойдет впрок. Что там? веревочка? Давай и веревочку, — и веревочка в дороге пригодится: тележка обломается или что другое, подвязать можно.
Однако нужно счастие // И тут: мы летом ехали, // В жарище, в духоте // У многих помутилися // Вконец больные
головы, // В вагоне ад
пошел:
Скотинин. Я никуда не
шел, а брожу, задумавшись. У меня такой обычай, как что заберу в
голову, то из нее гвоздем не выколотишь. У меня, слышь ты, что вошло в ум, тут и засело. О том вся и дума, то только и вижу во сне, как наяву, а наяву, как во сне.
Г-жа Простакова. Извольте насмехаться, а я теперь же всех с
головы на
голову… (Порывается
идти.)
Без шапки, в разодранном вицмундире, с опущенной долу
головой и бия себя в перси, [Пе́рси (церковно-славянск.) — грудь.]
шел Грустилов впереди процессии, состоявшей, впрочем, лишь из чинов полицейской и пожарной команды.