Неточные совпадения
— Играю, — отвечал Павел и начал наигрывать
знакомые ему пьесы
с чувством, какое только
было у него в душе.
— Ах, сделайте одолжение, я очень
буду рад
с вами жить, — подхватил Павел простодушно. Ему начал его новый
знакомый уже нравиться. — А скажите, это далеко отсюда?
— Вы знаете,
с этаким господином и
знакомому быть не совсем приятно, — проговорил Павел.
Через несколько дней Павлом получено
было с траурной каемкой извещение, что Марья Николаевна и Евгений Петрович Эйсмонды
с душевным прискорбием извещают о кончине Еспера Ивановича Имплева и просят родных и
знакомых и проч. А внизу рукой Мари
было написано: «Надеюсь, что ты приедешь отдать последний долг человеку, столь любившему тебя». Павел, разумеется, сейчас
было собрался ехать; но прежде зашел сказать о том Клеопатре Петровне и показал даже ей извещение.
Марьеновский между тем, видимо, находивший эту выдуманную Павлом травлю на его
знакомого неприличною, начал весьма серьезно и не в насмешку разговаривать
с Плавиным о Петербургском университете, о тамошних профессорах. Неведомов сидел молча и потупив голову. Павлу
было досадно на себя: отчего он не позвал Салова?
— Это очень любопытно
будет прочесть! — произнесла она себе в нос. Ее тоже, как и Фатееву, несколько удивило это известие. — Мы, вероятно, тут встретим много
знакомого! — прибавила она
с своей обычной развязностью.
— Здесь вас ожидают ваши старые
знакомые, — говорил Захаревский, идя вслед за ним. — Вот они!.. — прибавил он, показывая на двух мужчин, выделившихся из толпы и подходящих к Вихрову. Один из них
был в черной широкой и нескладной фрачной паре, а другой, напротив, в узеньком коричневого цвета и со светлыми пуговицами фраке, в серых в обтяжку брюках,
с завитым хохолком и
с нафабренными усиками.
Павел всмотрелся в него и в самом деле узнал в нем давнишнего своего
знакомого,
с которым ему действительно пришлось странно познакомиться — он
был еще семиклассным гимназистом и пришел раз в общественную баню. В это время Вихров, начитавшись «Горя от ума», решительно бредил им, и, когда банщик начал очень сильно тереть его, он сказал ему...
— Потом-с, — продолжал Абреев, — я, конечно, подыму все мои маленькие ресурсы, чтобы узнать, в чем тут дело, но я существо весьма не всемогущее, может
быть, мне и не удастся всего для вас сделать, что можно бы, а потому, нет ли у вас еще кого-нибудь
знакомых, которых вы тоже поднимете в поход за себя?
— Никого я не спрятал, — отвечал Иван Кононов,
с какой-то ненавистью взглянув на Миротворского: они старые
были знакомые и знали друг друга.
Приезд новых гостей прервал этот разговор. Это
был Кнопов, который, по обыкновению, во фраке и
с прицепленною на борту сабелькою, увешанною крестами и медальками, входил, переваливаясь
с ноги на ногу, а за ним следовал
с своим строгим и малоподвижным лицом уже
знакомый нам совестный судья.
Наконец, они отправились в
знакомый нам собор; Вихров поехал потом за невестой. Ту вывели какие-то две полные дамы; за ними шла Катишь, расфранченная, но
с целыми потоками слез по щекам, которые вряд ли не
были немножко и подрумянены.
Катишь держала себя у подруги своей, как в очень
знакомом ей пепелище: осмотрела — все ли
было в комнате прибрано, переглядела все лекарства, затем ушла в соседнюю заднюю комнату и начала о чем-то продолжительно разговаривать
с горничною Фатеевой.
Из слов Мари, что она и муж ее очень рады
будут его видеть, Вихров понял, что
с этой стороны все обстояло благополучно; но какие это
были знакомые их, которые интересовались
с ним познакомиться, этой фразы он решительно не понял!
Дней через несколько к Донону собралось
знакомое нам общество. Абреев
был в полной мундирной форме; Плавин — в белом галстуке и звезде; прочие лица — в черных фраках и белых галстуках; Виссарион,
с белой розеткой распорядителя, беспрестанно перебегал из занятого нашими посетителями салона в буфет и из буфета — в салон. Стол
был уже накрыт, на хрустальных вазах возвышались фрукты, в числе которых, между прочим, виднелась целая гора ананасов.
Визит этот был сделан в тех соображениях, что нехорошо
быть знакомой с дочерью и не знать семейства. За окончанием всего этого маркиза снова делалась дамой, чтущей законы света, и спешила обставить свои зады сообразно всем требованиям этих законов. Первого же шага она не боялась, во-первых, по своей доброте и взбалмошности, а во-вторых, и потому, что считала себя достаточно высоко поставленною для того, чтобы не подвергнуться обвинениям в искательстве.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Тебе все такое грубое нравится. Ты должен помнить, что жизнь нужно совсем переменить, что твои
знакомые будут не то что какой-нибудь судья-собачник,
с которым ты ездишь травить зайцев, или Земляника; напротив,
знакомые твои
будут с самым тонким обращением: графы и все светские… Только я, право, боюсь за тебя: ты иногда вымолвишь такое словцо, какого в хорошем обществе никогда не услышишь.
У столбика дорожного //
Знакомый голос слышится, // Подходят наши странники // И видят: Веретенников // (Что башмачки козловые // Вавиле подарил) // Беседует
с крестьянами. // Крестьяне открываются // Миляге по душе: // Похвалит Павел песенку — // Пять раз
споют, записывай! // Понравится пословица — // Пословицу пиши! // Позаписав достаточно, // Сказал им Веретенников: // «Умны крестьяне русские, // Одно нехорошо, // Что
пьют до одурения, // Во рвы, в канавы валятся — // Обидно поглядеть!»
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва
знакомые и близкие люди. Ни одного не
было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской
с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами жизни. Тут
был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
— Здесь столько блеска, что глаза разбежались, — сказал он и пошел в беседку. Он улыбнулся жене, как должен улыбнуться муж, встречая жену,
с которою он только что виделся, и поздоровался
с княгиней и другими
знакомыми, воздав каждому должное, то
есть пошутив
с дамами и перекинувшись приветствиями
с мужчинами. Внизу подле беседки стоял уважаемый Алексей Александровичем, известный своим умом и образованием генерал-адъютант. Алексей Александрович зaговорил
с ним.
При взгляде на тендер и на рельсы, под влиянием разговора
с знакомым,
с которым он не встречался после своего несчастия, ему вдруг вспомнилась она, то
есть то, что оставалось еще от нее, когда он, как сумасшедший, вбежал в казарму железнодорожной станции: на столе казармы бесстыдно растянутое посреди чужих окровавленное тело, еще полное недавней жизни; закинутая назад уцелевшая голова
с своими тяжелыми косами и вьющимися волосами на висках, и на прелестном лице,
с полуоткрытым румяным ртом, застывшее странное, жалкое в губках и ужасное в остановившихся незакрытых глазах, выражение, как бы словами выговаривавшее то страшное слово — о том, что он раскается, — которое она во время ссоры сказала ему.