Неточные совпадения
Всем этим прожить было невозможно,
тем более, что приходилось воспитывать нынешних владельцев дома, Иосафа Платоновича, бывшего тогда в шестом классе гимназии, и Ларису Платоновну, оставшуюся в совершенном малолетстве.
Та, как выше сказано, предложение это отклонила, и генерал
более за нее не сватался; но в это же время отец Саши, старый инспектор Гриневич, ни село ни пало, получил без всякой просьбы чистую отставку.
В городе проговорили, что это не без синтянинской руки, но как затем доктору Гриневичу, не повинному ни в чем, кроме мелких взяток по должности (что не считалось тогда ни грехом, ни пороком), опасаться за себя не приходилось,
то ему и на мысль не вспадало робеть пред Синтяниным, а
тем более жертвовать для его прихоти счастием дочери.
Объяснения, которые после этого последовали у них наедине с дочерью, были по обычаю очень кратки и не выяснили ничего, кроме
того, что Саше брак с Синтяниным приходится
более всего по мыслям и по сердцу. Говорить
более было не о чем, и дочь Гриневича была обвенчана с генералом.
Этот всех удививший переворот в чувствах доживавшей свой век Висленевой к молодой генеральше не имел иных объяснений, кроме старушечьей прихоти и фантазии,
тем более что произошло это вдруг и неожиданно.
— О, да, конечно!
тем более, что это и не гости, а мои друзья; тут Форовы. Сегодня день рождения дяди.
— Какое дело? такое, что это подлость…
тем более, что она и его не любит!
Советую тебе прежде всего не объявляться ни под какою кличкой,
тем более, что, во-первых, всякая кличка гиль, звук пустой, а потом, по правде тебе сказать, ты вовсе и не нигилист, а весьма порядочный гилист.
Простите меня, но, мне кажется, нет нужды
более доказывать, что значение женщины в так называемый «наш век» едва ли возвеличено
тем, что ей, разжалованной царице, позволили быть работницей!
Горданов бы не раздумывал на моем месте обревизовать этот портфель,
тем более, что сюда в окна, например, очень легко мог влезть вор, взять из портфеля ценные бумаги… а портфель… бросить разрезанный в саду…
Начинай назад
тому семь лет, ты, молодой студент, вошел «в хижину бедную, Богом хранимую», в качестве учителя двенадцатилетнего мальчика и, встретив в
той хижине, «за Невой широкою, деву светлоокую», ты занялся развитием сестры
более чем уроками брата.
— Чокнемся! — сказала Бодростина и, ударив свой стакан о стакан Горданова, выпила залпом
более половины и поставила на стол. — Теперь садись со мной рядом, — проговорила она, указывая ему на кресло. — Видишь, в чем дело: весь мир,
то есть все
те, которые меня знают, думают, что я богата: не правда ли?
— Да, да, ты верно его определяешь; но эти господа испанские дворяне самый опасный народ: у них есть дырявые плащи, в которых им все нипочем — ни холод, ни голод. А ты с ним, я знаю, непременно столкнешься,
тем более, что он влюблен в Ларису.
— А ты знаешь, Катя, — молвила она, — что порочных детей
более жаль, чем
тех, которые нас не огорчают.
Во главе этих беспокойных староверов
более всех надоедала Горданову приземистая молоденькая девушка, Анна Александровна Скокова, особа ограниченная, тупая, рьяная и до
того скорая, что в устах ее изо всего ее имени, отчества и фамилии, когда она их произносила, по скорости, выходило только Ванскок, отчего ее, в видах сокращения переписки, никогда ее собственным именем и не звали, а величали ее в глаза Ванскоком, а за глаза или «Тромбовкой» или «Помадною банкой», с которыми она имела некоторое сходство по наружному виду и крепкому сложению.
Коварная красавица Глафира Васильевна Агатова предательски изменила принципу безбрачия и вышла замуж церковным браком за приезжего богатого помещика Бодростина, которого ей поручалось только не
более как обобрать,
то есть стянуть с него хороший куш «на общее дело».
Та бедная девушка, которая, живя о бок квартиры такого соседа, достает себе хлеб позорною продажей своих ласк, и
та, кажется, имеет в своем положении нечто
более прочное: однажды посягнувшая на свой позор, она, по крайней мере, имеет за собою преимущество готового запроса, за нее природа с ее неумолимыми требованиями и разнузданность общественных страстей.
В № 7-м была хорошая холостая квартира с дорогою мебелью, золоченою кроватью, массивным буфетом, фарфором и бронзой, с говорящим попугаем, мраморною ванной и
тем неодолимым преизбытком вкуса, благодаря которому меблированные таким образом квартиры гораздо
более напоминают мебельный магазин, чем человеческое жилье.
— Для
той аферы, которую я намерен предложить вам, нет человека удобного
более вас, потому что она вас одних
более других касается.
— Вы меня не спрашиваете, в чем заключается мой план, заметьте, несомненный план приобретения громаднейшего состояния, и я знаю, почему вы меня о нем не спрашиваете: вы не спрашиваете не потому, чтоб он вас не интересовал, а потому, что вы знаете, что я вам его не скажу,
то есть не скажу в
той полноте, в которой бы мой верный план, изобретение человека, нуждающегося в двадцати пяти тысячах, сделался вашим планом, — планом человека, обладающего всеми средствами, нужными для
того, чтобы через полгода, не
более как через полгода, владеть состоянием, которым можно удивить Европу.
—
Тем хуже и
тем лучше. Найти себе мужа по примеру Казимиры Швернотской, Данки и Ципри-Кипри теперь невозможно, это уже выдохлось и не действует: из принципа нынче
более никто не женится.
Я согласен, что это дело небывалое, но вы сейчас увидите, что все это как нельзя
более просто и возможно: субъект, которого я вам предлагаю, зарабатывает в год около двух тысяч рублей, но он немножко привередлив, — разумеется, пока он одинок, а со временем, когда он будет женат и, находясь в ваших руках, будет считаться отцом ваших малюток,
то вы его можете подогнать…
Висленев извинял, хотя в уме своем он уже кое-что смекал и насчет Горданова, и говорил с ним о своих семейных делах
более по привычке и по неотразимой потребности с кем-нибудь говорить, при неимении под рукой другого лица, удобного для излития в душу его своих скорбей, а между
тем истек третий семестр, и явился новый трехтысячный счет…
— Да; много сроков, но много и дел на меня было взвалено: я совсем не имел времени работать за хлопотами
то об усыновлениях,
то о наследстве, а теперь еще, вдобавок, требуют не девять тысяч, а гораздо
более, потому что насчитали всякие проценты да рекамбии…
— Поверь, что я бы никогда и не принял ни от кого такой жертвы, а
тем более от тебя.
— Почему же это
тем более от меня?
— Ничего
более как
то, что я доеду туда, куда мне было нужно.
Вы не один раз говорили мне, что вы дружески расположены ко мне и даже меня уважаете; мне всегда было приятно этому верить,
тем более, что я и сама питаю к вам и дружбу, и расположение, без этого я и не решилась бы сказать вам
того, что пишу вам во имя нашей испытанной дружбы.
Если каждый случай требует своей логики от человека,
то тем более каждый живой человек требует, чтоб относились к нему, как именно к нему следует относиться, а не как ко всем на свете.
Взявшись за это дело, Висленев сильно был им озабочен: он не хотел ударить себя лицом в грязь, а между
тем, по мере
того как день губернаторского бала приближался, Иосафа Платоновича все
более и
более покидала решимость.
— Перехвати, с моей стороны препятствий не будет, а уж сам я тебе не дам
более ни одного гроша, — и Горданов взял шляпу и собирался выйти. — Ну выходи, любезный друг, — сказал он Висленеву, — а
то тебя рискованно оставить.
Бодростин сам лично отдаст на хранение завещание, которым предоставлялось все ей и одной ей; это не может никому прийти в голову; этого не узнает и Горданов, а Ропшин… он не выдаст никогда
того, что он знает, не выдаст потому, что он замешан в этом сам и еще
более потому, что…
Водопьянов бывал у Бодростиных очень редко и пред сим не показывал к ним глаз
более года, но так как подобные странности были в его натуре,
то внезапный приезд его не удивил Глафиру.
И с этим он низко поклонился Поталееву и протянул ему руку и вдруг крайне ему понравился. Чем Поталеев
более в него всматривался и вникал,
тем более и
более он располагался в пользу веселого, беспечного, искреннего и вместе с
тем глубоко чувствующего Спиридонова.
— Я думала или, лучше скажу, я была даже уверена, что мы с вами
более уже не увидимся в нашем доме, и это мне было очень тяжело, но вы, конечно, и тогда были бы как нельзя
более правы. Да! обидели человека, наврали на него с три короба и еще ему же реприманды едут делать. Я была возмущена за вас до глубины души, и зато из
той же глубины вызываю искреннюю вам признательность, что вы ко мне приехали.
— А чтобы перейти от чудесного к
тому, что веселей и
более способно всех занять, рассудим вашу Лету, — молвила Водопьянову Бодростина, и затем, относясь ко всей компании, сказала: — Господа! какое ваше мнение: по-моему, этот Испанский Дворянин — буфон и забулдыга старого университетского закала, когда думали, что хороший человек непременно должен быть и хороший пьяница; а его Лета просто дура, и притом еще неестественная дура. Ваше мнение, Подозеров, первое желаю знать?
Я же, хотя тоже была против принципов Бодростиной, когда она выходила замуж, но как теперь это все уже переменилось и все наши, кроме Ванскок, выходят за разных мужей замуж,
то я
более против Глафиры Бодростиной ничего не имею, и вы ей это скажите; но писать ей сама не хочу, потому что не знаю ее адреса, и как она на меня зла и знает мою руку,
то может не распечатать, а вы как служите,
то я пишу вам по роду вашей службы.
«Светозар Владенович! — написала она через минуту, — чем я
более вдумываюсь,
тем» и пр., и пр. Одним словом, она с обольстительною простотой открыла Водопьянову, какое влияние на нее имеет спиритская философия, и заключила, что, чувствуя неодолимое влечение к спиритизму, хочет также откровенно, как он, назвать себя «спириткой».
Последняя мысль о спиритизме, который она решилась эксплуатировать для восстановления своей репутации, еще
более утвердила ее в
том, что все стоит внимания и все пригодно.
Между
тем Катерина Астафьевна распорядилась закуской. Стол был накрыт в
той комнате, где в начале этой части романа сидела на полу Форова. За этим покоем в отворенную дверь была видна другая очень маленькая комнатка, где над диваном, как раз пред дверью, висел задернутый густою драпировкой из кисеи портрет первой жены генерала, Флоры. Эта каютка была спальня генеральши и Веры, и
более во всем этом жилье никакого помещения не было.
Это Александре Ивановне не понравилось,
тем более, что вслед за
тем как погас свет, в спаленке послышался тихий шорох и при слабом свете луны, сквозь опущенную штору, было заметно какое-то непокойное движение Веры вдоль стены под портретом ее матери.
Я знала, что я не могу ожидать истинного счастия с таким человеком, который чем далее,
тем более научался и привыкал относиться с непростительным, легкомысленным неуважением ко всему, к чему человеку внушается почтение самою его натурой.
После этих слов, которые я поняла во всей их безнатурности и цинизме, со мною произошло нечто странное: они возбудили во мне чувство… неодолимой гадливости, — человек этот точно отпал от моего сердца и уже
более никогда к нему не приближался, хотя
тем не менее я бы все-таки пошла за него замуж, потому что я его безмерно жалела.
Случай, устроивший странную судьбу мою, быть может, совершенно исключительный, но полоса смятений на Руси еще далеко не прошла: она, может быть, только едва в начале, и к
тому времени, когда эти строки могут попасть в руки молодой русской девушки, готовящейся быть подругой и матерью, для нее могут потребоваться иные жертвы,
более серьезные и тягостные, чем моя скромная и безвестная жертва: такой девушке я хотела бы сказать два слова, ободряющие и укрепляющие силой моего примера.
Начав ползком, как кот, подкрадываться к цели, Горданов чувствовал уж теперь в своих когтях хвосты
тех птиц, в которых хотел впиться. Теперь
более чем когда-либо окрепло в нем убеждение, что в нашем обществе все прощено и все дозволено бесстыдной наглости и лицемерием прикрытому пороку.
— Недалеко, недалеко я отбежал от моего бедного приятеля, — говорил он, воспоминая свои собственные проделки с наивным Жозефом и проводя в сопоставление с ними
то, что может делать с ним Бодростина. Он все
более и
более убеждался, что и его положение в сущности немного прочнее положения Висленева.
«Неужто же, — подумал он, — все это вчера было притворство? Одно из двух: или она теперешним весельем маскирует обнаружившуюся вчера свою ужасную болезнь, или она мастерски сыграла со мною новую плутовскую комедию, чтобы заставить меня оттолкнуть Ларису. Сам дьявол ее не разгадает. Она хочет, чтоб я бросил Ларису; будь по ее, я брошу мою Ларку, но брошу для
того, чтобы крепче ее взять. Глафира не знает, что мне самому все это как нельзя
более на руку».
«Прошу вас, Лариса Платоновна, не думать, что я бежал из ваших палестин, оскорбленный вашим обращением к Подозерову. Спешу успокоить вас, что я вас никогда не любил, и после
того, что было, вы уже ни на что
более мне не нужны и не интересны для моей любознательности».
Нет; это стряслось не вдруг: это шло чередом и полосой: мы сами только этого не замечали, и ныне дивимся, что общего между прошлым
тех героинь, которые замыкались в монастыри, и прошлым сверстниц Лары, получивших
более или менее невнятные уроки в словах пророков новизны и в примерах, ненадолго опередивших их мечтательниц, кинутых на распутьи жизни с их обманутыми надеждами и упованиями?
Пока в маленьком городке люди оживали из мертвых, женились и ссорились,
то улаживая,
то расстраивая свои маленькие делишки, другие герои нашего рассказа заняты были делами, если не
более достойными,
то более крупными. Париж деятельнейшим образом сносился с Петербургом об окончании плана, в силу которого Бодростина должна была овдоветь, получить всю благоприобретенную часть мужнина состояния и наградить Горданова своею рукой и богатством.