Тёмный Клан. Предатель

Юлия Румянцева, 2023

Свет и Тьма ведут извечную борьбу, но кто сказал, что Тьма – обязательно зло, а Свет – непременно добро? Что, если и Тёмные, и Светлые способны на подлость и благородство, умеют любить и ненавидеть?Райан Ривз, глава одного из Тёмных Кланов, за ловкость и отвагу прозванный Беркутом, ищет предателя, снабжающего информацией Цитадель врага. Будто слепец он ходит по кругу, не находя ответа. Прозрение придёт опаляющим пламенем боли – в самом страшном сне он не мог представить, что ищет самого себя!Каково это, когда читаешь в глазах друзей и соратников ненависть и презрение? Каково понимать, что та, которую безумно любишь, отныне будет тебя презирать? Давний враг подло подставил его, превратив в предателя и убийцу. Он потерял всё, кроме жажды мести, и невозможной мечты вернуть утраченное. Птице никогда не взлететь в небо с перебитым крылом. Но для того, кто сорвавшись с гребня на дно, продолжает рваться к вершине, нет ничего невозможного.

Глава 28.

Адда и Лина неторопливо прогуливались по торговой площади. Искусно наложенная иллюзия скрывала от посторонних глаз их истинные лица, и встречные прохожие видели лишь двух мирно беседующих горожан, даже не подозревая, что рядом с ними, по камням той же мостовой, идёт сейчас Верховная Жрица Аусеклиса, одна из тех немногих людей, что держат в своих руках судьбу Империи.

Адда наслаждалась, Асирит был городом её детства, в котором она знала и любила каждый закоулок. Она внимательно прислушивалась к разговорам гуляющих компании. Многие обсуждали празднество, которое должно было начаться завтра и масштабом подготовки которого, не слишком-то щедрый Адриан удивил горожан. Некоторые считали добрым знаком приезд Верховных Жреца и Жрицы обоих Великих Кланов и говорили, то теперь на Асирит должна снизойти милость богов. Другие, напротив, опасались конфликта между собравшимися клановыми верхушками. Все эти разговоры были вполне предсказуемы и в целом, не очень интересны.

Но Адда умела слушать и ждать. Проходя мимо раскрытой двери небольшой таверны, она услышала оживлённые, явно нетрезвые голоса и замерла в задумчивости.

— Зайдём-ка сюда, Лина, — сказала она, ныряя в душный полумрак расположенного в подвальном этаже кабака. Воздающая молча последовала за ней.

Внутри было шумно и людно, но они всё же нашли свободный столик невдалеке от кутящей компании, заинтересовавшей Ведающую ещё с улицы. Заказав пару кружек пива, пригубив которое Адда недовольно поморщилась, а Лина, напротив, причмокнула языком от удовольствия, сказав, что давно не пила такого забористого пойла, они прислушались к шумной беседе за соседним столом. Там явно гуляла городская стража, видимо, только сменившаяся с караула. Они пили, гоготали, обменивались сальными шуточками и отпускали пошлые комплименты девушкам-разносчицам, снующим между столами.

Лина удивлённо посмотрела на Адду, не понимая, чем именно заинтересовали её изрядно выпившие вояки. Ведающая же, казалось, совершенно не замечала её реакции, вся обратившись в слух.

— Нет, но ты подумай, — вещал пьяным голосом один стражник другому, — где у начальства мозги? Нет, ну где? Значит днём, когда в городе будут народные гулянья, они приказали выйти на дежурство только половине нарядов, зато ночью, когда всем порядочным людям полагается спать или праздновать, они, видите ли, двойные наряды выводят. И зачем? Чтобы усилить охрану императорского дворца. По пемиметру, тьфу, по периметру они его оцепить хотят, что ли?

— Бояться, чтобы знатные гости с праздника раньше времени не сбежали, — поддержал товарища второй и его слова утонули в дружном одобрительном гоготе.

— Что они своей стражей обойтись не могут? Не припомню, чтоб нас раньше хоть раз отправляли дворец охранять. Видать, императорская гвардия с подвыпившими танами да клириками боится не сдюжить, — заржал другой, но на него сразу зашикали, мол Одарённых-то не трогай, не ровен час, услышат.

— Как ни крути, чего-то темнят начальники, — заключил ещё один. — А нам, как всегда, своей шкурой отдуваться.

— Хорошо хоть только на первую ночь выводят, чай думают, что все так нагуляются, что во вторую балагурить не станут, а то стоял бы ты, Вано, подле императорского дворца две ночи как миленький.

— А я и не прочь, — заржал другой. — Я парень видный, вдруг благородной приглянусь, или вообще Одарённой, — он понизил голос: — Говорят, они в постели ого-го, не то, что простые смертные.

— Дурак ты и трепло, и за дурость свою как-нибудь огребёшь крепко, — осадил его ещё один.

— Слышь, ты у меня поговори ещё, — оскорбился Вано, двинувшись на обидчика с кулаками.

— Может, пойдём отсюда? — вопросительно посмотрела на Адду Лина, и та согласно кивнула и поднялась. Всё что хотела, она уже услышала.

После прокуренного, пропитанного запахом алкоголя зала, воздух на улице казался божественным нектаром, а яркий солнечный свет слепил уже привыкшие к полумраку глаза. Адда глубоко вздохнула и зажмурилась, подставляя лицо ласковым тёплым лучам, наслаждаясь лёгким весенним ветерком, шаловливо играющим выбившейся прядью волос. Внезапно Адда почувствовала на себе чей-то взгляд. Нет, Взгляд, смотревший сквозь иллюзию и видевший. Она обернулась. Вдоль противоположной стороны улицы неторопливо двигались носилки без опознавательных знаков, полог был слегка откинут, а за ним… У Адды что-то дрогнуло и сжалось в груди, за ним сидел, пожалуй, единственный человек из живущих на земле, способный проникнуть сквозь её защиту. Из полумрака носилок на неё в упор смотрели старческие глаза Понтифика.

Адда стояла не шевелясь, чувствуя, как у неё внутри бурлит, сворачиваясь в тугой жгут, готовая к удару Сила, как напрягается, становясь непроницаемой, защита, как без контроля разума, подчиняясь лишь инстинктивному порыву, её ментальное я ищет и находит линии Силы и соединяет их с геммой, готовясь дать почти неограниченный энергетический поток. Разум же, спокойно и холодно анализируя ситуацию, выносит вердикт, что всё это бесполезно, реши Понтифик нанести удар, сейчас ей не выстоять.

Время остановилось. Мир сжался до этих тронутых инеем глаз, подобно омуту затягивающих в бездну. От колоссального ли напряжения сил, или от холодной пронзительности чужого взгляда, у Адды внезапно потемнело в глазах. На мгновение ей показалось, что она слышит где-то вдалеке отчаянные крики и женский визг, потом звуки тоже пропали. Улица вдруг поплыла и исчезла, под ногами скрипит свежевыпавший снег. Холодный ветер бьёт в лицо, но она не чувствует холода, её тело пылает от переполняющей её Силы. Невероятной, никогда прежде ей не подвластной Силы, безграничной и безудержной, как океан. Силы, разделённой надвое. Она делает шаг вперёд и поднимает руку с замершем на ней смертоносном плетением и снег, жалобно скрипнув, мгновенно плавится у неё под ногами. Но она не наносит удар, она замирает в ожидании, чувствуя, как за спиной начинает атаку Он. Стоящие напротив враги сильны, но она знает, что вместе они сильнее. И они это знают. Уже знают. И ужас плещется в их глазах. И когда пылающее багровым огнём плетение уже летит вперёд, она опускает руку, выпуская на волю дышащий смертью сгусток живого мрака. Её плетение сливается с его атакой, становится её сердцем, её остриём, наконечником созданного энергией, гигантского копья. Оно летит вперёд, вспарывает слой за слоем Светлую защиту и наносит удар. Короткий вскрик и тела, распростёртые на снегу. Тишина. Только сейчас она замечает льющуюся из плеча кровь. Боли нет, только кружится голова. Россыпь багровых капель на белом снегу. Красиво. Почему так кружится голова? Крепкие сильные руки обнимают её сзади, и до боли знакомый голос шепчет в ухо, щекоча щеку тёплым дыханием:

— Мы победили Адда! Мы победили, моя императрица!

Она оборачивается к нему, но за спиной лишь тьма. И мир плывёт. И нестерпимо кружится голова.

— Адда, Адда что с тобой? Очнись, — как будто сквозь воду испуганный голос Лины в ушах. — Ты в порядке? Ты слышишь меня?

Она слышала, но открывать глаза не хотелось. Видение всё ещё стояло перед глазами, тело ещё помнило тепло сильных рук, голову ещё дурманило ощущение безграничной Силы, бурлящей в её груди.

— Я видела Поединок, Воздающая, — едва слышно прошептала она наконец. — Понтифик. Я видела его самый большой страх. И он сбудется.

Лина, до конца не понимая, что происходит, проследила за взглядом Адды. Ведающая снова смотрела вдаль. Туда, где как ни в чём не бывало продолжали двигаться, удаляясь от площади, носилки. Ещё какое-то время Адда, ощущала на себе холодный цепкий взгляд, потом ощущение чужого присутствия пропало, и черты реальности вновь проступили чётко, окончательно изгнав остатки ведения.

В то же мгновение она пошатнулась. Холодной иглой разум пронзило чувство случившейся беды.

«Торговая площадь. Истошные крики. Женский визг. Детский плач», — услужливо подкинула цепочку память.

— Лина, там на площади, — она рванулась вперёд, но Воздающая схватила её за руку:

— Нет, Адда, прошу, это может быть опасно. Что бы там не произошло, всё уже кончено. Люди не бегут и криков больше не слышно.

— Что это было?

— Я не знаю, — Лина беспомощно посмотрела на Адду. — всё случилось очень быстро. Ты потеряла сознание и одновременно на торгу началась паника. Я думала, может быть, твоё состояние связано с тем, что твориться на площади. Я пыталась привести тебя в чувство, но ты не возвращалась. Что с тобой было? Ты сказала, что видела Поединок…

Ведающая не дала ей договорить:

— Там гибли люди, почему ты не вмешалась? Почему не приказала вмешаться «невидимкам»?

Лина замялась под разгневанным взглядом Адды.

— Я не понимала, что происходит, угрожает ли твоей жизни опасность. Я не могла оставить Верховную Жрицу без охраны, — начала оправдываться она.

Адда зло скинула с себя её руку и бросила:

— Пошли.

Она понимала, что зря напустилась на Воздающую. Ведь она лишь делала то, что должна была делать — обеспечивала её безопасность. Но Адду душила злость, там на площади явно что-то произошло, а пятеро Одарённых в это время ждали, пока она придёт в чувство, вместо того чтобы вмешается! И почему в этот момент рядом оказался Понтифик? Не слишком ли много совпадений?

В месте, где улица плавно вливалась в торг, стояли, разворачивая любопытных, двое стражников.

— Проход закрыт! Проход закрыт! — время от времени выкрикивал один из них.

— Что там произошло, уважаемый? — обратилась к нему Адда.

— Зверь из клетки убег, народу порвал уйму. Завалили его уже. Нечего там посторонним да зевакам делать. Только родных и лекарей пускать велено, — ответил стражник, видевший перед собой двоих обычных горожан.

Адда глянула за спину стражнику, плетение усиления зрения активировалось мгновенно, и она чётче, чем хотелось бы, увидела залитую тут и там кровью мостовую и лежащие беспорядочно тела убитых и раненых. Развернувшись, Ведающая пошла назад. Всё действительно было кончено, тем, кто на мостовой, ни она, ни Лина уже не помогут.

— Надо вернуться в замок. Происходит что-то неладное, а у меня слишком мало людей, — Воздающая умоляюще посмотрела на Адду.

Та согласна кивнула, ускоряя шаг. Лина виновато молчала и торопливо шла за ней.

Подойдя к задним воротам, через которые они покинули замок, и обнаружив их запертыми изнутри, Адда и Лина удивлённо переглянулись.

— Придётся идти через главные ворота, сейчас не до конспирации, — заключила Адда.

Путь через центральный вход им, как и следовала ожидать, преградила замковая стража:

— Эй, куда прёшь! Его милость граф, сегодня просителей не принимает. Так что давайте, проваливайте отсюда!

Лине, судя по выражению её лица, очень хотелось перерезать говорившему горло, но, сделав над собой усилие, она сдержалась, повинуясь кивку Адды деактивировала свою иллюзию и продемонстрировала привратникам гемму. Ворота охраняли обычные вояки из числа людей графа Ангвара и, надо думать, этот день им обоим запомнился надолго.

Сначала, когда стоявший перед ними тучный горожанин, вдруг превратился в прекрасную стройную блондинку, у них вытянулись лица и глаза от удивления полезли на лоб. Когда женщина, лёгким движением коснувшись шнурка на шее, достала из-за воротника гемму, выражения лиц, уже начавших расплываться в глуповатых пошлых улыбках, сменилось на гримасы растерянности и страха. Когда же они разглядели украшавшую камень руну Уруз, в их глазах отразился нескрываемый ужас. Они явно были близки к тому, чтобы рухнуть на колени и умолять Воздающую простить их за дерзость. Лине понравился произведённый эффект, и она решила его закрепить. С грацией пантеры она почти вплотную подошла к тому стражнику, который советовал им проваливать, наклонилась к его лицу и, почти касаясь губами, прошептала в ухо бледному как смерть вояке:

— Прежде чем дать волю языку, проверь, что твои глаза видят достаточно хорошо. Иначе однажды ты можешь лишиться и того и другого.

— А….Э, — только и смог бедными губами выдавить стражник, вжавшись в стену.

Но Лина уже прошла мимо. Эта маленькая сценка позабавила Воздающую, вернув ей позитивное расположение духа. Даже Адда не смогла сдержать улыбку. Очень уж забавно менялись выражения на лицах стражников. Судя по всему, они боялись даже предположить, кто скрывается под личиной второго горожанина.

Уже подходя к своим покоям, Адда почувствовала неладное. Лица стражи при их появлении вытянулись, чуть ли не больше, чем у давешних привратников. Но это, допустим, можно было списать на то, что они покинули замок через потайной ход и стража удивилась, увидев снаружи тех, кто должны были находиться внутри. Но когда, войдя в приёмную, Адда обнаружила Совет в почти полном составе, она пожалела о своём несвоевременном решении совершить прогулку по столице.

— Так, и что у нас здесь происходит? Не припомню, чтобы я объявляла сбор Совета, — окинув взглядом присутствующих, поинтересовалась она.

Царившая в комнате напряжённость взорвалась при её появлении радостными возгласами и облегчёнными вздохами. Все заговорили разом, со всех сторон посыпались вопросы и Адда поняла, что заседание Совета придётся провести здесь и сейчас.