Дискуссия

Дискуссия (от лат. discussio «рассмотрение, исследование») — обсуждение вопроса, проблемы; разновидность спора, направленного на достижение истины и использующего только корректные приёмы ведения спора.Важной характеристикой дискуссии, отличающей её от других видов спора, является аргументированность. Обсуждая спорную (дискуссионную) проблему, каждая сторона, оппонируя мнению собеседника, аргументирует свою позицию. Под дискуссией также может подразумеваться публичное обсуждение каких-либо проблем, спорных вопросов на собрании, в печати, в беседе. Отличительной чертой дискуссии выступает отсутствие тезиса, но наличие в качестве объединяющего начала темы. К дискуссиям, организуемым, например, на научных конференциях, нельзя предъявлять тех же требований, что и к спорам, организующим началом которых является тезис. Дискуссия часто рассматривается как метод, активизирующий процесс обучения, изучения сложной темы, теоретической проблемы.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Сравнив итоги дискуссий и результаты обзора литературных данных, мы смогли определить сходства и различия в постановке и в способах решения проблем, наиболее часто поднимавшихся как в литературе по организационному консультированию, так и в ходе организованных нами обсуждений. Подробный анализ собранных материалов, позиций, суждений, высказанных в публикациях и в дискуссиях, мы представим отдельно. Здесь же нам важно продемонстрировать вариант группирования тем и вопросов, волнующих специалистов, профессионально занимающихся организационным консультированием.

Герман Марасанов, Психология в организационном консультировании, 2009

В целом можно заключить, что наибольший накал дискуссии о сущности КСО пришелся на 1960-1970-е годы. Достигнутые результаты не стоит недооценивать. Еще в 1973 г. известный исследователь КСО Д. Вотав отмечал: «Термин (КСО) просто восхитителен; он что-то означает, но не для всех одно и то же. Для кого-то он выражает идею правовой ответственности или правовых обязательств; для других он означает социально ответственное поведение в этическом смысле; для следующей группы ему придается значение "быть ответственным" в казуальном смысле; многие попросту приравнивают его к благотворительным вкладам; кто-то трактует его как общественную сознательность; многие из тех, кто им пользуется, горячо отстаивают трактовку термина как простого синонима "легитимности" в контексте… правильности и обоснованности; некоторые рассматривают его в качестве своего рода фидуциарной обязанности устанавливать более высокие стандарты поведения бизнесменов, чем граждан в целом» [Votaw, 1973, p. 11]. К началу же 1980-х гг. удалось не только систематизировать существующие взгляды, но и выработать определенный консенсус между представителями двух рассмотренных позиций в рамках нормативного подхода. Дальнейшая дискуссия о сущности КСО затрагивала лишь отдельные ее нюансы и не содержала сколь-либо существенных теоретических прорывов. Что же касается ограничений исходной дискуссии в плане позитивного анализа, то их преодоление еще в начале 1970-х гг. привело к выделению относительно самостоятельного направления исследований, известного как формирование концепции «корпоративной социальной восприимчивости».

Юрий Благов, Корпоративная социальная ответственность. Эволюция концепции, 2015

Различного рода манипуляции общественным мнением подразумевают использование данных социологических исследований в качестве доказательной базы в пользу определенной точки зрения, принимаемого решения, позиции в научной дискуссии и т. д. Показательны в этом смысле дискуссии, посвященные влиянию публикуемых результатов электоральных исследований на политический выбор избирателей13.

Н. Н. Маликова, Дизайн и методы социологического исследования, 2014

По проблемам парадигм и парадигмального статуса психологии проходили конференции и другие подобного рода мероприятия, осуществлялись специальные издания (см.: Парадигмы в психологии, 2012; Методология современной психологии…, 2010). Конечно, обсуждение методологических вопросов всегда представляет определенный интерес, а сама методологическая рефлексия не может быть полностью бесполезной. Но ожидать от дискуссии существенного прорыва не приходится, поскольку в психологии с термином «парадигма» обычно обходятся настолько вольно, что споры теряют всякий смысл.

Коллектив авторов, Взаимоотношения исследовательской и практической психологии, 2015

Материалы заседаний «Ферейна свободного психоаналитического исследования» позволяют говорить о том, что к 1912 г. были сформулированы многие основополагающие положения адлеровского психологического учения о неврозах. Действительно, как в рефератах, зачитываемых на заседаниях адлеровской группы, так и в процессе последующих дискуссий наблюдается постоянное обращение членов этого ферейна к идеям о «мужском протесте», «фикциях», «цели жизни», «руководящей линии», которые в той или иной форме органически вписались в последующие концептуальные построения индивидуальной психологии.

Валерий Лейбин, Психоаналитические идеи и философские размышления, 2017

Наряду с перечисленными императивами историко-теоретического исследования, необходимо назвать еще один. Сводится он к следующей формуле: такого рода исследование должно касаться исключительно самих исторических явлений и процессов, их полного и всестороннего объяснения, логической увязки друг с другом, но не критического их анализа с позиции современного уровня развития науки. Обосновывать несостоятельность концепции, заявленной в 1940 г., ссылками на современное законодательство выглядит по меньшей мере абсурдно26, «благодарить» авторов того времени за высказанную позицию – просто неприлично27. Ведь те, с кем ведется «ожесточенный спор», уже по объективным причинам не в состоянии парировать автору, вооруженному современными знаниями, да еще и действующим законодательством. Их правота или заблуждения обнаружены временем, самим ходом последующего развития научной мысли, ее закономерностями, которые мы только теперь можем наблюдать: доказывать это – все равно что ломиться в открытую дверь. Поэтому историко-теоретическое исследование, видимо, не терпит дискуссии и громогласной критики в адрес наших предшественников. Ведь все мы дети своего времени. Ему в большей степени свойственно беспристрастное, взвешенное и кропотливое изучение исторических фактов и обстоятельств, им сопутствующих и их объясняющих. Как результат – выявление закономерностей развития соответствующей научной теории. Именно тогда историческое исследование способно породить готовую теорию для науки наших дней.

К. А. Кононов, Система отрасли конституционного права. Историко-теоретический очерк, 2011

Отечественная психология практически всегда придерживалась принципа единства методологии, теории и эксперимента, вне зависимости от политических и идеологических веяний, ведущей научной парадигмы и принадлежности авторской концепции к той или иной школе (Давыдов, 1998; Кольцова, 1999, 2002; Марцинковская, 2004; Ждан, 2000). Лишь в последнее время возникают дискуссии по вопросу бессистемности научных исследований в отдельных областях психологии (в частности в психологии личности), которая приводит к появлению так называемого «фельдшеризма» (по Л. С. Выготскому), некомпетентности в проведении исследовательской работы, о чем в частности указывается в работах Е. Д. Хомской (Хомская, 1997) и А. Г. Асмолова (Асмолов, 2004).

Н. Е. Харламенкова, Самоутверждение подростка, 2007

Здесь необходимо сказать несколько слов о форме построения самой книги. Подступая к такой масштабной задаче, как организация дискуссии вокруг направлений эволюции и интеграции научного знания, можно следовать одному из двух путей. Первый из них – назовем его «путь Органона» – подразумевает систематизацию и философское осмысление сколь возможно широкого спектра позиций и типов предметности, характерных для современной науки. Это базовый, наиболее фундаментальный подход. Ему следуют, к примеру, работы крупнейших представителей отечественной методологической школы, такие как «Теоретическое знание» B. C. Стёпина (М., 1999), «Философия науки и техники» В. С. Стёпина, В. Г. Горохова. М. А. Розова (М., 1995) и др. Второй – назовем его «путь феноменологии метода» – связан с раскрытием опыта погружения философского сознания в проблематику дисциплинарной идентификации и междисциплинарного синтеза, что в то же время есть опыт постановки и решения конкретных междисциплинарных задач. Такой подход можно рассматривать как более частный, кейс-ориентированный, связанный с методом проблемно-ситуационного самоанализа самой философской методологии. Несмотря на его более частный характер, он не менее важен, поскольку демонстрирует практику научного процесса «изнутри», с акцентом на реальные проблемные ситуации междисциплинарного познания.

Коллектив авторов, Философские проблемы междисциплинарного синтеза, 2015

Как бы там ни было, все рассмотренные нами понятия действительно взаимосвязаны. Они дополняют друг друга, имеют общий предмет и объект изучения. Мы не станем останавливаться на какой-либо науке или дисциплине, а будем рассматривать аргументацию комплексно, по мере необходимости обращаясь и к логике, и к психологии, и к риторическим средствам, и к диалектическим канонам и, конечно же, к эристике. Это поможет нам избежать однобокого, узкого рассмотрения аргументации и позволит рассмотреть максимальное количество именно практических техник, методик и советов. К сожалению, написано не так много хороших книг, которые бы комплексно анализировали аргументацию, полемику, дискуссию или спор и предлагали бы конкретные действенные техники убеждения, опровержения и отражения манипуляций, или так называемых уловок.

Никита Непряхин, Убеждай и побеждай. Секреты эффективной аргументации, 2010

В юридической науке широкое распространение получил методологический подход, в соответствии с которым процесс правопознания следует осуществлять через установление некой исходной категории, которая представляет собой отправное начало в познании права, содержит своего рода «генетический код», предопределяющий дальнейшее развитие, развертывание теории. Обращение к такой категории, по мнению некоторых авторов, должно стать начальной точкой для научной дискуссии, развернувшейся вокруг проблемы правопонимания.

П. А. Оль, Правопонимание: от плюрализма к двуединству, 2005

При всем разнообразии подходов и трактовок все статьи участников дискуссии обладают определенным единством. Исходя из этого, журнал «Общественные науки и современность» и Институт экономики РАН приняли решение о публикации специальной монографии «Социальный либерализм». Такое издание уже само по себе может способствовать рождению нового научного качества и позволяет сопоставить различные точки зрения авторов, собранные под одной обложкой. При этом последовательность статей соответствует хронологии их появления на страницах журнала? что дает возможность прослеживать логику обсуждения со стороны вновь вступающих в дискуссию ученых.

Сборник статей, Социальный либерализм, 2016

Начальные опыты интент-анализа касались текстов конфликтного характера, выступлений политиков в условиях предвыборной борьбы (Ушакова и др., 1995; Слово в действии…, 2000; Павлова, 2000). С использованием методических средств интент-анализа был описан «конфликтный треугольник», характерная интенциональная структура конфликтных дискуссий, и осуществлено сравнение современных материалов и конфликтных обсуждений, относящихся к началу ХХ века. Были обнаружены основные интенциональные составляющие предвыборных текстов, специфика выступлений конкретных политиков, проявление в речи диалогических интенций и др. Результаты этих работ заложили основы подхода и послужили развитию концепции интенциональной природы речи.

Н. Д. Павлова, Интент-анализ. Основания, процедура, опыт использования, 2017

Задачами дисциплины являются: освоение системы философских категорий; знание основных этапов истории философской мысли; представление об основных разделах современного философского знания; знакомство с философскими проблемами и методами их исследования; развитие способности самостоятельного анализа и осмысления фундаментальных вопросов бытия и человеческого существования; введение в круг философских проблем, связанных с областью будущей профессиональной деятельности; выработка навыков работы с оригинальными и адаптированными философскими текстами; развитие навыков критического восприятия и оценки источников информации; умения логично формулировать, излагать и аргументировать собственное видение проблем и способов их разрешения; овладение приемами ведения дискуссии, полемики, диалога.

Н. П. Пугачева, Философия, 2013

Анализ определенной ситуации строится на оценке существующей информации по ситуации, начавшейся в прошлом и подобной той, которая появилась в настоящий момент времени. Важно в применении предоставленного метода определить степень корреспонденции этих двух ситуаций. Фокус-группы – это тщательно отобранные шесть-двенадцать человек для проведения непринужденного одно– или двухчасового обсуждения конкретного вопроса. Деятельностью этой группы руководит модератор (инструктор) с целью приобретения сведений, нужных для исследуемого изучения, и труд которой носит самопроизвольный, неструктурированный стиль. Работа подобной группы должна предрасполагать к открытой дискуссии, сфокусированной на обсуждаемых вопросах. При этом для участников дискуссии стараются создать комфортные условия, способствующие свободному изложению идей, предположений, проявлению чувств и эмоций по отношению к рассматриваемой проблеме и методам ее решения. Опытный ведущий умело управляет ходом дискуссии, а тем временем члены межфункциональной команды, ответственной за принятие решений, наблюдают за ней через полупрозрачное зеркало или по локальной телесети. Фокус-группы приносят пользу при выявлении реакции на новый товар и анализе использования потребителем товара или его поведения при совершении покупок.

Л. В. Щербина, Маркетинговые исследования. Шпаргалка, 2009

В методологических дискуссиях со времен неокантианства особое место занимает феноменологический подход, сохраняющийся и сегодня. Так, по мнению В. А. Янчука, «междисциплинарный характер изучения социальной феноменологии, являющейся объектом социальных наук, предполагает генерализацию обсуждения и на междисциплинарном уровне»[149]. Как нам кажется, использовать выражение «социальная феноменология» для обозначения объекта социогуманитарных наук можно либо для того, чтобы продемонстрировать сознательный разрыв с традицией, либо неосознанно переходя на англоязычный транскрипт. Действительно, что такое «социальная феноменология», включает ли она институты, структуры, паттерны, средства труда, инфраструктуру и т. д. и т. п.

С. А. Шавель, Общественная миссия социологии, 2010

Завершая анализ, Осипова пишет о том, что, как показали итоги дискуссии по статье Э. С. Маркаряна, большинство ее участников высказались за расширение как объёма, так и содержания понятия «традиция» и выразили принципиальное согласие в отношении предложенного Э. С. Маркаряном определения. Это отнюдь не исключало разногласий по отдельным его аспектам[12].

Л. М. Мосолова, Культурология и глобальные вызовы современности, 2010

Первый аргумент в пользу обращения именно к сравнительному каузальному исследованию состоит в том, что сегодня вся методологическая дискуссия в сравнительной социологии организуется вокруг проблемы причинности и методов ее исследования [Goldthorpe, 1997a; Ragin, 1987; 2000; Rihoux, Ragin, 2009; Shalev, 2009]. Это связано с тем, что сравнение, несмотря на универсальное применение в социологии, служит специфическим инструментом поиска и обоснования причинно-следственных связей. Поэтому можно утверждать, что сравнительное каузальное исследование – наиболее сложная, интересная и важная разновидность сравнительного социологического исследования.

Коллектив авторов, Сравнительная социология, 2015

В последнее время много говорят о необходимости междисциплинарных исследований, об их значении для построения целостной антропологии, разрабатывают методологию междисциплинарных исследований. И дискуссиями о междисциплинарности в настоящее время уже никого не удивишь. В качестве одного из феноменов современной науки она давно обсуждается как в зарубежной, так и в отечественной научной литературе и часто представляется своеобразным идеалом: междисциплинарная ориентация исследования, как считается, отражает высокий профессионализм автора, а междисциплинарная методология – способствует целостному рассмотрению предмета и в гуманитарных науках ассоциируется, в частности, с интегральной теорией человека. Но сама междисциплинарность имеет свою специфику: в свете характерной для нее «пограничности» обычные феномены начинают вести себя совсем иным образом.

О. А. Власова, Феноменологическая психиатрия и экзистенциальный анализ. История, мыслители, проблемы, 2010

Вернемся к термину «психологическое здоровье», вызывающему до настоящего времени большие дискуссии, в которых сталкиваются утверждения: от необходимости и продуктивности использования такого понятия до полного отрицания его правомерности. Заметим также, что отголосок этих дискуссий нашел отражение и в данной книге: авторы демонстрируют различное понимание соотношения понятий «психическое» и «психологическое здоровье». Однако главным является то, что все они понимают наличие самой проблемы и каждый на материале своих исследований старается дать взвешенный ответ.

Сборник статей, Психологическое здоровье личности и духовно-нравственные проблемы современного российского общества, 2014

До сих пор продолжаются дискуссии о предмете социологии, вносятся предложения о его пересмотре, уточнении, дополнении. Не будем анализировать многочисленные варианты понимания предмета социологии, обратим внимание лишь на два момента, которые, как правило, опускаются. Первый – для чего необходимо по возможности более точное указание предмета науки? Сначала может показаться, что исключительно для того, чтобы четко обозначить разделительные линии со смежными дисциплинами, ограничивая и конструируя собственное исследовательское поле. Это существенно, особенно в период бурного роста, дифференциации, появления все новых наук в рамках общего класса, в нашем случае социогуманитарных. Но более важным, на наш взгляд, следует признать стремление выявить и эксплицировать предназначение науки, ее эвристический потенциал и практическую значимость. С этой точки зрения превышение возможностей социологии по своему предмету (например, представление, что она способна создавать проекты «идеального общества», переустраивать общество в масштабах человечества, стать «новой религией», автоматически обеспечивающей солидарность, симпатию, сплоченность, интеграцию и т. д.) не менее опасно, чем недооценка или игнорирование социологического знания.

А. Н. Данилов, Социология, 2014

По сложности поднимаемых вопросов и остроте сопровождающих их научных споров, по значимости, количеству и качеству предлагаемых решений, по уровню вызываемого интереса дискуссии о системе права и ее структуре не уступают даже доктринальным диспутам о понимании права. Это обусловлено признанием многообразия типов правопонимания, и, в то же время, отсутствием подобного многообразия в решении вопроса о системе права и его строении.

Д. М. Азми, Система права и ее строение: методологические подходы и решения, 2014

Каждый из этапов развития науки обусловлен конкретно-историческими процессами (и одновременно воздействовал на эти процессы). Первый образец математической теории, эвклидова геометрия, возник в контексте античной культуры, с присущими ей ценностями публичной дискуссии, демонстрации доказательства и обоснования как условий получения истины, синкретизма сознания мыслителей той поры.

С. С. Антюшин, История и философия науки. Учебное пособие для аспирантов юридических специальностей, 2013

В приложениях содержится познавательный материал для организации дискуссий и обсуждения проблемных вопросов теории и практики функционирования идеологии в обществе. С учетом сложности и многогранности проблем, охватываемых в учебном пособии, приводится словарь терминов, содержащий инновационные подходы и репрезентативный материал по классическим и дискуссионным вопросам интегрированного курса «Политология».

Я. С. Яскевич, Политология. Практикум, 2015

На сегодняшний день идеи трансдисциплинарности представлены в нескольких интерпретациях (см.: Гусельцева, 2015б). Впервые данный термин появился в дискуссиях Ж. Пиаже с астрофизиком Э. Янчем и математиком А. Лихнеровичем. Ж. Пиаже доказывал, что трансдисциплинарность – более высокий и сложный эволюционный этап интеграции знания, нежели междисциплинарность (Piaget, 1971, 1972). Трансдисциплинарность – познание, игнорирующее дисциплинарные границы (Князева, 2011). Префикс «транс-», подчеркивая текучесть исследования, вновь отсылает нас к особому свойству постнеклассического стиля мышления, а в социокультурном плане соответствует образу «текучей современности» (З. Бауман).

Коллектив авторов, Принцип развития в современной психологии, 2016

Не менее остры дискуссии по поводу антропологических трактовок таких понятий, как культура и политическая культура. Как шутят социологи, в содержательной трактовке и практиках использования термина «культура» антропологи ушли так далеко, что осталось либо отказаться от него вообще, либо приложить все силы, чтобы подвергнуть антропологические интерпретации самой суровой критике. Именно политико-антропологические исследования подвергают проверке на фактологическую и историческую прочность рационалистические схемы политической эволюции и политической модернизации. Антропологическому взгляду мы обязаны вытеснением на периферию понимания политической культуры в «единственном числе», или как иерархии универсальных ценностей.

Коллектив авторов, Теория и история политических институтов, 2014

4. Парадоксально, но предметом многолетних дискуссий выступают доказательства лишь в уголовном процессе, и обсуждаются они только специалистами в области уголовно-процессуального права (встречаются исключения). После выхода в свет коллективной монографии Н. Н. Полянского, М. С. Строговича, В. М. Савицкого и А. А. Мельникова «Проблемы судебного права»24 трудно вспомнить другие солидные исследования, посвященные этой проблематике. В итоге, может сложиться впечатление, будто в конституционном, гражданском, арбитражном или административном производстве сущность доказательств какая-то иная. Да, процедурные нюансы, касающиеся способов собирания доказательств, условий их допустимости и т.д., в них непременно существуют и их немало. Однако общее понятие процессуального доказательства (процессуально-правовая природа доказательств в различных отраслях судебного права) всегда одна и та же.

Коллектив авторов, Уголовный процесс современной России, -1

Исследования и доклады географов-теоретиков Б. Б. Родомана и В. Л. Каганского в течение 1980-х гг. оказали большое влияние на формирование научных взглядов автора. Становление образно-географической научной концепции во многом связано с плодотворным общением автора с этими учеными. Исследования феномена пространственности и пространственных представлений в географии, выполненные в 1990-х гг. Г. Д. Костинским, а также личное общение с ним, помогли автору «нащупать» философские основы концепции географических образов. Серьезную поддержку на стадии формирования основных положений авторской концепции оказал В. Н. Стрелецкий, чей культурно-географический «багаж» позволил автору нарастить методологический «костяк» развиваемого научного направления. Крайне важной для развития авторской концепции была содержательная и чисто практическая поддержка Г. М. Лаппо в течение 1991–2003 гг. Большое и неоценимое моральное и организационное содействие, начиная с 1999 г., было оказано автору Ю. А. Ведениным и Н. С. Мироненко. Уточняющие вопросы Л. В. Смирнягина к автору помогли ему найти содержательные границы концепции. Науковедческие и философские споры и дискуссии с В. А. Шупером помогли автору оценить характер и глубину различий между сосуществующими научными парадигмами в географии. Ю. Г. Липец способствовал вхождению автора в новые научно-географические сообщества, открытость которых позволила обсуждать положения авторской концепции. Концептуальный контекст для оформления авторской концепции в гуманитарной географии был создан И. И. Митиным, развивающим «идеологически близкую» концепцию мифогеографии.

Д. Н. Замятин, Культура и пространство. Моделирование географических образов, 2006

Учебное пособие содержит целостный и взаимосвязанный материал по переговорному процессу в социально-экономической деятельности и состоит из десяти глав, в которых переговоры рассматриваются как императив современного мироустройства, раскрывается взаимосвязь переговорного процесса и политического риска. Особое внимание уделяется типологии, принципам и альтернативным моделям ведения переговоров, раскрытию содержания основных этапов переговорного процесса, стратегии и тактики. Отдельные главы посвящены рассмотрению переговоров в пространстве кросскультурного взаимодействия и геополитики, западной и восточной модели ведения переговоров, принятию решений в условиях тотализации политики и власти. В контексте коммуникативной парадигмы переговоров автор анализирует логику и культуру диалога, общие требования ведения дискуссий, споров и дебатов. В завершающей главе раскрывается роль социально-гуманитарных технологий в управлении переговорами, формировании имиджа их субъектов, государств, компаний.

Я. С. Яскевич, Переговорный процесс в социально-экономической деятельности, 2014

Вместе с тем в этот период возникла научная дискуссия о содержании и значении разделов криминалистики, в частности о сущности и предназначении следственной тактики, которая одними авторами понималась как общие положения частных методик расследования преступлений, а другими – как планирование и проведение отдельных следственных действий[58]. Результаты дискуссии в конечном счете повлияли и на содержание системы криминалистики, поскольку показали несовершенство ее теоретических основ и потребовали их активной разработки. Постепенно в криминалистике появилась и четвертая часть – теоретические и методологические основы науки.

И. А. Возгрин, Введение в криминалистику. История, основы теории, библиография, 2003

При использовании данного приема информация не только более активно воспринимается (прослушивается, записывается), систематизируется, но и оценивается. Подобная форма организации материала позволяет провести обсуждение, дискуссию по спорным вопросам.

И. В. Муштавинская, Технология развития критического мышления на уроке и в системе подготовки учителя, 2009

Вывод, как мы видим, весьма категоричен, и он, разумеется, имеет далеко идущие последствия. Речь ведь идет не о тонкостях концептуальной дискуссии или различных вариантах экспликации понятия рациональности и т. п., а об отрицании – ни много ни мало – права на существование социокультурной реальности, выступающей в качестве одной из основных (если не основной) ценностей европейской цивилизации, выработанной в процессе долгого и драматичного процесса исторического развития, начиная с античности. Значим ли идеал рациональности для современной культуры, выступает ли рациональное сознание и рациональное отношение к миру в качестве необходимой культурной ценности в наше время (разумеется, при условии весьма радикального пересмотра наших представлений о них исходя из современной ситуации) или это заблуждение и обман, как явствует из приведенного выше высказывания Н. Решера?

В. С. Швырев, Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность, -1

С 70-х гг. до конца XX в. ситуация в немецкой теоретической социологии в значительной степени определялась противостоянием теорий Ю. Хабермаса и Н. Лумана. Безусловно, эти теории не исчерпывали весь спектр существовавших теоретических подходов. В 70–80-е гг. в Западной Германии развивалась неовеберианская социология, заметным влиянием пользовалось феноменологическое направление, а в дальнейшем приобрела популярность теория рационального выбора. Тем не менее, дискуссии между Хабермасом и Луманом в том числе и по проблемам социологии права занимали особое место в немецкой социологии в указанный период.

Сборник статей, Общественный запрос на социолого-правовые исследования и обучение социологии права, 2013

Едва ли имеет смысл создавать какой-то более или менее полный список приверженцев конструктивизма в истории мысли. Само это слово как номинация особой интеллектуальной оптики получает хождение во второй половине XX века и по отношению к взглядам авторов более раннего времени применимо лишь условно. Сами сторонники современного конструктивизма предпочитают создавать различающиеся «поминальники» и идейные генеалогии данного течения – в зависимости от собственной дисциплинарной идентификации, круга чтения, общего и специального кругозора, вкусовых предпочтений [20; 15]. Однако не может быть никаких сомнений в том, что сама проблема конструирования знаниями мира чрезвычайно стара. Практически все крупные европейские философы Нового времени могут быть отнесены к предшественникам позднейших дискуссий в указанной области. В первую очередь это относится к тем из них, кого советская философская историография называла «субъективными идеалистами»[20]. (Хотя любому относительно сведущему в историко-философских вопросах человеку без партийных предубеждений должна была быть очевидна условность и натянутость «кластеризации» объективный идеализм / субъективный идеализм / материализм, особенно в качестве средства характеристики воззрений философов XVII–XIX столетий.)

Коллектив авторов, Обыденное и научное знание об обществе: взаимовлияния и реконфигурации, 2015

Иногда говорят, что актуализировать[11] исследование теоретически – это значит нащупать не рассмотренные проблемы или вступить в дискуссию по обсуждаемым в науке вопросам.

Ю. Н. Лапыгин, Диссертационное исследование магистранта, аспиранта, докторанта, 2009

Сегодня возросло значение истории политических и правовых учений как школы альтернативного мышления, дающей возможность сопоставлять различные теории, направления политической и правовой мысли с учетом многовековой дискуссии об этих проблемах.

С. А. Князева, История политических и правовых учений. Шпаргалки, 2012

6. Логический позитивизм был убежден в том, что философия науки сама является наукой, следовательно, в ней должна существовать одна общепризнанная методологическая концепция. Постпозитивизм представил множество таких концепций, однако, долгое время сохранял позитивистское убеждение в том, что лишь одна из них может быть «правильной», истинной и что в философии науки нужно стремиться к научной общезначимости. Однако дискуссии между различными представителями постпозитивистской философии науки зашли в тупик. От многочисленных концепций осталось множество новых проблем, но очень мало общепризнанных результатов. К середине 70-х годов – в основном благодаря усилиям Фейерабенда – стало выясняться, что создание общепринятой теории, описывающей строение и развитие науки, – дело безнадежное. Именно осознание этого обстоятельства и можно считать признаком заката постпозитивизма1.

Я. С. Полякова, Общие проблемы философии науки, 2011