Воспоминания из неволи

Tem Noor (2024)

Жизнь главного героя, выходца из Казахстана, переворачивается, когда его арестовывают в Сан-Франциско по ордеру Интерпола за махинации, причинившие многомиллионный ущерб. Он оказывается в иммиграционной тюрьме США, а затем его отправляют на родину, где его ждёт жестокая реальность: изоляторы и исправительная колония. Герой сталкивается с криминальными группировками, унижениями и суровыми порядками, но сохраняет свои принципы и внутреннюю стойкость. Это история о человеке, который, несмотря на испытания, сумел сохранить своё достоинство и остаться верным себе в условиях, где каждый день — борьба за выживание.

Глава 29

Тюремную баню нам полагалось посещать раз в неделю. Однажды, вернувшись из неё, мы сидели в камере, распаренные и утомлённые, ещё ощущая приятное тепло на коже. Прошло не более десяти минут с нашего возвращения, когда дверь внезапно распахнулась с шумом, и в коридоре послышались громкие голоса надзирателей.

— Всем выйти в коридор, быстро! — нетерпеливо выкрикнул один из них, грубо обыскивая каждого из нас поодиночке, не давая опомниться. Сердце моё забилось чаще.

Голоса надзирателей раздавались по коридору, сливаясь с гулким звоном переворачиваемой посуды и сбрасываемого постельного белья в камере. Мы стояли молча, пряча свои чувства, не подавая вида. Наконец шум стих, и надзиратели один за другим вышли из камеры. В их руках оказался наш самодельный кипятильник, пластиковая ёмкость и заточенный черенок. Но телефона они не нашли! Мои сокамерники облегчённо переглянулись. Камера выглядела так, будто по ней прошёлся смерч: постели, одежда — всё валялось на полу вперемешку.

— Кто из вас Н.? Собирай вещи! Перевод в другую камеру, — голос надзирателя прозвучал как удар молота, вырывая меня из раздумий. Он придерживал дверь, и, не дожидаясь ответа, поторапливал: — Давай, быстрее!

Я не успел осознать происходящее, как меня уже вели по тёмному лабиринту тюрьмы."Чёрт, вот так поворот!" — мысленно ругался я, пытаясь угадать, что же за этим последует."Куда теперь? И зачем?" — вопросы не давали покоя, пока мы выходили из отсека и углублялись в подземные переходы.

На этот раз маршрут был мне незнаком. Вместо привычного просторного коридора мы шли через узкие и тёмные проходы, по обе стороны которых тянулись мрачные камеры. Из них доносились приглушённые голоса узников, словно искажённые эхом. Мы спустились на уровень ниже, где воздух был насыщен запахом еды, но вскоре сменился запахом сырости и гнили. Чем дальше мы шли, тем гуще становилась тьма. В самой отдалённой части коридора до моего слуха донёсся крысиный писк.

Наконец, мы остановились у массивной железной двери, почти неразличимой в полумраке.

— Стой! Лицом к стене! — приказал надзиратель. Воздух здесь был пропитан резким запахом марихуаны.

Когда дверь с лязгом распахнулась, я оказался в просторной камере, полной арестантов. Их расслабленные позы и равнодушные лица казались вырванными из какого-то мрачного фильма, где герои — это не что иное, как смесь безумцев и преступников. Они не были обриты наголо, словно тюремные правила для них не существовали. Эти люди походили скорее на свободных граждан, чем на заключённых, но в их глазах скрывалась нечто дикое, животное, готовое вспыхнуть в любую минуту. Их внешний облик, манеры и даже само их присутствие казались настолько естественными в этом унылом пространстве, что казалось: камера — их истинное обиталище, а не место наказания.

В центре комнаты стоял массивный железный стол, за которым сидел парень с мутным, пустым взглядом. Его неясная, едва заметная улыбка будоражила воображение, предвещая что-то зловещее, недоброе, словно эта улыбка была призрачным сигналом надвигающейся беды.