Воспоминания из неволи

Tem Noor (2024)

Жизнь главного героя, выходца из Казахстана, переворачивается, когда его арестовывают в Сан-Франциско по ордеру Интерпола за махинации, причинившие многомиллионный ущерб. Он оказывается в иммиграционной тюрьме США, а затем его отправляют на родину, где его ждёт жестокая реальность: изоляторы и исправительная колония. Герой сталкивается с криминальными группировками, унижениями и суровыми порядками, но сохраняет свои принципы и внутреннюю стойкость. Это история о человеке, который, несмотря на испытания, сумел сохранить своё достоинство и остаться верным себе в условиях, где каждый день — борьба за выживание.

Глава 14

Но вернусь к американской тюрьме. Пожалуй, самым тяжёлым испытанием для меня там стали суды. Хотя заседания начинались в девять утра в Сакраменто, нас поднимали среди ночи. «Сэр, просыпайтесь! Сэр, вы едете на суд!» — тормошили ночью надзиратели, направляя в лицо луч фонарика.

По прибытии в Сакраменто нас помещали в маленькую, ярко освещённую комнату без окон, где приходилось проводить часы в ожидании суда. Мы сидели на холодном бетонном полу, прислонившись к стенам, вцепившись в себя, чтобы хоть как-то согреться. Усталость постепенно превращалась в мучительное чувство ломоты, начинался насморк. Суд же проходил в комнате, больше напоминавшей операционную: стул, стол, микрофон и камера, через которую я видел судью, государственного обвинителя и своего адвоката, находившихся в зале суда.

Многие иммигранты не выдерживали этих изматывающих судебных процессов. Они теряли самообладание: начинали кричать, ломать технику, биться о стены. Это только усугубляло их положение, но я не осуждал их. Психологическое напряжение, накопленное за долгие дни в тюрьме, когда твой мир сводится к пустым коридорам, редким прогулкам на крышу и бесконечному просмотру мексиканских сериалов, разрывалось на куски в один миг. По возвращении из суда мне самому требовалось несколько дней, чтобы прийти в себя — моральное и физическое истощение казалось непосильной ношей. Стальные жернова иммиграционной судебной системы буквально раздавливали нас, вытаскивая из привычной пустоты и вновь погружая в бесконечное ожидание.

Был только один день, когда я возвращался с суда в приподнятом настроении незадолго до депортации моего товарища Тави — день, когда судья одобрил моё ходатайство о добровольном возврате на родину. Изначально, оказавшись в окружной тюрьме, я был настроен бороться до конца — ходатайствовать об освобождении под залог, обжаловать все решения, вплоть до самого Верховного суда. Я не хотел возвращаться на родину и был готов пройти через любые испытания. Но Тави, узнав о моих намерениях, постарался убедить меня в обратном. Он предупреждал, что я только зря потрачу время и проведу долгие месяцы, если не годы, в различных иммиграционных тюрьмах по всему штату, как это случилось с нашим общим знакомым Антоном.

Тави знал, о чём говорил. У нас троих — у меня, Тави и Антона — был один и тот же судья и государственный обвинитель. Как предсказывал Тави, ходатайство о внесении залога я проиграл. Впереди стоял выбор: продолжать судебное разбирательство или отказаться от него. Отказ сулил возможность попросить судью о добровольном возврате на родину, что могло смягчить последствия и облегчить будущее возвращение в США. В противном случае, меня ждала депортация с запретом на въезд в страну на срок от десяти до двадцати лет.

Решение отказаться от дальнейшего рассмотрения далось нелегко, но оно стало неизбежным. Продолжение судебной борьбы означало бы возложение тяжкого финансового бремени на мою семью, а наши ресурсы и так уже были на исходе. Гражданский суд, предшествовавший моему аресту, и огромные затраты на адвокатов — около четверти миллиона долларов — исчерпали все наши сбережения. Поэтому, когда мне объявили дату слушания, я уже был готов к тому, что скажу и какое решение приму.

По счастливой случайности, дело передали другой судье — женщине, известной своими гуманистическими взглядами. В день слушания мои адвокаты пытались убедить меня не отказываться. Но я твёрдо решил следовать своему плану и на суде озвучил своё решение. Я отказался от дальнейшего разбирательства, но попросил судью удовлетворить моё ходатайство о добровольном возвращении на родину. К счастью, судья пошла мне навстречу и одобрила мою просьбу.

Это было непростое, но единственно верное решение, которое я мог принять в той ситуации.