Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее — та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй — хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше — и там тоже господствуют страсть и власть. Часть текстов опубликована в книгах «Никта — богиня тьмы». « Дети богов — герои», » Геката и Эрида».

Тезей приходит в Афины. Царица Медея

Когда цари в глуши грешили,

И с кем-то спали, с кем-то жили,

То всякое могло случиться,

Такое может приключиться.

И чтоб узнать в прохожем сына,

Царь оставлял там грозный меч,

Ушел, раскланявшись картинно

Осталась дева сон беречь.

И в час назначенный явился

Наследник, говорят Тезей,

И странно доли удивился,

И спросит о судьбе своей

— А кто отец? А мать молчала,

Грустила, случая ждала.

— Иди в пещеру и сначала

Добудь тот меч. Там холод мгла

2.

И он в пещеру деловито

Явился средь своих друзей,

И жрец еще смотрел сердито:

— Скажи мне имя. — Я Тезей.

— Бери же меч. И он хватает

И меч покорен в первый раз

— Что это значит? Вырастает

Афинский царь здесь среди нас

К нему с почтением и страстью

Все обратились в этот час.

Он наделен особой властью.

Живет царевич среди нас.

И только мать его тоскует.

Она совсем не хочет знать,

Что выбрала судьбу такую

Для сына, только вспоминает

3.

Как в час суровый на закате

Пришел к ней радостный Гермес;

— Молчишь, скучать я вижу, хватит

Пришел твоей тоске конец.

И вот теперь куда-то надо

Его до срока провожать.

Афины — страшная награда

Когда он к ней придет опять?

Но только усмехнулся отрок.

— Я Посейдона гордый сын.

И здесь остаться неохота.

— Пойдешь туда? — Пойду один.

И он ушел, луна белела

Была пленительная ночь.

Дриада о печали пела,

Но торопливо шел он прочь.

4

За ним следила Амфитрита.

Пыталась разглядеть во мгле

Порой лукаво и сердито

Сын Посейдона на земле.

В Афинах шумное гулянье,

Царица дивная мила…

Медея все таит признанье —

Она царицей стать смогла.

И пусть он стар и так печален,

Во всем подвластен ей Эгей,

Она других не замечает.

Но что там вдруг? — Пришел Тезей.

И вздрогнет — это так опасно,

Принес его, наверно, Зевс.

И что же, снова все напрасно.

— Не может быть, чтоб он исчез.

5

Но где-то в тишине за гранью

В печали ждет она одна

Того, угрозу мирозданью.

Медея в ярости бледна.

Отрава страшная готова,

Но Афродита не спала.

Волшебница влюбилась снова —

Медея влюбчива была.

И кубок падает в пустыне,

И где-то в суете дорог

Она и он — они отныне

Едины, разлучить не мог

Никто Медею и Тезея,

И сколько б дев и сколько б жен

Не шли за ним в туман, не смея

Перечить, дерзок и смущен

6.

Пред нею, словно бы мальчишка,

Тезей все ждет свиданья с ней,

И страшной тучею нависла

Медея средь других царей.

Она порою уходила

И возвращалась в этот час.

Она порой была строптива,

Порой покорна — веры глас

И ярости ее прозренье:

Все было в ней, и только с ним

Летит Медея легкой тенью

И шепчет: — Вместе мы сгорим.

А что царевич — смел и дерзок

Тот Посейдона дивный сын.

— Что это было? Только Детство

Когда впервые ночи с ним,

7

Она проводит на закате

Забыв и царство и царя.

Но страсть утихла, воли хватит

Уйти во мрак, забыть тебя.

И царь зовет его мертвея,

О Миносе опять твердит.

И здесь бессильная Медея

О страшной доле говорит.

— Там, в лабиринте бык ужасный,

Он ждет все юности цветы.

— О чем ты снова? — Очень страшно

— Медея, разве это ты?

И вот она уже в тумане

Готова отомстить царю.

Но судно где-то в океане

И долю горькую свою

8.

Сын Посейдона не отринет.

— Вернусь, когда останусь жив.

— Вернешься, — свет луны над ними.

Медея, радость ты и жизнь.

Она уже слова такие

Слыхала, только в этот раз

Тезей Медею не покинет,

Не об Язоне этот сказ.

Он предал и за все заплатит,

Лишенный радости и сил.

Но прошлое, о нем нам хватит

Здесь говорить. Тезей красив.

— Прощай, — Медея отвечала,

И страстью огненной горя

Она в тумане провожала

Царевича, назад царя

9

Вернет, встречая Чародея

И будет в чистом поле вновь.

Любить прекрасного Тезея

Укрой их — чаровница ночь.

Оставь их там, они тоскуют

Друг друга искренне любя,

И где найдет еще такую

Тезей царицу для себя.

И где еще в какой стихи,

Сын Посейдона будет с ней,

Медея все пути осилит,

Спит на груди ее Тезей.

Она его оставит снова,

Чтобы вернуться в грозный час,

И там до часа рокового,

Тезей останется средь нас

— Песня Медеи

Пленники любви, творцы иллюзий,

Грешники, живущие в раю.

Словно тени — остальные люди.

Я люблю, и значит я парю.

Над простором, листьями увитым,

Это страстью безрассудной сжатом,

Пленники трагедий и открытий,

Мы любимы, значит, мы крылаты.

Знаю состояние полета,

Торжество над серостью угрюмой,

Помню: нам за дерзость воздается,

Только ты летай, люби, не думай.

Пусть они с земли на нас взирают,

С раздраженьем, яростью, усмешкой,

Ведь они, мой ангел, не узнают.

Отойдут от пропасти замешкают.

11

А любовь рванет в такие дали,

Что уже вовек не дотянуться,

Вот и ходит женщина печальная,

Кто же ей поможет улыбнуться?

Пленники любви, творцы фантазий,

Дерзкие создатели мечты,

Мы в полете, с нами им не сладить,

Нет, мы не боимся высоты.

А когда и сил уже не хватит,

И печаль окажется сильней,

Кто-то в небесах меня подхватит,

И удержит, и шепнет: — Не смей.

И тогда, на эту пропасть глядя,

И не видя тех, кто на земле,

Вырвавшись из пустоты и ада,

Ты прильнешь отчаянно ко мне.

Два крыла — прекрасно, но четыре-

Это то, о чем они мечтали.

Как же мы влюбленные парили

В небесах, и устали не знали.

Словно тени — остальные люди.

Я люблю, и значит я парю.

Пленники любви, творцы иллюзий,

Грешники, живущие в раю

Мифоложка 3.