Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Вероломство дедов и отцов. Лабиринт Персея

А Зевс был зол, ему хотелось тело

Прекрасной девы снова обнимать,

Да только царь — отец запрятал деву

И так, что даже богу не достать.

И улыбнулась Гера, только рано

Торжествовала верная жена,

Он обернулся дождиком нежданно,

В темницу он проник, лишенный сна.

Спала Даная, ничего не зная,

Она была невинна в этот миг,

И только блики странные играют.

И лишь во сне она узрела мир.

Он любовался ею, страсть вкушая,

И понимая, что настанет миг,

Когда она бессильная босая,

Шагнет на плот с наследником своим.

2

И он не сможет защитить девицу,

Он будет только молча наблюдать,

Как Посейдон смеется и ярится,

И может быть захочет помогать.

И все-таки все это понимая,

Шагнул к прекрасной деве бог Грозы.

О как он упивался, обнимая,

Страсть в грозный час доводит до беды.

Напрасно царь с друзьями веселился,

Решив, что обмануть он смог богов,

А Гера, Гера в небесах ярится,

Коварство, победившее любовь,

Ей не подвластно, Афродита внемлет

Пытается богине доказать,

Что это небо, даже эту землю,

Лишь ей дадут, любови побеждать

3.

Здесь суждено, и никакая сила

Не сможет с ней бороться в грозный час.

Данае Гера в этот миг приснилась.

К чему бы это, что теперь у нас

Еще случится? Дева распевала,

Не понимая, что произошло,

И лишь служанка тихая рыдала.

Она-то знала, что любовь есть зло.

Но ничего пока не говорила,

Пусть веселится, пусть пока живет.

И только Зевса яростная сила

Ее и к смерти скоро уведет.

К царю явилась на пиру Эрида

— Ну что, спастись решил, о, ты глупец!

Девчонку спрятал, ждет вас панихида,

Готовься к смерти, преданный отец.

4.

Царь молча пил, на змей ее взирая,

Перечить злой богине он не смел,

Но все-таки молчал, не принимая,

Свой страшный сон, коварный свой удел.

Отправить их подальше, как родится,

Они познают горе и печаль.

И только разъяренная царица

Спустилась к дочке. Даже при свечах

Она узрела, что не лжет богиня.

Что будет внук — Проклятье всем богам.

О, Зевс, за что? Они же нас покинут.

И Гера понесется по пятам.

Но сделав дело, пировал с другими

Усталый Громовержец в этот миг,

Царица ей сказала, что покинет

Даная дом родной — Молчит старик,

5.

А лучше бы вопил, так было б проще

Его утешить. Участь решена.

Но все свершилось. Девица не ропщет.

Лишь только спросит: — В чем моя вина?

А в том, что сын твой деда уничтожит,

Так говорил оракул в грозный час.

С ничтожной жизнью он расстаться может

Но нет, не хочет, как сердца стучат.

И это так, его я понимаю,

Что нет дороже жизни для него,

Сизиф в тумане где-то возникает,

И рвется в мир из ада своего.

А дева слышит как младенец плачет,

И как Медуза гордая шипит.

— Наверное, не может быть иначе,

Но Зевс, опомнясь, все — же защитит.

6.

— И не надейся, Гера не позволит,

Он смел, пока не видит все она.

И как волчица, в чистом поле воет

Ночная буря. Все вкусив сполна,

Она в глаза царю не посмотрела

И в море оказалась в час ночной.

Так и рассталась с милым миром дева,

А Посейдон склонился над волной

— Спаси ее, — просила Амфитрита, —

Твой братец подкаблучник все молчит.

И бог морей сердился лишь для вида,

Но плот на берег бросил и следил

Пока другой до девы не добрался,

Пока в дворец свой не забрал ее.

И Посейдон из моря показался,

Предупредив, что бережет ее..

7.

И рос Парис среди чужих, и где-то

Все жизнь вдыхал его коварный дед.

Довольный, что прошел почти победно.

И было тошно от таких побед.

Афина к брату гордая шагает,

Ей лишь бы Гере досадить опять.

Она его к Медузе отправляет.

— Тебе глава поможет управлять.

Получишь все, вот зеркало для битвы,

Иначе не получится, сгоришь,

А так враги все будет там убиты,

В него смотрись, и снова устоишь.

И ей поверил парень в час заката,

И видит он чудовищные сны.

— Во всем всегда Эрида виновата.

Но мы сразиться в этот час должны

8.

Зря хохотала злобная Медуза,

Ее предаст и нынче Посейдон.

Лишь только смерть от этого союза.

Ее добьет Парис, он им спасен.

Откуда это зеркало, но поздно

Она в красавце разглядела смерть.

И было небо снова многозвездным.

И кто-то о любви пытался петь.

Пегас из тела вырвался внезапно,

Преображая этот странный мир.

Персей пошел с любовью и азартом

Мстить вероломным недругам своим.

И у скалы томиться Андромеда,

Она как он своих чудовищ ждет.

А явится герой, еще неведом

Из страшной драмы девице исход.

9.

Трепещет царь — отец, не понимая,

Кто там решился драться и спасать.

Персей, ее из пут освобождая,

Явился в мир отчаянно опять.

И старый царь, почти подобье деда,

Дрожит пред ним, признав свою вину,

И с ним уходит нынче Андромеда,

Лишь на отца рассеянно взглянув.

О, дети вероломства, быть вам вместе,

Еще он посчитается с другим.

К Данае он ведет свою невесту,

А там насилье. Но непобедим,

Он пред царем предстанет. И напрасно

Смеется тот, за миг до смерти вновь.

Когда Медуза яростно и властно

День обращает в мрак и тьму, и ночь.

10.

И выбегает радостно Даная,

Спасенье в детях, приговор отцам.

Она, еще обняв его, узнает

Как тяжко от начала до конца

В темнице ждать не бога ей, а сына,

И сын придет, он не предаст вовек,

И снова эта грозная пучина

Их вынесет на тот родимый брег.

Наверно, даже целой жизни мало,

Чтоб все пройдя, вернуться в отчий дом.

Нет матушки, ее тогда не стало.

Но что с отцом, скажите, что с отцом.

Пропал он накануне, даже слуги

Понять не могут, жив или мертвец,

Даная смотрит в ярости, в испуге.

— Куда ж ты ж делся, где же ты, отец.

11.

Персей наследство горькое не принял.

Он гостем тут лишь время проведет,

Потом уйдет с любимыми своими

На край земли от дедовых щедрот.

Устроив игры снова на прощанье,

Чтоб помнили о том, каким он был.

Афине дав когда-то обещанье,

Ей голову Медузы подарил.

И вот тогда, бросая диск по цели,

Увидел он, как рухнул там старик,

Не может быть, о нет, да неужели,

Склонилась дева над отцом своим.

— Когда же от судьбы мы уходили?

Она лепечет, — Он не виноват.

Они его в тот вечер схоронили,

Ушли навек, взирая на закат

12

Афина их спокойно провожала,

И Персию ему готовя вновь.

Сестра на брата с высоты взирала,

И излучала нежность и любовь.

Их нес Пегас, о, этот конь ретивый,

Они прекрасны были и юны,

И пусть не стать Данае там счастливой,

Но жить достойно девы те должны.

А Зевс смотрел на Геру виновато,

Что затевает верная жена?

Кому теперь последует расплата,

Кого казнить и миловать должна,

За то, что он героев порождает,

Кому ж еще их миру подарить?

И только тень огромная мелькает,

Чтоб новой жертве вновь испортит жизнь.

13

Там берег пуст, неужто в этот вечер

Никто не выйдет одиноко вновь.

Луна во тьме, и звезды там не светят.

Но душу разорвет его любовь.

Но кто же там? Невинная Фетида

Спешит на встречу, радуясь, шутя.

Но грозный глас, как будто панихида:

— Сильней тебя той девицы дитя.

И в первый раз замрет, с небес взирая,

К нему вернулось все, как к старику.

Когда нас наши дети побеждают,

То не до страсти. Тучи сберегут

Порыв и негу, к Гере он вернется,

Чтоб с нею ночь безумья повторить.

И лишь Гефест над горном рассмеётся,

И будут плакать музы до зари..