Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Мир после Троянской войны

По руинам метались усталые тени,

А живые убрались в свой призрачный мир.

Остается вдали только гарь и смятенье,

Это конь деревянный — забытый кумир.

И еще проклиная наивность Приама,

Кто-то хочет печаль и бессилье унять,

Разоренная Троя — кровавая рана,

Проступает в душе и сознанье опять.

Где-то в вопле Кассандры грядущее тонет,

С возвращеньем Париса звучит приговор.

Эта дерзко Елена их всех похоронит,

И предавший и преданный скроет свой взор.

— О, Парис, как ты мог, о, Приам, почему же,

В воплях глупой царицы ты слышишь финал?

Был хорошим отцом, был отличным ты мужем,

Но ребенка убить иль не ты призывал?

И спасая свой мир, ты его погубил же,

Пусть в бреду откровений звучит приговор.

Эта страшная ночь не сравнится с другими,

Эти стрелы ахейцев летели в упор.

Пала Троя, остались от мира руины,

Ничего впереди, только мертвая тишь,

И над этим песком, ты виновный, невинный,

В ожиданье прощенья напрасно стоишь.

2 ТЕНЬ ПРИАМА

Там резвилась Эрида, и богини стонали,

В этом яблоке скрыты надежды и спесь.

И нашелся Парис вместе с Троей в финале.

О любви он молил — эта вечная песнь

Для юнца оказалась строптивой Еленой,

И суровая Спарта накажет их вновь.

И проступит во мраке веков Агамемнон,

Там опять неразрывны война и любовь.

Что еще остается? И в споре богини

Разошлись, и не будет в сраженье венца.

Менелай свою Спарту теперь не покинет,

Их скитаньям не будет, мы знаем, конца.

Тень Приама над Троей в тумане несется,

Вспоминает о юности снова старик,

И поверить не может — никто не спасется,

Все повержено в прах только конь там стоит.

Как поверить он мог, ведь ахейцы лукавы,

Их дары принимать, не пристало царям.

Тень металась над Троей, и вечная слава

Остается другим, им забвенье творя…

Сон и стон, и в тиши проплывают дружины,

Там герой на герое, и все там мертвы.

Царь склонился над телом забытого сына.

— Гектор, где ты, в тумане забытой игры…

Гектор, встань и иди, не пристало нам трусить.

Я не верю, что ты там Ахиллом убит.

Оглянулся Приам — и увидел лишь трупы,

И куда-то спешит, остается Аид.

— Гектор, сын мой, останься, повержена Троя,

Но уходят ахейцы, сатир их бери.

Мы вернемся назад, мы наш город отстроим,

Все очнется от сна, посмотри, посмотри…

ГЛАВА 3 ТЕНЬ ГЕКТОРА

Снова Гектор выходит на свет из тумана,

Да, красавец-царевич не станет царем.

Андромаха, ты боль его вечная рана,

Вы однажды к созвездьям уйдете вдвоем.

Не Ахилла убивший, а только Патрокла,

Все понятно, он нынче Ахиллом убит.

Этот горестный мир и чужой, и жестокий

Грозно мстит за своих и чужих Афродит.

Что ему до царевича, мира и Трои,

Все напрасно, и не о чем больше жалеть.

Только странная боль от столетий их скроет.

Это мчится за Гектором страшная смерть.

И Приам до Ахилла дойдет на рассвете,

Тело Гектора просит усталый старик.

Раздраженно герой ему что-то ответит,

Но пред скорбью извечною не устоит.

И метались над полем, и схватка иная-

Встрепенётся тот мир, и поникнет вдали,

Тот, кто больше земли не получит, я знаю.

Быстротечны и призрачны годы твои.

За женой, за рабыней, куда-то несется,

Проклиная Ахилла, Атрида кляня,

Над оставленной Троей заря встрепенется,

И рванет он в экстазе и гневе коня.

ГЛАВА 4 ТЕНЬ АГОМЕМНОНА

Триумф пораженья, рабыни и дети

Идут за ним следом в родные Микены,

Сильнейший и лучший на всем белом свете,

Но нет, и не будет с ним рядом Елены.

Зато так жестока сегодня царица,

Как ищет она за грехи оправданья.

И пир. Только кровью придется упиться,

Страданьем ответить на это страданье.

Елена в объятьях опять Менелая,

Измена и горечь в душе твоей снова.

И ранит Кассандра, того не желая,

А мир победителей груб и взволнован.

И где-то в тумане, в обмане печали

Проносятся тени убитых героев,

Там их Агамемнон с усмешкой встречает,

И молча уводит во мрак за собою.

И будут в Аиде, как прежде сражаться,

И будут там девы прекрасные рядом.

И будет Аид в темноте улыбаться.

— Не надо, о чем вы, и все же не надо.

Как мир без героев и пуст, и печален,

В какие же дали уносятся души.

И только их снова в тумане встречают,

Отчаянье грез и надежды разрушив.

ГЛАВА 5 ТЕНЬ АХИЛЛА

Но что-то не вижу, не слышу Ахилла,

И разве он не был тут грустно и больно.

Мне снова досталось, так горько и лживо

В долине забвенья скитаться невольно.

И тают, и тают, и тают в тумане,

Напрасные жертвы, мы с Гектаром дружим,

Отца я однажды увидел в Приаме,

И понял, что он, только мне был нужен.

— Ты нужен был мне, — отвечает воитель.

Проносятся где-то легко и сурово

Ахейцы в мельканье имен и событий,

И к свету, и к схватке и нынче готовы.

Но нет, и не будет средь них Ахиллеса,

Он больше не станет за Трою сражаться.

Провалом победная кончится пьеса,

И скорбные тени над бездной теснятся.

— Кто ищет его в полумраке? Фетида

Зовет и рыдает, и там не находит.

И вроде написана лучшая книга,

О Трое, Приаме, Ахилле, походе.

Но снова в туман предстоит нам вглядеться,

И где-то увидеть вдали за чертою

Героев, оставшихся в мраке и детстве,

Но самых отважных и вечных героев.

Усталые тени в руинах застыли,

Зовут они снова назад Одиссея,

И он остается в безбрежной пустыне,

До острова он дотянуться не смеет.

ГЛАВА 6 ТЕНЬ ОДИССЕЯ

И пусть тебе Троянский конь приснится,

И рухнувший на землю царь Приам,

Но Одиссей с богами будет биться,

И что ему до жалости к царям.

Цари простят его, строптивы боги,

И где-то там, на острове химер,

Цирцея будет горестной и строгой,

Когда команду превратив в свиней.

Она ему готова покориться.

Но Одиссей все видит за чертой

Родной Итаки берег, эти лица,

— Хочу домой, мой Зевс, хочу домой.

Но страшен гнев седого Посейдона,

Он не простит ни дерзости, ни лжи.

— Иди туда, и тут как будто дома.

И вдруг отброшен, разве это жизнь?

Что остается, к милости Аида

Взывать во тьме, он старше и сильней.

Но снова снится боль и панихида.

— Кто там пришел? — Как будто Одиссей.

— Впустить его… и Цербера оскалом

Отмечен будет каждый час во тьме,

И только где-то на прибрежных скалах

Замрет Гермес, и будет как во сне

Он гнать Сирен, с химерами бороться,

С волшебницами спорить до зари.

А что еще герою остается?

Итаки свет, и песня о любви.

И взрослый сын в печали бродит где-то

И Пенелопы скорбные глаза,

Страдает он в преддверии рассвета,

А снится конь троянский и гроза.

Эпилог

Каждый отправляется в свое путешествие.

Данте вошел в темный лес, чтобы спуститься в ад и пройти его вместе с Вергилием. Но стоит ли о грустном, почему бы нам не отправится в путешествие в мир древних мифов и сказаний и не узнать тайну Лабиринта. У каждого из нас свой лабиринт — свой таинственный путь и в реальном мире, и в том Зазеркалье, которое отражается в душе.

Каким удивительным может оказаться это путешествие вместе с Персеем, Тезеем и Одиссеем, как безмерно это пространство, сколько историй нам предстоит услышать. И вот уже верный слуга царя Миноса Дедал сооружает и конструирует этот лабиринт для каждого из нас, по индивидуальному заказу, и мы отправляемся в самое увлекательное путешествие, чтобы потом рассказать миру о тайнах своего лабиринта.

И вот тогда герои древних саг

Вернутся к нам и будут с нами рядом.

И если ты изверился, устал,

Тезей поддержит удивленным взглядом.

Потом тебе расскажет Одиссей,

Как с чудищами грозными сражался.

В плену Медеи ты о жизни всей

Забудешь, и пробудишься внезапно.

Волшебницы пируют и грустят,

И ждут тебя, и знают — ты вернешься,

Приди назад, мой друг, ведь так хотят,

Тебе оставить этот мир и солнце.

Тебя, смеясь, приветствует Персей,

И Андромеда тайной вечной манит.

Среди попсы остался ты ничей,

Но вот они возникли там, в тумане.

И ты уже не слеп, не глух, не нем,

Они тебя в тревоге не оставят.

— Зачем нам сказки? — Мой герой, за тем,

Что этим миром вечно мифы правят.

Они для нас тот незабвенный клад,

Который жизнь подарит в час унынья.

И снова те, кто жили здесь до нас,

Поведают о том, как это было.

И вот уже за Гелиосом мы

Стремимся в даль, и к острову Цирцеи

Причалим, одолев коварство тьмы,

Да мы дошли, и мы на пир успели.

А чтоб она любила и ждала,

Да и в свиней легко не обратила,

Забудь попсу, ведь эта жизнь была

До нас с тобой таинственной красивой.

И там, где снова воевал Тезей,

И находил он путь из лабиринта,

Нам дерзко улыбнется Одиссей,

А Агамемнон смотрит вдаль сердито.

Реальность — это деревянный конь,

Он нам с тобой кошмар еще подарит,

Но чтоб спастись от бед и от погонь

К героям обратимся, и нежданно,

Они еще покажут верный путь.

Они до звезд позволят дотянуться,

И с острова Цирцеи не забудь.

Другим в реальность бытия вернуться.

И если ты изверился, устал,

Тезей поддержит удивленным взглядом.

И вот тогда герои древних саг

Вернутся к нам и будут с нами рядом.