Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее — та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй — хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше — и там тоже господствуют страсть и власть. Часть текстов опубликована в книгах «Никта — богиня тьмы». « Дети богов — герои», » Геката и Эрида».

Тезей и Амазонка

Гермес с Афиной долго говорили,

И спорили в тот вечер до утра,

Но Амазонки грузные ступили

В его Афины, в бой ему пора.

И пусть покажет отпрыск Посейдона,

Какая в этом мире спесь и власть.

Они в походе, он сегодня дома.

Ведет в сраженье огненная страсть.

И грозные воительницы немы,

Они уже добрались до Афин,

От стрел каленых потемнело небо,

Как девы ненавидели мужчин.

2.

И все же эта армия разбита,

Пирует победитель — царь Тезей,

И рядом с ним сидела Ипполита,

Спокойная в покорности своей.

— Не может быть, я что сегодня вижу? —

Елена где-то в ревности горит.

Но тут Медея милая все ближе:

— И сколько будет в жизни Ипполит?

Он знать не хочет, ведает ли это.

И где-то там, в истоках сентября,

Не спит царица снова до рассвета,

Ее встречает новая заря.

3.

Она спокойно эту боль терпела,

Наследника ему она несла.

И только мальчик посмотрел несмело —

Младенец не изведал силу зла.

Медея долго помнила в тумане

Других детей, уничтожая род,

Но амазонка ведьму не обманет,

Она его с собой не заберет.

Ладонь щеки касалась в это время,

И на нее уставился Тезей.

— Страсть роковая, — тягостное бремя, —

Твердил Гермес Афине все быстрей.

4.

Печали были радостью согреты,

В младенце снова видела отца.

Но с кем опять остался до рассвета,

Кого теперь ласкает грозный царь?

И нет печалям яростным исхода.

Она идет по берегу в туман.

Уже готовы к новому походу

Там амазонки, эта страсть — обман.

Издалека смотрела Амфитрита,

И понимала боль ее и спесь.

Она была на пасынка сердита,

Всю ночь с Медею провел он здесь.

5.

— Он весь в отца, — богиня повторила,

Тезея оправдала, не коря,

И вот для Ипполиты наступила

Последняя, кровавая заря.

— Как это страшно, со своими биться, —

Афина размышляла в этот час.

Но за Афины гордая царица

Сражается неистово сейчас.

Потом она увидится с Медеей,

И будет поединок их суров,

Но Никта допустить ее не смеет,

Туда, в просторы, и не хватит слов.

6

— Оставь ее, — кричит во тьме Афина,

Богиня ночи смотрит в тишине,

И только этот мир легко покинув,

Царица оставалась на коне.

Тезей едва в толпе ее заметил.

И понял, что теряет навсегда.

И не было прекраснее на свете

Возлюбленной, сильна и молода.

Оценим это, если потеряем.

И он остался где-то в пустоте,

И звезды обреченные сияли,

Когда Орфей о страсти их запел.

7.

— О, Брат мой милый, ты сегодня ближе

Ты знаешь, очень страшно потерять.

И пусть ее я больше не увижу,

Но возвращаюсь в этот мир опять.

Царицу хоронили все Афины,

Тезей недолго без нее грустил,

Он милый город в тишине покинул.

Он к Миносу за Федрой укатил.

Едва взглянул во тьме на Ипполита,

Наследник спит, он страшно одинок,

Но сбережет до срока Артемида.

— Ты будешь счастлив, спи пока, сынок.

8.

Его ж богиня эта не любила,

И редко обращался к ней Тезей,

На берегу стоял он сиротливо,

— Куда теперь? — А к острову скорей.

Ему сегодня снилась Ариадна,

Он не забудет этот странный сон.

И остров навестить зачем-то надо.

Он в девочку наивную влюблен.

— Она давно, мой друг, похорошела,

И повзрослела, и тебе дана.

— А как зовут? И Федра тихо пела

Когда душа скользила по волнам.

9.

У каждого свой лабиринт и остров,

Известно всем, не будет им конца,

И нас судьба туда опять уносит,

Чтоб путь пройти до самого конца,

Должны мы страсть познать и утопая,

Найти любовь, и оставаться с ней,

И только там, где берег проступает,

Становимся взрослее и сильней,

Тезей опять на Крит седой заходит,

И словно в юность царь наш возвратился,

И где-то в поднебесье дева бродит.

Израненная яростная птица.