Олимпийские страсти. Тайны лабиринта

Любовь Сушко

Олимпийские боги и олимпийские страсти бушевали в этом мире странном и прекрасном мире. После Славянской саги захотелось вернуться к античной. К истокам. Первая половина ее – та самая поэтическая сага о богах и героях, во второй – хроники о тех же событиях и героях, написанные значительно раньше – и там тоже господствуют страсть и власть.

Тот свет Лабиринт Люцифера

1.

Был бал на Олимпе назначен.

И Зевс все не мог разделить

Проклятое яблоко — Значит,

Рассудит их мудрый Аид.

Гермес с ним тогда согласился,

Да только в тумане возник

Парис, и туда устремился

С богинями вестник и их

Он взглядом усталым проводит

И вот на закате опять

Во тьму к Посейдону уходит,

Проблемы о мире решать..

2.

Что делать в тумане Светиле?

Откуда он снова во мгле?

И странные тени бродили

По брошенной в бездну земле.

Другое влекло Посейдона,

И тут из тумана в тиши

Взглянула во мрак Персефона

В Аиде темно — не души.

— А может, ты путь мне осветишь?

И сразу во мгле Люцифер

Явился и ярок и светел

И с ним устремилась теперь

3

Туда, где во мраке любимый,

Ее изнывал от тоски.

И тени усталые мимо

Неслись, а ему бы светить.

И путь этот тяжкий светлее,

И нет больше тех миражей,

А Зевс с Посейдоном немели,

Свой взор обращая к звезде.

А что там, лишь место пустое,

Там черные дыры, провал

— Куда он ушел? — А не стоит

Искать, ты его потерял.

4.

— Но где Люцифер? — Он в Аиде.

— Да что за беспечный каприз.

— Ну разве, его там все видят,

Не то, что в просторах твоих.

— Всегда и во всем я повинен, —

устало им Зевс говорил, —

И этот остался в Аиде,

А нам ведь он вечность светил.

— Но кто это ценит сегодня?

Афина отцу возражает.

— Вот так, не спросившись уходят

Туда, где их все замечают.

5.

И если вернуть не удастся,

Сам Зевс к Люциферу идет.

— О, вижу, Потерянный, здравствуй.

Но что же в Аиде нас ждет?

— Тот свет, он и светел и ярок,

Чем где-то в твоей вышине.

— Да вижу, нежданный подарок

Мой брат получил, но ко мне

Вернуться уже не захочет,

Осталась во мгле навсегда.

И Стикс так устало рокочет,

И тени стремятся сюда.

6

— Мне здесь, те несчастные рады,

Я с ними спокоен вполне.

— Опять виноват я, не надо

О промахах снова ты мне.

И молча стоит Персефона,

Последним укором немым,

И Зевс удалился смущенный,

И странно растерянный мир

С высот и глубин освещая,

Сиял в темноте Люцифер.

И каждый теперь умирая

Тот свет разглядеть вдруг успел

7.

И было спокойней и тише,

Казалось, что это пустяк,

А он только стоны их слышит

И светит, и светит, да как!!!

Что снова они забывают

О тьме в своем вечном аду,

И души к нему отправляют,

И души спокойно идут.

И Пекло теперь им не страшно,

Земля остается вдали,

И светит он дальний и ясный,

Как пламя забытой любви.

8.

— За все Люцифер мне ответит, —

Зевс Гере тогда говорил.

Гермес возражает: — Он светит

Поярче небесных светил.

Взгляни, как небе их много,

Какая им сила дана,

А в Пекло ведет нас дорога

Всегда только доля одна.

Оставь их, не стоит, пустое,

Познавший свободу в аду,

Олимп твой оставь за собою.

И пусть к тебе звезды идут.

9.

А там, где и света не много,

И ночь, словно угли черна,

Лежит Люцифера дорога.

Она там осталась одна.

И слушая дерзкие речи,

Задумался Зевс до поры,

И звезды погасли, как свечи,

Когда догорели костры.

А что остается? В тумане

В Аиде хранили тот свет.

И Их Люцифер не обманет

И пусть им прощения нет

10

Но есть у них тоже отрада,

В суровости этих миров,

Цветы позабытого сада,

Свет каменных этих цветов

В усталых глазах отразится,

И снова укроется там,

Где звезды взлетают как птицы,

Навстречу тем дивным цветам.

— Ну как там судьба Люцифера? —

Все спрашивал путников Зевс,

В тумане ночная химера?

— Нет, чудо она из чудес.

11

И всем им не больно, не страшно,

Легко лабиринты пройти,

Когда он пойдет в рукопашный

За тем, чтобы снова светить.

Понять его смогут едва ли,

Все страсти и беды изжив,

Все только ночами сияли

А он им светил и светил.

Его, как святыню хранили

И помнили духи во тьме,

И призрачный мир изменили,

Живущие где-то во сне.

12

Мир странно устроен, не ясно,

За кем и за чем в этот час,

Спускается Зевс наш прекрасный,

И снова преследует нас.

И хочет он зреть Люцифера,

И хочет он бога понять.

И слова ночная химера,

Тревожит опять и опять.

А звезды яснее и ближе,

Их призрачен яростный свет,

Когда опускается ниже,

К сомнениям бед и побед

13.

— Ну, здравствуй, бунтарь, отчего же

Ты даже не выйдешь ко мне.

— Нет, Зевс мой, идти мне негоже,

Останется мир мой во тьме.

И так они там говорили,

И тот, кто Олимп захватил,

Склонился пред вечною силой,

Того, кто во мраке светил.

И пусть он не знает пощады,

И радость ему ни к чему,

Звезда та всегда освещает

Аид и кромешную тьму