Статус

Статус (лат. status — состояние, положение) — абстрактное многозначное слово (термин в некоторых областях жизнедеятельности), в общем смысле обозначающие совокупность стабильных значений параметров объекта или субъекта. С упрощённой точки зрения статус объекта или субъекта — это его состояние либо позиция, ранг в любой иерархии, структуре, системе, времени и ином.

Статус может также означать:

• Статус, в лингвистике — грамматическая категория имени в афразийских языках, указывающая на то, есть ли у данного имени зависимое.

Статус (лат. nascendi), в химии — состояние выделения, химический термин, обозначающий некоторое состояние вещества в момент его выделения из соединений, при котором вещество часто обладает сравнительно большей энергией к реакциям

• Статус, в социуме — положение, занимаемое индивидом или социальной группой в обществе или отдельной подсистеме общества.
• Охранный статус биологического вида — показатель вероятности того, что вид сохраняется в настоящее время и сохранится в ближайшем будущем.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Современная социологическая наука раскрывает нам следующий механизм наделения обществом статусно-ролевыми субъективными (в том числе и юридическими) правами и обязанностями субъектов общественной жизни[73]. В силу многочисленности и большого разнообразия субъектов общественной жизни как по демографическим, так и по профессиональным свойствам, причем с изменяющимся составом, общество не в состоянии для каждого из них напрямую, персонально установить субъективные социальные права и обязанности (что можно или должно делать в том или ином конкретном случае) для нормальной жизни как их самих, так и общества в целом. Общество осуществляет это опосредовано, через свои элементарные (первичные) ячейки – статусы и роли. Социальный статус – это определенная позиция определенного типа субъектов в обществе (группе), связанная с другими позициями других типов субъектов через систему взаимных прав и обязанностей этих типов субъектов. Социальная роль есть модель поведения конкретного персонифицированного субъекта, ориентированная на типовой статуе. К примеру, статус «работодатель» имеет смысл только по отношению к статусу «работник», статус «муж» – только по отношению к статусу «жена», статус «гражданин» – только по отношению к статусу «государство» и т. д. Все, например, мужья и жены страны имеют типичный набор субъективных социальных прав и обязанностей по отношению друг к другу через свои скоординированные друг с другом статусные роли данного общества. «Таким образом, социальная структура строится по принципу “один статус – одна ячейка”. Когда ячейки заполняются индивидами, мы получаем для каждого статуса по одной большой социальной группе. В современном обществе миллионы водителей, инженеров, почтальонов, тысячи профессоров, врачей и т. д.»[74].

А. С. Бондарев, Юридическая ответственность и безответственность – стороны правовой культуры и антикультуры субъектов права, 2008

В науке конституционного права применительно к характеристике правового статуса личности используются еще и такие правовые категории, как «статус», «состояние». Некоторые авторы считают, что «статус» есть часть, ядро правового положения личности. Понятием «статус» охватываются лишь основные права, свободы и обязанности человека и гражданина, полнота реализации которых предопределяется гражданством индивида, а также гарантиями реализации его прав, свобод и обязанностей.[24] Полагаем, что категории «статус» и «положение» следует понимать как синонимы.

Лидия Алексеевна Нудненко, Конституционные права и свободы личности в России, 2009

И. А. Умнова,[272] А. С. Автономов,[273] М. В. Баглай,[274] А. Н. Лебедев[275] делают вывод о невозможности определить форму РФ, т. е. сделать однозначный вывод о том, имеют ли субъекты РФ равный статус или статусы субъектов, перечисленных в ч. 1 ст. 5, различны. В ч. 1 ст. 5 определено, что РФ состоит из «равноправных субъектов». Равенство прав и обязанностей означает, что категории «республика», «край» и т. д. не являются специально-правовой формой субъекта федерации. Ни один из субъектов РФ не может иметь больший или меньший объем прав и обязанностей, чем другой или другие. Именно так понимается в науке принцип равноправия субъектов РФ по аналогии с принципом равноправия граждан.

Сергей Чернов, Конституционно-правовое регулирование отношений между Российской Федерации и ее субъектами, 2004

Следовательно, говорить об абстрактном содержании правоотношения, выраженном в совокупности субъективных прав и юридических обязанностей, не приходится, т. к. данные элементы статуса участников заключены во всем многообразии норм права, обозначающих границы правового поведения. В свою очередь, действия субъектов, имеющие правовое значение, обладают исключительно конкретным единичным содержанием, а все не реализованные права и обязанности составляют правовые возможности развития правоотношений. Совершение действий, урегулированных иными нормами права, в т. ч. охранительными, лишь демонстрирует динамику развития правоотношений, которые сами по себе являются конкретными, т. е. протекают между известным кругом лиц в определенный момент времени.

Александр Юрицин, Особенности механизма правового регулирования организационных отношений в рамках контрактной системы закупок для удовлетворения государственных и муниципальных нужд, 2017

Другая характеристика для описания индивида в социальной системе заключается в понятии «роли» и определяется «как динамический аспект статуса, что раскрывается через перечень тех реальных функций, которые заданы личности группой, содержанием групповой деятельности».[127] Социальные роли представляют собой динамические образования, так как при сохранении статуса набор функций в ходе развития и социальной динамики сильно варьирует, поэтому ролевая структура личности может рассматриваться как через функцию санкционирования определенного поведения членам социума, имеющим сходный статус. Санкционирование представляет механизм, посредством которого социальный институт направляет поведение индивида на путь соблюдения норм и поддержание социального статуса.

Н. А. Исаев, Сексуальные преступления как объект криминологии, 2007

По-иному видит систему функций юридической обязанности В. А. Бабаков, отмечая, что «можно выделить следующие общеролевые функции юридической обязанности: а) Базовый элемент общественно-правовой регуляции. Являя вид, меру и качество необходимо-должного общественно-требуемого поведения, подтвержденного санкцией, юридическая обязанность обеспечивается практикой функционирования всех ее подсистем, звеньев и механизмов. б) Важнейший фактор гарантии реализации прав субъектов указанной регуляции. Только с его помощью достигается реальное равенство и социальная справедливость для всех членов общества, возможность пользования тем или иным жизненным и социальным благом. в) Неотъемлемое слагаемое правового статуса личности и гражданина. г) Средство формирования и воспитания правового и нравственного сознания граждан. В правовой норме находит отражение усредненный в заданных исторических социально-экономических реалиях эталон человеческих отношений».[201] Приведенные виды функций порождают ряд вопросов. Во-первых, характеристика юридической обязанности как общественно-правового регулятора общественных отношений является данностью, не раскрывающей специфики предназначения данного явления в системе правовых средств воздействия на отношения. Во-вторых, то обстоятельство, что юридическая обязанность является неотъемлемым слагаемым правового статуса личности, необходимо расценивать не как функцию данной обязанности, а как бесспорное утверждение и элемент содержания правового статуса субъекта права. Утверждение автора, что юридическая обязанность обладает функциями гарантирования прав субъектов и является средством формирования и воспитания правового и нравственного сознания граждан, по нашему мнению, является вполне обоснованным: такими функциями правовая (юридическая) обязанность вполне может обладать.

А. Н. Жеребцов, Общая теория публично-правовой обязанности, 2013

Основными отличительными чертами, позволяющими выделить правовую норму, являются ее общезначимость и общеобязательность. В совокупности эти свойства придают норме права публичный характер (принимается от имени всех членов сообщества, действует в отношении всего сообщества). Общезначимость правовой нормы означает, что содержащееся в ней предписание регулирует отношения, имеющие важное значение для абсолютного большинства людей, формирующих данное сообщество. Общеобязательность нормы права означает, что закрепленное в ней правило поведения носит властный характер и является обязательным для всех субъектов в независимости от их статуса (социального и материального положения, возраста, пола, вероисповедания и т. д.). В случае необходимости реализация правовой нормы может обеспечиваться при помощи принуждения. Другими признаками правовой нормы являются:

Коллектив авторов, Правоведение. Учебник для вузов морского и речного транспорта, 2008

Иными словами, во всех отношениях, регулируемых правом социального обеспечения, так или иначе присутствует специальный субъект – пенсионер, которому, как правило, отдается предпочтение перед другими физическими лицами. Следовательно, пенсионные отношения входят составной частью во все иные социально-обеспечительные отношения либо, во всяком случае, большинство из них и определяют содержание последних, то есть объем и характер прав и обязанностей субъектов других институтов этой отрасли. Стало быть, законодатель как бы «растворяет» статус пенсионера в других социально-обеспечительных отношениях, придавая им специфичность, причем в одних отношениях этот статус превалирует над статусом других субъектов (например, стационарное обслуживание в учреждениях социального обслуживания населения), в других – он занимает лишь определенное место, но всегда особенное. Без пенсионных отношений по этой причине и мы берем на себя смелость это сказать, многие социально-обеспечительные отношения, факт их существования может оказаться не столь значительным, чтобы делать их самостоятельным объектом правового воздействия.

В. С. Аракчеев, Пенсионное право России, 2003

– определение, сущность, структуру основные виды и элементы административно-правового статуса гражданина;

С. В. Книжникова, Субъекты административного права, 2014

Даже среди специалистов ведется дискуссия о том, не являются ли предписания локальных актов нормами права, а сами эти акты – нормативными правовыми[71]. Подобные рассуждения вызывают у нас недоумение. Достаточно отметить лишь то, что указание на локальный характер акта предполагает узость его действия в пространстве и по субъектам права, в то время как неотъемлемым признаком нормы права является общеобязательность. Этот признак означает, что норма права обязательна для всего населения государства либо для его индивидуально-неопределенной, но, в любом случае, категориальной части, выделенной ввиду специфики соответствующего правового статуса. На уровне международного права этот признак означает, соответственно, обязательность правовой нормы для всех субъектов международного общения или для той их части, которая признала за соответствующим правилом поведения свойство юридической обязательности.

Д. М. Азми, Система права и ее строение: методологические подходы и решения, 2014

В общем и целом принцип формального равенства предполагает, что права человека относятся исключительно к отдельным индивидам, а не отдельным группам.[32] Поэтому «позитивная дискриминация» (особый правовой статус) допускается, как, например, формулируется в решениях Конституционного совета Франции, только исходя из разницы в социальном положении или в целях общественного интереса.[33] Однако очевидно, что граница (мера) разницы в социальном (и культурном) положении, признаваемом дискриминационным, весьма относительна и контекстуальна: в одни исторические эпохи и у одних культур-цивилизаций это одни критерии отнесения различий к «нетерпимым», а значит – дискриминационным, а в другие (и у других) – иные. В любом случае универсальных критериев такого выделения и, следовательно, наделения определенных групп, категорий населения определенным правовым статусом, не существует. Это зависит, прежде всего, от господствующего в данную эпоху и в данной культуре мировоззрения, формирующего общественное мнение.

Сборник статей, Проблемы европейской интеграции: правовой и культурологический аспекты. Сборник научных статей, 2007

Материально-субстанциональные права граждан имеют только им присущие особенности, в том числе соединение в едином правовом статусе гражданина качеств субъекта и объекта права.

В. П. Мозолин, На пике времени. Избранные труды. В поисках научной истины, 2014

Итак, онтологический статус права, его сущность и понятие, раскрывается через описание его структуры. Только наличие у социальной коммуникации правовой структуры – взаимной соотнесенности действий субъектов, обладающих коррелятивными правами и обязанностями, вытекающими из социально признанных правовых текстов, – позволяет говорить о существовании права здесь и теперь.

Е. В. Тимошина, Общая теория права. Учебник, 2017

Другая тенденция правопонимания возникла и развивалась на основе разработанных римским правом понятий справедливости, естественного образа мышления, правосудия, на признании взаимности правомочий сторон. Божественная сила в этой системе правопонимания отсутствует. При таком подходе нормы права рождаются в самом гражданском обществе в процессе совместной деятельности людей при постоянном столкновении их интересов. При этом вырабатываются правила сочетания правовых норм, способы взаимодействия и подавления. Для большей объективности в определении права необходимо включить естественно-исторический характер его происхождения, способность быть мерилом поведения свободных и равных субъектов, а также такие свойства права, как нормативность, общеобязательность, взаимозависимость заключенных в нем прав и обязанностей и гарантии реализации права, вплоть до вмешательства со стороны государства. Благодаря работам юристов Древнего Рима в юридическую практику вошло разграничение права на публичное, то есть обращенное к статусу государства, и частное, то есть относящееся к статусу отдельных лиц.

О. В. Леонтьев, Правоведение. Учебник для медицинских вузов. Часть 1, 2009

Таким образом, оценочные характеристики слова видятся, во-первых, как вторичные, а, во-вторых, как принципиально «отделимые» элементы в его структуре. В некоторых работах содержится сложная диалектика по поводу того, что значение слова не равно денотативному ядру/ понятию и что коннотационные компоненты также играют важную роль. Но такие оговорки при сохранении исходного положения об «опорной» функции денотативного ядра для формирования значения слова, никак не помогают исследователю развить инструменты анализа оценочных компонентов значения слова и определения их статуса. По сути, статус оценочных категорий определен заранее – они «побочны».

И. В. Толочин, Учебник по лексикологии, 2014

Выше мы привели обозначенное в п. 1 ст. 2 Закона легитимное определение образования, в котором отсутствует указание на какое-либо государственное воздействие на исследуемые отношения. Не предлагая юридической трактовки системы образования в ч. 1 ст. 10 законодатель обозначает федеральные государственные органы и органы государственной власти субъектов Российской Федерации, осуществляющие государственное управление в сфере образования лишь в качестве однопорядкового элемента, который, исходя из законодательного контекста имеет одинаковый статус по отношению к иным элементам (п. 3). При этом, в ч. 1 ст. 89 отражено, что управление системой образования осуществляется на принципах законности, демократии, автономии образовательных организаций, информационной открытости системы образования и учета общественного мнения и носит государственно-общественный характер. Следует также указать, что рассматриваемый нормативный акт не использует дефиницию «государственное управление» применительно ко всему комплексу образовательных отношений, она задействуется только в положениях, в которых фигурирует указание на органы государственной власти, осуществляющие управление в данной области (например, ст. 13, 20, 93, 97 и т.д.). Таким образом, значение государственного управления для такой важнейшей сферы общественной жизни как образование, явно занижено.

С. Н. Братановский, Административно-правовые аспекты образовательной деятельности в России, 2014

В общей теории права правовые статусы личности классифицируются по сфере действия и структуре правовых систем на общий (международный), конституционный (базовый), отраслевой, родовой (специальный) и индивидуальный109. Хотя указанная классификация также является предметом дискуссий.

С. В. Белых, Свобода предпринимательской деятельности как конституционно-правовая категория в Российской Федерации, 2005

«Степень закрепленности» в законодательстве законных интересов именно общая. Они вытекают из уже объективно существующих «правовых установлений» и позволяют субъекту правоотношений действовать в рамках соответствующих законодательству гарантий, опять-таки общего плана, ради достижения возможности пользования определенными благами. Однако мы предлагаем исходить из того, что наличие определенного количества словосочетаний типа «общие возможности», «гарантированные в общем виде дозволения» и т. п. не должны и не могут подчеркивать второстепенной роли законных интересов в механизме правового регулирования. Эта такая же важная «деталь» механизма правового регулирования как субъективные права, правовой статус личности, существующие в праве стимулы и ограничения и т. д. Без этой «детали» невозможно существование гражданского общества, которое, опираясь на субъективные, неотъемлемые конституционные права граждан, функционирует именно ради удовлетворения той многочисленной совокупности законных интересов, «прописать» в законодательстве которые не представляется возможным в силу их количества, во многом личностного характера и отсутствия объективной необходимости государства вникать во все сферы жизни общества именно императивными методами воздействия и регулирования.

А. В. Малько, Законные интересы как правовая категория, 2004

Властная сущность государства, которое вправе изменить свой собственный правовой статус, а также неурегулированность в науке и законодательстве вопросов, связанных с определением гражданско-правового статуса органов государства, могут вызывать непредсказуемые изменения как для участников гражданско-правовых связей, так и для гражданского оборота в целом.

Б. Б. Инжиева, Участие государства в современном гражданском обороте, 2014

Специфические черты конституционно-правовых норм, обусловленные их отраслевой принадлежностью, в конечном счете определяются предметом отрасли права. Многообразие конституционно-правовых норм обусловливает проведение их классификации. В зависимости от содержания выделяют нормы, регулирующие вопросы основ конституционного строя, правового статуса человека и гражданина, федеративного устройства и др.

Коллектив авторов, Конституционное право России. Краткий курс, 2016

Одни нормы связаны со сферой общественных отношений, другие – с закреплением основ правового статуса гражданина и человека, третьи – с федеративным устройством, четвертые – с системой органов государства. Существуют и другие взаимосвязанные комплексы норм, регулирующие относительно близкие сферы общественных отношений.

М. Б. Смоленский, Конституционное право Российской Федерации, 2003

По общему определению, субъект – это человек или консолидированная группа лиц, противопоставляемые познаваемым или преобразуемым объектам [182] и занимающие доминирующий статус в их отношениях. В настоящее время можно говорить о существовании внешних и внутренних субъектов контроллинга:

Е. А. Жидкова, Развитие учетно-аналитической концепции контроллинга. Теория и методология, 2017

Однако при рассмотрении такого неоднозначного синтаксического образования, как СТ, необходимо определить его синтаксический статус. В современной лингвистике уже прочно утвердилось представление, что текст является центральной единицей макросинтаксиса. Тем не менее до сих пор еще не достигнуто единого мнения о границах и параметрах этого синтаксического образования. Для обозначения синтаксических единиц этого яруса утвердился целый ряд дефиниций – ССЦ, высказывание, абзац, СФЕ, СТ (причем последний подразделяется на два яруса – микротекст и макротекст). Во многих работах эти термины употребляются в качестве синонимов, хотя такой подход вряд ли можно считать правомерным. Если абстрагироваться от авторства рассматриваемых терминов, то можно попытаться определить соотношение указанных понятий с точки зрения различных подходов при анализе их сущности.

О. И. Филимонов, Скрепа-фраза в языке, 2013

1. Первый аргумент основан на действительно неудачном использовании термина. Действительно, трансформация, если рассматривать буквальное значение этого слова, предполагает преобразование одного феномена в другой. При этом первоначальные свойства феномена исчезают. Этого, конечно, не происходит с нормами международного права, как и с нормами иностранного частного права. С. В. Черниченко, подробно исследовавший эту проблему, пишет: «Термин “трансформация” может породить представление о том, что нормы международного права претерпевают какие-то изменения и превращаются в нормы внутригосударственного права, хотя в действительности это совсем не так: нормы международного права… с момента их принятия действуют только в сфере межгосударственных отношений и ни во что не преобразуются, свою природу не меняют и изменить не могут, но во их исполнение, точнее, с целью обеспечить их осуществление государства, которые этими нормами связаны, принимают, если это необходимо, соответствующие внутригосударственные правовые нормы»[44]. «На самом деле никакого преобразования нормы международного права не происходит, например, норма договора так и остается нормой договора. А вот содержащемуся в ней правилу придается статус нормы внутреннего права», – пишет И. И. Лукашук[45].

В. Л. Толстых, Международное частное право: коллизионное регулирование, 2004

В теории уголовного права при обозначении одной из сторон регулятивного уголовно-правового отношения обычно употребляется термин «граждане» (т. е. физические лица). Между тем обязанности, вытекающие из уголовно-правовых запретов, возлагаются не на всех без исключения граждан, а только на тех из них, которые являются субъектами уголовной ответственности, т. е. обладают соответствующим уголовно-правовым статусом (например, в силу достижения возраста уголовной ответственности, выполнения определенных профессиональных или служебных функций)[18]. А потом такого рода запреты возлагают обязанности не только на граждан, но и на лиц без гражданства и иностранных граждан (опять же при наличии вышеприведенного условия). Поэтому при обозначении одной из сторон уголовного правоотношения термином «граждане» необходимо иметь в виду условный характер этого определения, учитывая к тому же его содержательную нагрузку в гражданском законодательстве (гл. 3 ГК РФ).

И. Э. Звечаровский, Ответственность в уголовном праве, 2009

При характеристике основных признаков административного процесса нами было отмечено, что он имеет более сложную структуру, чем уголовный и гражданский процессы. Сложность структуры обусловлена объемом административного процесса, охватывающим широчайшую сферу реализации правотворческих и правоприменительных функций органов исполнительной власти. Структура административного процесса включает в себя совокупность производств, отличающихся по характеру индивидуально-конкретных дел, по особенностям правового статуса органов, их разрешающих, а также по некоторым другим административно-процессуальным параметрам. Определяющим критерием классификации производств административного процесса является, на наш взгляд, характер индивидуально-конкретных дел, складывающихся в сфере государственного управления. При этом под характером понимаются общие свойства для какой-либо отдельной группы административных дел[130].

С. А. Шатов, Административная юрисдикция. На примере деятельности органов государственного пожарного надзора, 2007

Чтобы определить статус поощрительных норм в российском праве, прежде всего, необходимо рассмотреть проблему классификации юридических норм не только в формально-логическом плане, преследуя лишь цель создания логически стройных, исчерпывающих классификаций юридических норм на виды, важно среди разнообразных делений на первое место выдвинуть те, «которые выражают существенные особенности права как регулятора общественных отношений и, следовательно, позволяют глубже и полнее понять его черты, его действие».[76] Именно с таких позиций рассматривается вопрос о возможности признания поощрительных норм как самостоятельного вида, обладающего специфическими особенностями. Эти особенности проявляются в контексте их ценности для человека, утверждения его как автономной личности.

Н. А. Гущина, Поощрительные нормы российского права, 2003

Не представляется возможным отнести миграционное право и к разряду подотраслей (например, по аналогии с избирательным правом в отрасли «конституционное право»). При этом нет необходимости даже говорить о том, в состав какой отрасли оно может входить, поскольку, обозначая специфику предмета правового регулирования миграционного права, надо признать, что это разнородные по своей природе отношения, касающиеся как миграционных процессов, т. е. собственно перемещения людей, так и статуса мигрантов и государственных органов в сфере миграции, ответственности за правонарушения в обозначенной области и т. д. Объединяет данные отношения лишь сфера управления – миграция населения. Правовые нормы, регулирующие миграционные процессы и права мигрантов, в основной своей массе являются составной частью различных отраслей права и могут быть выделены, в силу специфики вопроса, в межотраслевой комплекс в рамках системы права.

Т. Я. Хабриева, Миграционное право России. Теория и практика, 2008

Конституционный статус личности – это ядро правового статуса личности, определяемое конституционными нормами. Конституционно-правовой статус закрепляется нормами всех отраслей российского права. Дело в том, что основные права, свободы, обязанности людей определяют содержание всех других их юридических прав, обязанностей, должны в них развиваться. Так, право свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию (ч. 1 ст. 37 Конституции РФ) раскрывается в совокупности прав наемных работников, государственных и муниципальных служащих, лиц, работающих по гражданско-правовым договорам, и др. Различают также правовой и фактический статус личности в обществе. Фактический статус помимо права задается иными регуляторами (мораль, религия), соображениями целесообразности.

А. В. Безруков, Конституционное право России, 2018

На основании изложенного представляется целесообразным обозначать в дальнейшем все разновидности объектов самозащиты термином «субъективные гражданские права», подразумевая их внутреннюю дифференциацию (имущественные и неимущественные, строго личные и отчуждаемые[74]). Поскольку охраняемые законом интересы не обладают статусом субъективных прав, следует, вопреки мнению некоторых авторов[75], исключить их из объекта самозащиты.

Д. В. Микшис, Самозащита гражданских прав, 2013

Постоянство интереса объединившихся лиц влечет большую устойчивость, постоянство, стабильность объединения как общественного явления по сравнению с собранием. В Толковом словаре С. И. Ожегова собрание рассматривается как совместное присутствие кого-либо, сосредоточение, соединение в одном месте чего-нибудь.[18] Связующей нитью применительно к собранию является главным образом пространственное единство составных элементов, а само собрание с формальной стороны рассматривается, как правило, в качестве совокупности людей, собранных в одном месте совместной целью. Объединение предполагает создание единого целого. Например, С. И. Ожегов рассматривает его как «единение элементов».[19] Прибегнув к лингвистическому толкованию, термин «объединение» можно трактовать как «общее единение». Оно качественно отличается от собрания формальной стороной своей организации: объединение проявляется не в пространственном соединении людей, а в принадлежности их к одной общности. Особый характер единства объединившихся людей находит свое выражение в форме их самоорганизации. Объединение (как результат соответствующего поведения людей) начинает рассматриваться не как совокупность составляющих его субъектов, а приобретает статус самостоятельного образования, организационным выражением которого выступают его органы.

Д. А. Малый, Конституционное право на объединение в Российской Федерации, 2003

Двойная мораль российского общества стала общепринятой нормой. Способность читать между строк в начале XXI в. вновь актуализируется как важное качество для россиянина. Запрет на критику религиозных деятелей, использующих государственное финансирование, демонстративные уголовные преследования лиц, критикующих публичную власть, стигматизация правозащитной деятельности, маркирование независимых от патерналиста некоммерческих организаций как «иностранных агентов» – эти и многие другие тенденции способствуют утверждению двойных стандартов интерпретации правовой реальности. Проблематичность законодательного закрепления расслоения общества и неравенства прав компенсируется практически неограниченными возможностями толкования закона. «В российском обществе аксиологический статус права отличается двойственностью. С одной стороны, официальная правовая идеология, выраженная в различных источниках, начиная с Конституции РФ и заканчивая авторитетными доктринальными текстами, исходит из высокой социальной ценности права, которое не сводится к воле государства, а представляет собой самостоятельное, необходимое и незаменимое начало общественной жизни. С другой стороны, сама общественная жизнь полна примеров, свидетельствующих о том, что ценность права для многих оказывается по меньшей мере неочевидной – когда правовые императивы игнорируются, отодвигаются в сторону для решения тех или иных текущих задач различной степени важности. Складывается впечатление, что расхождение между декларируемой ценностью права и фактическим отношением к нему в обществе стало вполне привычным и чуть ли не естественным явлением»[77].

Р. А. Ромашов, Право – язык и масштаб свободы, 2015

Новый конструкт был описан в соответствии с принципом структурно-функциональной аналогии. Исходя из этого, архитектоника когнитивной сферы включает структуры, которые обеспечивают возможность представления многомерных образов, моделей в мысленном пространстве, однако знание о структурах не объясняет механизмы их формирования. Анализ динамических аспектов когнитивной деятельности дает некоторое представление о том, каким образом осуществляется многомерное отображение задачи в мысленном плане, но не объясняет связи между структурами (элементами системы). Однако, согласно Дружинину, именно динамическая модель интеллекта обеспечила выход на модель когнитивного ресурса. Данные исследований (Eysenck, 1986; Neubauer, Bauer, Höller, 1992; Neubauer et al., 1997), в которых изучалось соотношение скорости психических процессов, ВР выбора и психометрического интеллекта, явились основанием для рассмотрения этих характеристик в качестве операциональных дескрипторов когнитивного ресурса. На этапе формирования представлений о новом конструкте было предложено следующее определение, согласно которому когнитивный ресурс можно рассматривать как мощность множества[3] связанных когнитивных элементов, которое субъект активно использует в процессе решения задачи для реконструкции ее модели в мысленном плане. Когнитивный элемент рассматривается как минимальная единица когнитивной структуры. Предполагается, что совокупность «активных» и «свободных» когнитивных элементов характеризует мощность когнитивного ресурса и проявляется в интеллектуальной продуктивности, в частности, в предельных показателях внимания, памяти, решения разного типа задач и т. д. На этом этапе исследования общепсихологический статус когнитивного ресурса как теоретического конструкта только постулировался. Рассматривая общий интеллект как «ресурс», характеризующий когнитивные возможности индивида, Дружинин предположил, что диапазон интеллектуальной продуктивности ограничен «верхним пределом» достижений, иными словами, отдельные когнитивные способности имеют предельные значения.

Н. Б. Горюнова, Когнитивный ресурс. Структура, динамика, развитие, 2016

Таким образом, значительная часть элементов общего правового статуса граждан в специальном правовом статусе сохраняется.

Наталья Ольшевская, Уголовно-исполнительное право. Шпаргалки, 2010

Методы косвенного регулирующего и регламентационного воздействия могут быть реализованы как при персонификации субъектов, так и при отсутствии таковой, без возникновения административных правоотношений или в их рамках. Государственная администрация предоставляет возможность любому и каждому вступить в административные отношения, с приобретением специального правового статуса, либо остаться в зоне общей дозволенности социальной активности. При осуществлении административного содействия, направленного на государственную поддержку элементов социальной инфраструктуры, «исполнением закона или распоряжения не предъявляется к гражданам никаких требований; сюда относятся все те деяния, путем которых создаются разного рода условия благосостояния, решается вопрос об учреждении университета или о проведении железной дороги, постройки моста, проложении канала и т. п. Пользование ни для кого не обязательно».[132]

Д. В. Осинцев, Методы административно-правового воздействия, 2005

В заключение необходимо отметить, что конституционные принципы, выраженные в конституциях конкретных государств, как основополагающие начала, определяют содержание общественных отношений, являющихся объектом конституционно-правового регулирования. Конституционные принципы могут относиться как к конституционному строю государства в целом («Основы конституционного строя»), так и к его отдельным элементам (институтам), таким как политическая система, правовой статус гражданина и человека, территориальная организация государства, экономическая система.

К. В. Старостенко, Конституционно-политическое многообразие, 2008

Межотраслевое исследование есть процесс рассмотрения соответствующего юридического явления (например, гражданско-правовой ответственности) с позиций одновременно нескольких отраслей права. По отношению к публичным субъектам применение сравнительно-правового и системного методов в рамках межотраслевого исследования – это необходимое условие, поскольку, во-первых, публично-правовая составляющая в той или иной степени присуща институту гражданско-правовой ответственности, т. к. любое правонарушение, даже и совершаемое в сфере частного права, причиняет вред всему обществу в целом, во-вторых, гражданско-правовая ответственность органов публичной власти может быть как следствием гражданских правоотношений, так и возникать в рамках публично-правовых отношений, а в-третьих, в ст. 124 ГК РФ публично-правовые образования позиционируются в качестве особых субъектов гражданского права, поскольку их статус и объем гражданской правоспособности напрямую связан со статусом, предписанным им нормами права публичного.

И. Е. Кабанова, Гражданско-правовая ответственность публичных субъектов: опыт межотраслевого исследования, 2016

Условия, в которых человек трудится, удовлетворяет свои естественные потребности (в еде, жилье, образовании, культуре и т. д.), определяют меру возможностей в конкретном месте поселения. Это реальные условия, детерминированные профилем поселения, его численностью, административным статусом. Неоднородность условий жизни порождает социально-территориальные различия.

В. В. Кафидов, Современные методологические подходы к стратегическому управлению и развитию городов различных типов, 2015