Государственное управление

Государственное управление — деятельность органов государственной власти и их должностных лиц по практическому воплощению выработанного плана во благо общества и укреплению государства.

Деятельность по государственному управлению традиционно противопоставляется, с одной стороны, политической деятельности, а с другой стороны, — деятельности по формулированию политического курса.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Долгое время наилучшим способом организации управления считалась модель «рациональной бюрократии» М. Вебера, который в начале ХХ века обосновал модель идеальной формы административной организации. По мнению ученого, бюрократическая организация в плане точности, постоянства, надежности превосходит другие формы построения управляющей системы. Однако в конце 70-х – начале 80-х годов ХХ века в зарубежных странах наблюдались активные реформы системы государственного администрирования (от стран Юго-Восточной Азии до Американского континента). Они различаются как по типу политической системы, так и по уровню развития. Эти преобразования продолжаются до сих пор и преследуют масштабные цели: правительства в ходе реформ заново определяют роль и задачи государства, его отношения с гражданами и общественными институтами. Их основой служат соответственно бюрократическая и менеджериальная парадигмы в управлении. Основные существовавшие концепции государственного управления и их содержание проанализированы в табл. 3.

Коллектив авторов, Государственное стратегическое управление, 2014

Институциональное строительство государственной службы в постсоветской России началось в условиях, когда в качестве «наследия прошлого» данный институт в консолидированном виде отсутствовал, а кадровая политика и кадровая работа в государственном аппарате регулировались закрытыми нормами, действовавшими в рамках партийно-советской номенклатуры. Распад партийно-советской системы означал утрату этого механизма. У основной части политических акторов понимание институциональной автономии государственной службы и необходимости наличия механизма управления ею явно не обнаруживалось, традиция рассматривать государственную службу как вид трудовой деятельности, не требующей отдельных институциональных элементов регулирования, действовала весьма устойчиво. Осознание необходимости институционального строительства государственной службы приходило по мере решения задач формирования новой государственности. При этом дефицит экспертных знаний и неспособность в ускоренном порядке разработать перспективную траекторию реформы привели инициаторов изменений к предложению сначала сформировать структурный механизм управления государственной службой (и, соответственно, ее реформой), а затем, консолидировав при помощи этого механизма экспертное знание и административные практики, осуществить содержательные реформационные действия10. Однако идея выстроить систему управления государственной службой не получила поддержки у тех доминирующих групп в правящей элите, которые в рамках стратегии «шоковой либерализации» уделяли первостепенное внимание запуску рыночных механизмов и проявляли индифферентность к вопросам государственного строительства. Кроме того, они считали, что формирование бюрократической структуры, осуществляющей управление государственно-служебными отношениями, связано с риском острой конкуренции за «овладение» этой структурой разными группами интересов11.

Владимир Слатинов, Реформирование государственной службы в России: Институциональные эффекты и ловушки, 2012

Признавая такой подход к определению государственного управления наиболее оптимальным способом удовлетворения общественных и личностных потребностей во всех областях жизнедеятельности и, в частности, в получении образования отметим, что исходя из анализа ч. 1 ст. 10 и ст. 89 Федерального закона от 29 декабря 2012 г. № 273–ФЗ «Об образовании в Российской Федерации» нельзя сделать однозначный вывод о том, что государство является ведущим субъектом управления образовательными отношениями. При этом, в ст. 3 определены основные принципы государственной политики и правового регулирования отношений в сфере образования, в ст.ст. 6–8 закреплен широкий спектр полномочий государственных органов управления образованием. Из содержания этих норм все же можно сделать заключение о том, что роль государства в управлении этой сферой является главной, однако из текста закона не вытекает, что органы исполнительной власти общей и специальной компетенции занимают особое место в системе управления образованием.

Сергей Николаевич Братановский, Административно-правовые аспекты образовательной деятельности в России, 2014

Развитие современной государственности в России сопровождается все большим участием государства в различных сферах общественной жизни. Данный вывод, в первую очередь, подтверждается постоянным увеличением доли государства в валовом внутреннем продукте, всепроникающем характере государственного участия в экономике. В значительной степени вложение государственных и муниципальных средств осуществляется в приобретение новых объектов собственности, необходимой для реализации государственного интереса. Отсюда следует вывод об укреплении роли государства в этой сфере и усилении его влияния в экономических отношениях. Однако усиление роли государства в регулировании экономики не следует понимать как политику наращивания массы объектов государственной собственности в экономическом пространстве страны. Сегодня как никогда ощущается объективная потребность в создании стройной, экономически и логически выверенной системы критериев, в соответствии с которыми те или иные объекты выбираются для осуществления государственного управления на базе жесткого, детально регламентированного механизма управления и контроля над государственной собственностью.

С. Г. Еремин, Современные проблемы управления государственной и муниципальной собственностью, 2014

Развитие современной государственности в России сопровождается все большим участием государства в различных сферах общественной жизни. Данный вывод, в первую очередь, подтверждается постоянным увеличением доли государства в валовом внутреннем продукте, всепроникающем характере государственного участия в экономике. В значительной степени вложение государственных и муниципальных средств осуществляется в приобретении новых объектов собственности, необходимой для реализации государственного интереса. Отсюда следует вывод об укреплении роли государства в этой сфере и усилении его влияния в экономических отношениях. Однако усиление роли государства в регулировании экономики не следует понимать как политику наращивания массы объектов государственной собственности в экономическом пространстве страны. Сегодня как никогда ощущается объективная потребность в создании стройной, экономически и логически выверенной системы критериев, в соответствии с которыми те или иные объекты выбираются для осуществления государственного управления на базе жесткого, детально регламентированного механизма управления и контроля над государственной собственностью.

С. Г. Еремин, Актуальные вопросы управления государственной и муниципальной собственностью. Учебное пособие, 2014

Вполне возможно, что появление такой подотрасли права, как публичное экономическое право, могло бы собрать в единое целое разбросанные по другим отраслям институты права и предметы регулирования, относящиеся к вопросам установления и реализации государственной экономической политики. А выработка нового подхода к определению роли органов власти и государственного управления в экономической жизни страны стало бы актуальным и для практиков, и для ученых.

Н. А. Игнатюк, Основы публичного экономического права России. Учебное пособие, 2014

В настоящее время система государственного управления претерпевает значительные изменения, обусловленные как общемировыми тенденциями, так и процессами, происходящими внутри страны. Как справедливо отмечают авторы [230], «сложность современного государственного управления обусловлена во многом увеличением числа как субъектов управления, так и субъектов влияния на принятие управленческих решений». К последним они относят политические партии, профессиональные союзы, неправительственные общественные организации, транснациональные, национальные и региональные корпорации, финансовые институты, институты гражданского общества и т. д. Отсюда вывод, с которым нельзя не согласиться: система управления является достаточно сложной и открытой, подверженной воздействию разнообразных факторов, а субъект управления имеет сложный иерархический характер.

Т. В. Ускова, Управление устойчивым развитием региона, 2009

Причем имеются в виду не только собственно управленческие характеристики элементов государственного управления, но и их отражение в сознании участников управленческих процессов. Последнее особо актуально, поскольку по причине все еще низкой политической и управленческой культуры очень многих лиц, как в государственном аппарате, так и за его пределами, ограниченной управленческой информации, распространено непонимание содержания и назначения различных элементов государственного управления. В результате не всегда используются те элементы, которые пригодны для решения соответствующих управленческих задач, а если и используются, то не в самом рациональном сочетании. Не случайно в управлении требуется органическое единство знаний, искусства и опыта.

С. Ю. Попков, Региональное бюджетное прогнозирование и планирование (на примере бюджета города Москвы), 2009

Эффективность государственной службы можно трактовать как видимые результаты работы государственного аппарата по защите и выполнению интересов граждан государства и интересов самого государства. Понятий эффективности государственной службы несколько, так как не существует единого официального определения. Эффективность государственного аппарата рассматривается еще и как рациональное использование природных ресурсов государства, своевременное и верное решение национальных проблем. Существование государственного управления возможно только с помощью аппарата чиновников, деятельностью которых и определяется эффективность работы всего государственного аппарата. Положительная эффективность государственного управления будет проявляться в случае подконтрольности государственного аппарата обществу.

Е. Г. Имашева, Государственное и муниципальное управление. Шпаргалка, 2009

В советский период понятие предмета финансовой науки и предмета финансового права, по крайней мере, в одном отношении определяется совершенно четко и однозначно. Практически во всех работах подчеркивается то, что предметом изучения данной науки и предметом правового регулирования соответствующей отрасли выступают исключительно денежные отношения, отвечающие определенным дополнительным критериям. Так, М. А. Гурвич пишет: «Советское финансовое право… есть совокупность юридических норм, регулирующих общественные отношения, возникающие в процессе плановой аккумуляции (собирания) и распределения государством денежных средств в соответствии с его задачами и функциями…»[103]. Именно М. А. Гурвич одним из первых широко начинает использовать для определения отношений, регулируемых финансовым правом, категорию «финансовая деятельность государства». При этом под ней понимается «деятельность органов государственной власти и государственного управления в области мобилизации денежных ресурсов и их распределения»[104]. На этот факт обращает внимание и К. С. Бельский, который подчеркивает, что эта категория, которая в странах с рыночной экономикой отграничивала государственные финансы от частных и означала управление первыми, в советской науке финансового права воплотила в себе тоталитарное руководство всеми финансами со стороны государства[105].

Д. В. Винницкий, Российское налоговое право, 2003

Особое значение вопросы, связанные с внедрением информационно-коммуникационных технологий, приобретают в деятельности органов власти. Реалии общественного развития: демократические преобразования, распространение экономического либерализма, сложность и новизна проблем и требования к оперативности принятия решений в условиях ограниченности финансовых и людских ресурсов не позволяют решать новые управленческие проблемы старыми способами. Современные представления о реформировании государственного управления наряду с другими элементами включают и концепцию электронного правительства (ЭП) – Е-Government[64]. Процессы целенаправленного использования информационно-коммуникационных технологий как одна из движущих сил совершенствования государственного управления практически одновременно начались несколько лет назад в разных странах. И уже сейчас мировой опыт показывает, что внедрение концепции ЭП дает гражданам доступ к высококачественным услугам государственных органов и одновременно уменьшает стоимость этих услуг[65].

В. С. Гусев, Информатика: введение в информационную безопасность, 2004

В рамках поведенческого подхода ученые исследовали различные аспекты социального взаимодействия, мотивации, характера власти и, авторитета в государственном управлении. Особенно популярным поведенческий подход был в 1960-х гг. Как и более ранние школы, этот подход отстаивал «единственный наилучший путь» решения управленческих проблем. Его главный постулат состоит в том, что правильное применение науки о поведении будет способствовать повышению эффективности труда как отдельного служащего, так и системы государственного управления в целом.

И. А. Кузнецова, Государственное и муниципальное управление: конспект лекций, -1

Вопрос о целях, которые преследуются государством при создании госкорпораций, имеет предопределяющий характер. Когда надо создавать именно госкорпорации, а не открытые акционерные общества или федеральные агентства? По-видимому, для создания госкорпораций должны сложиться какие-то объективные экономические, исторические и правовые предпосылки. Экономические функции современных государств, несмотря на то, что в их основе всегда лежит идея общего блага, серьезно различаются. В России накоплен исторический опыт модернизации с опорой на экономическую мощь государства. Так было во время петровских реформ, так было и в предвоенные годы в СССР. Этот опыт используется в настоящее время при создании госкорпораций. Управляющая компания – российское юридическое лицо, на которое в порядке, установленном Президентом Российской Федерации, возложена реализация проекта по созданию инновационного центра «Сколково» – это тоже проявление исторической традиции активного в экономической сфере российского государства. Помимо исторических причин, необходимо вспомнить и конституционно-правовое положение о дискреции, которой обладает законодатель в России при осуществлении экономической политики. Эта дискреция настолько широка, что она позволяет проводить экономические эксперименты. Что касается правовых предпосылок создания именно госкорпораций, а не акционерных обществ или новых органов государственного управления, то они могут быть продемонстрированы на примере создания Агентства по страхованию вкладов. Категория «общее благо» тесно связана с принципом социального государства.

Сборник статей, Очерки конституционной экономики. 10 декабря 2010 года: госкорпорации – юридические лица публичного права, 2010

При этом принцип эффективности управления и распоряжения федеральной собственностью настолько естественный и системообразующий для этой сферы общественных отношений, что пронизывает собой всю систему управления государственной собственностью. Рассматривая эффективность как уровень соответствия результатов какой-либо деятельности поставленным задачам, важно отметить, что конечная цель управления государственным имуществом – достижение наилучшего экономического результата.

Коллектив авторов, Управление государственной и муниципальной собственностью: право, экономика, недвижимость и природопользование, 2014

Итак, анализ рассмотренных научных подходов приводит нас к следующему выводу: «управленческая» концепция в наибольшей степени соответствует правовой реальности и доктрине, позволяет в полной мере учитывать особенности разносторонней и динамичной государственно-управленческой деятельности. Очевидна ее практическая значимость, ориентированность на совершенствование государственного управления, укрепление законности и правопорядка[73]. В связи с этим актуально мнение Ю. А. Тихомирова о том, что «демократический потенциал административно-процессуальных норм нужно использовать полнее, особенно выявляя их социальную ориентацию на обеспечение прав всех участников государственного управления, на защиту прав граждан и в публичной сфере, и в частной»[74].

С. А. Шатов, Административная юрисдикция. На примере деятельности органов государственного пожарного надзора, 2007

С точки зрения юридической терминологии, на наш взгляд, в самом общем смысле под средствами внешнего выражения конкретных действий субъектов государственного управления можно понимать совокупность различных инструментов правового, организационного и материально-технического характера. Основываясь на общепринятой в теории административного права концепции о классификации форм управления на «правовые» и «неправовые», можно сделать вывод, что инструментами правового характера несомненно являются административно-правовые акты, административные договоры, иные официальные документы, имеющие юридическое значение. С помощью указанных инструментов находит внешнее выражение большинство действий органов исполнительной власти (должностных лиц), направленных на реализацию правоустановительных, правоприменительных и правоохранительных управленческих функций. К инструментам организационного характера, на наш взгляд, относятся различного рода организационные мероприятия (совещания, пресс-конференции, семинары по обмену опытом, выступления должностных лиц непосредственно перед гражданами и т. д.). В рамках организационных мероприятий субъекты государственного управления осуществляют действия, направленные как на реализацию функций исполнительной власти, так и функций внутриуправленческой деятельности, имеющей вспомогательный характер.

Коллектив авторов, Формы и методы государственного управления в современных условиях развития, 2017

Китай добился больших успехов в управлении государственными финансами за последние 30 лет. Своим успехам страна во многом обязана масштабным реформам бюджетной системы, так называемым реформам «открытости», начало которых относят к 1978 г., но современное применение системы БОР относят на период 1994 г.[39] Реформы охватывали весь цикл бюджетного процесса: разработка, утверждение, исполнение и контроль (аудит). Изначально задачей ставилось построение принципиально новой институциональной инфраструктуры для современного бюджетного процесса, так как в плановой экономике все решения по распределению ресурсов выполнялись в соответствии с планом бюджета, выступавшего как вторичное средство учета. Такая новая инфраструктура была построена, несмотря на существенный ряд недоработок. Но необходимо учитывать сложное устройство бюджетной системы страны. Китай состоит из пяти уровней власти: национальный, провинциальный, префектуры, уезды и волости. Сложность управления бюджетной системы и ее реформирования заключается в первую очередь в ее высокой децентрализованности. Правительство страны распоряжается лишь 30 % общих государственных расходов Китая. Остальные 70 % приходится на четыре субнациональных уровня государственного управления. В 1994 году проверка бюджетной системы и бюджетного законодательства выявила ряд недочетов и проблемы функционирования на всех пяти уровнях системы. Иерархичность провоцировала задержку в принятии бюджетов нижестоящих уровней. Отсутствие среднесрочного бюджета государства не давало обзора будущих возможностей развития. Власти приняли следующие меры:

О. А. Филипчук, Управление структурой доходов федерального бюджета Российской Федерации, 2013

К сожалению, в российском правоведении пока нет единого понимания понятия «качество закона», поскольку оно было введено в научный оборот сравнительно недавно и в значительной мере является дискуссионным. В настоящее время имеется ряд попыток раскрыть содержание этого понятия[92]. В науке государственного управления качество управленческих решений и их эффективность рассматриваются как близкие по значению понятия (в частности, указываются единые условия высокого качества и эффективности управленческих решений)[93].

С. А. Жинкин, Психологические проблемы эффективности права, 2009

1. Административная практика формируется в процессе повседневной и непрерывной деятельности уполномоченных органов государства по управлению делами общества и государства. В. А. Юсупов пишет: «Одним из важнейших элементов субстанции административного права является объективная организационная потребность. Человеческое сообщество с самых ранних ступеней своего развития импульсирует организационные потребности… Организационная идея как форма бытия сознания не просто удовлетворяет организационную идею, но формулирует правило поведения одного и многих субъектов общественного процесса. Правило поведения – это тоже форма бытия административного права»[10]. Приведенные положения свидетельствуют, что государственное (муниципальное) управление возникает как организационная потребность общества (населения муниципального образования) и государства, но эта организационная потребность не может существовать вне осознания потребности создания единых правил осуществления данной управленческой деятельности. Это значит, что в процессе государственного управления необходимо достижение единообразного применения норм административного права, что невозможно без формирования единообразной практики их применения. Необходимость и закономерность государственного управления, обусловлено административным правом, как формой его опосредования и в этой связи представляет собой действительность, т. е. государственное управление и административное право есть явления объективные и закономерно необходимые как для отдельного человека, так и для общества и государства в целом. Объективная потребность в государственном (муниципальном) управлении свидетельствует об объективной потребности в практике его осуществления. Это означает, что административная практика есть явление объективное и закономерное.

А. Н. Жеребцов, Административная правоприменительная практика. Теоретический и практический аспекты, 2018

Неюридический подход к решению проблемы взаимоотношений государства и человека неизбежно ведет к отождествлению государства с организацией, смысл которой заключается в самом факте ее существования, или с организацией, преследующей собственную выгоду. Естественно, что в таких конструкциях не остается места правам и законным интересам гражданина. Объектом государственного управления, юридической сутью которого является создание условий для гарантирования ответственности и ожиданий человека в государстве, с таких позиций* предлагается считать собственно государство как таковое или его часть – государственную службу. Проще говоря, представления о государстве суживаются до официальных структур, представленных чиновниками, а вся государственная деятельность сводится к заботе о стройности и жизнеспособности этих структур. Соответственно, в качестве предмета рассматривается деятельность государственной службы, объективные законы и принципы государственного административного управления. В результате государственные структуры и процедуры, вместо того, чтобы заботиться о человеке, начинают заботиться о самих себе. Иными словами, проблема гарантирования законных прав и интересов физических и юридических лиц, пребывающих в пространстве данного государства, исподволь подменяется проблемой создания формальных структур, смыслом деятельности которых становится обоснование собственной значимости, а также дележ полномочий и, соответственно, средств, предоставляемых в их распоряжение.

С. А. Капитонов, Юридический парадокс государства, 2012

Оценки природы и степени коррупции используются для качественных измерений коррупции в конкретных секторах экономики страны, а также для выявления способности социальных институтов государства противодействовать коррупции. Эти оценки осуществляются, как правило, непосредственно перед разработкой национальных антикоррупционных стратегий. В их сборе должны быть задействованы общественные организации и институты, элементы гражданского общества, средства массовой коммуникации, академические и профессиональные структуры и релевантные группы по интересам. Оценки природы и степени коррупции помогают ответить на вопрос, что происходит в структурах государственного управления и в частном секторе в отношении коррупции, определить цели для разработки и реализации антикоррупционной стратегии, включая сотрудничество с другими странами.

Коллектив авторов, Социально-психологические исследования коррупции, 2017

По мере роста разнообразия интересов и усложнения форм человеческой деятельности содержание политики уже не ограничивалось только государственно-организованной деятельностью, но и проникало в сферу взаимодействия индивидов по вопросу реализации их частных интересов. По мнению М. Вебера, политика охватывает все виды деятельности по самостоятельному руководству. Разнообразие подходов к объяснению смысла политики осложняет выражение ее четкой формулировки. Специфика политики связана с ее способностью обеспечивать целостность общества, согласовывать различные социальные интересы, эффективно регулировать социальные взаимодействия. Политический мир также связан с властными отношениями, государственным устройством. Следовательно, при определении политики такие ключевые элементы, как деятельность, государство и власть, должны быть взаимоувязанными. Не претендуя на исчерпывающее толкование, отметим, что политика – это сфера деятельности, связанная с отношениями между социальными группами и различными общественными силами, целями которой являются завоевание, удержание и использование государственной власти. В этом определении выделены сущностные признаки политики. То, что политика является сферой властных отношений, служит удовлетворению общезначимых интересов, реализация которых невозможна вне государственного управления.

Н. К. Стрельцова, Политология. Шпаргалка, -1

Органы государственного контроля, как правило, вправе проверять не только законность, но и целесообразность деятельности администрации, что имеет важное значение для принятия в рамках закона оптимальных управленческих решений, проведение которых в жизнь обеспечивает высокую эффективность государственного управления. При этом общий контроль сочетается со специализированным контролем по отдельным вопросам и группам вопросов с точки зрения выполнения как общегосударственных задач, так и конкретных заданий данной отрасли управления входящим в нее предприятиям и организациям.

Коллектив авторов, Правовое регулирование государственного контроля, 2013

Таким образом, уместен вывод, что коррупция для населения – типичное явление, и одна из причин состоит в том, что в общественном правосознании искажено понимание роли, которая отведена праву. Однако ее истоки нельзя искать только в нестабильности законодательства, хотя, безусловно, при беспрецедентной множественности нормативных правовых актов[22], неопределенности правовых предписаний, дублировании правовых норм и их противоречивости у субъектов правореализации зачастую отсутствует правильное представление о том, как должна применяться та или иная норма и как она реально действует. Во многом низкий уровень правосознания граждан исторически обусловлен сохраняющимся устойчивым отстранением их от участия в деятельности органов власти. В то же время «вовлечение» граждан в процесс государственного управления всегда рассматривалось юридической наукой как важнейшая составляющая «активного» правового статуса гражданина, предоставляющего возможность «действовать для государства», а тем самым для общественного блага. Участие граждан позволяет обеспечивать и другие существенные характеристики власти правового государства: публичность, открытость, взаимодействие с демократическими институтами, ориентация на общественную поддержку, предотвращение конфликтов в общественных отношениях и др.

Коллектив авторов, Коррупция: природа, проявления, противодействие, 2013

Справедливости ради следует отметить, что раздел о правотворческой деятельности в учебной литературе 1960-х – 1980-х годов встречается не часто. В большинстве случаев проблемы создания нормативных правовых актов рассматривались в рамках источников права, их видов. И в этой связи понятно, что вопросы юридической техники оставались в стороне. Этот недостаток в полной мере не искоренен и по сию пору. В этой связи В. М. Баранов справедливо отмечает, что в настоящее время имеется немалое число учебных изданий, где вообще отсутствуют отдельные главы или параграфы о юридической технике, что является недостатком в деле преломления накопленных юридической наукой знаний в учебном процессе[3]. Между тем, современная юридическая наука значительно продвинулась в исследовании юридической техники как достаточно самостоятельной области знания. По справедливому мнению Т. В. Кашаниной, «ученые не сразу пришли к мысли о том, что мастерство в области юридической деятельности не ограничивается законодательством». В отечественной литературе – отмечает далее автор – впервые от понимания терминов «законодательная техника» и «юридическая техника» как синонимических понятий отказался С. С. Алексеев[4]. Обогащение и дифференциация знаний в области юридической техники объясняется все более активной ролью нормативных правовых регуляторов в современном обществе. Современное государственное управление практически немыслимо вне нормативных правовых документов, а это только одна из сфер активного функционирования правовых норм. Жизнедеятельность человека, коллективов также невозможна вне правовых начал. Другой вопрос, требующий специального исследования, – границы правового регулирования и нарастающий поток нормативных документов, что может явится условием перерастания правового порядка в правовой хаос. Правовой хаос – термин условный, под ним понимается противоречивость правового регулирования, превышение мыслимого уровня необходимой правовой регламентации, злоупотребление правотворческими полномочиями и др.

Коллектив авторов, Нормотворческая юридическая техника, 2013

Кроме этих, присущих в большей или меньшей степени любому обществу задач, политика выполняет и ряд специфических для определенных типов социальных систем функций. Это поддержание классового или социального господства; защита основополагающих прав человека; привлечение граждан к управлению государственными и общественными делами; обеспечение социальной справедливости и общего блага и др.

В. П. Пугачёв, Политология, 2010

Актуальными социальными потребностями, как свидетельствуют результаты мониторинговых социологических исследований, являются совершенствование и дальнейшее развитие политической системы белорусского общества, оптимально сочетающего социальные инновации и преемственность, эволюционный процесс системных преобразований в структуре, формах и технологиях деятельности органов государственной власти и управления, политических партий, общественных формирований и других институтов гражданского общества. В современных условиях социально-экономического и культурного развития модернизацию политической системы общества целесообразно ориентировать на демократизацию государственного управления и развитие гражданского общества, повышение эффективности социально-политического управления, развитие местного самоуправления, обеспечение социального порядка и устойчивого прогрессивного развития социума. По данным социологического опроса, проведенного в ноябре 2013 года, 44 % респондентов полагают, что существующая в стране политическая система нуждается в совершенствовании (из них 19 % – полностью убеждены в этом, а 25 % – «скорее да, чем нет»). В наибольшей степени курс на модернизацию политической системы поддерживают жители г. Минска и Брестской области (соответственно 57,3 и 53,3 %), горожане (46,5 %) и молодежь до 30 лет (51,5 %). По мнению населения, дальнейшее развитие политической системы необходимо для того, чтобы обеспечить повышение уровня благополучия и качества жизни населения (31 %), снизить уровень коррупции среди чиновников (15 %), уменьшить бюрократизм в органах власти и управления (14 %), обеспечить большую социальную справедливость (11 %), обеспечить развитие демократии и формирование гражданского общества (10 %).

Коллектив авторов, Беларусь на пути в будущее. Социологическое измерение, 2015

В государственном управлении управленческая деятельность, как известно, связана с государственной властью, которая тоже может быть весьма различной (тоталитарной, демократической и т. п.), и все же первое и отличительное свойство социального управления состоит в том, что это – процесс целенаправленного воздействия управляющей системы на управляемую для достижения ее эффективного функционирования и развития.

М. П. Бондаренко, Управление социальным развитием организации, 2010

В современных условиях действительно назрела необходимость административно-правового реформирования органов государственного управления и самоуправления. Важным направлением предлагаемой программы следует считать административно-правовое реформирование органов государственного управления. Административная реформа, хотя специально и не объявлялась, реально проводится. Появились федеральные округа, действует Государственный Совет при Президенте РФ, уменьшилось количество федеральных министерств. По нашему мнению, министерства вообще могут быть только федеральные, а на уровне субъектов РФ в структуре администраций областей, краев должны быть отделы и управления. Слово «правительство» для субъектов России не должно употребляться. Наряду с изменениями функциональными и внешне-атрибутивными можно вести речь о необходимости усиления персональной ответственности должностных лиц, о чем неоднократно говорил Президент РФ В. В. Путин.

О. Ю. Рыбаков, Российская правовая политика в сфере защиты прав и свобод личности, 2004

Как показано выше, именно автономизация государственной власти, появление автономной иерархии профессиональных политиков и бюрократов поставили перед обществом проблему управляемости. Она заключалась в том, что для управления всем обществом, вплоть до мельчайших проявлений его стихийной самодеятельности, требовался управленческий аппарат, равновеликий самому обществу. Понятно, что подобный Левиафан общество попросту не в состоянии содержать. Проблема была разрешена посредством разграничения сфер центрального и периферийного управления. Если центральным управлением занимались профессиональные политики и бюрократы (властная вертикаль) и оно входило в сферу государственного управления, то периферийное управление осуществлялось иным способом, а именно с помощью гражданского общества на Западе и института гражданственности в рамках восточнославянской цивилизации. Гражданское общество и гражданственность выступили в качестве социальных ресурсов управляемости обществом на периферическом уровне. Социальные ресурсы в данном контексте – это латентные социальные практики, ролевые модели и нормы, хранимые культурой, которые в процессе их освоения через социальные взаимодействия (индивида, общества, власти) могут способствовать укреплению, совершенствованию и развитию социальной организации, качеству управляемости обществом.

В. Э. Смирнов, Гражданственность и гражданское общество. Самоорганизация и социальный порядок, 2013

Как уже отмечалось, проблема противодействия наркотизации общества хотя и имеет специальный характер, но ее разрешение, тем более в условиях современной глобализации, требует выхода на общеметодологический уровень научного ее освоения для выработки концепции, политической программы, системы государственного управления и правовых компонентов. Без решения этих «общих» вопросов мы будем постоянно испытывать затруднения. Отсюда оправданность внимания к общеметодологическому срезу, к установлению логики структурирования политики и правовых средств в области противодействия наркотизации.

Е. Е. Тонков, Государственно-правовая политика противодействия наркотизации российского общества, 2004

Говоря о месте либеральных теорий в современной жизни, следует отметить, что в настоящее время более отчетливо проявился ряд проблем, априорно существовавших в системе социально-политического устройства. Наиболее характерным является то, что государственное вмешательство в экономику стимулирует превращение выборов в органы государственного управления в процесс торгов. Избирателям фактически даются взятки в виде привилегий за поддержку определенных политических групп, чтобы последние могли получить в национальных парламентах численный перевес. Фактически в современных законодательных органах демократических стран большинство, чтобы остаться большинством, должно покупать поддержку избирателей, давая им различные привилегии, т. е. участвовать в процессе перераспределения экономических ресурсов. Таким образом, существующая в настоящее время форма правления находится в зависимости от различных групповых интересов.

С. В. Нарижний, Компенсация морального вреда как способ защиты неимущественных благ личности, 2004

Во времена СССР термин «государственная безопасность» был введен в нашей стране в 1934 г. при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности, которому были переданы функции ОГПУ при ликвидации последнего. При этом следует отметить, что термин «государственная безопасность» в известной мере отражал официальную точку зрения военно-политического руководства страны о приоритете интересов государства диктатуры пролетариата перед интересами общества в целом и интересами личности («общество для государства»). А в 1936 г. термин «государственная безопасность» уже был официально включен в текст Конституции СССР (пункт «и» статьи 14 главы 2) и начал употребляться в документах и актах органов советского государства, в советской правовой литературе. Хотелось бы отметить, что на протяжении длительного времени этим термином в нашей стране пользовались без какого-либо разъяснения его значения. И только в 1950-е гг. в юридической и специальной литературе можно отметить попытки глубоко проанализировать указанную проблему.

С. Ю. Чапчиков, Механизм правового регулирования в сфере национальной безопасности России. Теоретико-методологические проблемы: монография, 2012

Федеральное правительство США (в отличие от практики, принятой в Российской Федерации) не определяет рейтинга правительств штатов на основе их результатов деятельности: методология составления рейтинга не считается актуальной в условиях децентрализованной системы государственного управления США. Также наблюдаются существенные различия в видах услуг, предоставляемых одними и теми же государственными агентствами в разных штатах, а это не позволяет проводить прямые сравнения и составлять рейтинги. В то же время есть целый ряд независимых (неправительственных) организаций, которые не только оценивают результаты деятельности администраций штатов, но также используют особую систему оценок. Такой оценкой, например, занимается Научно-исследовательский центр Пью США (the Pew Center), который отвечает за реализацию Проекта по оценке результатов деятельности правительства «Оценка штатов» (Government Performance Project[10]).

О. В. Александров, Внедрение управления по результатам в деятельность органов государственной власти: промежуточные итоги и предложения по дальнейшему развитию, 2014

Работу с кадрами проводят все субъекты государственной, хозяйственной, общественной деятельности, но с учетом официально признанных целей, приоритетов, принципов, требований. Они определяют задачи работы с кадрами, разрабатывают кадровые программы (отрасли, объединения, партии, региона и др.). Уточняются и определяются объекты и рамки воздействия субъектов кадровой политики, поскольку каждый из них имеет относительно узкий, специфический объект регулирования. Заслуживает внимания и такой концептуальный аспект проблемы, как рассмотрение кадров государственной службы одновременно как объекта и субъекта управления. Причем объем правовой и управленческой субъективности у чиновников разных уровней неодинаков. Для государственного управления не характерно наличие только одной парной категории «субъект – объект» – субъективно-объективные отношения. В системе государственной службы чиновники, аппарат отдельного подразделения (департамента, управления) являются одновременно объектом для вышестоящего субъекта (руководителя, структурного подразделения) и субъектом для нижестоящих работников или сотрудников подведомственной сферы.

Л. С. Вечер, Государственная кадровая политика и государственная служба, 2013