Психологизм

Психологи́зм — тенденция в философии и гуманитарном знании к объяснению духовных явлений и идеальных сущностей работой индивидуального или коллективного сознания. Наиболее известны психологистические системы в логике и математике.

Логический психологизм – это логико-философская концепция, утверждающая, что логика является психологической дисциплиной, а ее законы являются законами "естественного" мышления, установление которых должно происходить эмпирическим путем. Психологизм в философии – это точка зрения, согласно которой понятия и/или истины укоренены в психологических фактах или законах, происходят из них или объясняются ими.

Род логического психологизма поддерживался Дж. С. Миллем, также как и рядом немецких логиков XIX века, включая Христофа Зигварта и К. О. Эрдмана. Критика психологизма в логике и математике Г. Фреге и Э. Гуссерлем, в эпистемологии — К. Поппером, привела к становлению антипсихологизма.

Логический антипсихологизм – это логико-философская концепция, являющаяся антитезой логическому психологизму, которая утверждает, что логика является независимой от психологии априорной теоретической дисциплиной. В отечественной традиции радикальных антипсихологических взглядов придерживались Г. П. Щедровицкий и другие участники Московских логического и методологического кружков, а также Э. В. Ильенков и его ученики.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В этом смысле Гурвич стал одним из инициаторов пересмотра принципов классической рациональности в социологии и правоведении. Превосходный пример такого подхода представляют правовые взгляды мыслителя, особенно в исследованиях о социальном праве и юридическом опыте. Так, социальное право было задумано как научная концепция, способная объединить в рамках одной познавательной модели принципы нормативизма, психологизма, социологизма и юснатурализма, которые традиционно противопоставлялись друг другу[4], а учение о юридическом опыте было призвано дать методологическое обоснование этому научному замыслу через интеграцию феноменологической, метафизической, позитивистской перспектив науки о праве[5].

Михаил Антонов, Право и общество в концепции Георгия Давидовича Гурвича, 2013

Представители объективного идеализма, стремящиеся свести операции к отношениям между данными терминами (Рассел раннего периода, Кутюра и др.), изгоняют всякую деятельность из сферы объективного познания (тем самым они изымают и все объективное, логическое: в понимании познавательной деятельности они – психологисты). В познавательной деятельности они видят лишь ее субъективно-психологический аспект. Их логицизм является оборотной стороной психологизма. Психологизм и антипсихологизм – две стороны одной и той же позиции, два проявления одной и той же исходной принципиальной ошибки. Для того чтобы по существу преодолеть как антипсихологизм объективного идеализма, так и психологизм идеализма субъективного, нужно преодолеть их общую основу. Нужно правильно понять соотношение психологического и логического в познавательной, в мыслительной деятельности.

С. Л. Рубинштейн, Бытие и сознание, 1957

Лингвистическая концепция Гумбольдта возникла как реакция на антиисторическую и механистическую концепцию языка XVII–XVIII вв. Гумбольдтианство развивалось в Германии в работах Х. Штейнталя, В. Вундта, Э. Гуссерля, Л. Вайсгербера. В России осмыслению наследия и распространению идей Гумбольдта способствовал А. А. Потебня («Мысль и язык», 1862), а затем Г. Г. Шпет («Внутренняя форма слова», 1927 – реакция на психологизм А. А. Потебни с позиций феноменологии и логики Гуссерля).

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Для человека, сведущего в истории философии, название главы имеет явную отсылку к кантовской «Религии в пределах только разума» (1793), но, разумеется, не только к позиции И. Канта. Последний все же остался, несмотря на новые антропологизирующие тенденции в последнее десятилетие своей творческой биографии, рационалистом и утилитаристом в интерпретации религии. Много нового внес в понимание иррационально-рациональной природы религиозности как психологизм в философии (Л. Фейербах, «философия жизни»: Г. Зиммель, В. Дильтей, А. Бергсон и Ф. Ницше), так и философствующий психоанализ (З. Фрейд, К. Юнг и др.). Границы сознания были расширены за счет равноправного включения сюда волевой, эмоциональной, страстной сторон, в рамках которых осуществляются наши, казалось бы «чистые», мыслительные акты определения, оценивания, понимания и объяснения. Если Кант лишь констатировал наличие идей чистого разума, к которым отнес и идею Бога, не ответив в конце концов на вопрос об источнике их происхождения, то «психологизирующие философы» активно разрабатывали эту тему, предложив ряд интересных вариантов объяснения. На базе этих источников и сформировалось понимание религиозности, которое рассматривается в первом параграфе этой исходной главы.

Владимир Красиков, Озарение трансценденцией, 2014

Вот где последние корни научного идеализма Марбургской школы. В противоположность критическому феноменализму, он отличается строго объективным характером. Девиз его – положение Парменида, провозглашающее тожество бытия и мышления. С одной стороны это значит, что в пределах опыта объект может быть лишь постольку объектом, поскольку он есть объект познания. Но с другой стороны это положение высказывает и обратную мысль, что познание (мышление) есть лишь в такой мере подлинное познание, в какой оно есть познание объекта. Этому требованию отвечает только познание, которое свободно от каких бы то ни было посторонних необъективных элементов, иначе говоря, знание точной науки. Ориентирование на науке является поэтому вернейшим залогом объективности научного идеализма, и вместе с тем оно предохраняет его от догматической односторонности феноменализма и психологизма: т. е. от абсолютирования корреляции субъекта и объекта путем подчинения ей всех конститутивных принципов знания. Корреляция субъекта и объекта – с систематической точки зрения – есть только одна из тех категорий отношения, которые обусловливают структуру знания, но отнюдь не последнее и основное его условие. Ее логическая значимость поэтому не менее условна и относительна, чем значимость всех остальных принципов знания. – Научный идеализм не знает другого абсолюта, другого не-гипотетического начала, кроме идеи систематического всеединства.

Коллектив авторов, Новые идеи в философии. Сборник номер 5, 2015

Та же позиция Ф[лоренского] – и в теории знания. Иллюзионизму, субъективизму и психологизму он противополагает реализм как убеждение в транссубъективной реальности бытия: бытие непосредственно открывается знанию. Восприятия не субъективны, а субъектны, т. е. принадлежат субъекту, хотя и лежат вне его. Иначе говоря, в знании сказывается подлинная расширенность субъекта и подлинное соединение его энергии (в смысле терминологии XIV в.) с энергией познаваемой реальности. Но с другой стороны, в противоположность общепринимаемой или общежелаемой единой, замкнутой в себе системе знания (французский и особенно германский стиль мысли) Ф[лоренский], примыкая к стилю мысли англо-американскому и в особенности – восточному, считает всякую систему связною не логически, а лишь телеологически и видит в этой логической обрывочности (фрагментарности) и противоречивости неизбежное следствие самого процесса познавания, как создающего на низших планах модели и схемы, а на высших – символы. Языки символики есть одна из существенных проблем теории знания.

П. А. Флоренский, Автореферат. Троице-Сергиева Лавра и Россия. Иконостас. Имена. Метафизика имен в историческом освещении. Имя и личность. Предполагаемое государственное устройство в будущем, -1

Отдав себе отчет в том, что всякая философская проблема решается не иначе, как в связи с мировым целым, нетрудно понять, что философия есть труднейшая из наук, что в ней существует много направлений, ожесточенно борющихся между собой, и многие проблемы могут считаться далекими от сколько-нибудь удовлетворительного решения. И эстетика, подобно этике, гносеологии, метафизике, содержит в себе много направлений, резко отличных друг от друга. Однако я решаюсь утверждать, что эстетика принадлежит к числу философских наук, сравнительно высоко разработанных. Правда, в ней есть много направлений весьма односторонних, например физиологизм, формализм и т. п., но знакомясь с этими крайностями, нетрудно усмотреть, какой аспект истины они содержат в себе и как можно включить его не эклектически в полную систему учения о красоте. Изложение этих направлений и критику их я дам в конце книги. Мало того, даже и главное разногласие, учение об относительности красоты и учение об абсолютности красоты, т. е. эстетический релятивизм и эстетический абсолютизм, я столкну друг с другом для резюмирующего опровержения релятивизма лишь в конце книги. Все изложение учения о красоте я буду вести в духе эстетического абсолютизма так, что в нем уже попутно будут приведены опровержения различных доводов, приводимых в пользу релятивизма. Точно так же в самом процессе изложения будут приведены доводы против психологизма в эстетике, но резюмирующее изложение и опровержение этого направления будет дано лишь в конце книги.

Н. О. Лосский, Мир как осуществление красоты. Основы эстетики, -1

БОЛЬЦАНО (Bolzano) Бернард (1781–1848) – чешский математик и философ. Занимал кафедру истории религии Пражского ун-та, был отстранён за вольные идеи и лишён права преподавания. В филос. взглядах Б. сочетаются диалектич. атомизм и платонизм (учение о «чистых понятиях», существующих объективно). Основное логико-филос. соч. Б. – «Наукоучение» («Wissenschaftslehre», Bd. 1–4, 1837), содержащее критич. обзор истории традиц. логич. учений, направленный против психологизма в логике. Б. ввёл ряд важных понятий математич. анализа, был предшественником Г. Кантора в исследовании бесконечных множеств, оказал влияние на Э. Гуссерля. В обл. соц. этики Б. был сторонником идей равенства, прогресса и всеобщего блага как высшего морального принципа («Книжечка о наилучшем государстве» – «O nejlep?im stát?», 1831).

В. Д. Губин, История и философия науки: основные имена и понятия, 2013

Так в понимании специфики философии появляется оттенок психологизма (философия как выражение индивидуальной позиции автора концепции) и аксиологизма. Аксиология (от греч. axios – ценность и logos – учение) – учение о ценностях, о духовных образованиях, имеющих безусловную значимость для человека, направляющих и вдохновляющих его, определяющих его поведение на протяжении всей жизни.

Г. Г. Кириленко, Философия, 2009

Однако в период складывания буддийской антропологической концепции, разъясняющей принцип неизменной соотнесенности сознания с космическими сферами его существования, прежние классификации оказались недостаточными, поскольку их преимущественный психологизм не удовлетворял философской задаче построения целостной картины мироздания.

В. И. Рудой, Космос и карма. Введение в буддийскую культуру, 2009

Психологический подход является близким к антропологическому, хотя выделяется в качестве самостоятельного. Общим для них является требование исходить в анализе политических отношений из человеческого фактора. Однако в отличие от антропологизма, который лишь частично подкрепляется эмпирическими данными, оставаясь во многом частью философии политики, психологизм стремится опираться на позитивные данные. В его рамках ведется разработка единиц измерения поведенческих реакций, с помощью которых становится возможным проведение широких психометрических, конкретных исследований. Кроме того, психологизм не ограничивается изучением человека как представителя рода, а обращается к анализу конкретных особенностей индивидуального развития.

Н. А. Лучков, Ответы на экзаменационные вопросы по политологии, 2009

Процесс объективации внутреннего мира, раскрытый писателем в диалектике развития идеи как процесса становления сознания позволил критикам увидеть в творчестве Достоевского мастерское изображение психологии человека. Однако психологизм романов Достоевского – явление вторичное, избыточное. Жанровая формула идеологического романа, данная Б.М. Энгельгардтом, как и формула психологического романа, лишь отчасти объясняют феномен творчества Достоевского, который вполне ясно и определенно выразил свое художественное кредо, назвав себя не психологом, но исследователем глубин души человеческой. Можно согласиться с В.К. Кантором, известным исследователем творчества Ф.М. Достоевского, что «исповеди героев Достоевского выявляют фантастическую сложность человеческой души и мысли. Но это исповедь души перед Богом, Бог выступает исповедником. И в этом смысле, конечно же, так называемый психологизм Достоевского приобретает онтологический статус» [262, с 41]. Душа, в интерпретации Достоевского, это центр человеческой субъективности, ядро личности, наделенной свободой воли и разумом. Именно эти свойства в своих романах исследует гениальный автор «Братьев Карамазовых». Близок к пониманию творческого мышления Достоевского Н.А. Бердяев, который говорит об откровении о человеке, совершающемся в произведениях писателя. Отсылка к понятию откровения призвано подчеркнуть не только религиозно-философский смысл романов Достоевского, но и сам опыт рождения литературного слова как экзистенциальной встречи человека в пограничном состоянии с метафизической свободой – с выбором в пользу Бога или демона, восставшего против Творца и созданного Им мира.

О. А. Жукова, Избранные работы по философии культуры, 2014