Неточные совпадения
X л е с т а
к о в (принимая деньги).Покорнейше благодарю. Я вам тотчас
пришлю их из деревни… у меня это вдруг… Я вижу, вы благородный человек. Теперь другое дело.
Приготовь поскорее комнату для важного гостя, ту, что выклеена желтыми бумажками;
к обеду прибавлять не трудись, потому что закусим в богоугодном заведении у Артемия Филипповича, а вина вели побольше; скажи купцу Абдулину, чтобы
прислал самого лучшего, а не то я перерою весь
его погреб.
У нас
они венчалися,
У нас крестили детушек,
К нам
приходили каяться,
Мы отпевали
их,
А если и случалося,
Что жил помещик в городе,
Так умирать наверное
В деревню приезжал.
Оборванные нищие,
Послышав запах пенного,
И те
пришли доказывать,
Как счастливы
они:
— Нас у порога лавочник
Встречает подаянием,
А в дом войдем, так из дому
Проводят до ворот…
Чуть запоем мы песенку,
Бежит
к окну хозяюшка
С краюхою, с ножом,
А мы-то заливаемся:
«Давать давай — весь каравай,
Не мнется и не крошится,
Тебе скорей, а нам спорей...
Законы, прежде строгие
К раскольникам, смягчилися,
А с
ними и поповскому
Доходу мат
пришел.
Как только пить надумали,
Влас сыну-малолеточку
Вскричал: «Беги за Трифоном!»
С дьячком приходским Трифоном,
Гулякой, кумом старосты,
Пришли его сыны,
Семинаристы: Саввушка
И Гриша, парни добрые,
Крестьянам письма
к сродникам
Писали; «Положение»,
Как вышло, толковали
им,
Косили, жали, сеяли
И пили водку в праздники
С крестьянством наравне.
Потешные
О детстве и о младости,
Да и о самой старости
Рассказы у
него(
Придешь, бывало,
к барину,
Ждешь, ждешь…
Стародум (берет у Правдина табак). Как ни с чем? Табакерке цена пятьсот рублев.
Пришли к купцу двое. Один, заплатя деньги, принес домой табакерку. Другой
пришел домой без табакерки. И ты думаешь, что другой
пришел домой ни с чем? Ошибаешься.
Он принес назад свои пятьсот рублев целы. Я отошел от двора без деревень, без ленты, без чинов, да мое принес домой неповрежденно, мою душу, мою честь, мои правилы.
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия.
Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это
прийти к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
При виде раздробленного пальца, упавшего
к ногам
его, начальник сначала изумился, но потом
пришел в умиление.
Читая эти письма, Грустилов
приходил в необычайное волнение. С одной стороны, природная склонность
к апатии, с другой, страх чертей — все это производило в
его голове какой-то неслыханный сумбур, среди которого
он путался в самых противоречивых предположениях и мероприятиях. Одно казалось ясным: что
он тогда только будет благополучен, когда глуповцы поголовно станут ходить ко всенощной и когда инспектором-наблюдателем всех глуповских училищ будет назначен Парамоша.
Сначала Беневоленский сердился и даже называл речи Распоповой"дурьими", но так как Марфа Терентьевна не унималась, а все больше и больше приставала
к градоначальнику: вынь да положь Бонапарта, то под конец
он изнемог.
Он понял, что не исполнить требование"дурьей породы"невозможно, и мало-помалу
пришел даже
к тому, что не находил в
нем ничего предосудительного.
Человек
приходит к собственному жилищу, видит, что
оно насквозь засветилось, что из всех пазов выпалзывают тоненькие огненные змейки, и начинает сознавать, что вот это и есть тот самый конец всего, о котором
ему когда-то смутно грезилось и ожидание которого, незаметно для
него самого, проходит через всю
его жизнь.
Только и было сказано между
ними слов; но нехорошие это были слова. На другой же день бригадир
прислал к Дмитрию Прокофьеву на постой двух инвалидов, наказав
им при этом действовать «с утеснением». Сам же, надев вицмундир, пошел в ряды и, дабы постепенно приучить себя
к строгости, с азартом кричал на торговцев...
Скорым шагом удалялся
он прочь от города, а за
ним, понурив головы и едва поспевая, следовали обыватели. Наконец
к вечеру
он пришел. Перед глазами
его расстилалась совершенно ровная низина, на поверхности которой не замечалось ни одного бугорка, ни одной впадины. Куда ни обрати взоры — везде гладь, везде ровная скатерть, по которой можно шагать до бесконечности. Это был тоже бред, но бред точь-в-точь совпадавший с тем бредом, который гнездился в
его голове…
Для Константина народ был только главный участник в общем труде, и, несмотря на всё уважение и какую-то кровную любовь
к мужику, всосанную
им, как
он сам говорил, вероятно с молоком бабы-кормилицы,
он, как участник с
ним в общем деле, иногда приходивший в восхищенье от силы, кротости, справедливости этих людей, очень часто, когда в общем деле требовались другие качества,
приходил в озлобление на народ за
его беспечность, неряшливость, пьянство, ложь.
— Сейчас
придем! — крикнул Вронский офицеру, заглянувшему в комнату и звавшему
их к полковому командиру.
— Когда найдено было электричество, — быстро перебил Левин, — то было только открыто явление, и неизвестно было, откуда
оно происходит и что
оно производит, и века прошли прежде, чем подумали о приложении
его. Спириты же, напротив, начали с того, что столики
им пишут и духи
к ним приходят, а потом уже стали говорить, что это есть сила неизвестная.
— Сейчас, сейчас! — обратился
он к вошедшему лакею. Но лакей не
приходил их звать опять, как
он думал. Лакей принес Вронскому записку.
Он говорил, обращаясь и
к Кити и
к Левину и переводя с одного на другого свой спокойный и дружелюбный взгляд, — говорил, очевидно, что̀
приходило в голову.
Как только Левин подошел
к ванне,
ему тотчас же был представлен опыт, и опыт вполне удался. Кухарка, нарочно для этого призванная, нагнулась
к ребенку.
Он нахмурился и отрицательно замотал головой. Кити нагнулась
к нему, —
он просиял улыбкой, уперся ручками в губку и запрукал губами, производя такой довольный и странный звук, что не только Кити и няня, но и Левин
пришел в неожиданное восхищение.
Левин часто замечал при спорах между самыми умными людьми, что после огромных усилий, огромного количества логических тонкостей и слов спорящие
приходили наконец
к сознанию того, что то, что
они долго бились доказать друг другу, давным давно, с начала спора, было известно
им, но что
они любят разное и потому не хотят назвать того, что
они любят, чтобы не быть оспоренными.
Мысли о том, куда она поедет теперь, —
к тетке ли, у которой она воспитывалась,
к Долли или просто одна за границу, и о том, что
он делает теперь один в кабинете, окончательная ли это ссора, или возможно еще примирение, и о том, что теперь будут говорить про нее все ее петербургские бывшие знакомые, как посмотрит на это Алексей Александрович, и много других мыслей о том, что будет теперь, после разрыва,
приходили ей в голову, но она не всею душой отдавалась этим мыслям.
— Я пошлю
к нему, узнаю и
пришлю сказать, — прошептала ей Бетси.
— Хотите простокваши? Маша,
пришли нам сюда простокваши или малины, — обратился
он к жене. — Нынче замечательно поздно малина держится.
― Я
пришел вам сказать, что я завтра уезжаю в Москву и не вернусь более в этот дом, и вы будете иметь известие о моем решении чрез адвоката, которому я поручу дело развода. Сын же мой переедет
к сестре, ― сказал Алексей Александрович, с усилием вспоминая то, что
он хотел сказать о сыне.
Левин часто любовался на эту жизнь, часто испытывал чувство зависти
к людям, живущим этою жизнью, но нынче в первый paз, в особенности под впечатлением того, что
он видел в отношениях Ивана Парменова
к его молодой жене, Левину в первый раз ясно
пришла мысль о том, что от
него зависит переменить ту столь тягостную, праздную, искусственную и личную жизнь, которою
он жил, на эту трудовую, чистую и общую прелестную жизнь.
Она, счастливая, довольная после разговора с дочерью,
пришла к князю проститься по обыкновению, и хотя она не намерена была говорить
ему о предложении Левина и отказе Кити, но намекнула мужу на то, что ей кажется дело с Вронским совсем конченным, что
оно решится, как только приедет
его мать. И тут-то, на эти слова, князь вдруг вспылил и начал выкрикивать неприличные слова.
Ему и в голову не
приходило, чтобы могло быть что-нибудь дурное в
его отношениях
к Кити.
И Левину смутно
приходило в голову, что не то что она сама виновата (виноватою она ни в чем не могла быть), но виновато ее воспитание, слишком поверхностное и фривольное («этот дурак Чарский: она, я знаю, хотела, но не умела остановить
его»), «Да, кроме интереса
к дому (это было у нее), кроме своего туалета и кроме broderie anglaise, у нее нет серьезных интересов.
Решено было, что Левин поедет с Натали в концерт и на публичное заседание, а оттуда карету
пришлют в контору за Арсением, и
он заедет за ней и свезет ее
к Кити; или же, если
он не кончит дел, то
пришлет карету, и Левин поедет с нею.
Левин говорил то, что
он истинно думал в это последнее время.
Он во всем видел только смерть или приближение
к ней. Но затеянное
им дело тем более занимало
его. Надо же было как-нибудь доживать жизнь, пока не
пришла смерть. Темнота покрывала для
него всё; но именно вследствие этой темноты
он чувствовал, что единственною руководительною нитью в этой темноте было
его дело, и
он из последних сил ухватился и держался за
него.
— Ну, иди, иди, и я сейчас
приду к тебе, — сказал Сергей Иванович, покачивая головой, глядя на брата. — Иди же скорей, — прибавил
он улыбаясь и, собрав свои книги, приготовился итти.
Ему самому вдруг стало весело и не хотелось расставаться с братом. — Ну, а во время дождя где ты был?
Раз решив сам с собою, что
он счастлив своею любовью, пожертвовал ей своим честолюбием, взяв, по крайней мере, на себя эту роль, — Вронский уже не мог чувствовать ни зависти
к Серпуховскому, ни досады на
него за то, что
он, приехав в полк,
пришел не
к нему первому. Серпуховской был добрый приятель, и
он был рад
ему.
Был десятый час, когда
он во второй раз
пришел к крыльцу Щербацких.
Весь день этот, за исключением поездки
к Вильсон, которая заняла у нее два часа, Анна провела в сомнениях о том, всё ли кончено или есть надежда примирения и надо ли ей сейчас уехать или еще раз увидать
его. Она ждала
его целый день и вечером, уходя в свою комнату, приказав передать
ему, что у нее голова болит, загадала себе: «если
он придет, несмотря на слова горничной, то, значит,
он еще любит. Если же нет, то, значит, всё конечно, и тогда я решу, что мне делать!..»
— В третий раз предлагаю вам свою руку, — сказал
он чрез несколько времени, обращаясь
к ней. Анна смотрела на
него и не знала, что сказать. Княгиня Бетси
пришла ей на помощь.
Художник Михайлов, как и всегда, был за работой, когда
ему принесли карточки графа Вронского и Голенищева. Утро
он работал в студии над большою картиной.
Придя к себе,
он рассердился на жену за то, что она не умела обойтись с хозяйкой, требовавшею денег.
Но она не слушала
его слов, она читала
его мысли по выражению лица. Она не могла знать, что выражение
его лица относилось
к первой пришедшей Вронскому мысли — о неизбежности теперь дуэли. Ей никогда и в голову не
приходила мысль о дуэли, и поэтому это мимолетное выражение строгости она объяснила иначе.
«Что как она не любит меня? Что как она выходит за меня только для того, чтобы выйти замуж? Что если она сама не знает того, что делает? — спрашивал
он себя. — Она может опомниться и, только выйдя замуж, поймет, что не любит и не могла любить меня». И странные, самые дурные мысли о ней стали
приходить ему.
Он ревновал ее
к Вронскому, как год тому назад, как будто этот вечер, когда
он видел ее с Вронским, был вчера.
Он подозревал, что она не всё сказала
ему.
К этому удовольствию примешивалось еще и то, что
ему пришла мысль, что, когда это дело сделается,
он жене и близким знакомым будет задавать вопрос: «какая разница между мною и Государем?
Но записывать было некогда, потому что
пришли начальники
к наряду, и Левин вышел
к ним в переднюю.
— Кити, не было ли у тебя чего-нибудь неприятного с Петровыми? — сказала княгиня, когда
они остались одни. — Отчего она перестала
присылать детей и ходить
к нам?
Она вышла в столовую под предлогом распоряжения и нарочно громко говорила, ожидая, что
он придет сюда; но
он не вышел, хотя она слышала, что
он выходил
к дверям кабинета, провожая правителя канцелярии.
Она велела сказать мужу, что приехала, прошла в свой кабинет и занялась разбором своих вещей, ожидая, что
он придет к ней.
— Помни одно, что мне нужно было одно прощение, и ничего больше я не хочу… Отчего ж
он не
придет? — заговорила она, обращаясь в дверь
к Вронскому. — Подойди, подойди! Подай
ему руку.
— Но
к чему же
они пришли?
Она послала
к нему просить
его прийти к ней сейчас же; с замиранием сердца, придумывая слова, которыми она скажет
ему всё, и те выражения
его любви, которые утешат ее, она ждала
его.
Когда вчера вечером
он пришел к ней,
они не поминали о бывшей ссоре, но оба чувствовали, что ссора заглажена, а не прошла.
Камердинер Вронского
пришел спросить расписку на телеграмму из Петербурга. Ничего не было особенного в получении Вронским депеши, но
он, как бы желая скрыть что-то от нее, сказал, что расписка в кабинете, и поспешно обратился
к ней.