Неточные совпадения
И, узнав, что он
в кабинете, она
пошла к нему.
Она быстро
пошла в дом,
в свой
кабинет, села к столу и написала мужу...
И, распорядившись
послать за Левиным и о том, чтобы провести запыленных гостей умываться, одного
в кабинет, другого
в большую Доллину комнату, и о завтраке гостям, она, пользуясь правом быстрых движений, которых она была лишена во время своей беременности, вбежала на балкон.
— Она очень просила меня поехать к ней, — продолжала Анна, — и я рада повидать старушку и завтра поеду к ней. Однако,
слава Богу, Стива долго остается у Долли
в кабинете, — прибавила Анна, переменяя разговор и вставая, как показалось Кити, чем-то недовольная.
Анна между тем, вернувшись
в свой
кабинет, взяла рюмку и накапала
в нее несколько капель лекарства,
в котором важную часть составлял морфин, и, выпив и посидев несколько времени неподвижно, с успокоенным и веселым духом
пошла в спальню.
Допив со сливками и хлебом свой второй стакан чая, Алексей Александрович встал и
пошел в свой
кабинет.
Потом его
посылали к доктору
в кабинет спрашивать что-то.
Когда дело было прочтено, Степан Аркадьич встал потянувшись и, отдавая дань либеральности времени,
в присутствии достал папироску и
пошел в свой
кабинет. Два товарища его, старый служака Никитин и камер-юнкер Гриневич, вышли с ним.
Алексей Александрович велел подать чай
в кабинет и, играя массивным ножом,
пошел к креслу, у которого была приготовлена лампа и начатая французская книга о евгюбических надписях.
Музыка, считанье и грозные взгляды опять начались, а мы
пошли к папа. Пройдя комнату, удержавшую еще от времен дедушки название официантской, мы вошли
в кабинет.
Сергей Сергеич, я
пойдуИ буду ждать вас
в кабинете.
За ним почтительно двигалась группа людей, среди которых было четверо китайцев
в национальных костюмах; скучно
шел молодцеватый губернатор Баранов рядом с генералом Фабрициусом, комиссаром павильона
кабинета царя, где были выставлены сокровища Нерчинских и Алтайских рудников, драгоценные камни, самородки золота. Люди с орденами и без орденов почтительно, тесной группой, тоже
шли сзади странного посетителя.
Через трое суток он был дома, кончив деловой день, лежал на диване
в кабинете, дожидаясь, когда стемнеет и он
пойдет к Никоновой. Варвара уехала на дачу, к знакомым. Пришла горничная и сказала, что его спрашивает Гогин.
Он легко, к своему удивлению, встал на ноги, пошатываясь, держась за стены,
пошел прочь от людей, и ему казалось, что зеленый, одноэтажный домик
в четыре окна все время двигается пред ним, преграждая ему дорогу. Не помня, как он дошел, Самгин очнулся у себя
в кабинете на диване; пред ним стоял фельдшер Винокуров, отжимая полотенце
в эмалированный таз.
Вот моя академия, — говорил он, указывая на беседку, — вот и портик — это крыльцо, а дождь
идет —
в кабинете: наберется ко мне юности, облепят меня.
Вот постой, Тит Никоныч придет, а ты притаись, да и срисуй его, а завтра тихонько
пошлем к нему
в кабинет на стену приклеить!
Я не слушал и
шел. Он быстрыми шагами догнал меня, схватил за руку и потащил
в кабинет. Я не сопротивлялся!
Пока
в кабинете шла деловая беседа, Веревкин успел немного прийти
в себя после сытного обеда, поймал сестру и усадил ее за рояль.
Никто, кажется, не подумал даже, что могло бы быть, если бы Альфонс Богданыч
в одно прекрасное утро взял да и забастовал, то есть не встал утром с пяти часов, чтобы несколько раз обежать целый дом и обругать
в несколько приемов на двух диалектах всю прислугу; не
пошел бы затем
в кабинет к Ляховскому, чтобы получить свою ежедневную порцию ругательств, крика и всяческого неистовства, не стал бы сидеть ночи за своей конторкой во главе двадцати служащих, которые, не разгибая спины, работали под его железным началом, если бы, наконец, Альфонс Богданыч не обладал счастливой способностью являться по первому зову, быть разом
в нескольких местах, все видеть, и все слышать, и все давить, что попало к нему под руку.
Бахарев вышел из
кабинета Ляховского с красным лицом и горевшими глазами: это было оскорбление, которого он не заслужил и которое должен был перенести. Старик плохо помнил, как он вышел из приваловского дома, сел
в сани и приехал домой. Все промелькнуло перед ним, как
в тумане, а
в голове неотступно стучала одна мысль: «Сережа, Сережа… Разве бы я
пошел к этому христопродавцу, если бы не ты!»
После этой сцены Привалов заходил
в кабинет к Василию Назарычу, где опять все время разговор
шел об опеке. Но, несмотря на взаимные усилия обоих разговаривавших, они не могли попасть
в прежний хороший и доверчивый тон, как это было до размолвки. Когда Привалов рассказал все, что сам узнал из бумаг, взятых у Ляховского, старик недоверчиво покачал головой и задумчиво проговорил...
Привалов
шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась
в глаза после скромной обстановки
кабинета.
В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
Вечером
в кабинете Бахарева
шли горячие споры и рассуждения на всевозможные темы. Горничной пришлось заменить очень много выпитых бутылок вина новыми. Лица у всех раскраснелись, глаза блестели. Все выходило так тепло и сердечно, как
в дни зеленой юности. Каждый высказывал свою мысль без всяких наружных прикрытий, а так, как она выливалась из головы.
Он не
пошел за ней, а прямо
в кабинет; холодно, медленно осмотрел стол, место подле стола; да, уж он несколько дней ждал чего-нибудь подобного, разговора или письма, ну, вот оно, письмо, без адреса, но ее печать; ну, конечно, ведь она или искала его, чтоб уничтожить, или только что бросила, нет, искала: бумаги
в беспорядке, но где ж ей било найти его, когда она, еще бросая его, была
в такой судорожной тревоге, что оно, порывисто брошенное, как уголь, жегший руку, проскользнуло через весь стол и упало на окно за столом.
Лакей ввел меня
в графский
кабинет, а сам
пошел обо мне доложить.
Откуда же
шло влияние, зачем
в его небольшом, скромном
кабинете в Старой Басманной толпились по понедельникам «тузы» Английского клуба, патриции Тверского бульвара?
На другой день утром он зашел за Рейхелем, им обоим надобно было
идти к Jardin des Plantes; [Ботаническому саду (фр.).] его удивил, несмотря на ранний час, разговор
в кабинете Бакунина; он приотворил дверь — Прудон и Бакунин сидели на тех же местах, перед потухшим камином, и оканчивали
в кратких словах начатый вчера спор.
«Эрмитаж» стал давать огромные барыши — пьянство и разгул
пошли вовсю. Московские «именитые» купцы и богатеи посерее
шли прямо
в кабинеты, где сразу распоясывались… Зернистая икра подавалась
в серебряных ведрах, аршинных стерлядей на уху приносили прямо
в кабинеты, где их и закалывали… И все-таки спаржу с ножа ели и ножом резали артишоки. Из
кабинетов особенно славился красный,
в котором московские прожигатели жизни ученую свинью у клоуна Таити съели…
— Да так. Года два назад написал я комедию. Туда, сюда — не берут. Я — к нему
в театр. Не застаю.
Иду на дом. Он принимает меня
в роскошном
кабинете. Сидит важно, развалясь
в кресле у письменного стола.
Мы были уверены, что дело
идет о наказании, и вошли
в угнетенном настроении.
В кабинете мы увидели мать с встревоженным лицом и слезами на глазах. Лицо отца было печально.
Он не обедал
в этот день и не лег по обыкновению спать после обеда, а долго ходил по
кабинету, постукивая на ходу своей палкой. Когда часа через два мать
послала меня
в кабинет посмотреть, не заснул ли он, и, если не спит, позвать к чаю, — то я застал его перед кроватью на коленях. Он горячо молился на образ, и все несколько тучное тело его вздрагивало… Он горько плакал.
На следующий вечер старший брат, проходя через темную гостиную, вдруг закричал и со всех ног кинулся
в кабинет отца.
В гостиной он увидел высокую белую фигуру, как та «душа», о которой рассказывал капитан. Отец велел нам
идти за ним… Мы подошли к порогу и заглянули
в гостиную. Слабый отблеск света падал на пол и терялся
в темноте. У левой стены стояло что-то высокое, белое, действительно похожее на фигуру.
Галактиону вдруг захотелось обругать и выгнать старца, но вместо этого он покорно
пошел за ним
в боковую комнату, заменявшую ему
кабинет. За ними ворвалась Серафима и каким-то хриплым голосом крикнула...
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала дела, а там уже все
пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею радостью, и такого человека не было. По вечерам жена была пьяна, и он старался уходить из дому. Сейчас он шагал по своему
кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг
в его жизни.
Сам
пошел в мой
кабинет, чтобы найти там денег и мне вынести; но, нашед уже офицера
в моей спальне, успел только прислать ко мне сказать, чтобы я ехал.
Он упал наконец
в самом деле без чувств. Его унесли
в кабинет князя, и Лебедев, совсем отрезвившийся,
послал немедленно за доктором, а сам вместе с дочерью, сыном, Бурдовским и генералом остался у постели больного. Когда вынесли бесчувственного Ипполита, Келлер стал среди комнаты и провозгласил во всеуслышание, разделяя и отчеканивая каждое слово,
в решительном вдохновении...
Нюрочка посмотрела на отца и опустила глаза. Ей ужасно хотелось посмотреть, какой стал теперь Вася, и вместе с тем она понимала, что такое любопытство
в настоящую минуту просто неприлично. Человек болен, а она
пойдет смотреть на него, как на редкого зверя. Когда после обеда отец лег
в кабинете отдохнуть, Нюрочка дождалась появления Таисьи. Мастерица прошла на цыпочках и сообщила шепотом...
Навстречу ей из
кабинета показался Петр Елисеич: он
шел в кухню объясниться с солдатом и посмотрел на Нюрочку очень сурово, так что она устыдилась своего любопытства и убежала к себе
в комнату.
Лиза снова расцеловала отца, и семья с гостями разошлась по своим комнатам. Бахарев
пошел с Гловацким
в его
кабинет, а Лиза
пошла к Женни.
Пошли обычные при подобном случае сцены. Люди ставили самовар, бегали, суетились. Евгения Петровна тоже суетилась и летала из
кабинета в девичью и из девичьей
в кабинет, где переодевался Николай Степанович, собиравшийся тотчас после чая к своему начальнику.
Кроме очень изящной гостиной, зальца и совершенно уединенного
кабинета Николая Степановича, влево от гостиной
шла спальня Евгении Петровны, переделенная зеленой шелковой драпировкой, за которой стояла ее кровать, и тут же
в стене была дверь
в маленькую закрытую нишь, где стояла белая каменная ванна.
— Правда, правда, — подхватил Бахарев. —
Пойдут дуть да раздувать и надуют и себе всякие лихие болести, и другим беспокойство. Ох ты, господи! господи! — произнес он, вставая и направляясь к дверям своего
кабинета, — ты ищешь только покоя, а оне знай истории разводят. И из-за чего, за что девочку разогорчили! — добавил он, входя
в кабинет, и так хлопнул дверью, что
в зале задрожали стены.
— Ты меня извини, Женечка, я сейчас должен обедать, — сказал он, — так, может быть, ты
пойдешь вместе со мной и расскажешь,
в чем дело, а я заодно успею поесть. Тут неподалеку есть скромный кабачишко.
В это время там совсем нет народа, и даже имеется маленькое стойлице вроде отдельного
кабинета, — там нам с тобой будет чудесно.
Пойдем! Может быть, и ты что-нибудь скушаешь.
Ему дали выпить стакан холодной воды, и Кальпинский увел его к себе
в кабинет, где отец мой плакал навзрыд более часу, как маленькое дитя, повторяя только иногда: «Бог судья тетушке! на ее душе этот грех!» Между тем вокруг него
шли уже горячие рассказы и даже споры между моими двоюродными тетушками, Кальпинской и Лупеневской, которая на этот раз гостила у своей сестрицы.
— Пойдем-ка со мной, любезный! Как ты смел трогать портфель
в моем
кабинете, — сказал он, вводя меня за собой
в маленькую диванную. — А? что ж ты молчишь? а? — прибавил он, взяв меня за ухо.
— Мне по этому делу, может быть, опять придется
послать, — проговорил губернатор и с делом ушел
в кабинет.
— На два слова
в кабинет, Вихров! — И они
пошли. Белобрысый муж m-me Пиколовой тоже последовал за ними, как-то глупо улыбаясь своим широким ртом.
Вихров
пошел.
В передней их встретил заспанный лакей; затем они прошли темную залу и темную гостиную — и только уже
в наугольной, имеющей вид
кабинета, увидели хозяина, фигура которого показалась Вихрову великолепнейшею. Петр Петрович, с одутловатым несколько лицом, с небольшими усиками и с эспаньолкой, с огромным животом,
в ермолке,
в плисовом малиновом халате нараспашку, с ногами, обутыми
в мягкие сапоги и, сверх того еще, лежавшими на подушке, сидел перед маленьким столиком и раскладывал гран-пасьянс.
Вихров
пошел и
в той зале, где некогда репетировался «Гамлет», он тоже не увидал ни адъютанта, ни чиновника, а только стояли два лакея
в черных фраках, и на вопрос Вихрова: дома ли губернатор? — они указали ему на совершенно отворенный
кабинет.