Неточные совпадения
В тот же вечер, запершись
в кабинете, Бородавкин писал
в своем
журнале следующую отметку...
— Ах да, тут очень интересная статья, — сказал Свияжский про
журнал, который Левин держал
в руках. — Оказывается, — прибавил он с веселым оживлением, — что главным виновником раздела Польши был совсем не Фридрих. Оказывается…
А Степан Аркадьич был не только человек честный (без ударения), но он был че́стный человек (с ударением), с тем особенным значением, которое
в Москве имеет это слово, когда говорят: че́стный деятель, че́стный писатель, че́стный
журнал, че́стное учреждение, че́стное направление, и которое означает не только то, что человек или учреждение не бесчестны, но и то, что они способны при случае подпустить шпильку правительству.
Наконец на третий месяц
в серьезном
журнале появилась критическая статья. Сергей Иванович знал и автора статьи. Он встретил его раз у Голубцова.
Она выписывала все те книги, о которых с похвалой упоминалось
в получаемых ею иностранных газетах и
журналах, и с тою внимательностью к читаемому, которая бывает только
в уединении, прочитывала их.
Стараясь не шуметь, они вошли и
в темную читальную, где под лампами с абажурами сидел один молодой человек с сердитым лицом, перехватывавший один
журнал за другим, и плешивый генерал, углубленный
в чтение.
Сергей Иванович давно уже отобедал и пил воду с лимоном и льдом
в своей комнате, просматривая только что полученные с почты газеты и
журналы, когда Левин, с прилипшими от пота ко лбу спутанными волосами и почерневшею, мокрою спиной и грудью, с веселым говором ворвался к нему
в комнату.
Вот уже полтора месяца, как я
в крепости N; Максим Максимыч ушел на охоту… я один; сижу у окна; серые тучи закрыли горы до подошвы; солнце сквозь туман кажется желтым пятном. Холодно; ветер свищет и колеблет ставни… Скучно! Стану продолжать свой
журнал, прерванный столькими странными событиями.
Итак, одно желание пользы заставило меня напечатать отрывки из
журнала, доставшегося мне случайно. Хотя я переменил все собственные имена, но те, о которых
в нем говорится, вероятно себя узнают, и, может быть, они найдут оправдания поступкам,
в которых до сей поры обвиняли человека, уже не имеющего отныне ничего общего с здешним миром: мы почти всегда извиняем то, что понимаем.
Перечитывая эту страницу, я замечаю, что далеко отвлекся от своего предмета… Но что за нужда?.. Ведь этот
журнал пишу я для себя, и, следственно, все, что я
в него ни брошу, будет со временем для меня драгоценным воспоминанием.
Когда привозила почта газеты, новые книги и
журналы и попадалось ему
в печати знакомое имя прежнего товарища, уже преуспевавшего на видном поприще государственной службы или приносившего посильную дань наукам и образованью всемирному, тайная тихая грусть подступала ему под сердце, и скорбная, безмолвно-грустная, тихая жалоба на бездействие свое прорывалась невольно.
А между тем
в существе своем Андрей Иванович был не то доброе, не то дурное существо, а просто — коптитель неба. Так как уже немало есть на белом свете людей, коптящих небо, то почему же и Тентетникову не коптить его? Впрочем, вот
в немногих словах весь
журнал его дня, и пусть из него судит читатель сам, какой у него был характер.
А что ж Онегин? Кстати, братья!
Терпенья вашего прошу:
Его вседневные занятья
Я вам подробно опишу.
Онегин жил анахоретом;
В седьмом часу вставал он летом
И отправлялся налегке
К бегущей под горой реке;
Певцу Гюльнары подражая,
Сей Геллеспонт переплывал,
Потом свой кофе выпивал,
Плохой
журнал перебирая,
И одевался…
Он так привык теряться
в этом,
Что чуть с ума не своротил
Или не сделался поэтом.
Признаться: то-то б одолжил!
А точно: силой магнетизма
Стихов российских механизма
Едва
в то время не постиг
Мой бестолковый ученик.
Как походил он на поэта,
Когда
в углу сидел один,
И перед ним пылал камин,
И он мурлыкал: Benedetta
Иль Idol mio и ронял
В огонь то туфлю, то
журнал.
Не дай мне Бог сойтись на бале
Иль при разъезде на крыльце
С семинаристом
в желтой шале
Иль с академиком
в чепце!
Как уст румяных без улыбки,
Без грамматической ошибки
Я русской речи не люблю.
Быть может, на беду мою,
Красавиц новых поколенье,
Журналов вняв молящий глас,
К грамматике приучит нас;
Стихи введут
в употребленье;
Но я… какое дело мне?
Я верен буду старине.
Но та, сестры не замечая,
В постеле с книгою лежит,
За листом лист перебирая,
И ничего не говорит.
Хоть не являла книга эта
Ни сладких вымыслов поэта,
Ни мудрых истин, ни картин,
Но ни Виргилий, ни Расин,
Ни Скотт, ни Байрон, ни Сенека,
Ни даже Дамских Мод
ЖурналТак никого не занимал:
То был, друзья, Мартын Задека,
Глава халдейских мудрецов,
Гадатель, толкователь снов.
— Приходит она, этта, ко мне поутру, — говорил старший младшему, — раным-ранешенько, вся разодетая. «И что ты, говорю, передо мной лимонничаешь, чего ты передо мной, говорю, апельсинничаешь?» — «Я хочу, говорит, Тит Васильевич, отныне, впредь
в полной вашей воле состоять». Так вот оно как! А уж как разодета:
журнал, просто
журнал!
— А
журнал, это есть, братец ты мой, такие картинки, крашеные, и идут они сюда к здешним портным каждую субботу, по почте, из-за границы, с тем то есть, как кому одеваться, как мужскому, равномерно и женскому полу. Рисунок, значит. Мужской пол все больше
в бекешах пишется, а уж по женскому отделению такие, брат, суфлеры, что отдай ты мне все, да и мало!
Происшествие, описанное
в сей повести, основано на истине. Подробности наводнения заимствованы из тогдашних
журналов. Любопытные могут справиться с известием, составленным
В. Н. Берхом.
Молодые люди вошли. Комната,
в которой они очутились, походила скорее на рабочий кабинет, чем на гостиную. Бумаги, письма, толстые нумера русских
журналов, большею частью неразрезанные, валялись по запыленным столам; везде белели разбросанные окурки папирос.
Николай Петрович читал ему
журналы, Фенечка ему прислуживала по-прежнему, приносила бульон, лимонад, яйца всмятку, чай; но тайный ужас овладевал ею каждый раз, когда она входила
в его комнату.
— Час тому назад я был
в собрании людей, которые тоже шевелятся, обнаруживают эдакое, знаешь, тараканье беспокойство пред пожаром. Там была носатая дамища с фигурой извозчика и при этом — тайная советница, генеральша, да! Была дочь богатого винодела, кажется, что ли. И много других, все отличные люди, то есть действующие от лица масс. Им — денег надобно, на
журнал. Марксистский.
— О событии этом составлен протокол и подписан всеми, кто видел его. У нас оно опубликовано
в «Историческом и статистическом
журнале» за 1815 год.
Как-то вечером Самгин сидел за чайным столом, перелистывая книжку
журнала. Резко хлопнула дверь
в прихожей, вошел, тяжело шагая, Безбедов, грузно сел к столу и сипло закашлялся; круглое, пухлое лицо его противно шевелилось, точно под кожей растаял и переливался жир, — глаза ослепленно мигали, руки тряслись, он ими точно паутину снимал со лба и щек.
Здесь собрались интеллигенты и немало фигур, знакомых лично или по иллюстрациям: профессора, не из крупных, литераторы, пощипывает бородку Леонид Андреев, с его красивым бледным лицом,
в тяжелой шапке черных волос, унылый «последний классик народничества», редактор
журнала «Современный мир», Ногайцев, Орехова, ‹Ерухимович›, Тагильский, Хотяинцев, Алябьев, какие-то шикарно одетые дамы, оригинально причесанные, у одной волосы лежали на ушах и на щеках так, что лицо казалось уродливо узеньким и острым.
— Вчера, у одного сочинителя, Савва Морозов сообщал о посещении промышленниками Витте. Говорил, что этот пройдоха, очевидно, затевает какую-то подлую и крупную игру. Затем сказал, что возможно, — не сегодня-завтра, —
в городе будет распоряжаться великий князь Владимир и среди интеллигенции, наверное, будут аресты. Не исключаются, конечно, погромы редакций газет,
журналов.
Он вспомнил брата: недавно
в одном из толстых
журналов была напечатана весьма хвалебная рецензия о книге Дмитрия по этнографии Северного края.
Рядом с ним, у окна, читает сатирический
журнал маленький человечек, розовощекий, курносый, с круглыми и очень голубыми глазками, размером
в пуговицу жилета.
Томилина не любили и здесь. Ему отвечали скупо, небрежно. Клим находил, что рыжему учителю нравится это и что он нарочно раздражает всех. Однажды писатель Катин, разругав статью
в каком-то
журнале, бросил
журнал на подоконник, но книга упала на пол; Томилин сказал...
— А — мне что? — вскинулся Варавка. — Вкус хозяина, он мне картинку
в немецком
журнале показал, спросил: можете эдак? А — пожалуйста! Я — как вам угодно могу, я для вас могу построить собачью конуру, свинарник, конюшню…
Нашел папку с коллекцией нелегальных открыток, эпиграмм, запрещенных цензурой стихов и, хмурясь, стал пересматривать эти бумажки. Неприятно было убедиться
в том, как все они пресны, ничтожны и бездарны
в сравнении с тем, что печатали сейчас юмористические
журналы.
В другой раз она говорила, постукивая пальцами по книжке
журнала...
В длинном этом сарае их было человек десять, двое сосредоточенно играли
в шахматы у окна, один писал письмо и, улыбаясь, поглядывал
в потолок, еще двое
в углу просматривали иллюстрированные
журналы и газеты, за столом пил кофе толстый старик с орденами на шее и на груди, около него сидели остальные, и один из них, черноусенький, с кошечьим лицом, что-то вполголоса рассказывал, заставляя старика усмехаться.
— Я не такой теперь… что был тогда, Андрей, — сказал он наконец, — дела мои, слава Богу,
в порядке: я не лежу праздно, план почти кончен, выписываю два
журнала; книги, что ты оставил, почти все прочитал…
Райский махнул рукой, ушел к себе
в комнату и стал дочитывать письмо Аянова и другие, полученные им письма из Петербурга, вместе с
журналами и газетами.
О многих «страшных» минутах я подробно писал
в своем путевом
журнале, но почти не упомянул об «опасных»: они не сделали на меня впечатления, не потревожили нерв — и я забыл их или, как сказал сейчас, прозевал испугаться, оттого, вероятно, прозевал и описать. Упомяну теперь два-три таких случая.
Этими фразами и словами, как бисером, унизан был весь
журнал. «Боже мой, да я ничего не понимаю! — думал я
в ужасе, царапая сухим пером по бумаге, — зачем я поехал!»
«Я все с большим и большим удовольствием смотрю на вас», — сказал он, кладя ноги на стол, заваленный
журналами, когда мы перешли после обеда
в гостиную и дамы удалились.
Погляжу
в одну,
в другую бумагу или книгу, потом
в шканечный
журнал и читаю: «Положили марсель на стеньгу», «взяли грот на гитовы», «ворочали оверштаг», «привели фрегат к ветру», «легли на правый галс», «шли на фордевинд», «обрасопили реи», «ветер дул NNO или SW».
Любопытно бы было сравнить шканечные
журналы нескольких мореплавателей
в этих долготах, чтоб решить о том, одинаковые ли обстоятельства сопровождают плавание
в большей или
в меньшей долготе.
Я не понимаю, как там люди сидят
в конторах, пишут, считают, издают
журналы!
Войдя
в его великолепную квартиру собственного дома с огромными растениями и удивительными занавесками
в окнах и вообще той дорогой обстановкой, свидетельствующей о дурашных, т. е. без труда полученных деньгах, которая бывает только у людей неожиданно разбогатевших, Нехлюдов застал
в приемной дожидающихся очереди просителей, как у врачей, уныло сидящих около столов с долженствующими утешать их иллюстрированными
журналами.
— А что наш редактор детского
журнала? — спрашивала Ляховская, кивая головой
в сторону молчаливо сидевшего Виктора Васильича.
Однажды, когда Привалов после ужина ушел
в свою комнату и только что хотел посмотреть последнюю книжку
журнала,
в дверях послышался осторожный стук.
— Виктор Васильевич?! Ха, ха!.. — заливался Половодов. — Да он теперь недели две как и глаз не кажет к Ляховским. Проврался жестоким образом… Уверял Ляховскую, что будет издавать детский
журнал в Узле, Ха-ха!..
В первом номере
журнала «Летопись» напечатана очень характерная статья М. Горького «Две души», которая, по-видимому, определяет направление нового
журнала.
Я ведь знаю, тут есть секрет, но секрет мне ни за что не хотят открыть, потому что я, пожалуй, тогда, догадавшись,
в чем дело, рявкну «осанну», и тотчас исчезнет необходимый минус и начнется во всем мире благоразумие, а с ним, разумеется, и конец всему, даже газетам и
журналам, потому что кто ж на них тогда станет подписываться.
Статейки эти, говорят, были так всегда любопытно и пикантно составлены, что быстро пошли
в ход, и уж
в этом одном молодой человек оказал все свое практическое и умственное превосходство над тою многочисленною, вечно нуждающеюся и несчастною частью нашей учащейся молодежи обоего пола, которая
в столицах, по обыкновению, с утра до ночи обивает пороги разных газет и
журналов, не умея ничего лучше выдумать, кроме вечного повторения одной и той же просьбы о переводах с французского или о переписке.
Изволил выразить мысль, что если я-де не соглашусь на карьеру архимандрита
в весьма недалеком будущем и не решусь постричься, то непременно уеду
в Петербург и примкну к толстому
журналу, непременно к отделению критики, буду писать лет десяток и
в конце концов переведу
журнал на себя.
Жизнь вел я уединенную, словно монах какой; снюхивался с отставными поручиками, удрученными, подобно мне, жаждой знанья, весьма, впрочем, тугими на понимание и не одаренными даром слова; якшался с тупоумными семействами из Пензы и других хлебородных губерний; таскался по кофейным, читал
журналы, по вечерам ходил
в театр.