Неточные совпадения
— То
есть, когда давали по полутораста
тысяч на версту, а она стоила всего пятьдесят… — заметил Бегушев.
Болото теперь у вас на пути; вы в него, положим, рассчитали вбить две
тысячи свай; а вам, может
быть, придется вбить их двадцать
тысяч.
— Поэтому я всего
буду получать двенадцать
тысяч, а мне из них по крайней мере
тысяч семь надобно отправить к мужу в Петербург…
По-моему, это мало что свинство, но это даже не расчет коммерческий: сделай он обед у Дюссо, пусть он ему стоит полторы — две
тысячи, но устрой самое дело, которое, может
быть, впоследствии
будет приносить ему сотни
тысяч.
— О, у меня
есть его
тысяча рублей! — произнес Янсутский. — Послезавтра же затеваю обед от его имени и издерживаю всю эту
тысячу.
— Посмотри, пожалуйста! — воскликнул он. — Не в
тысячу ли раз ты в этом виде прелестнее, чем давеча
была?
Уложив эти деньги в нарочно взятый для них саквояж, Домна Осиповна отправилась в контору Хмурина, где сидел всего один артельщик, который, когда Домна Осиповна сказала, что приехала купить акции, проворно встал и проговорил: «Пожалуйте-с; от Селивестра Кузьмича
был уже приказ!» Домна Осиповна подала ему свой саквояж с деньгами, сосчитав которые, артельщик выдал ей на восемьдесят
тысяч акций.
Самый простой, здравый смысл и даже некоторое чувство великодушия говорили Домне Осиповне, что на таких условиях она должна
была сойтись с мужем, — во-первых, затем, чтобы не лишить его, все-таки близкого ей человека, пяти миллионов (а что дед, если они не послушаются его, действительно исполнит свою угрозу, — в этом она не сомневалась); а потом — зачем же и самой ей терять пятьсот
тысяч?
Оставшись одна, Домна Осиповна впала в мучительное раздумье, хоть в сущности она уже окончательно решила в мыслях своих сойтись с мужем, потому что лишиться пятисот
тысяч было выше всяких нравственных сил ее и почти равнялось бы самоубийству; но весь вопрос для нее состоял в том, как ей поступить в этом случае с Бегушевым?
— А говорю вообще про дворянство; я же — слава богу! — вон у меня явилась способность писать проекты; я их более шести написал, один из них уже и утвержден, так что я недели через две пятьдесят
тысяч за него получу; но комизм или, правильнее сказать, драматизм заключается в том, что через месяц я
буду иметь капитал, которого, вероятно, хватит на всю остальную мою жизнь, но теперь сижу совершенно без денег, и взять их неоткуда: у дочери какой
был маленький капиталец, перебрал весь; к этим же разным торгашам я обращаться не хочу, потому что люблю их держать в почтительном отдалении от себя, чтобы они мне
были обязаны, а не я им!
— Мне в глаза, каналья, говорит, что он три
тысячи душ промотал, тогда как у него трех сот душонок никогда не бывало; на моих глазах всю молодость
был на содержании у старых барынь; за лакейство и за целование ручек и ножек у начальства терпели его на какой-то службе, а теперь он оскорбляется, что ему еще пенсии не дали. До какой степени в людях нахальство и лживость могут доходить!.. За это убить его можно!
Родом из сибиряков, неизвестно как и на что существовавши в университете, Перехватов, тем не менее, однако, кончив курс, успел где-то добыть себе пять
тысяч; может
быть, занял их у кого-нибудь из добрых людей, или ему помогла в этом случае его красивая наружность…
— Теперь позвольте мне вам рассчитать, — начал он с знаменательным видом. — В год, значит, вы
выпиваете около
тысячи бутылок; разделите это число бутылок на ведра, и мы получим семьдесят ведер; это — целое море!
— Не думаю, чтоб это
была правда! — настаивал доктор, как бы стараясь насильственно отклонить от себя подобную мысль: у него у самого
были скоплены восемь
тысяч и положены в банк «Бескорыстная деятельность».
Рассудив, впрочем, она решилась заранее назначить ему цену, выше которой он потом не
будет сметь требовать; с этою целью она в тот же день послала ему записку, написанную несколько свысока: «Я вам заплачу две
тысячи рублей, если вы поможете мне по двум моим делам, которые я объясню вам при личном свидании.
— Но вы все-таки
будете требовать с меня только две
тысячи?
— Нет, это невозможно… — произнесла она тихо, и перед ней мелькнули пятьсот
тысяч, которые Домна Осиповна, впрочем, надеялась получить от мужа и через суд, если бы он не стал их отдавать; а из прочего его состояния ей ничего не надо
было, — так, по крайней мере, она думала в настоящую минуту.
— А когда вы так, — начала Домна Осиповна (она с своими раздувшимися ноздрями и горящими глазами
была в гневе пострашней мужа), — то убирайтесь совсем от меня!.. Дом мой!.. Заплатите мне пятьсот
тысяч и ни ногой ко мне!
— Сама хлопотать я не могу, вы это знаете… Хлопотать вы
будете, и только возьмите за это к тем двум
тысячам, которые я вам должна, еще три, и выйдет пять! — проговорила она.
— О, нет… — воскликнула Мерова, — теперь она совершенно здорова и весела. Папа недавно
был в Москве и заезжал к ней. Он говорит, что она опять сошлась с мужем, формально сошлась: живет в одном доме с ним, у него нет никаких привязанностей… она заправляет всеми его делами… разъезжает с ним по городу в щегольской коляске… Янсутский строит им дом огромный,
тысяч в пятьсот… Каждую неделю у них обеды и балы!
— Да, я съездил к прокурору!.. — проговорил протяжно Тюменев и с несколько кислой улыбкой на губах; в сущности, он обязался внести залогу пять
тысяч рублей за графа Хвостикова. — Только чтобы родитель ваш не улизнул куда-нибудь, тогда я за него в ответе
буду! — объяснил он.
Досадливого выражения в лице, которое у него
было после потери им в банке восьми
тысяч, следа не
было, — может
быть, потому, что Перехватов вполне успел пополнить практикой этот убыток.
От Бегушева Долгов уехал, уже рассчитывая на служебное поприще, а не на литературное. Граф Хвостиков, подметивший в нем это настроение, нарочно поехал вместе с ним и всю дорогу старался убедить Долгова плюнуть на подлую службу и не оставлять мысли о газете, занять денег для которой у них оставалось
тысячи еще шансов, так как в Москве много богатых людей, к которым можно
будет обратиться по этому делу.
— Потом — выгодная афера может
быть! — поспешил подхватить тот, чувствуя и сам, что проврался немного. — Расчет тут очень легко сделать: если
тысяч на полтораста, на двести скупить миллион векселей, по которым уплатят, положим, по шестидесяти копеек за рубль — это четыреста
тысяч в кармане!
Потолковав еще некоторое время с своим помощником, Грохов, наконец, отпустил его и сам снова предался размышлениям: практическая его предусмотрительность и опытность ясно ему говорили, что в этом огромном и запутанном деле много бы, как в мутной воде рыбы, можно
было наловить денег: скупить, как справедливо говорит Янсутский, по дешевой цене некоторую часть векселей, схлопотать конкурс; самому сесть в председатели… назначить себе содержания
тысяч двадцать пять… подобрать согласненьких кураторов, а там — отдачи фабрик в аренды, хозяйственная продажа отдельных имений, словом, золотой бы дождь можно
было устроить себе в карман; но вместе с этими соображениями Грохов вспомнил о своих недугах и подумал, что ему, может
быть, скоро ничего не надобно
будет на земле и что на гроб да на саван немного потребуется!
— Первый — князь Мамелюков!.. Вы знаете, cousin, какая почти родственная любовь существовала между нашими семействами, я его воспринимала от купели, хотя и
была еще молоденькой девушкой!.. Как мне совестно тогда
было… — И старушка, махнув рукой, еще более покраснела, а Маремьяша поспешила налить ей на голову целую пригоршню одеколона. — Князь мне должен сорок
тысяч и не платит — мне это так удивительно!
Тучи громадных событий скоплялись на Востоке: славянский вопрос все более и более начинал заинтересовывать общество; газеты кричали, перебранивались между собой: одни, которым и в мирное время
было хорошо, желали мира; другие, которые или совсем погасали, или начинали погасать, желали войны; телеграммы изоврались и изолгались до последней степени; в комитеты славянские сыпались сотни
тысяч; сборщицы в кружку с красным крестом появились на всех сборищах, торжищах и улицах; бедных добровольцев, как баранов на убой, отправляли целыми вагонами в Сербию; портрет генерала Черняева виднелся во всех почти лавочках.
Татьяна Васильевна принялась
было усиленно хлопотать в Обществе Красного Креста и при этом прежде всего предложила комитету сего Общества схлопотать постановку на сцену ее патриотической пьесы, а также напечатать ее в количестве десяти
тысяч экземпляров, и все, что от этого выручится, она предоставляла в пользу Красного Креста.
Неточные совпадения
Городничий. Жаловаться? А кто тебе помог сплутовать, когда ты строил мост и написал дерева на двадцать
тысяч, тогда как его и на сто рублей не
было? Я помог тебе, козлиная борода! Ты позабыл это? Я, показавши это на тебя, мог бы тебя также спровадить в Сибирь. Что скажешь? а?
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь
тысяч душ закрепил злодей, // С родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Пришла старуха старая, // Рябая, одноглазая, // И объявила, кланяясь, // Что счастлива она: // Что у нее по осени // Родилось реп до
тысячи // На небольшой гряде. // — Такая репа крупная, // Такая репа вкусная, // А вся гряда — сажени три, // А впоперечь — аршин! — // Над бабой посмеялися, // А водки капли не дали: // «Ты дома
выпей, старая, // Той репой закуси!»
Скотинин. Суженого конем не объедешь, душенька! Тебе на свое счастье грех пенять. Ты
будешь жить со мною припеваючи. Десять
тысяч твоего доходу! Эко счастье привалило; да я столько родясь и не видывал; да я на них всех свиней со бела света выкуплю; да я, слышь ты, то сделаю, что все затрубят: в здешнем-де околотке и житье одним свиньям.
19) Грустилов, Эраст Андреевич, статский советник. Друг Карамзина. Отличался нежностью и чувствительностью сердца, любил
пить чай в городской роще и не мог без слез видеть, как токуют тетерева. Оставил после себя несколько сочинений идиллического содержания и умер от меланхолии в 1825 году. Дань с откупа возвысил до пяти
тысяч рублей в год.